– Они давят фирму, которая на рынке уже двадцать лет? И вы молча подставляете щеки?
– Была идея встретить их после работы с битой, но УК не позволяет, – пошутил он.
Я даже для наглядности показала ему большой палец вверх. Идея у него, откровенно говоря, плохая.
Больше мы не говорили. Да как же так. Я просто думала обо всей ситуации в целом. Если бы я узнала об этом, когда находилась за границей, то не было бы такого шокирующего эффекта. Возможно, я бы не рискнула приехать сюда.
Когда мы припарковались у больницы и я уже собиралась выйти, Олег остановил меня, прикоснувшись рукой к локтю.
– Стой.
Я повернулась.
– Я думаю, чтобы было проще жить, нужно продать все. В частности, всю отделку и строительство, а другую «ооо-шку», чем я сейчас занимаюсь, оставим на хлеб с маслом, тем более сейчас только там основной доход. И заодно новое здание пусть забирают, не было его, и не стоит начинать.
– Ты с дерева поскользнулся?
– Зачем нам тягаться с молодыми дерзкими парнями, пусть покупают всю нашу базу и не лезут в нашу семью. Это как раз тот случай, когда лучше не воевать.
– А отец что говорит на это?
– Ничего. Не хочет он. Ведь ты помнишь, что работать мы начали уже давно. Жалко ему.
– Да, я помню, – сказала я как-то грустно. «Жалко, но и я не хочу ничего продавать».
– Отлично. Я уже все документы подготовил, сейчас отец подпишет доверенность, будет нужна твоя подпись и все, а на следующей неделе нам деньги перегонят. Пошли, – произнес он как-то весело. А мой заторможенный ответ он расценил как согласие? Вот блин. А я-то против. Я не хочу ничего продавать. Боже, я даже готова встать у руля. Тем более я желаю этого.
***
На нужный этаж поднималась в полной тишине и одиночестве. Олег только сказал номер палаты и отошел разговаривать с каким-то мужчиной в холле. Я же пошла одна. Даже заметила, насколько современная клиника, но все равно там есть тот неприятный запах лекарства, который присутствует в больницах. Не нравится. Пытаюсь отделаться от навязчивых мыслей, когда я провалялась в реанимации несколько дней после того, как послушалась мужа и сделала аборт.
Открывая дверь в палату, решила для себя, я уговорю отца отдать мне компанию. Чего бы мне это ни стоило. Может быть, я реабилитируюсь в глазах семьи и отвлекусь от своих личных проблем.
Когда зашла в палату, отец сидел на кровати. Ожидала увидеть лежачего больного. Удивлена.
– Ого, а тебе можно уже вставать? Привет, пап.
– Карина, – просиял папа. А потом мрачно добавил. – Что у меня, все так плохо?
– Нет, с чего ты взял?
– Когда ты уехала, помнишь, мы еще поругались с тобой, а ты сказала, что больше домой ни ногой. Тогда я тебя спросил – даже на похороны мои не приедешь? А ты ответила – вот только на них и приедешь.
– Да, было такое, – вспомнила я. – Прости за все, папочка. Я, когда приехала, не знала, что ты в больнице, и это не считается.
– Ух, тогда хорошо. Я шутить пытался, но не получилось. Мама звонила – говорила, что ты приехала. Я ждал тебя. Интересно, что ты скажешь. Рассказывай!
Тяжело вздохнув, я произнесла ту фразу, что так сильно тяготила меня.
– Я в жопе. Приехала сказать, что ты был прав. Мне тридцать лет, разведена, без гроша за душой и даже не получившая нормальное образование.
Я это произнесла! Вот честно, прямо как камень, что тяготил все это время, упал с души моей. Стало легче. Хоть кто-то да в курсе.
– А я говорил.
– Да, ты говорил. Ладно, не будем об этом. Как у тебя самочувствие?
– Лучше. Хотелось сегодня встать, но разрешили только немного посидеть.
