Цвет ночи
Алла Грин
Ян – древний могущественный дракон-цмок. Ава – человек. Они вместе отправились в навь, чтобы вернуть её магию, способную остановить нашествие оборотней-волколаков, убивших её семью и захвативших явь. Правда о происхождении её дара близко, но истина более запутана, чем кажется на первый взгляд. Чтобы её найти, придётся сторговаться с ирийскими богами.Данная история является продолжением произведения "Цвет вечности". "Цвет ночи" не может быть прочитан как отдельная от него, самостоятельная книга.
Алла Грин
Цвет ночи
Дорогие читатели! Данная история является продолжением произведения «Цвет вечности».
Напоминание для тех, кто уже прочёл «Цвет вечности»! В завершённую книгу в июне 2023 года были добавлены главы (под номерами 14-16), которые обязательны для сюжета. Если вы прочли «Цвет вечности» до июня 2023, то рекомендую вам вернуться и ознакомиться с данными главами.
Приятного чтения! Спасибо за ваш интерес к моему творчеству!
Когда смерть дарует избавление в самые тёмные мгновения существования – враг она или всё же друг, милосердный, сочувствующий и единственно откликающийся на зов о помощи?
Насколько часто мы бываем несправедливы к ней?
Посвящается Той, кого я потеряла.
Однажды, в каком-то из миров, мы обязательно встретимся вновь, я знаю… Теперь знаю.
1.Прибежище цмоков
Мы приземлились вблизи реки, у рва, отделяющего нас от покрытого снегом возвышения, похожего на холм. Из-за него выглядывали огни тёплого света, будто от факелов, и очертания строения, на светлых стенах которого отражалось сияние полной холодной луны.
Сменив драконий лик на человеческий, Ян продолжал держать меня на руках, и шёл по направлению к холму, который словно закрывал собой здание, претворяясь одной из его прочных стен. Кажется, цмок был весь в своих мыслях, отчего даже забыл поставить меня на землю. Обхватив его шею руками, я оглянулась назад, чтобы поискать глазами во тьме Гая и Кинли. С облегчением я обнаружила, что они двигались следом за нами.
Никто из нас не говорил друг другу ни слова. Не находя нужных. Я же не говорила ещё и потому, что не находила в себе сил: ни моральных, ни физических. Я даже не спрашивала, где мы очутились на этот раз, проявляя стойкое терпение.
Огонь факелов, к которому мы приближались, открывал нашим взорам вид на каменный трёхпролётный мост, пролегающий надо рвом. Там, где он кончался, виднелся вход – похожий на врата средневекового замка. Затормозив у подножия переправы, Ян наконец, опомнившись, мягко приземлил меня на ноги. Мельком пробежавшись взглядом по моему лицу, он нахмурился, и сразу отвернулся в сторону – прямо перед этим его аквамариновые радужки вспыхнули и быстро потухли, словно угасли от скорби, которая его остро терзала. Я знала, что моё лицо сейчас, как и весь внешний вид, напоминал ему о случившемся этим вечером. Сажа, пыль и раны на щеках и там, где не были видны под одеждой, но которые я ощущала жжением, ломотой и тупой болью – эти раны были частью моего образа сейчас и неутешительным напоминанием нашего проигрыша, а ещё – смерти. Неумолимой и трагической. Точнее того, что хуже неё.
Синий, летящий в небо пепел, предшествующий расщеплению бессмертной души…
Ян тоже выглядел нехорошо – белая рубашка, в которой он попал в навь после моего дня рождения, с расстёгнутыми верхними пуговицами и закатанными рукавами, была разорвана в нескольких местах и перепачкана серой грязью; взлохмаченные волосы, которые обычно были аккуратно причёсаны, выдавали его беспокойство, и он пригладил их рукой, прежде, чем сделать шаг, к подножию моста. Когда мы подошли к воротам, мои глаза невольно приковались к небольшой табличке между кирпичами – CONDITVMANNODOMINI 1583. Я была не в том состоянии, чтобы сейчас замечать детали, но эту почему-то заметила. Мне показалось странным увидеть латынь здесь, в нави. Скорее было бы уместным увидеть что-то на праславянском. И, к своему удивлению, эту надпись я даже перевела – в школе, из-за поступления на юридический я посещала факультатив по латыни, и, вероятно, занятия не прошли даром, потому что перевод почти что непроизвольно всплыл в мыслях.
Возведено в 1583 году, подумалось мне. Поспешно оторвавшись от таблички, я ступила во тьму, скопившуюся в туннеле въездных ворот, в котором уже исчез Ян. Меня подпирали шаги Гая и шелест крыльев взмывшего в воздух Кинельгана.
