Да, на Земле. Я попала. Наше подсознание может предложить нам такие глубоко спрятанные в нем места, что просто диву даешься. Слишком много событий на меня навалилось за сегодняшний день. Поэтому разрешила себе пока просто поверить в получавшуюся сказку и успокоиться. Буду считать, что это всего лишь сон. А во сне можно все. А дальше будет видно.
Поднявшись наверх, мы оказались в другом коридоре, уже более привычном человеческому глазу. Красная дорожка с коричневыми полосами по бокам закрывала весь пол. Словно я попала в гостиницу времен молодости или государственное учреждение высшего ранга. И лишь в углублениях, где размещались тяжелые двери из красного дерева, виднелись золотые лоскутки наборного паркета. Мы подошли к концу коридора.
Двери, венчавшие торец, были в два раза шире и массивнее остальных. Темная древесина была украшена золотыми завитушками. Все кричало о богатстве и сообщало непонятливым гостям наподобие меня, что именно здесь обитает хозяин дома. Моя сопровождающая поскреблась в двери, словно была несмышленым котенком. А когда послышалось короткое «Да!», сначала толкнула двери, а затем затолкнула меня и без передышки начала тараторить:
– Айр Грегори, я передала айре Вики, что вы не желаете ее видеть, пока она не исполнит акт чадозачатия. Но она настояла на том, чтобы встретиться с вами. Перечить ей я не смогла.
В центре комнаты, куда меня втолкнули, стояло огромное оранжевое кресло с коричневыми подлокотниками. Оно было развернуто спинкой к входу, а лицом к горевшему камину, поэтому сидевшего в нем мужчину видно не было. Он же молча выслушал торопливую речь служанки, а затем неожиданно густым басом пророкотал:
– Римма, поди прочь! – и медленно развернулся в мою сторону.
Я с любопытством стала рассматривать сидящего передо мной субъекта. Он был невысокого роста, кажется, горбат и дурен лицом. Брови внешними концами вздергивались вверх, придавая злое выражение лицу.
– Вики, и что за концерт ты решила нам устроить? – мужчина оглядел меня с ног до головы и брезгливо поморщилась. – Что за спектакль с твоим мнимым самоубийством?
Самоубийством? Кажется, моя фантазия слишком бурно разыгралась. Чем-чем, а суицидальными наклонностями я точно никогда не страдала. Это он про что? Я, честное слово, не знала, как ответить на такую отповедь. Поэтому решила просто промолчать. Лет двадцать пять назад начала бы оправдываться, что-то мямлить в ответ. Но точно не сейчас. Жизнь многому научила и по-своему закалила. Вот только предательства мужа я уж никак не ожидала. Хотя, про что это я? Ведь все признаки были на лицо. И лишь я, наивная дура, их не замечала. И кто этот мужик?
Девушка утверждала, что он МОЙ дядя. Получается, что я его племянница? Но у родителей таких братьев точно не было. У отца брата не было совсем. Мамин умер лет десять назад. Правда звали его действительно Григорием. Но внешностью на сидящего передо мной типа он точно не походил. Поэтому я и решила уточнить:
– Простите, а вы, собственно говоря, кто? – даже во сне хотелось разложить все по своим полочкам.
Мужик неожиданно покраснел, казалось, что его глаза от возмущения вылезут из орбит:
– Вики, что ты там мелешь? Ты забыла, кто я? – он приподнял свое тщедушное тельце из кресла, стараясь выглядеть более грозным. Только вот я его совсем не боялась, просто стояла и разглядывала с любопытством, гадая, что же будет дальше.
– Простите, но я вас не знаю! – пожала плечами. Не врать же ему, что мы знакомы?
Мужчина рухнул в кресло, прикрыв лицо рукой. Шумно выдохнул и крикнул пронзительным голосом, разительно отличавшимся от первоначального баса:
– Римма!
Моя недавняя провожатая тут же нарисовалась на пороге, словно стояла за стеной и подслушивала, что там происходит за закрытой дверью.
– Слушаю, айр!
– Молодая госпожа, похоже, после происшествия потеряла память. Запереть ее в покоях и вызвать лекаря. Только не упоминай, что она приняла яд. Просто скажи, например, что упала и ушиблась головой. Все понятно? – лицо мужчины болезненно дернулось, словно говорить об этом ему было крайне неприятно.
– Так точно, айр! – девушка изобразила легкий книксен и цепко ухватила меня за руку:
– Пойдемте, айра, вам нужно отдохнуть!
Моим первым желанием было сказать, что я не устала. Но потом вдруг до бедного мозга дошло, что все, что здесь говорилось, могло оказаться правдой. Это все про меня. Неужели я действительно потеряла память? Но как же? Пляшущий зад мужа без приметного родимого пятна я запомнила отлично. Он как сейчас стоял у меня пред глазами. Для начала нужно посмотреть на себя в зеркало. Даже любопытно, что я там увижу… Может, и вспомню что-то. Или все-таки это сон?
Решив, что в девичьих покоях точно должно быть зеркало, покорно подчинилась Римме и пошла следом.