– Это же хорошо, – обрадовалась я, ведь отец идет на поправку.
– Да, говорят через два дня, возможно, отпустят домой.
– Ну отлично.
– Тебе же рассказали, что у нас тут происходит?
– Да, пап, хотелось бы поговорить об этом.
– Да. Говори, – моментально серьезным голосом ответил он.
– Я хочу взять управления компанией на себя. Напиши на меня доверенность. Я очень хочу вытащить бизнес из кризиса.
– Ух, не ожидал.
– Ну, пожалуйста, папочка. Можно хотя бы назначить на испытательный срок. Я не хочу продавать бизнес.
Песцовый хвост! Сказала. Я смогла это сказать. Как долго я открещивалась от семейного дела, сама не ожидала, что приду к выводу – мне нигде нет места, кроме как здесь.
– Как я этого ждал. Если ты будешь руководить, я перепишу компанию на тебя, – проговорил он серьезно, а затем добавил с улыбкой. – После, конечно, испытательного срока.
– Спасибо, – просияла я.
Это же подарок. Шанс, который я не должна упустить. Я счастлива. У меня получилось. И, блин, как-то очень легко. Не напрягаясь совсем.
Кто бы знал, сколько проблем мне это принесет? Посмотрим.
– Ты в составе учредителей фирмы, так что принесешь приказ о назначении тебя директором, я все подпишу. Только не тяни. Там в тумбочке есть кошелек, подай его мне.
Поискав по тумбочке кошелек, не сразу поняла, зачем ему он нужен. Только когда отец достал из него пять тысяч рублей и отдал мне со словами:
– Больше с собой нет, но, если понадобится, скажешь. Я же помню, у тебя нет денег.
– Не совсем, есть двести рублей, а еще десять тысяч в заначке, – с улыбкой сказала я ему. Родитель все-таки сунул мне деньги.
Как хорошо, что я успела поговорить, пока Олег где-то шлялся. Он бы точно мне не дал сделать то, что я хотела. А у Олега же грандиозные планы на продажу.
После разговора с отцом у меня появились за спиной крылья. Мне хотелось свернуть горы. И залезть на высокую вершину прокричать: «Я герой! В меня поверили!»
– Пап, может, мне помыть фрукты?
– Давай, раковина за той дверью, – кивнул он на белую дверь.
– Хорошо, – и я быстро побежала исполнять.
Даже не знаю, что это было – шестое чувство или что-то другое, но именно в тот момент, когда я скрылась за дверью, пришел братец. И по голосу был не один. Не решилась выйти из санузла. Я, вообще-то, фрукты мыла.
– Отец, я привел нотариуса, он сейчас завизирует доверенность на меня. Для продажи компании, – заговорил Олег.
Тонкие перегородки – это замечательно, когда ты хочешь что-то услышать.
– А я не продаю ничего, – весело отвечал его отец.
– Не понял, – ответил Олег очень громко.
– Я ничего не продаю. Карина с сегодняшнего дня директор и будет руководить.
– Тогда я пойду, тут мои услуги не нужны, – пробормотал нотариус и ушел, тихо прикрыв дверь.
– Это как понимать, отец, мы же договаривались? Что она наболтала такого тебе?
– Убедила.
– Вы ненормальные! Продавать нужно бизнес, а завтра такой цены не будет. Куда она делась, пусть расскажет, какой у нее генитальный план.
Да, у Олега бывает, он может орать так, что стены содрогаются в ужасе. Именно сейчас такое происходит. Даже за сладкую конфетку я бы не вышла из своего укрытия. Руки стали подрагивать.
– Разговор окончен, – жестко высказался отец.
– Да пошли вы оба, – на эмоциях брат громко хлопнул дверью. Меня даже оглушило.
Я вышла. Неоднозначно. Ведь знала, как он отнесется. Но все равно как-то гаденько на душе.
– Он еще мне все выскажет, – пробормотала я, поставив на стол фрукты.
