– Уедешь, городские врачи загубят тебя, осложнения возникнут, – аргументировала она.
Да и Антон, если честно, уезжать не торопился. С недавних пор Ксения вызывала у него неподдельный интерес. И несмотря на то, что он продолжал ее бояться, его к ней неудержимо влекло. Она полностью не соответствовала типажу его идеала женщины, он больше предпочитал блондинок, одевающих откровенные наряды. Ксения же была шатенкой, а рыжие ему никогда не нравились, еще со школьной скамьи у него сформировалось предвзятое отношения к рыжим. Рыжих одноклассников они дразнили и не любили, вероятно за то, что они выделялись. Ксения и одевалась очень просто: просторные юбки в пол, льняные или хлопковые рубашки, а свои роскошные длинные волосы заплетала в косу и закручивала в ракушку на затылке, открывая длинную шею или отпускала по спине, и та свисала до ягодиц, игриво привлекая внимание к аппетитным формам. Она не была худышкой, как интересующие его модели и по всем стандартам считалась бы девушкой полноватой, но в абрисе ее фигуры сохранялась идеальная пропорция песочных часов. А еще она передвигалась невероятно легко, настолько, что казалась невесомой бабочкой. Антон удивлялся, как ей это удается. Ведь она никогда не ходила по подиуму, не занималась балетом и обучалась светскому этикету, но при этом сохраняла изящество во всем. Поведет ли головой, или рукой взмахнет, взгляд так к себе и приковывает, будто действительно магией обладает и завораживает своей красотой.
Так Антон понял, что она не просто ему интересна как персонаж, или нетипичный и привычный для него типаж женщины, она привлекает его как объект любви или желания. Каждый раз ловя себя на этой мысли, он старался взбодриться и даже тряс головой, чтобы прогнать эти эмоции. Но каждый раз снова и снова возвращался к тому же. Завороженный ее красотой он не готов был уезжать. Ему хотелось продолжить общение с этой загадочной девушкой.
За всем этим, он совершенно не думал о том, как там чувствует себя его бизнес, что с конкурентами? И даже не задавался вопросом о поиске и наказании преступника, посягнувшего на его жизнь. Он сам не понимал, почему вдруг эти проблемы перестали его волновать. Не хотел он проявляться и для близких и друзей, предпочтя исчезнуть на какое-то время. Он понимал, что возможно его ищут, что возможно о нем беспокоятся, но и это его сейчас не заботило. С другой стороны, он думал, что может быть даже так и лучше, исчезнуть на какое-то время. Те, кто хотел его устранить, успокоятся, решат, что довели дело до конца и потеряют бдительность. Его неожиданное возвращение их не просто обескуражит, а и может поспособствовать выводу на чистую воду. Так что он решил действительно залечь на дно. Здесь, в этой глухомани, его никто не будет искать. Он спокойно восстановится и, уже с новыми силами и хорошо собравшись с мыслями, простроив план действий и стратегию, он вернется в привычную жизнь. «К тому же я никогда не был в отпуске», – последним аргументом убедил себя он и сообщил Ксении, что остается до полного выздоровления.
– Вот и славно, – ответила она. – Пойду баню растоплю, помыться бы тебе, две недели не мытый.
– Что воняю? – улыбнувшись спросил тот.
– Есть немного, – ответила она и тоже улыбнулась.
Ксения растопила баню и когда та была готова пришла за Антоном.
– Пошли, я тебя помою, – как ни в чем не бывало предложила она.
– Что? – удивился он и от удивления широко распахнул глаза.
– Ты еще слаб, вдруг плохо станет, к тому же воду сложно наливать, – пояснила она.
– Нет, я, конечно, понимаю, что от тебя скрывать мне уже нечего, ты меня как из речки выловила, переодела, – напомнил он. – Но я как-нибудь сам.
Ксения тоже распахнула удивленные глаза, будто ее застали врасплох или разоблачили ее коварный замысел. И он заметил, как зарделись ее щеки. Все-таки она смутилась и тем самым выдала себя. Мужское обнаженное тело не было ей привычным. «Может быть, никогда до этого, она обнаженных мужчин и не видела?» – подумал Антон и тоже почему-то смутился. Ему стало неловко, что он заставил ее покраснеть.
Ксения же тут же отвернулась и открыв дверцы шкафа достала оттуда полотенца.
– Вот тогда, – не оборачиваясь на него со спины протянула она полотенце. – Сейчас одежду приготовлю.
