Элин Таш "Дрем. Вернуть невозможное"

– Не думаю, что у вас будут проблемы с возвращением, Мелен. Вы – одна из моих лучших илберов…

Она признательно улыбнулась и сделала жест рукой, будто хотела протянуть её мне сквозь заградительный барьер. Но тело не слушалось, на лбу выступили капельки зелёного пота.

– Не буду забирать ваши силы, Мелен… Я приказала расследовать аварию…

– У меня… полетел… антигравитатор. Вам незачем отягощать Помощников этим… леди Луэлин… Здесь нет ничьей вины…

Услышав, что она никого не подозревает, я немного успокоилась. Всякое бывает… увы…

Тепло распрощавшись с декайкой, вернулась во Дворец, к своим королевским заботам.

***

После того как мы с Элиш окончательно сотворили себе новые личности – я даже иногда развлекалась тем, что придумывала историю своей новой героини, – я приказала изготовить себе пласторовое удостоверение на имя и внешность Эйри Амильтон, несколько ооссовских кредиток и даже органические перчатки-отпечатки пальцев. Изменяли они не только линии на пальцах, но и на всей коже кистей рук, делали её будто несколько иной… Элиш же проделала то же самое на имя Шелы Баре.

Вообще, когда я за что-то берусь, я люблю продумывать всё до самых мельчайших деталей, которые могут потом и вовсе не понадобиться. Теперь куда бы я ни летала, я всегда возила их и запас телиновых препаратов с собой в поясе военного комбинезона в специальных ёмкостях внутри него, не выявляемых, конечно, никакими просвечивающими приборами, в том числе и самыми новыми s-лучевыми.

На голосовые связки нам изготовили съёмные органические пластинки с мысленным управлением: голоса делались ниже.

Мне очень нравился тот факт, что пластины полностью сливаются с голосовыми связками и для любых просвечивающих приборов становятся лишь частью организма, а не какой-то дополнительной деталью. Пожалуй, только сложным сканированием и можно было бы засечь их…

Помню, как Элиш засомневалась, что они могут слетать со связок при сильном напряжении горла – например, громком и долгом крике, или если закашляться.

– Да ну, не будут же они соскакивать по каждому чиху, – усмехнулась я, разглядывая в зеркало свою новую внешность и испытывая странное чувство, услышав от себя чужой голос. – Иначе какой в них был бы смысл?

Как две девчонки, мы начали петь и издавать различные возгласы, изучая диапазоны выносливости пластин, и даже на время увлеклись этим занятием. После чего долго хохотали, пока пластины всё же не послетали…

Когда мы с Элиш возобновили наши налёты, то постоянно использовали только новую внешность. Я иногда думала, что вдруг вот снова потерплю аварию, но не успею долететь до Скорпионки? Даже не обязательно во время тайных вылетов. Королева не должна попасться в плен, ни за что на свете, – а мы ни от чего не застрахованы. Но не могу же я сидеть всё время во Дворце?

А перед самими тайными вылетами у меня всегда появлялась какая-то полнейшая уверенность в благополучном и правильном исходе дела. Ощущение, которое ни разу в жизни не подводило меня…

Иногда я старалась удержаться и прекратить это безумие – но потом вдруг мне звонила Элиш, или я натыкалась на стереографию Барела… Или что-то, что оставалось у меня от Дмитрия, всплывало перед глазами, отдаваясь тянущей болью в сердце. И я не выдерживала, огонь снова заполнял меня, и я вновь отправлялась к ангарам и улетала, с полной уверенностью в себе, и вновь выплёскивала на врагов всю свою боль и ненависть.

«Вы хотели войны, – бывало, ожесточённо думала я, – так получите же её!»

Было у меня ещё колечко с семью различными ядами, некогда заказанное в лаборатории: мало ли где и с кем мне придётся столкнуться. Конечно, также не реагирующее на просвечивания – никому не нужно даже случайно проведать, что Королева ООССа стала носить подобные вещи. Давненько не доставаемое из сейфа, оно теперь тоже неотлучно находилось на руке.