За красивой дверью с рельефным золотым рисунком оказалось две комнаты и санузел с вполне обычными ванной и унитазом. Двери в них были открыты, поэтому я все успела разглядеть. Это уже успокаивало. Хотя сновидение могло подбросить что-то поинтереснее. Или у него фантазия закончилась? Напрягло лишь то, что девушка тут же выпорхнула из комнаты, как только меня туда впихнула. И я услышала, как в этой красивой двери поворачивается ключ, отрезая меня от внешнего мира.
Я попыталась дернуться, постучать, даже пару раз крикнула:
– Эй, вы там! Немедленно выпустите меня отсюда!
Только ответом была полнейшая тишина. Меня или не слышали, или просто не желали слышать.
Тогда я пошла на разведку, обследуя предоставленные в мое распоряжение комнаты.
На стене ванной висело огромное зеркало. Вот к нему и развернулась. Из-за стекла на меня смотрела я. Только не та Вероника Сергеевна Орлова пятидесяти лет отроду, которая жила в моем мозгу, а Ника Пьянкова, которой я была лет двадцать пять назад. В этот момент я отчетливо поняла, почему девушка перед лифтом показалась мне знакомой. Сейчас именно она отражалась в зеркале.
Глава 2
Что мы имеем в итоге? Из плюсов то, что я, кажется, помолодела или вернулась в прежнее тело. Что первое, что второе было удивительно и неправдоподобно. Я пощупала себя за щеки и нос, подергала длинные волосы, которые в реальной жизни обрезала после рождения дочери. Расправила несуществующие складки на зеленом платье, в которое была облачена. Выдохнула и поняла… что очень сильно хочу есть.
Благо, простуда, из-за которой я вернулась в этот злополучный день домой, безвозвратно исчезла. А вот поесть я так и не успела, ограничившись половинкой чашки чая. Дальше было как-то не до еды. По богатой обстановке комнаты, поняла, что скорее всего морить до смерти голодом меня никто не собирается. Следовательно, я могу потребовать положенный мне обед. Снова подошла к дверям и от души пару раз по ней пнула. Дверь жалобно скрипнула, но устояла. А я начала кричать:
– Накормите меня немедленно! Я хочу есть!
И, к моему удивлению, через минуту двери распахнулись. На пороге возникла сухопарая дама в черном платье с высоким воротником-стойкой и длинными рукавами. Складывалось впечатление, что оно полностью прячет женщину от людских глаз. Но голова все же торчала над этим «шедевром» портновского мастерства. Острый взгляд полоснул меня, словно бритва, а дама скрипучим голосом произнесла:
– Что же вы, милочка, не сообщили об этой айру Грегори? В вашем положении необходимо хорошо питаться! Сейчас я отдам соответствующие распоряжения, и вас обязательно накормят.
Не успела я облегченно выдохнуть, как дама вновь захлопнула двери, отрезая меня от пути на свободу. Я даже не смогла подумать, что она имеет в виду под моим «положением». Я беременна? Но от кого? И зачем тогда меня усиленно отправляют на это самое чадозачатие?
Как говорил начальник на моей работе: «Война войной, а обед по расписанию». И когда две молоденькие девочки, даже не смевший поднять взгляд, принесли на подносах кучу тарелок и споро расставили их на столе, а затем с той же скоростью удалились, я села в объемное мягкое кресло, стоящее рядом, и принялась есть. Никогда не думала, что во сне смогу почувствовать вкус еды! Под конец аппетит несколько подпортил айр Грегори, неторопливо вплывший в мою комнату, опираясь на палку с набалдашником в виде головы льва:
– Отказалась от голодовки? Уже хорошо. Думаю, и остальную часть предначертанного судьбой выполнишь!
– Глубокоуважаемый айр! – я приложила все усилия, чтобы не обидеть и не разгневать этого странного мужчину. Он вопросительно приподнял кустистую бровь в ответ на мою заковыристую речь. – Я не могу вам точно ответить, исполню я или нет. Проблема в том, что я ничего не помню!
И я не лгала. Как я могла помнить, что происходило с этим новым телом, если меня рядом не было?
– Тут такая дама, похожая на суходранку[1] приходила. Сказала, что я беременна. Я даже не представляю, от кого!
– На кого похожая? – айр выглядел растерянным.
– На суходранку! – еще раз повторила я слово, услышанное в одном из выпусков «Поля чудес» в исполнении обаятельного Якубовича. И оно так врезалось мне в память и легло на душу, что я его периодически стала употреблять.
– Айра Тереза – суходранка? – Грегори сначала сделал страшные глаза, но потом заразительно захохотал, став в этот момент вполне себе человечным. Мужчина закончил смеяться, вытер глаза тыльной стороной ладони и переспросил:
– Ты вообще ничего не помнишь?
– Нет, относящееся к этой жизни совсем не помню, – пожала в ответ плечами. При этом не соврала ни слова. С памятью мой было все в порядке, а вот с событиями, произошедшими за последние сутки, в моей голове не было связано ни одного воспоминания, кроме эпичного спуска в лифте. Хотя, как заранее можно знать, что случится, пока ты спишь? Интересно, а где я сейчас сплю? Надеюсь, не в нашей супружеской спальне? Меня на ту кровать теперь никакими силами не затянешь.