– Кстати, я все спросить хотел, а откуда у тебя мужские вещи, ты вроде одна живешь? – спросил он, вдруг подумав, что у нее мог быть ранее молодой человек, с которым она могла жить и от него-то мужская одежда и осталась.
– Люди принесли, – ответила она и все же обернулась.
– Местные жители?
– Да.
– Ты их попросила?
– Да, а что тебя удивляет? – вопросом на вопрос ответила она.
– Они все делают, что ты скажешь?
– Странный вопрос. Я им ничего не приказываю, а прошу.
Ксения смутилась и даже свела брови, подозрительно всматриваясь в своего собеседника. Он явно представлял ее себе киношной ведьмой, которая любого может подчинить своей воле силой мысли или заклятьями и колдовством.
– Да? – он продолжал удивляться.
– Да! Я не колдунья, а ведунья, это разные вещи. Я не занимаюсь черной магией. Я людям помогаю, и они мне благодарны, помогают, кто чем может.
– А-а-а! – многозначительно выдал тот.
– Не а-а-а-а! – рассердилась она и, передразнив его, вышла из комнаты.
Антон же посидел еще пару минут и, собравшись с силами, встал и, ковыляя. пошел в баню.
Ксения наполнила ему два таза с водой, развесила в предбаннике свежую одежду, чтобы он потом переоделся и демонстративно ушла. Провожая ее взглядом, он заметил, как слегка раскачиваются ее бедрам, что снова разбудило в нем нежелательные ощущения.
«Точно ведьма», – сделал вывод он про себя, но на этот раз не испугался, а ощутил что-то вроде инстинкта охотника, некое подобие превосходства над жертвой, будто она уже попала в капкан и ему осталось только нанести последний удар. Но когда она скрылась в дверях дома, и он остался один, это чувство тут же растворилось. «Это еще кто жертва?» – подумал он и теперь почувствовал себя загнанной в угол мышью.
Если бы он хотел приударить за Ксенией, у него это вряд ли бы получилось. Теперь она казалась ему непреступной крепостью, гранитным памятником, упорным локомотивом, который ничто не сдвинет с места и не свернет с пути. Ее внутренняя сила, которая просматривалась во всем, свидетельствовала о железном характере и невероятной силе воли. «Вряд ли у такой были мужчины. Она мужиками наверное на десерт закусывает», – пошутил он про себя. И с чувством уже состоявшегося поражения пошел в парилку.
«Какое славное дело – баня, – подумал он, когда вышел, – как заново родился. И почему я раньше в баню не ходил? Надо сходить как-нибудь с друзьями», – решил он.
Посвежевший, порозовевший он вернулся в дом, а Ксения уже накрыла стол. Осмотрев представленные яства, Антон снова пришел в недоумение.
– И зачем тебе это все?
– Что все? – не поняла она.
– Ну, вот это все, – говоря, он показал на стол.
– Ну, за две недели можно хоть раз нормально поесть, а не с ложечки в постели.
– Да я даже не об этом, – заметил он.
– А о чем тогда? Садись давай лучше. Картошку будешь? – говоря она взяла со стола миску с отварным картофелем посыпанным зеленью и чесноком, чей запах еще с порога возбудил у Антона аппетит.
– Да, можно, – он присел за стол, – но ты так и не ответила.
– На что?
– Зачем ты мне помогаешь? Зачем лечишь, спасаешь, тратишь на меня свое время?
Ксения взяла небольшую паузу и, разложив картошку по тарелкам, села на свой стул.
– Удел у меня такой, – ответила она. – Я ведунья, я должна помогать людям. Если я этого делать не буду, получается, что силы вне зазря даны, могу их и лишиться. Грех свои способности попусту растрачивать или игнорировать.
Антон ничего не ответил и, взяв ложку со стола, стал есть. Он давно заметил, что вилок в доме Ксении нет. Она всегда кормила его ложкой. А еще в ее доме было много глинной и деревянной посуды. Пища в этой посуде была особенная по вкусу, будто посуда как специя ей дополнительно аромата предавала.
– И что ты всегда одна здесь жила? – вдруг спросил он.
В ней оставалось еще много загадок, которые ему хотелось разгадать.
– Нет. У меня опекунша была, она меня с малых лет воспитывала, все учила.
– Она тоже ведьма была? – спросил он.
– Да, – ответила она. – Тоже людей лечила, – добавила после, чтобы у него не осталось сомнений, чем они тут занимаются.
– А мужчины?
