Рина Гиппиус "Из сумрака сотворится свет"

И уже совсем нелюбезно потащили меня по коридору, в сторону от входа в зал. Вероятно, к служебным помещениям. Вокруг стояла такая тишина, что звуки шаркающих шагов и тяжелого дыхания громом разносились в воздухе, эхом отражались от стен. Прогулка в неизвестность шла через богатую обстановку, освещенную мягким светом кованых ламп. Пушистые ковры на полу, ноги в них утопали, а грязь, казалось, совсем не прилипала. Стены в панелях из темного дерева с затейливым узором сверкали лаком. Охровые тканевые обои над панелями создавали ощущения тепла и уюта. Вот только меня пробирал холод. Разве что зубы не стучали.

Довели до двери в конце коридора и грубо выпихнули за порог. Похоже на склад, где под потолком качался тусклый светильник, слабо рассеивая полумрак. Из-за ближайшего стеллажа выскочил другой тип. Этот уже не стеснялся – держал револьвер на виду.

– Угу, – буркнул он официанту.

Видимо, кивком выразил благодарность, что подельник благополучно сопроводил меня тихо и беспроблемно.

Подозреваю, кричать бесполезно. Из-за стихийного коллапса вряд ли тут много посетителей, если они вообще были. А персонал скорее всего сделает вид, что ничего не происходит – то, что я вообще появлялась рядом, не то, что здесь, не докажешь. Свидетелей-то нет. «Ничего не знаю, моя избушка с краю». Моя же охрана явно заплутала в снежных улочках.

Засада.

– Пошли, – неприветливо дернул дулом мужчина.

Вот он как раз выглядел как типичный бандит. Даже в чем-то карикатурный. Высокий, крепкий, коренастый, с недельной щетиной на бугристых от оспин щеках. Нос неаккуратно сросся после неоднократных переломов. Одежда хоть и чистая, но мятая, видавшая виды, а вот ботинки, на удивление, хорошие такие, дорогие. На макушке кепка, прикрывающая лысину. А уж улыбка, демонстрирующая отсутствие парочки зубов… зловещая.

Спросить кто он и куда меня собрался вести? Не уверена, что получу нужные ответы. А вот недосчитаюсь своих зубов или еще чего – целых пальцев, например, запросто. Вряд ли тип такой «приятной» наружности будет со мной любезно беседовать.

Однако, серьезно настроились подельники Промба.

Я не успела осознать, насколько простодушно поверить сейчас, что ни мэтр, ни его приспешники, не причинят мне вреда, что вообще это какая-то ошибка, его оговорили, меня с кем-то перепутали, и все разрешится благополучно. Нужно было думать, как теперь выпутаться из этой ситуации с наименьшими потерями. Думать, что обойдется вообще без них – даже у меня такой наивности теперь нет.

Тип довел меня до еще одной двери, за ней – широкий коридор и выход на задний двор. Видимо, сюда привозили продукты. Там стоял фургон, запряженный двойкой. Фургон был на санях, поэтому вопроса, как смогли проехать, не возникало. И как смогут уехать…

К нему меня и доставили, открыли сзади дверцу и издевательски протянули:

– Прошу.

Я бы ответила, что премного благодарна, но меня просто запихнули внутрь, для ускорения добавив тычок в спину. Сама галантность, чтобы его нечистые разодрали!

На улице я не успела заметить никого, кроме возницы. С тоской огляделась по сторонам уже в фургоне, насколько позволяла теснота. Нагромождение ящиков, большая часть из них была пустой, в некоторых еще оставался провиант. Я чуть не упала, ухватившись за ближайший. Раздался грохот. Непрочная конструкция завалила и без того узенький проход.

Мужик возмущенно цыкнул и с дребезжащей в голосе яростью сказал:

– Тихо.

Фургон плавно тронулся, но мы с бандитом покачнулись. Хвататься за ящики я уже не рискнула и лишь чудом удержалась на ногах, неотрывно следя за дулом, все еще направленным на меня.

По ощущениям фургон ехал неспешно, иначе в общем-то и быть не могло, но вот как далеко меня повезут, неизвестно. И узнавать мне не хотелось, поэтому…

– Обвяжи как сможешь себе руки.

Бандит бросил мне веревку.

Ну что ж, приступим.

Я села на ящик. Под неусыпным надзором накинула веревку себе на запястья. Озябшими пальцами сделала нетугой узел, оставив достаточно длинные концы. Света было мало – лишь небольшая щель сбоку разбавляла темноту. Впрочем, этого было вполне достаточно, чтобы осветить что надо, а что надо – скрыть.

Я излишне долго возилась, делая вид, что не могу совладать с веревкой. Бандит, наконец, заметил заминку и чуть придвинулся ко мне, держа в опасной близости револьвер. Ногой он оттолкнул попавшиеся на пути ящики. Пару досок хрустнуло, как раз в такт моим звенящим нервам.

А после время замедлилось и произошло ровно то, что случилось и с Падуану. Недооценка соперника.

Я росла в семье военного, у меня был старший брат. Отец научил управляться с огнестрельным оружием, как он говорил – лишним не будет, а брат – преподал немало уроков рукопашного боя, пытаясь вбить хотя бы основы.