– Не обращай внимания. Отойдет. Он как мать. Все нормально будет.
– Да я знаю, но как-то неправильно. Получается, я знала о его планах и все равно сделала по-своему, как мне хотелось, а не вам всем. Вы же вместе решение о продаже принимали, – ответила я, и слишком много сожаления было в этих словах.
– Ты уже даешь заднюю. Быстро же ты, думал, тебя хватит дольше, – отец криво улыбнулся.
– Нет.
– Вот и славно, беги, дочурка, принесешь мне напечатанный приказ и будешь входить в курс дела. Если что будет нужно – помогу.
Глава 4. Дом, родной дом
Карина.
Куда податься в таком родном и одновременно незнакомом городе? Домой. Куда же еще.
Мне больше некуда. Вещи там, а отдыха после дороги так и не было.
Мама была дома, как всегда. Обсуждала по телефону какую-то фигню. А я пошла с экскурсией по дому. В гостиной нашла елку. Время у меня не ограничено, поэтому выстраиваю стратегию в голове, потом перенесу на бумагу. Пытаюсь как-то понять, что делать дальше.
Под горячий чай с бутербродами и телевизор даже не заметила, как уснула.
Проснулась я оттого, что меня кто-то пытается разбудить. Даже рука разболелась от такой тряски. Олег?
– Ты зачем приперлась? – искрились яростью его глаза и нервно поддергивались губы.
– Ого, так прямо сразу и допрос?
– Не юли.
Он нахмурился и пытался разгадать, что я здесь делаю. Но не получалось. Я сама не знаю, зачем приехала домой, как побитая собака. А выложить всю правду ему, пока не готова. Тем более спросонья.
– Мой ответ не изменился с тех пор, как приехала сюда, захотелось увидеть вас всех вживую, посмотреть, как у вас дела.
Олег встал и уже было развернулся, чтобы уйти, я даже решила, что все, можно и выдохнуть, но нет. Он повернулся, на этот раз больше кипел от злости:
– А ты вообще что-то способна видеть кроме своего носа?!
И понесло Остапа, сейчас он мне все выскажет. Например, за разбитую машинку в детстве. Я буду везде виноватой. В таком случае лучше молчать.
– Ты всегда думала только о себе. Захотелось – укатила учиться, и тебе было абсолютно наплевать, как у нас тут с деньгами. Захотелось – бросила учебу и свалила замуж. Что же теперь захотелось нашей дорогой Кариночке? Поиграть в бизнесменшу!
Все? А нет, не все, дыхание переводит. Я сейчас не выдержу.
– Я бы ничего не сказал, – продолжил он, – если у нас с тобой не было того разговора в машине, где я тебе сказал о продаже, но ведь он был. Гребаный ад! И ты, зная нашу позицию, все равно пошла к отцу и дала ему повод сомневаться в этом решении. Зачем? Что ты вообще можешь? У тебя же даже образования нет! В бизнесе твои сомнительные женские таланты не пригодятся. Здесь нужно что-то другое, а не умение раздвигать ноги!
Обидно?
Да!
Он меня только что назвал ночной бабочкой и крыл матом. Будто мне это приятно слышать.
Ноги я умею раздвигать! Зато умею, а он пусть завидует!
Все! Терпение мое закончилось после слов: «…а не умение раздвигать ноги!» – эта фраза крутится в голове по кругу, как заевшая пластинка. До такой степени стало плохо, слушать это было просто невыносимо.
Даже не поняла в какой момент отказалась рядом с братом и залепила ему звонкую пощечину. Вложив в нее всю ярость и обиду за все последнее время, пусть он и во многом не виноват, но он первый начал. Я никого не оскорбляла. А пощечина за то, что обозвал, за то, что не верит в меня, за все, что было и будет. Такую, что даже рука у меня заболела, а у него проступила красная отметина.
– Закрой рот! – выдала я очень громко, сопроводив свои действия еще и словами.