Пожалуй, если бы мама узнала обо всём этом, она лишилась бы сознания и долго не приходила бы в себя. Только Барелу и Дмитрию я смогла бы доверить такое… И, может быть, при необходимости Элиш, которая теперь была у меня – тихая, твёрдая, спокойная, рядом со мною…

***

Военная лаборатория усиленно продолжала расчёты внешнего силового поля, однако это никак не удавалось. На одно заседание Совета Дэльвик даже пригласил главного конструктора, истабера Коольнохо с докладом. Тот расписал нам несколько возможных вариантов.

Радиусы обратной кривизны получались слишком малыми и, следовательно, чтобы охватить целую планету, необходимо было огромное количество космолётов. Это являлось абсолютно неэкономичным, требовало бесчисленного множества ресурсов и, к тому же, каждый корабль представлял собой дополнительный объект наводки.

Поле стандартной кривизны возможно создать практически с любым радиусом, однако в этом случае корабли, хотя бы минимальное их количество, должны находиться внутри – и, таким образом, окажутся не защищёнными от дремлян. Как вариант истабер предложил сделать два слоя и запускать их попеременно, постоянно меняя позиции станций запуска.

Ещё появилась идея натянуть прямые поля-треугольники в виде огромного космического икосаэдра или пятигранники в виде додекаэдра. В этом случае корабли должны располагаться в его вершинах – но, к сожалению, они представляли бы собой ослабляющие точки…

В икосаэдре вершин всего двенадцать, но из каждой должно выходить по пять граней, и в космических масштабах удерживать поле достаточной толщины способны огромные даже не космолёты, а платформы. То есть крупные маломаневренные цели.

В случае додекаэдра вершин целых двадцать, но зато из каждой выходит всего по три плоскости. Поэтому мы пока оставили на доработку эту идею, а также версию двойного изменчивого криволинейного поля…

После разрушения установок Эйкузэ на Дреме, наступил недолгий относительно спокойный период. Дремляне редко взлетали с планеты, бои не отличались особенной продолжительностью или ожесточённостью, будто водолеевцы продолжали борьбу из чистого упрямства.

Мы ожидали, что, возможно, они надумаются остановиться и перейти к обсуждению мирных договоров. Политические издания вовсю обсуждали эту тему, не забывая упомянуть, что Совет ООССа открыт к переговорам и сотрудничеству.

Но дремляне не собирались выходить на контакты. Вероятно, пока их поле будет действовать, они не переменят своего упорства.

Однажды Элиш зашла ко мне в апартаменты – я как раз отклонила предложение Совета временно заменить Мелен Эльэльо. Никто, правда, не возражал: Совет сейчас действовал достаточно слаженно, а в военное время мне нововведения не нужны, и так пришлось принимать кандидатуру на место Барела.

Ею стал Дорэлио Оилэрод, кентавр, давно вращающийся в высших кругах ООССа и достаточно надёжный. Не телепат: я ещё не забыла о заглохшем пока деле со всякими телепатическими странностями и ждала продолжения, которого почему-то всё не было и не было. А каждого приближенного ко мне телепата с коэффициентом выше семи Помощники наивысших категорий тщательно и кропотливо перепроверили.

Командование же Королевской Флотилией пока принял андвен Руг Уруг, как второй из оставшихся в Совете военных.

Элиш извинилась, что отвлекает меня. Мы с ней как-то незаметно перешли на «ты» во время вылетов, и сейчас она тоже не подумала о более королевском обращении – однако мне это было приятно, я не хотела делать между нами больших дистанций.

– Прости, Луэли, – сказала она, – но мне просто больше не к кому обратиться. У меня никак не получается одно задание, ты не поможешь?

– Конечно, Элиш, давай посмотрим…

Я села с ней разобраться – военно-политическое задание, действительно, было очень сложным, помню, в школе мы с Барелом вдвоём бились над своими подобными несколько дней.

Однако сейчас для меня оно не составляло особенного труда, и я объяснила Элиш все тонкости.