Луна озаряла ледяным сиянием обширную площадку из брусчатки, слегка припорошённую снегом. Нас окружали стены, точнее – постройки, двухэтажные, трёхэтажные и нечто, похожее на ратушу, соединённые друг с другом, с арками и высокими окнами, с коричнево-красной черепицей, образующие замкнутое пространство. Впереди нас, увенчивая центр этого круга сооружений, располагалось самое высокое – из пяти этажей. Я разглядывала старинные фонари, украшающие фасад, широкую террасу, мерцание свечей из окон не больше пяти секунд, но попыталась разобраться в очертаниях герба, расположенного у самой крыши, скрытого ночью. Изображение издалека было похоже на дракона. Или же птицу… Это место было похоже на замок. На крепость. И хоть сейчас оно не должно было интересовать меня, за его стенами, я, ещё не имея на то причин, почему-то ощутила себя защищённой. Камень, который со всех сторон окружал меня, создавал впечатление островка безопасности, ограждая меня от враждебной нави, кишащей смертью, неведомыми духами, жестокостью, злом. Он отделял меня от места, где совсем недавно Ян и Роксолана сражались с волками в драконьем пламени. От места, где Роксолана исчезла навсегда… И в следующее мгновение, подойдя на середину открытого дворика, я внезапно услышала музыку – мягкие и чарующие переливы мелодии, задевающие что-то в моей душе, не просто израненной, а разорванной на куски. Однако, нахлынувшие на меня эмоции покоя вдруг прервал взвизг, донёсшийся из одного из бесчисленных окошек. В нём внезапно потух свет.
Распахнулись двери главного здания – оттуда поползли тени. Многочисленные, быстрые и медленные, синие, чёрные, зеленые, с красными глазами и впалыми дырами вместо них – это были существа нави. Я зажмурилась и вытянулась струной, просто стараясь больше не двигаться – как будто так они не смогут коснуться меня. Ведь сражаться против них я не могла, а побежать к Яну за помощью – не успевала. По внутреннему двору покатились крики. Все эти существа неслись не на нас, а мимо, покидая замок, как при пожаре, если бы этот огонь мог их убить.
Осознав это, чуть приподняв веки, я увидела, что Ян остановился и запустил руки в карманы брюк, с подчёркнутой небрежностью, с недовольной скукой за этим наблюдая, словно с раздражением от промедления, ожидая, когда всё закончится. Происходящее напомнило мне момент, когда мы вошли в таверну в деревне на рубеже – навьи твари так же стремительно пытались убежать оттуда, даже не помышляя причинить мне вред. А ещё, Ян, мой Ян их там расщеплял…Синий, летящий в небо пепел… Видимо, одно присутствие цмока заставило жителей этого замка ввергнуться в панику. Видимо, цмоки мало кому нравились. И я точно не знала, беспокоит ли их присутствие Гая в той же мере. Скорее всего, нет. Ведь этот рыжеволосый мужчина, сколько бы силы у него не было – разрушительной или созидающей, сын самого Велеса, бог чего-то – я до сих пор не знала чего – был более мягок, чем Ян. Более терпим. Более дружелюбен что ли. Одним словом – Гай не был цмоком, которые по всем легендам были крайне спесивы. Они считали себя особенными, другими. Даже в чём-то лучше остальных. И так к ним, видимо, и относились в ответ – избегали. И боялись. Даже Кинли, который всегда сторонился Яна, был расположен к Гаю. Но лично меня Ян не пугал. Всё ещё нет. Почти нет.
Вот только пепел, летящий в небо, не давал мне покоя. Пока что я умело отмахивалась от него.
– Дорогой, Ян! – раздался женский, звонкий, как звучание колокола голос.
Он доносился из распахнутой двери, проносясь по опустевшему крыльцу, где скопился полумрак. В следующую секунду из замка вышагнула фигура незнакомки.
Это была молодая женщина. Даже скорее девушка. С рыжими волосами, собранными в замысловатую, сложную причёску на макушке, отдельные пряди из которой мелкими частыми кудрями ниспадали на лоб и щеки. Она была одета в платье, яркое и помпезное – с юбкой из пурпурного атласа и корсетом, отделанное того же цвета бисером, с открытым декольте, и рукавами, расшитыми золотой тканью, расклешёнными у локтей, оканчивающимися оборками и кружевами.
Если этот замок был возведён в тысяча пятьсот каком-то там году, подумала я, то эта девушка – была его королевой, вырванной из времени, из того же столетия.
– Ты не мог прийти попозже? – громко, почти с лёгким возмущением воскликнула она. – Ты разогнал всё веселье! Ты всех их распугал – моих драгоценных гостей.