Ксения удивилась и внимательно посмотрела на Антона. И тут их взгляды встретились, столько раз ему легко удавалось уходить от конкретного столкновения взглядами и вот оно. Он едва не почувствовал удар. Его как электрошоком пронзило. Он даже вздрогнул он неожиданности.
– С нами не жили мужчины, – ответила она продолжая внимательно смотреть в его глаза.
«А что, если она и мысли умеет читать?» – эта мысль его снова испугала.
– И ты никогда…. – несмотря на страх он продолжал выяснять интересующие его моменты.
– Что? – спросила она, хотя понимала куда он клонит.
– Никогда не общалась с мужчинами? – едва не заикаясь и как-то растягивая слова закончил вопрос Антон.
– Почему же, мы с местными жителями не враги.
Он начал догадываться, что она намеренно не отвечает на его вопрос, ведь наверняка поняла, что он имел ввиду, а говорит абстрактно, но он больше был не способен выдерживать ее взгляд и опустил голову.
– А замуж вы можете выходить? – спросил он, имея ввиду ведьм.
– Можем, нам ничто не воспрещено, мы такие же люди, просто немного больше знаем, особой информацией владеем, которую должны передавать, так что и дети планируются.
– То есть ты когда-нибудь выйдешь замуж?
– Конечно.
Он снова посмотрел на нее и снова встретил ее глаза, и снова вздрогнул, и испытал укол электрошока. Почему-то у него вдруг засосало под ложечкой, а потом затрепеталось сердце, как пичужка в клетке, дышать стало тяжело. И вдруг на ум пришло: «Как жаль, что все это будет не со мной». И на какую-то буквально долю секунды он испытал сожаление, но тут же вспомнил, что она не для него, что они совершенно разные люди, живущие в разных мирах, и дыхание восстановилось, а сердце успокоилось.
– Рано, наверное, тебе еще, – нашелся он.
– Почему?
– Ну, сколько тебе лет?
– Двадцать.
– Рано, – констатировал он и, как ни в чем небывало, вернулся к еде.
Глава 4
Ксения постепенно привыкала к своему новому соседу. Он был ей интересен. Более того, она находила его весьма симпатичным и привлекательным. Антон был на десять лет старше ее, обладал спортивной подтянутой фигурой. Но более всего ее привлекал его рост. Он казался ей просто исполинским. Рядом с ним она терялась и чувствовала себя немного не уютно, будто с его стороны могла исходить какая-то угроза. Темные почти черные глаза, темные волосы и смуглая кожа дополняли образ и предавали ему определенную степень инфернальности. Он реально походил на демона, вырвавшегося из подземного царства и ищущего очередную жертву.
Конечно, он был человеком искушенным и по всем меркам куда более опытным чем она, а потому перед ним она пасовала, будто бы по природе должна была его слушаться, как старшего, главного, наиболее влиятельного. Она всячески подавляла в себе это чувство и никак не проявляла его внешне, но внутри нее все просто трепетало, когда он был рядом и говорил с ней. Его бархатный голос вводил ее в гипноз, ей с трудом удавалось сохранять самообладание и внешнее спокойствие. А еще она все время ловила себя на мысли, что, при случае, пристально рассматривает его, будто изучает, как неведомый ей, внеземной экземпляр.
Он, действительно, казался ей инопланетянином с другой планеты. Он был не похож на тех мужчин, что она видела в деревне. Совсем другое поведение, разговоры, манеры. Он вел себя как хищник, как царь зверей, которому все подчинено вокруг и все в его воле и власти. Большинство же мужчин, живущих в деревне, пили и вообще не вызывали у нее интереса, для нее они были людьми пропащими, чуть ли не бесполезными. Другие же влачили бесцельное существование, ведомые своими бабами и наставляемые ими же. А те, у кого бабы не было, чаще всего и спивались как раз. Так что, в какой-то степени, в их селе сложился матриархат. Женщины правили этим небольшим обществом и решали все важные вопросы. Деятельных, решительных, твердых, как говориться, со стержнем, мужиков в деревне не было. Может перевелись, а может сильные бабы их такими вырастили? Но вот уже не первое поколение мужиков никак не проявляло инициативы, предпочитая все решения и в целом бразды правления передавать женщинам.
В Антоне же Ксения чувствовала ту мужскую силу, которая от природы во всех мужчинах должна быть. Он знал, чего хотел, он чувствовал себя хозяином жизни, даже тогда, когда находился в уничижительном положении, вынужденный принимать ухаживания Ксении.