– И мужа своего не помнишь?
– Русю? – тут я поняла, что сморозила чушь.
– Какого Русю? – тут же насторожился айр Грегори.
– Русю – это популярный молодежный сленг. Вы не слышали ни разу что ли? – я решила вдохновенно соврать, переводя ударение на последний звук. Все сходилось в этом сне, что мы с той самой девицей из лифта поменялись телами. – Ругательство такое безобидное.
– Ругательство? Похоже, все-таки яд куарты повредил твои мозги, – он так горестно вздохнул, что я решила, будто мое состояние было мужчине не безразлично. – Ты не помнишь, как звали твоего мужа и как он выглядел?
Как я могу помнить человека, которого ни разу не видела? Не дождавшись от меня отрицания, он продолжил:
– Твой муж сиятельный айр Порфириус, – он замер, ожидая моей реакции. А мне что порфириус, что морфириус, было безразлично. Я вздохнула и пожала плечами. А потом рискнула спросить:
– Я беременна от него?
Дядя или кто он мне, тут же помрачнел. И я уже начала сожалеть, что так хорошо начавшийся разговор может быть прерван. Но Грегори все-таки соизволил дать пояснения:
– К нашему великому сожалению нет. И поэтому ты должна сделать все возможное и возможное, чтобы забеременеть.
– А в чем проблема-то? – я искренне не понимала. С беременностью у меня неполадок не было никогда. Руслан ворчал всегда, что надо мной можно просто мужскими трусами потрясти, и я залечу. – Дайте немного времени, и я забеременею без вашего чадозачатия!
Что-то здесь было не так. И мне необходимо докопаться до сути.
– Видишь ли, – айр Грегори явно смутился, дернув острым кадыком, и потер выдающийся вперед подбородок рукой. – Он не может сделать тебя беременной!
– Почему? – искренне удивилась я. – Он что, несостоятелен как мужчина?
– Шасссс, – выругался мужчина, закатывая глаза к потолку. – Вики, ты где таких слов набралась?
– Я их всегда знала! – возмутилась я, не подумав, что снова отошла от предназначенной мне в этой комедии роли.
– Лучше бы ты эти знания растеряла, – вздохнул он. – Что ж, слушай. Рассказываю один раз и больше повторять не буду. Мы с тобой принадлежим к славному роду айров Сархош. Проблема в том, что предки вели не очень праведный образ жизни, и наше материальное положение сильно пошатнулось. Особенно после того, как твоя беспутная мать решила выйти не за предназначенного ей богатого жениха, а по любви. Поэтому после ее смерти я взял на себя обязательства воспитывать тебя и содержать. А когда к тебе посватался сиятельный айр Порфириус, понял, что вот он божественный знак! Наконец мы сможем вести такой образ жизни, которого достойны славные Сархоши!
Похоже, камень преткновения именно в Порфириусе. Как мне это имя или фамилия не понравилось! Я промолчала, ожидая дальнейших разъяснений.
– Но он… – дядя замолчал, явно подбирая слова.
– Стар и страшен? – решила подсказать я.
– Ты его совсем не помнишь?
– Нет, – ответила твердо, глядя в глаза новоявленного родственника.
– Он хорош как бог! – дядя неожиданно с облегчением выдохнул и внимательно посмотрел, проверяя мою реакцию. А я что? Раз хорош как бог, то какие проблемы? С характером что ли, что моя предшественница яду напилась? Я просто пожала плечами.
– Только у него проявилось неизлечимое проклятие, которое он заработал в последнем бою против архов. Он потерял память и способность трезво мыслить. Причем проявилось это сразу после свадьбы. Поэтому наследника он тебе зачать не успел. А как ты, надеюсь, помнишь, женам, не родившим мужу наследника, денег из его богатств в случае смерти или внезапной потери разума не полагается, – произнеся свой монолог, он ждал моей реакции.
А что я? Поняла лишь одно, что дядя очень хотел поживиться за счет племянницы и ее мужа. Да вот только произошло великое обломинго! Но остались еще вопросы:
– А почему айра Тереза считает меня беременной?
– Потому что она всего лишь наша экономка. И ей не понять мой блестящий ход мыслей. Мы объявили айра Порфириуса безвременно почившим и похоронили пустой гроб. Но на самом деле заточили его в одну из комнат. Он там лежит в тепле и при хорошем уходе, крепко связан. Вреда тебе причинить не сможет. А вот сыграть отведенную ему роль и зачать ребенка сможет вполне. Тебя же объявили беременной. Только придется для этого немного постараться.
Изнасиловать безумного мужика? Это круто… Это слов моих нет. Но с проблемами будем разбираться по мере их поступления.
– Как зовут девушку, которая меня сюда привела? – кажется Римма, но я все же решила уточнить.
– Римма, – мужчина подтвердил мои мысли и неожиданно улыбнулся. – Очень ответственная девушка, умеющая хранить язык за зубами. Именно она айра кормит и помогает справлять ему естественные потребности.
В тот момент словам «естественные потребности» я должного смысла не предала, о чем пожалела впоследствии.
