Александр Дорофеев "Сказки"

Сказки
Александр Дорофеев

В этой книге собраны страшные и веселые сказки о людях и животных с разных концов нашего мира и других неведомых еще миров. Две сказки – «Бабушкин год» и «Пять зверских капель» – выходили ранее отдельными изданиями.

Автор обложки М. Ленская

Сказки

Александр Дорофеев

Дизайнер обложки Мария Ленская

© Александр Дорофеев, 2023

© Мария Ленская, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0060-6099-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

СКАЗКИ

ЭЛЕ-ФАНТИК

Удивительные морские и сухопутные приключения с героическими подвигами и страстной любовью

Большие уши

В тихом приморском городе Панамка жила счастливая семья. Пожалуй, в таких тихих приморских городах все семьи должны быть счастливы. Да не у всех, к сожалению, получается.

Даже счастливая семья, о которой речь, переживала неприятные минуты, поскольку очень отличалась от остальных семей этого города.

Пора уже сказать, что это семья слонов. То есть папа – слон по имени Ваня. Мама – слониха, которую все звали Толстушка. И сынишка – слонёнок Эле-Фантик.

Как они очутились в тихом приморском городе – кто знает? Возможно, один господин по фамилии Белуга. Но, в общем, такое впечатление, что они жили тут всегда – ещё с тех времён, когда Панамку основали их далёкие предки мамонты.

Папа Ваня за вечерним салатом частенько рассказывал, что в пору его детства слонов здесь было до тесноты. И первым градоначальником – конечно, слон Грандулон.

В городе еще сохранились широколистные слоновьи пальмы юбеи, из сока которых можно готовить прекрасное вино, огромные дома с колонами, триумфальные арки и памятник Грандулону. Правда, с отвалившимися бивнями, хоботом и ушами он напоминал странное создание – то ли корову, то ли свинью небывалых размеров.

Впрочем, так всегда бывает – уходят одни народы, на их место приходят другие. Новые памятники, новые градоправители. Это и не плохо, и не хорошо – просто жизнь и течение времени.

Словом, в наши дни в городе Панамка осталась последняя семья настоящих слонов – длинные хоботы, ноги столбами, уши лопухами. Особенно у Эле-Фантика уши хоть куда! Папа Ваня говорил, шутя, что в такие-то не грех завернуть по пуду ирисок.

Когда подходило время сна, Эле-Фантик на одно ухо ложился, а другим укрывался и, мечтая о спелых фигах да об ирисках, быстро засыпал. Мама обычно звала его Эле, а папа – Фунтиком. Но он уже и не слышал их пожеланий спокойной ночи.

Это было очень кстати, что у слонёнка такие большие спальные уши. Семья жила довольно бедно. Не то чтобы диван, а и раскладушку не на что купить. Не говоря уж об ирисках.

Мама с папой вообще спали стоя, подпирая друг друга, чтобы не рухнуть.

Конечно, папа Ваня служил по договору в городской пожарной команде, но его вызывали крайне редко – только когда шланги протекали, и без хобота не обойтись.

Мама Толстушка работала дворничихой и целыми днями мела пыль по двору – из конца в конец. Она трудилась добросовестно, так что метёлки из пальмовых листьев приходилось менять каждые полчаса, хотя дворик был маленький.

Жильцов раздражало это вечное взбивание пыли и сама дворничиха Толстушка. «Ни пройти, ни проехать, – писали они жалобы. – Метёлки исчезают не по дням, а по часам. А фиговое дерево, что в центре двора, чуть поспеет, уже пустое. Не можем утверждать, но это дворничиха всё обрывает, ей сподручней».

Платили маме Толстушке мало, вычитая стоимость метёлок, и каждый месяц обещали уволить, или – ещё обиднее – сократить.

А Эле-Фантик слонялся в основном по дикому пляжу, собирая ракушки на продажу. В школу его не принимали из-за размеров и внешнего, излишне ушастого, вида. Иногда он подрабатывал на местной пристани, поднося тюки и чемоданы. Однако настоящие носильщики бывали недовольны, гнали, грозясь надрать уши всей бригадой, и дали не очень справедливое прозвище – «В каждой бочке затычка».

Может быть, странно называть эту семью счастливой. Вроде кругом неприятности. Но семья слонов – папа Ваня, мама Толстушка и сынок Эле-Фантик – в самом деле была счастлива, потому что очень любили друг друга. А когда есть любовь, совершенно не важны и даже безразличны всякие диваны, раскладушки, ириски, жалобы соседей по двору и угрозы носильщиков. Когда есть любовь, достаточно воды и хлеба. Ну, ещё метёлка из пальмовых листьев и фиги на десерт, если, конечно, поспели.