– Надеюсь, тебе это никогда не понадобится, – говорил Фонсо, ставя мне очередной синяк, когда я не могла увернуться.

Спасибо, братик, пригодилось.

Я резко развела руки в стороны, насколько позволяла длина веревки и проход, и так быстро, как только могла, накинула ее на запястье бандита. А после дернула на себя. В голове была только одна мысль – он промахнется, а я увернусь. Сдаваться без боя я уже в любом случае не собиралась.

Выстрел все же раздался, раздробив доски ящика у моего бедра. И время, которое теперь ускорилось.

Тип качнулся, хоть и не упал, а фургон тряхнуло. Вероятно, лошади испугались резкого звука выстрела. Мне оставалось лишь воспользоваться ситуацией.

Так и не выпуская рук бандита, я дернула еще сильнее, почти завалив его. Он наклонился достаточно для того, чтобы я коленом заехала ему в лицо. А дальше – дело техники. Удар в район печени, потом в то место, где ему должно быть наиболее больно, чтобы точно не успел очухаться.

Он упал, захрипел. Револьвер с грохотом приложился о пол. Я не сразу заметила его, а когда уже спохватилась, бандит тоже попытался дотянуться до него, все еще корчась от боли на полу.

Что я еще могла сделать? От всей трепетной женской души впечатала каблук в его запястье. Не знаю, послышался ли хруст, или это доски ящика попали под раздачу, мне было все равно.

Я даже не стала разбираться где там защелки у дверей, попросту снесла их ногой – азарт драки клокотал внутри, разливая в крови возбуждение и бесстрашие.

Скорость у фургона была небольшой, поэтому вывалилась я на снег практически безболезненно. Тем более, что ближайший сугроб оказался вполне себе мягким и удобным.

Я выглянула из него – далеко ли уехали мои несостоявшиеся похитители. Оказалось – не особо. Встревоженные лошади плохо слушались возницу, зарывались в снег и сани еле ползли.

А вот теперь можно было воспользоваться и папенькиными уроками. Благо видимость была замечательной – редкие снежинки совсем не мешали.

Долго разглядывать куда целиться – времени не было. Сходу решила, какая точка может быть наиболее уязвимой – там, где дуги саней крепились к основанию. Три выстрела. Попала вроде бы дважды, но этого хватило. Раздался треск, дуга лопнула, увязнув освободившимся концом в снегу. Лошади испугались и собрались было унестись, но ящики вместе с бандитом скатились в подстреленный угол, не дав саням развить хоть какую-то скорость, застопорив их. Фургон окончательно остановился.

Улица и без того не слишком оживленная, вмиг опустела. А я осталась один на один с разъяренными бандитами.

Глава 3

Оскал на лице мужчины должен был меня испугать, но нет. И разъяренный взгляд не вызывал оторопи. Сумасшедшее бесстрашие все еще бурлило во мне. Бандит прижимал поврежденную руку к себе и пытался выбраться из слегка расширившегося проема фургона – дверца висела на одной петле и грозилась отвалиться окончательно.

Возницы видно не было, но это секундное дело.

Я, все еще сидя в сугробе, быстренько прокрутила барабан. Две пули, впритык. Но хотя бы так.

«Направляй револьвер на человека только тогда, когда готова выстрелить», – вспомнилось наставление отца.

Ох как мне этого не хотелось, но…

По ушам резко ударил свист. Раздался шум, гвалт. Из окрестных улочек сбежались постовые, мимо меня пронеслась вчерашняя парочка соглядатаев.

Однако… Быстро они. Явились именно тогда, когда основная работа выполнена.

На меня внимания никто не обращал – все устремились к фургону. Возницу цапнули первым. Того, что был со мной, не церемонясь, вытащили наружу. Впрочем, он особо и не сопротивлялся уже.

Все это быстро, слаженно. Чего только раньше не явились?

Я сидела в сугробе и отстранённо за всем этим наблюдала. Спокойно так, тихонечко. Почти расслабленно. Не затоптали стражи порядка и ладно. И сидела так до тех пор, пока меня не подхватили подмышки и не принялись отряхивать от снега, целенаправленно избегая той точки, на которой скорее всего снега и было больше всего.

За спиной раздался голос:

– Мой отец частенько просит составить ему компанию на охоте. Толку, правда, от меня мало – стреляю скверно, да и в целом охоту не слишком одобряю. К чему это я… – Дориэн Драголич обошел меня, внимательно осматривая. И взгляд такой, типичный врачебный. Видимо, пытался удостовериться, что со мной все в порядке и что я уже вполне обеснежена. Он продолжил: – От вас он был бы в восторге. С такого расстояния и с такой точностью.

Драголич качнул головой и присвистнул.

Я растерянно пробормотала:

– Первый раз стреляю по движущейся мишени. Обычно по статической и то давно уже… – И зачем-то добавила: – Я тоже охоту не одобряю, если только это не нужно для выживания.

– А вам, судя по всему, было нужно.

