– Что у этих ребят есть кроме когтей и шипов? – спросила у девочек.
– Неуемный аппетит, – усмехнулась Аграфена. – И желание крушить все, что попадается на пути. Если же тебя интересует, есть ли у них магия, то – нет, они ее не имеют. Берут только крепкой шкурой и количеством.
Я сделала пасс и швырнула в сторону двоих ближайших пришельцев боевое заклинание. Чудовища вспыхнули и растворились в воздухе. А через пару секунд появились где-то в последних рядах – я совершенно ясно увидела, как в воздухе мелькнула зеленая искра, и на место погибших монстров встали другие.
Бросила взгляд на хранительниц. Они стояли с теми же усталыми лицами и, похоже, ничего странного не замечали.
Или не могли заметить.
Внутри неприятно зашевелилось нехорошее предчувствие, а в памяти всплыла картина из относительно недавнего прошлого.
…Девятнадцатилетний Мечеслав, злой и мокрый от пота, сражается с толпой темнокожих рогатых существ. В ход идет и магия, и меч, и кулаки, однако противников меньше не становится – на смену убитым тут же приходят другие.
Мы с Касьяном стоим на балконе и наблюдаем за боем – я с тревогой, муж – с удовлетворением.
– Они его не поранят?
– Нет, сладкая. Это всего лишь тренировочная материальная иллюзия.
– Этих тварей бесконечное число! Как же Слава сможет их победить?
– Ему не нужно их побеждать. Цель такого боя – выяснить, сколько времени Мечеслав способен продержаться в битве. И знаешь, его успехи меня очень радуют…
Иллюзия. Ну конечно.
Очередной привет от дорогого супруга? Наверняка. У черного источника, скорее всего, никакого портала нет, зато там лежит артефакт, который и создает этих зеленых шипастиков. А еще сидит тот, кто принес этот самый артефакт в лес.
– Девочки, стойте здесь, – сказала хранительницам. – А я попробую добраться до источника.
– Лика, не надо, – Глафира испуганно схватила меня за локоть. – Нужно придумать что-нибудь еще. Эти чудища очень опасны! А ну как они тебя разорвут?
– Не разорвут, – криво усмехнулась я, осторожно освобождаясь из ее захвата. – У меня перед ними есть некоторое преимущество.
Щелкнула пальцами, и орущую толпу прорезал длинный светящийся коридор. Монстры тут же принялись скрести когтями его серебристые стены, однако толку от их потуг не было ни на грош.
– Я быстро, девочки. Шипастиков больше не бейте, лучше поддерживайте защитный купол.
Через коридор пролетела за десять минут. Потом еще столько же потратила на ликвидацию черного источника и поиски артефакта иллюзии. Искомый камень, гладкий и неожиданно светящийся бирюзой, обнаружился в прямо в траве. Стоило взять его в руки, как он слабо мигнул и погас, превратившись в обычный кусок породы.
Теперь осталось найти посла доброй воли.
– Ну и где ты прячешься? – устало спросила я, обернувшись к виднеющимся в темноте елкам. – Выходи по-хорошему.
– Вот он я, матушка.
С ветки одного из деревьев неслышно слетела большая птица. В полете она ловко перекинулась через голову, и на землю вместо нее мягко опустилась человеческая фигура.
– Вран, ты что ли?
– Я, Гликерия Афанасьевна.
Фигура вышла на свет моего магического коридора и оказалась невысоким худощавым мужчиной с бронзовой кожей и черными, как смоль, волосами.
– Как все это понимать? – беззлобно поинтересовалась я, кивнув сначала на деактивированный артефакт, а потом на то место, где минуту назад стояли полчища монстров.
– Касьян Трипетович кланяться велел, – почтительно склонил голову давний слуга нашего семейства. – А еще спросить, когда ты, матушка, обратно домой воротишься? Хозяину с тобой потолковать нужно.
О! Знать Марьюшкин леший передал-таки супружнику мой ответ на его послание.
– А отчего же вы с Касьяном Трипетовичем вместо того, чтобы задать свои вопросы мне напрямую, устроили такой балаган? Слабых женщин побеспокоили, среди ночи разбудили, волноваться, опять же, заставили.
– Это они-то слабые? – вытаращил глаза Вран. – Твои хранительницы, матушка, так иллюзии магией поливали, что, я уж думал, и мне самому достанется.
Достанется, не сомневайся. Узнает Глафира на кого она с подругами столько сил потратила, жаркое из тебя приготовит.
– А обратиться лично к тебе, Гликерия Афанасьевна, у меня не было никакой возможности. Я ж нечисть, а на твои границы от нечисти чары наложены.
– На этом лесу висят точно такие же чары, – заметила ему.