А если рядом море, и солнце встаёт каждый день, – это уже полное счастье и благополучие.

Ураган Бык

Были три месяца в году, когда на город Панамка налетал ураган. Всегда один и тот же. Ему издавна дали имя Бык.

Во времена слонов и градоначальника Грандулона ураган был ещё маленьким и вёл себя скромно, как и подобает телёнку, – теребил кокосовые пальмы, пощипывал травку, изредка топтал цветы на клумбах. Его не принимали всерьёз.

Теперь же ураган Бык распоясался. Как целое буйное стадо, врывался внезапно на улицы Панамки, и всё сокрушал на пути, ломая деревья, унося крыши, газетные киоски и фонарные столбы. Если подворачивался зазевавшийся прохожий, прихватывал и его впридачу. Каждый год в Панамке не досчитывались горожан, унесённых неведомо куда.

Так исчезла пара носильщиков с чужими чемоданами, несколько постовых регулировщиков, призывный горький свист которых долго слышался в тёмном небе среди грозовых туч, и продавец горячих сосисок по кличке Бультерьер.

Их, конечно, искали. Новый градоначальник господин Белуга учредил специальную команду. Но только однажды она вышла на след из сосисок, оборвавшийся, к сожалению, на морском берегу.

Градоначальник Белуга был добрым человеком и немножко мягкохарактерным. Например, на серьёзных совещаниях, когда требовалось метать гром и молнии, он застенчиво метал икру. В хорошем настроении – красную, в плохом – чёрную. Её быстро консервировали, и она поддерживала благосостояние города Панамка – разбивали новые парки и скверы с фонтанами, возводили через каждые сто метров триумфальные арки, монументы великим людям и красивые особняки. У самого господина Белуги дом был как полная чаша, которая даже слегка расплёскивалась, так что пришлось пристроить под него блюдечко, чтобы ничего даром не утекало.

Но с ураганом не могли совладать. Он как будто чувствовал, что в этом тихом приморском городке может вытворять, чего душе угодно. А норов у него был вполне бандитский. Однажды попытался утащить маму Толстушку – да не тут-то было! Мама навешала ему подзатыльников свежей метёлкой, и ураган Бык так надорвался и унизился, что надолго куда-то запропастился. Видно, отлёживался и копил силы в потаённых тупичках нашего мира.

Никто, впрочем, не отметил смелость и решительность мамы Толстушки. Попросту, как водится, забыли об урагане, полагая, что он выбрал новое место для разбоя, оставив Панамку в покое.

Миновал уже год, когда тихим и благостным солнечным днём слонёнок Эле-Фантик бродил по дикому пляжу. Он набрал целое ожерелье ракушек – витых и перламутровых, напоминавших окаменевшие морские уши, которые знают все подводные слухи и прогноз погоды на ближайшие сутки. Ракушки шептали чего-то, перебивая друг друга, глухими взволнованными голосами, но слонёнок никак не мог разобрать, о чём речь.

Он бывал рассеян, когда за ним на пляж увязывалась дочка нынешнего градоначальника Белуги. Хорошая, милая девочка Маруся. Хотя с некоторыми причудами, унаследованными от папы.

Как другие девочки любят и собирают кукол, так Маруся собирала диваны. Каких только у неё не было, на любой вкус – плюшевые, бархатные, сатиновые и кожаные. В виде львов, крокодилов, черепах, медведей, кроликов и коров, на которых она по очереди играла и спала.

Однако когда есть всё, обязательно чего-нибудь да не хватает. И Маруся просто страдала, что у неё нет дивана-слона, с настоящим длинным хоботом и большими неподдельными ушами. Она почти влюбилась в Эле-Фантика, как в чудо природы, как в небывалый, живой и ходячий, диван, который бы так подошёл для её гостиной.

– Эле! – нежно приговаривала она. – Ф-а-а-а-нтик! – И часами могла брести за ним по пляжу, безумно утомляя трёх своих телохранителей, отягощённых револьверами, бронежилетами, чёрными шерстяными костюмами и раскладушкой, на случай привала.

Они держались из последних сил, на краю пропасти солнечного удара, мечтая искупаться и призывая хотя бы лёгкий дождик.

И вот внезапно пробежал по берегу, будто козлик, играючи, влажный ветерок. Ожерелье ракушек на груди Эле-Фантика загудело тревожным хором – ура-а-аг-г-г-а-а-ан-н! Но было поздно. Из-за горизонта стремительно наваливалась лобастая рогатая башка урагана по имени Бык.