Ян почти сразу же ей ответил, фыркнув, подчёркнуто оскорблённым тоном:
– Попозже? Мы не виделись триста лет.
Его губы растянулись в неожиданной игривой усмешке.
Я внимательно и долго посмотрела на него. И мне увиделась удивительная перемена в Яне, будто несколько долгих мгновений назад абсолютно ничего не произошло. Будто Роксолана не канула в вечное забвение от рук жестокой богини луны, будто он сам не сражался в опасной схватке. Он выглядел непринуждённым, и улыбался уголками рта, вполне искренне. И только его слова были наполнены оттенком язвительности.
– Ну, здравствуй, брат, – сладко протянула девушка.
Брат, изумлённо подумала я. И прокрутила его прошлые слова в голове: «мы не виделись триста лет». Триста лет… Похоже, именно столько он не был в нави. И я по-прежнему не знала причин.
Значит, она его сестра. Судя по цвету волос, какой имел и Гай – сводная. Похоже, что у них тоже общая мать, но разные отцы. И её отец – Велес.
Теперь, видя в незнакомке сестру Яна, я ещё пристальнее стала наблюдать за ней, с неприкрытым интересом следя за каждым её движением и изменением мимики, за каждым взмахом чёрных, необычайно длинных и пушистых ресниц.
– Моя сестра слишком свободных взглядов, – сказал Ян, обращаясь ко мне, но смотря на неё. – Общается со всеми навьими тварями без разбора.
– Ты против? – вопросила она таким голосом, что я поняла: ей будет приятно, если он ответит утвердительно.
– Помнится, я никогда не ограничивал тебя в общении с кем бы то ни было, – ровно произнёс Ян. – Проводи время, с кем пожелаешь. Просто лично меня они столь сильно не привлекают, и я предпочитаю их здесь не лицезреть.
– Я тоже, – взмахнув ресницами, неожиданно сказала она. – Но они так же сильно любят веселиться, как и я. Не то, что все вы, которые бросили меня здесь совсем одну.
С показным видом она поджала губы и состроила печальные глаза, артистично обыгрывая масштаб нанесённой ей обиды.
Я поймала себя на мысли, что она очаровательна. Сестра Яна, как бы её не звали, вела себя как ребёнок: капризный, милый, очень красивый и требовательный. Но так же меня не покидало ощущение, что, сколько в ней было очарования – столько же и опасности. Неясной опасности, едва уловимой – это слегка пугающее ощущение рождалось на уровне подсознания и инстинктов. Её пышные, чересчур длинные ресницы, словно были отвлекающим манёвром – они прикрывали глаза: выразительные и блестящие. Из-под них показывался взгляд, источающий жёсткость и некую необъяснимую хищность.
Мы всё ещё стояли возле крыльца, не двигаясь с места. Сестра Яна не приглашала нас в замок, и Ян не спешил туда войти. Необычное, ненавязчивое выяснение отношений после долгой разлуки, продолжалось прямо здесь, на улице. На холоде, который уже слабо ощущался мной, к которому моё ноющее уставшее тело ни то привыкло, ни то, стало безразличным, борясь с болью и ломотой.
Окинув коротким взглядом замок, вздохнув, чуть громче, чем следовало, Ян снова повернулся к сестре.
– Валентина, едва ли решаюсь спросить: а где все?
Валентина. Так её звали. И кого он имел в виду под этим словом «все»?
Валентина с деланной невинностью пожала плечами.
– Улетели, кто куда. Им не понравились мои гуляния.
– Ты это специально сделала? – уточнил Ян.
В его тоне были слышны зачатки нарастающего негодования.
– Выгнала твоих друзей из нашего дома, чтобы разгневать тебя, когда ты вернёшься?
– Наших друзей, – с трудом сохраняя самообладание, поправил Ян.
Было видно, что она его специально злила, а Ян – шёл на поводу. Что-то мне это напоминало. Моё общение с ним – дома мы тоже часто вступали с ним в такие словесные перепалки.
Валентина продолжала, будто его не слушала:
– Я не могла даже рассчитывать на твою столь щедрую благосклонность, братик – одарить меня своим возмущением. И не могла поверить в то, что ты когда-нибудь вообще нас навестишь.
Друзья, о каких друзьях они говорили?
Лицо Яна сделалось в конец серьёзным.
– Давно ли ты слышала, сестрица, как воют волки?
Его слова заставили её лёгкость и беззаботность вмиг улетучиться. Её красивое лицо нахмурилось и ожесточилось.
– Недавно слышала.