Мы заболтались, и через какое-то время я внезапно осознала, что разговор наш перетёк на политику и я открываю ей свои рассуждения о некоторых насущных вопросах. Но Элиш не просто слушала – она сопереживала мне, она высказывала своё мнение, она одобряла или наоборот…

…После моей аварии мы с Элиш немного изменили нашу стратегию: перед вылетом я, как и раньше, связывалась напрямую с военным штабом ООССа, узнавала расположение кораблей и соотношение сил. Но мы выбирали цели на расстоянии одного, максимум двух смещений и высчитывали новый курс. Это была тяжёлая работа, которой обычно занимаются техники. Раньше мы пользовались наработанными смещениями, но теперь нам пришлось вспомнить навыки и делать расчёты лично.

Мы появлялись в намеченных точках – благо, Водолей находится недалеко от Скорпиона – устраивали очередной внезапный погром и тут же исчезали, уходя обратно в смещение.

Визозаслонки тоже несколько усовершенствовались. Теперь отпала необходимость искать отражающий метеороид – достаточно было включить их в смещении. Для этого, кстати, использовались отражающие свойства тех же метеороидов, только усиленные в несколько раз и введённые в ёмкости визозаслонок. И действовали теперь они на расстоянии трёх смещений, а не пяти – хотя время, к сожалению, тоже пропорционально уменьшилось с пятнадцати минут до десяти. То есть, мы включали их по пути туда, а потом, возвращаясь, делали зигзаг, чтобы находиться на расстоянии трёх смещений и от своих, и от врагов – и снова запускали, успевая долететь до Зоны Невидимости.

Это всё сводило к минимуму риск, чем я пыталась оправдать поведение хотя бы в собственных глазах.

Элиш никогда больше не спрашивала меня о Дмитрии, за что я была благодарна ей. Правда иногда, очень редко, на меня наваливалась огромная чёрная тяжесть – тогда я была бы счастлива, если бы она спросила хоть о чём-то и позволила выговориться! Но потом это чувство проходило, я вновь возвращалась в норму, и радовалась, что не дала волю минутной слабости. Несколько раз даже доставала кристалл, но так и не нашла в себе сил просмотреть его…

Зато Элиш периодически заходила ко мне просто поболтать, поговорить о политике – вероятно, чувствуя, что мне это нужно. Несмотря на плотный график, я выкраивала минуты для общения с нею… И постепенно, к полугоду – вернее, шести месяцам ОВ, – когда она закончила своё обучение, то стала очень близким мне человеком, с которым я могла обсудить многие секретные вопросы.

***

Приняв новые внешности, мы с Элиш подходили к ангарам. Я шла чуть впереди, отворяя тайные входы, а Шела следовала за мной. Мы с ней договорились называть друг друга придуманными именами при смене обликов, даже если вероятность, что нас кто-нибудь увидит или подслушает, очень мала.

Внезапно я уловила звук удара и тихое чертыханье. Обернулась:

– Шела? Всё в порядке?

– Извини… – засмеялась она. – Споткнулась… Ничего страшного.

Я подошла к ней. Посмотрела в глаза:

– Точно? Шела…

Она вздохнула. Отвела взгляд – а я всё яснее ощущала, как что-то мучает её.

– Просто мне приснился плохой сон. Снова… Похожий снился давно… Когда Барел… – Шела судорожно глотнула воздух. Я спросила:

– Про клетку?

– Он говорил тебе? – поразилась она. Я кивнула:

– Он очень переживал за тебя.

Шела грустно и вместе с тем тепло улыбнулась. Глаза заблестели, но она сдержалась, так и не расплакавшись. Я обняла её:

– Идём, расскажешь.

– Нет, Эйри, зачем же откладывать…

– Не говори глупости! Разве можно вылетать, когда ты так расстроена и несобрана?

– Ты права… извини.

Я взяла её за руку и повела к себе в апартаменты.

– Поведаешь? – поинтересовалась по пути.

– Он был очень похож… и в то же время другой… Тогда я сидела в раскалённой клетке, а сейчас клетка была холодная… и там был ещё кто-то… Только он не пытался на меня нападать – кажется, наоборот, – Шела замолчала, и я уточнила:

– В смысле?