– Такие да не такие, – возразил Вран. – Эти в разы слабее будут. Простых анчуток они действительно на расстоянии держат, а мне их взломать – раз плюнуть. У тебя же защита, что стена каменная, не взять ее никак. Пришлось в обход идти. А к яге твоей я за помощью обращаться побоялся.
Стукнуть его, что ли? Побоялся он, врун крылатый. Впрочем, по собственному почину Вран Воронович такую свистопляску бы не устроил, оборотень он хитрый, но тихий. Тут затейник другой.
– Хорошо, – кивнула я. – Залететь на территорию моего леса ты не смог. Но ведь это и не обязательно. У твоего господина в мою избу есть прямой доступ. Отчего же он им не воспользовался?
В глазах мужчины мелькнул испуг.
– Что ты, матушка! Как можно? По чину ли это Касьяну Трипетовичу?
– А почему бы и нет? – начала заводиться я. – Он хочет поговорить? Я не против. Пусть сам ко мне придет и выскажет все, что желает. Для родной жены можно разок задницу от кресла оторвать. Так ему и передай.
– Передам, – со вздохом кивнул Вран. – Ох и рассердится же господин…
– Это его дело.
– …даже больше, чем сегодня, когда он узнал, матушка, что ты, мужняя жена, с чужим мужчиной вино пила и за руку держалась.
Нарастающее раздражение превратилось в откровенную злость.
– Вот значит как, – нарочито спокойно сказала я. – Давно ли, Вран, у твоего господина память отшибло? Забыл, как сам в отсутствие жены куролесить изволил? Только я в лес переехала, как он дворец девками забил! Что ты на меня таращишься, Воронович? Мне о всех его похождениях в подробностях докладывали. И о княжне краденой, и о ведьмах заморских, и о многом другом. Знаешь, Вран, что-то мне подсказывает – со всеми этими женщинами Касьян, женатый мужчина, вел себя гораздо свободнее, нежели я с Дмитрием.
Теперь собеседник смотрел на меня едва ли не с ужасом.
– Что ты матушка, что ты! – воскликнул он. – Неправда все это. Не изменял тебе господин, даже не думал!
– Было бы странно, если б ты сказал мне что-нибудь другое, – хмыкнула я. – Ладно, хватит лясы точить. Касьяну передай, что в Навь я не вернусь. Если он хочет поговорить, опять же, пусть приходит ко мне сам. Заодно и развод наш обсудим. Кстати. Коль еще раз вы с Трипетовичем на подведомственных мне землях свистопляску устроите, общаться будем по-другому. Ты меня услышал?
– Услышал, матушка.
– Вот и хорошо. Бывай, Вран.
Глава 4
– Помнишь, Афанасьевна, было у тебя на днях предчувствие, будто ты в скором времени в стольный город соберешься?
– Ну?
– Так вот, время это, кажись, пришло.
Вздохнула и сделала глоток кофе.
После беседы с Вороновичем домой я вернулась настолько уставшая, что, сбросив на пол платье и туфли, рухнула на кровать и мгновенно заснула. В себя пришла ближе к десяти часам утра, а потом до вечера почти с наслаждением занималась обычными делами.
Поэтому сегодня, на следующий день, чувствовала себя легко и хорошо.
– Что опять случилось?
– Ничего страшного, – поспешил ответить Пафнутий. – Иван Никифорович, княжеский колдун, письмецо через нашего гуся передал. Пишет, что на одного из молодых барчуков хворь напала. Вроде как проклял кто-то парня, да так сильно, что он облик человечий потерял.
– Шерстью оброс да рога отрастил?
– Нет, внешность у него, вроде, не изменилась. Он только воет по-звериному, бегает на четвереньках и ходит под себя.
Ого! Видать, сильно юноша кому-то насолил.
– А что, Никифорович сам справиться не способен?
– Кто его знает, может, и способен. Пишет: посоветоваться надо. Он хотел его к тебе в лес привезти, да родные не позволили. Стыдно им и страшно – вдруг кто знакомый парня в таком непотребном состоянии заприметит? Обещали щедро заплатить, если целительница сама к ним в палаты придет.
– Можно подумать, мне нужны их деньги.
– Копейка лишней никогда не будет, – наставительно сказал Пафнутий. – Заодно к аптекарю зайдешь, травок кое-каких купишь.
– Ты опять в моем огороде гориславку с заморским сорняком перепутал?
– Да ладно тебе, Афанасьевна, – смутился кот. – Я ж не нарочно. Правда. Уж больно они похожи и пахнут почти одинаково.
– И что же, ты ее всю изничтожил?
– Ну… почти.
Ясно.
– Вот и шел бы к аптекарю сам. Человеческим обликом я тебя обеспечу.
– Ну, Лика! Сходи, будь ласка. А я за зеркалами твоими присмотрю. Лесавок, опять же, развлеку, путников, если вдруг явятся, встречу.