Её глаза загорелись лиловым магическим огнём, подобно тому, как загорались глаза Яна ультрамариновым. И её огонь сейчас запылал ненавистью.
– Поганые волколаки, – внезапно выругалась она.
И я подметила эту жёсткость её суждения. Такая злость по отношению к ним была свойственна немногим. Вряд ли у Гая в душе она была. Эмоции Валентины к волколакам казались личными. Как у любого другого цмока. Как гласили все наши легенды. Всматриваясь в фиолетовые мерцающие крапинки в её радужках, я размышляла о том, что вовсе она не сводная сестра Яна, а – родная, и что рыжий цвет её волос лишь совпадение. А вот лиловый оттенок – я готова была поспорить, что цвет её драконьего облика будет точно таким же. Интересно, они сами выбирали его? Значит ли это, что Константин, тот, кого мы – люди, называли Кощеем, тоже сам выбрал себе красные глаза?
Встрепенувшись, Валентина помотала головой из стороны в сторону, потушила фиолетовое пламя в самой себе, и сказала, совершенно спокойным тоном, видимо, наигравшись в капризную обиженную девчонку.
– Надеюсь, что тебе есть, что мне рассказать по этому поводу, – глухо произнесла она и зашагала вперёд, спускаясь по ступеням, навстречу брату.
Они обнялись, быстро, но крепко. Затем Валентина так же поприветствовала Гая; было слышно, как она шепнула тихо, что к нему претензий никаких нет. Гай весело рассмеялся. Видимо, с Гаем, который тоже жил в нави, они виделись чаще.
А после, она вернулась и задержала взгляд на мне. Она впервые обратила на меня внимание, как будто я только что появилась здесь.
– А это кто? – звонко пролепетала она. – Мой извинительный подарок? Моя игрушка? Что мне с ней делать? Играть, переодевать?
Я искренне не понимала, шутит она или говорит серьёзно, но у неё был весьма воодушевлённый вид, когда она изучала моё лицо и силуэт, кстати, грязный, измученный и потрёпанный.
– Нет, она человек, – с интонацией строгости сказал Ян. – Это Ава, и она мой друг.
Когда речь зашла обо мне, он вдруг стал каким-то очень собранным, его слова сделались повелительными, и я видела в нём возникшую тревогу. Проявление обыкновенной чрезмерной опеки надо мной.
– Какая-то она совсем некрасивая, – нахмурившись, сморщив на секунду миловидное лицо, бросила она.
По моему телу мгновенно пробежал жар – меня сковала неловкость.
– Я хочу, чтобы ты о ней позаботилась, – продолжил Ян. – Прямо сейчас. Найди, во что ей переодеться и отведи в ванную. И проследи, чтобы никто из твоих нечаянно затерявшихся в коридорах гостей, её не съел. – Он упрямо и долго посмотрел ей прямо в глаза, и добавил, вложив в сказанное всю власть, которая у него видимо всё-таки была над Валентиной. – Она очень важна для меня. Ты поняла?
Странно, но Валентина послушно кивнула. Не добавляя шуток, не вздумав язвить.
В их направленных друг на друга взглядах я видела нечто такое… Необъяснимое. Они поддевали друг друга всё это время, но я понимала, что они многое прошли вместе, что-то, о чём я пока не догадывалась. И что их связь была более серьёзной, чем оба показывали. Что они оба были более серьёзными, чем показывали. Возможно, у них были разногласия. Но он… Боги, он любил её.
Неожиданно Валентина потянулась ко мне, и коснувшись меховой накидки, взяла меня под руку, лёгким напоров сдвинув с места и принявшись подниматься вверх по крыльцу, уводя меня за собой.
– Кто-то уже пытался тебя съесть? – вопросила она, тихим и снова ставшим весёлым голосом, провожая меня внутрь замка.
Я не успела ничего ответить, оборачиваюсь назад, глядя на то, что Кинли остался рядом с Гаем. Мой маленький дракон был уставшим не меньше меня, и, наверняка, уже давно хотел есть.
Гай кивнул мне на прощание, словно понимая, о чём я думаю. Затем повернулся обратно к Яну и они продолжили разговор, которого я уже не слышала.
Незаметно для самой себя я оказалась внутри холла. Моим вниманием сразу завладела необыкновенная люстра в форме большой металлической совы, с зажжённой свечой, и лестница, обрамлённая плотными бархатными шторами, устланная красным ковром. Два камина стояли друг напротив друга. И виднелись несколько запертых дверей. На стенах висели подсвечники в виде животного, что было изображено на гербе, у крыши замка. И теперь, вблизи, я различала, что это всё же никакой не дракон. Как ни странно – обычный чёрный орёл.