– Не знаю, – она пожала плечами. – Мне показалось, он хочет, чтобы я его нашла.

– Ещё один! – пробормотала я.

– Ещё один? – переспросила Шела.

– Я покажу тебе, – кивнула я, открывая выход в свою гостиную.

Там усадила её за гиперком, надела виртуал.

– Попытайся всё вспомнить, Шела, – произнесла, запуская режим пси-записи. Она кивнула, закрывая глаза, сосредоточилась.

А я поискала съёмку, сделанную давным давно – кажется, когда-то в прошлой жизни – в камере Айдвахи Прохве с моего телепорта.

Вывела на гип-площадку. Сердце стиснулось, испустив безумный приступ боли и тоски…

Боги! Тогда Дмитрий впервые попытался заступиться за меня… Хотя сам, наверное, испугался, что в смерти Айдвахи могут обвинить его…

Перед Барелом…

Я бросила взгляд на Шелу. На ресницах поблёскивало несколько слезинок, и я ощутила, как задрожали и мои веки. Прикрыла их. Опустила голову на руку, посидела так немного, заставляя себя успокоиться. Вновь открыла глаза.

Шела смотрела на меня, и я выжала улыбку. Она смахнула слёзы, я решительно вздохнула и подала команду гиперкому.

– Смотри, – произнесла.

Гип-площадка продемонстрировала нам весь разговор с влюблённым соновиком. После чего я надела виртуал и просмотрела запись Элиш.

Ощущения и правда передались жутковатые. Узкие металлические прутья со всех сторон – ни тебе силовых лучей, ни хотя бы устаревших уже, раскалённых лазеров. А я мечусь по ним – конечно же, металась Элиш, но виртуальный режим создавал эффект полного отождествления.

И внезапно там, за ними, из темноты проступает человек…

Я сразу же узнала его – это был недостающий соновик. Сын Овелия Пимона, Роберт. Он отходит, отходит, прибывает свет – и вдруг я вижу часть планеты. Размытую, без деталей – вероятно, то, что запомнила Элиш, – но это уже было не мало!

– Он показал тебе, где находится! – воскликнула я.

– Похоже, – согласилась Шела.

– Если ещё что-нибудь подобное… случится… Элиш! Сразу же говори мне! Ладно?

– Хорошо, ваше величество, – ответила она. Я и не заметила, как применила королевский тон, но окружающие всегда моментально реагируют на него.

Я улыбнулась. Сняла виртуал, выделила отрывок с незнакомой местностью и задала поиск.

– Странно как-то… – произнесла, пока гиперком сравнивал и выискивал. – Почему?

– Не знаю… Вы думаете, это не просто сон?

– Почти уверена. Сейчас дождёмся результатов.

Поднялась, заходила по комнате. Рыжие волосы Шелы Баре уже отсвечивали чернотой истинного вида Элиш, и я кинула взгляд в зеркало. Да, для меня окунуться в воспоминания тоже было тяжёлым душевным переживанием… Волосы светлели, и, чтобы не выдавать свою слабость, я глотнула антителина.

– Элиш, не забудь, что ты сейчас не Элиш, – усмехнулась.

– Ой, правда, – воскликнула она, тоже пытаясь улыбнуться. Получилось не очень-то убедительно, но я была рада и этому.

Элиш глотнула ампулу, тоже превратилась в себя.

– Я сейчас, – она вышла в сторону косметической. Приводить себя в порядок, полагаю.

Я подошла к столу. Поколебалась. Опустилась в пинокресло. Запустила запись, показывающую моего любимого… Ещё раз… ещё… Смотрела и не могла насмотреться… Приступы ледяной тоски окатывали сердце – и я ничего не могла поделать с ними.

Пока гиперком не просигнализировал, что сопоставление произведено.

Я отключила запись, глянула на выход к косметической – Элиш ещё не появлялась – и подала мысленный приказ.

Гиперком нашёл три-четыре планеты, похожие на увиденный фрагмент. Я тут же вызвала Мивана Орикийе.