– Черт с тобой, – махнула я рукой. – Корзинку мне собери. Пойду с Иваном Никифоровичем общаться.
На самом деле, перспектива прогуляться по стольному граду была не так уж и плоха. С земным мегаполисом сей город, конечно, не сравнится, однако есть в нем и прелесть, и чудесная атмосфера, которая мне очень по душе.
Так уж вышло, что наше Великое княжество имеет очень интересное географическое расположение. Находится оно в крайней западной точке континента и от остальных царств-государств отделяет его узкий горный перешеек. Из-за этого на карте княжество выглядит, как сжатый кулак с отставленным большим пальцем.
Политическое устройство нашей страны тоже напоминает кулак – в южной части находится Центральный удел со стольным градом Одрином и резиденцией правителя – великого князя, а от него, словно персты одной ладони, отходят малые уделы, которыми управляют князья-наместники.
Самое же интересное в нашем государстве то, что граничит оно, как минимум, с семью параллельными реальностями. С древности повелось, что охраняют эти границы магически одаренные женщины, а помогают им в этом все живущие окрест духи и сущности.
С течением времени обязанности хранительниц претерпели массу изменений: перечень их стал больше, а степень ответственности выше. Кроме соблюдения спокойствия на границе, каждая привратница-яга должна откликаться на просьбы местного магического сообщества, которое, к слову, развито в нашем Великом княжестве очень неплохо.
Сфера моего влияния – южное княжество и южная же магическая граница, потому в приятелях у меня имеются не только сельские колдуны, но и столичные. Дружим мы крепко, а друзьям, как известно, нужно помогать.
Топать до Одрина пешком не хотелось, поэтому я перенеслась к его крепостным стенам порталом. Дабы не привлекать к себе лишнего внимания, накинула перед отправкой личину, а потому городские ворота перешагнула в образе кругленькой благообразной старушки.
До дома княжеского колдуна шла неторопливо, наслаждаясь погодой и столичной суетой. Живу-то я относительно уединенно, а городской шум очень и очень люблю. Крики торговцев, скрип повозок, топот лошадиных копыт и возгласы местных сплетников сливаются для меня в одну веселую многоголосую песню, слушать которую – чистое удовольствие. По улицам княжеской столицы бродить тоже очень приятно – дороги ее вымощены ровными камнями, дома чисты и нарядны, палисадники душисты и ухожены.
Когда до высокого каменного забора, скрывавшего нужное мне жилище, оставалось несколько минут ходьбы, я отправила Ивану Никифоровичу ментальный сигнал, чтоб потайную калитку открыть приказал, а еще лучше, вышел мне навстречу сам.
Последнее предложение чародею понравилось больше – стоило мне приблизиться к его дому, как оказалось, что вдоль ограды уже маячит знакомая долговязая фигура, укрытая пологом невидимости.
Это и понятно – дело-то у нас деликатное, а княжеский маг – фигура очень заметная. Одна его внешность чего стоит: высокий, жилистый, с длинной седой бородой, крупным носом и цепкими серыми глазами. Как нарядится в свою форменную мантию – вылитый звездочет из древних историй.
Я с невозмутимым лицом прошла вдоль забора, а потом ловко скользнула под магический полог.
– Здоров будь, Иван Никифорович.
– И тебе здравствовать, Гликерия Афанасьевна, – улыбнулся старик. – Спасибо, что откликнулась на мой зов.
– Было б за что. Рассказывай, что стряслось?
– Может, прежде в гости зайдешь? Чайку выпьем, варенья свежего попробуем? Негоже на пороге дела обсуждать.
– Не серчай, Иван Никифорович, а только рассиживаться мне у тебя некогда, – покачала я головой. – Сам понимаешь, забот и хлопот мало никогда не бывает.
– Понимаю, – кивнул головой волшебник. – Тогда пошли потихоньку к дому нашего захворавшего, а я тебе по дороге все и расскажу.
– Так будет лучше всего.
Не снимая полога, мы пошли вперед вдоль городских построек. Вел меня Иван Никифорович в самый богатый район Одрина, туда, где располагались столичные дома знатных вельмож.
– Случилось у нас вот что, – начал рассказывать старый чародей. – Проклятый – сынок второго княжеского советника. Парень он, в целом, неплохой, умом, вроде бы, не обижен, однако избалован донельзя, сызмальства привык, что все его капризы тот час же исполняются. Один он у отца с матерью, залюбили они его – страсть. Детина он теперь взрослый, а своевольный и озорной. То в карты в пух и прах проиграется, то забавы ради в окно к какой-нибудь девице средь бела дня влезет, то дебош в трактире устроит. А тут на днях перебрал с дружками хмельного вина, да и пошел приключения на свою голову искать.