Он где-то хорошо отдохнул, набрался сил и был готов на чудовищные, сокрушительные поступки. Он урчал, хрипел и рокотал, вспенивая море. Весь чёрный, с огненными кривыми копытами, бившими по волнам. Он скакал по прямой, как и положено Быку. Именно туда, где замерли Эле-Фантик с ракушками, перепуганная Маруся, присевшая на песок, и три телохранителя, схоронившиеся за раскладушкой с револьверами на изготовке.

Сражение на диком пляже

Ураган Бык сразу прикинул, что со слонёнком не стоит связываться – лишняя трата сил и времени. Куда разумнее похитить девчонку и трёх болванов с раскладушкой. Это будет поучительно для всего города Панамка, который слишком долго пребывал в расслабленной неге.

Прыгая по крутым волнам, ураган Бык через мгновение достиг берега, закрутив там и сям песчаные смерчи.

Телохранители открыли пальбу из револьверов и даже из раскладушки, оказавшейся по совместительству гранатомётом. Они были отважны и метки, но слишком уж верили в силу оружия, которая, если честно, ничтожна перед силами природы. Ураган Бык приподнял их, закрутил, стягивая костюмы и бронежилеты, и так боднул, что телохранители исчезли в чёрных заволоченных небесах, не успев моргнуть, будто кирпичи в омуте.

Девочка Маруся, единственная дочка градоначальника Белуги, осталась одна перед огромным, свирепым ураганом. В отличие от её папы, ураган Бык метал как раз гром и молнии и взбивал копытами песок так, что прибрежные пальмы в ужасе клонились, роняя кокосы. Если ураганы когда-нибудь бывают веселы, то можно сказать, ураган Бык веселился и радовался всем бушующим нутром. Он видел ужас в глазах девочки, которая и пошевелиться не могла, – вся в его власти.

От восторга ураган Бык вроде бы запьянел на миг, и рогатая голова пошла кругом. А когда пришёл в себя, то обнаружил подмену. Была девочка и вдруг – нате вам! – слонёнок. Это, конечно, обидно для любого нормального урагана, а Бык ещё не позабыл своего позора в схватке с мамой Толстушкой.

Однако сейчас-то чувствовал, что его ураганных сил предостаточно, чтобы расправиться с этим слонёнком, который бесспорно какой-то родственник той слонихи с метлой, – такой же упрямый лоб, хобот, закрученный кренделем, и растопыренные ноги, как пальмовые стволы. Правда, всё меньших размеров. Только уши огромные.

Ураган Бык, как бывалый разбойник, понял, куда нанести удар.

А Эле-Фантик, загораживая девочку Марусю, толком и не знал, чего делать. У него совсем не было опыта сражений с ураганами. Единственное, что он мог, это побеседовать сам с собой, то есть Эле советовался с Фантиком.

«Вообразим себя высокой и могучей крепостной стеной», – предложил Эле. «Или скалой, – придумал Фантик, – о которую любой ураган расшибётся!»

Но не хватало уверенности. Стена получалась жиденькой, вроде плетня, а скала еле-еле держалась, готовая треснуть и развалиться, будто глиняная.

На всякий случай слонёнок растопырил уши, как противоураганные щиты. Эле растопырил левое. Фантик – правое. Так курица-наседка раскрывает крылья, защищая цыплят от ястреба.

Это оказалось большой ошибкой! Ураган Бык только и поджидал подобной глупости. Сразу ухватил слонёнка за уши и начал трепать их, как корабельные паруса. Влетал в одно. Вылетал из другого, свистя и воя по дороге. В несколько мгновений голова слонёнка опустела, как пустеют улицы города в часы полуденной жары. Хобот бессильно повис, будто дырявый пожарный шланг, каких немало на папиной работе. Ноги подкосились.

Ураган Бык поднатужился и, крепко ухватив слонёнка за уши, приподнял с дикого пляжа. Крутанул в воздухе, чтобы окончательно сбить с толку, и потащил невысоко над волнами в открытый океан – прочь от тихой родной Панамки, от папы Вани, от мамы Толстушки, от девочки Маруси.

Маруся одна осталась на берегу. У ног лежало ожерелье из ракушек, которые всхлипывали и горько лепетали.

Море успокоилось, выглянуло солнце, и всё было бы, как прежде, если б не тяжёлая тоска на сердце у Маруси. В душе вздымались волны, ревел чёрный ураганный ветер, а там, где было место Эле-Фантика, образовалась нестерпимая, как бездонная пропасть, пустота.

Маруся подобрала шелестящее ракушечное ожерелье и побрела домой. Впервые в жизни она поняла, что влюблена и несчастна, поскольку возлюбленного её и спасителя уволокли в незнамо какие края. А может, вообще утопили или разбили об острые рифы.

– Эле, – шептала она, – Ф-а-а-а-н-т-и-и-к…

Но только песок шуршал под ногами, и жалобно причитали ракушки.

Гнездо колибри