– Наверно, – тихо прошептала я, содрогнувшись от дрожи. – А вы…

– Мимо проходил. Только вернулся в город и сразу – свидетель захватывающей истории. Не знал бы, что вы бывший медик, поверил бы, что давно и плодотворно работаете на службу безопасности или расследований.

Я закусили губу и неопределенно хмыкнула. А потом вычленила слово «бывший» и тяжко вздохнула. Вот еще.

Драголич посерьезнел. Уже аккуратнее он придержал меня за плечи и внимательнее всмотрелся сначала в глаза, а потом обвел взглядом всю, вернувшись к лицу.

– С вами все в порядке? Вы не пострадали?

Меня все еще охватывал азарт борьбы, поэтому даже если и повредила чего, пока что сообразить об этом не могла.

Покачала головой и отступила на шаг. Нога предательски наступила на скрытую снегом наледь. Драголич тут же пришел на помощь – вновь ухватил меня за плечи, немного тряхнув, но зубы все-таки клацнули.

– В порядке, – выдохнула я.

Он кивнул, а я вместо того, чтобы отодвинуться с уже большей осторожностью, уцепилась за воротник его пальто, уткнулась лицом в грудь и разрыдалась.

Вместе со слезами тело покидала агрессия, болезненная злость. На морозе щеки начало щипать, но было все равно, даже если я примерзну к драголичевскому пальто. Шерсть неприятно колола кожу, но оторваться от показавшейся такой надежной груди и плеч я не могла. Так и продолжала размазывать по ним сопли и слезы.

Дориэн лишь переместил одну руку с плеча мне на спину и чуть крепче прижал меня к себе.

– Это ничего, – бормотал он слегка растерянно мне в макушку. Волосы растрепались, шапка куда-то подевалась. – Это нормально. Все закончилось и ваш организм так избавляется от напряжения.

Мой очередной всхлип перешел в смешок. Ох уж эти медики, пусть даже и бывшие. Даже утешить по-человечески не могут. Я прерывисто вздохнула и вновь всхлипнула.

– Поплачьте, так надо. – Он круговыми движениями потер мне спину. Напряжение действительно выходило из меня вместе со слезами, дрожью, охватывавшей все тело. Становилось легче. – Сильной вы побыли, теперь можно и послабление себе дать. Вы молодец. Храбрая и смелая. А главное меткая. Столько талантов и все вам одной.

Я опять захлебнулась всхлипом, перетекшим в смех, а затем и в кашель.

– В общем-то, я совсем не против, что вы ищите утешения, крепко прижимаясь к моей груди, – произнес Драголич дальше, – но может хотя бы перейдем в теплое место?

Он прав, мне не помешало бы сейчас в тепло, но… Я принялась озираться. Должен же появиться хоть кто-то, кто объяснит все и вообще опросит меня в конец-концов. Или сделала дело и могу гулять дальше?

Я отодвинулась уже более уверенно. С одной стороны, если я сейчас окажусь в тепле, меня накроет уже сонливостью – после эмоционального всплеска это неизбежно. С другой – если не согреюсь, то неминуемо заболею. Посиделки в сугробе, несмотря на всю мою закаленность в Брышеве, вряд ли обойдутся без последствий.

Не успела ничего ответить, как наконец-то подскочил розовощекий молодой паренёк в форме.

– Госпожа Илейнс?

Сегодня этот вопрос уже звучал в мою сторону и до добра не довел.

Я отстранённо проследила, как Драголич встал так, чтобы частично прикрыть меня от постового.

– Что нужно?

Паренек смутился. Родственник Шербана что ли?

– Вам приказано отправиться в департамент службы расследований. Экипаж вас ждет у ближайшего перекрестка, – выпалил он.

Видимо, опасался, что я его перебью, и он не успеет справиться с заданием.

А потом я перевела взгляд на свою руку, в которой все еще сжимала револьвер. Надо же, совсем забыла про него.

Действительно, опасаться девушку с оружием – это не трусость, а вполне себе здравомыслие. Чего, судя по всему, у Драголича не было – он-то и бровью не повел.

Я кивнула после сообщения постового. Он облегченно выдохнул и тут же быстрым шагом, насколько это получалось в нынешних условиях, ушел. Облачко пара его возгласа растаяло в воздухе.

Револьвер начал оттягивать руку. Захотелось забросить его куда подальше. Но… Не стоит забывать, что я все-таки действительно сейчас на службе. Поэтому в один карман вытряхнула оставшиеся патроны, в другой засунула сам револьвер и собралась попрощаться с Драголичем.

– Господин Драголич…

– Дориэн.

– Что?

– Имя мое, думал вы и так и в курсе.

Я опешила.

– Разумеется я в курсе, но при чем здесь ваше имя? Не думаю, что уместно…

Меня вновь бесцеремонно перебили:

– После всего, что тут только что было, – он демонстративно мазнул перчатками по мокрым пятнам на своем пальто, – вы, как честная девушка, а вы ведь честная? – Я растерянно кивнула. – Вы просто обязаны обращаться ко мне теперь по имени.

Лихо он. И вместо того, чтобы разозлиться, я рассмеялась.

Эти эмоциональные качели меня сегодня добьют. Впрочем, смеяться всяко лучше, чем вновь рыдать.