Ей же ухаживать за ним было интересно и с точки зрения знакомства с мужской анатомией. Ей никогда не приходилось видеть обнаженных мужчин, Антон в этом отношении был первым. И когда она его первые дни обрабатывала или переодевала она неожиданно для себя могла остановиться и просто начать рассматривать его тело и трогать его руками, пробуя на ощупь.
Новым для нее стало и необычное, впервые испытанное сексуальное влечение. Он волновал ее и все внутри нее загоралось огнем, когда он был рядом. Как же ей хотелось, чтобы он потушил этот пожар. Она едва не каждый раз представляла, как могли слиться воедино их тела и как она извергнется лавой только от одного этого прикосновения. От этих мыслей ее мозг, буквально, взрывался и она из последних сил останавливала себя и чаще всего уходила в сторону, чтобы выйти из его биополя, а порой и зоны видимости.
Ей хотелось признаться ему в том, что он ее мужчина, в том, что у них одна судьба и им суждено быть вместе, но не знала, как это сделать. А между тем желание касаться его становилось все более неукротимым.
– Я скоро уеду, – заявил как-то Антон, когда они сидели вечером на крыльце, созерцая закат.
– Рано еще, – тут же ответила она и обернулась на него. – Ты еще слаб, – добавила тут же и снова увела взгляд, пока он не встретил с ним.
– Я чувствую, силы вернулись, почти как было раньше, – возразил тот.
– Это тебе кажется, – ответила она, настаивая на своем и продолжила смотреть вдаль.
– Нет, я знаю свой организм.
– Нельзя тебе уезжать, – произнесла Ксения и снова обернулась на него и на этот раз их взгляды встретились.
И что-то в этот момент изменилось. Будто время остановилось, а пространство вокруг стало сужаться. Воздух стал тяжелым, а дыхание участилось. Недостаток кислорода привел к помутнению рассудка и поднятию температуры. Ритм сердца участился, оно нагнетало скорость разгоняемой по венам крови, стремясь все же доставить в мозг нужную порцию кислорода, чтобы он способен был выдавать решения.
– Это почему же? – сдавленным голосом спросил тот, едва выговаривая слова.
– Я тебе уже говорила, – ответила она так же сдавленно.
– Я не верю в это. Все будет хорошо, – продолжил сопротивляться тот.
– Поверь, все очень плохо закончится, если ты уедешь, – продолжила уговоры Ксения и на этот раз ее голос приобрел не настаивающие, а молящие нотки.
Он слушал ее голос, но будто не слышал, все его внимание сосредоточилось на чувственных губах, произносящих какие-то слова. Он почему-то начал думать о поцелуе и совсем забыл обо всем. Он снова стал уговаривать себя, что она не для него, что он не должен портить жизнь девушке. «Ты завтра уедешь, а она останется. Она другая, чистая и искренняя. Она не для тебя, искушенного доступными женщинами и беспорядочными отношениями. Ты разобьешь ей сердце», – уговаривал он себя, но уже не мог сопротивляться сам себе. Из последних сил, а где-то в попытке остановить ее и понять ее мотивы он вымолвил:
– Тебе-то какая разница? Продолжишь жить своей жизнью.
Ее глаза забегали и как ему показалось наполнились слезами, она тут же увела взгляд в сторону. И он, не помня себя и не отдавая отчет своим действиям, сгреб ее в объятия и, крепко прижав к себе, стал целовать в шею и плечи. И вот он нашел ее губы, и как это ни странно она не стала сопротивляться, и сладость ее обжигающего поцелуя и вовсе лишила его рассудка.
Она же набросилась на него как тигрица и яростно цепляясь в него руками, опрокинула на спину. Ее реакция повергла его в шок, вместо неопытной скромницы, он столкнулся с темпераментной фурией, готовой разорвать его на части и это сняло последний барьер. Однако он привык сам управлять процессом. Приложив силу, он буквально отлепил ее от себя и ловко подхватив, взял на руки и занес дом.
Они больше не способны были сопротивляться животным инстинктам. То, что проснулось в них и вырвалось наружу, поглотило их целиком и вырвало из реальности. Будто весь мир перестал в одночастье существовать и остались только сгустки энергии, безмолвно сражающиеся в безмятежной пустоте, и своими столкновениями порождающие разряды электрического тока.
А потом на смену буре и закружившему их урагану, пришла тишина и осознание того, что произошло.
Глава 5
