Константин Алексеевич Коньков "Негосударственный пенсионный фонд как субъект инвестиционного правоотношения"

.

В отечественной юридической литературе, как правило, выделяют следующие концепции объекта гражданского правоотношения.

Согласно одной из них, объектом правоотношения могут быть только действия людей. О. С. Иоффе писал: «Существует единый и единственный объект правомочия и обязанности, а стало быть, и объект правоотношения – человеческое поведение, деятельность или действия людей»

. Впоследствии, правда, он ввел в свою теорию объекта-действия понятие «материальный объект правоотношения», под которыми предложил понимать вещи

.

Согласно другой концепции, объектом гражданского правоотношения являются вещи. Такой подход неизбежно вызывал вопрос о безобъектных правоотношениях. Решая этот вопрос, одни ученые обосновывали концепцию «бестелесных вещей»

, другие же просто признавали возможность существования безобъектных правоотношений. Так, М. М. Агарков писал, что «в обязательственных правоотношениях действие.., составляющее содержание обязанности должника, может и не быть направлено на объекты тех или иных абсолютных прав… содержанием обязательства могут быть такие действия должника, которые сами по себе ни непосредственно, ни посредственно не направлены на тот или иной внешний в отношении человека объект»

. Позднее к вещам в качестве объектов гражданских правоотношений добавились так называемые «результаты действий». С. С. Алексеев так обосновывает необходимость их отнесения к числу объектов гражданских правоотношений. «В обязательственных правоотношениях, – пишет автор, – объект – это не вещь как таковая, а вещь, взятая в связи с результатами действий обязанного лица»

. Под объектом гражданского правоотношения, поэтому, он предлагает понимать вещи, продукты духовного творчества, личные блага и результаты действий

.

Исходя из того, что объект гражданского правоотношения и объект субъективного гражданского правасуть одно и то же, что достаточно убедительно показал еще С. С. Алексеев

, необходимо обратить внимание на норму ст. 128 ГК РФ «Объекты гражданских прав». Указанная норма к объектам гражданских прав относит:

1) вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги;

2) иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права;

3) результаты работ и оказание услуг;

4) охраняемые результаты интеллектуальной деятельности и приравненные к ним средства индивидуализации (интеллектуальная собственность);

5) нематериальные блага.

Данная норма показывает, что подход С. С. Алексеева, изложенный выше, является сегодня господствующим и определяет развитие правоприменительной практики, основывающейся на нормах действующего гражданского законодательства.

Инвестиционные правоотношения могут быть разделены на две группы: 1) членские инвестиционные отношения; 2) обязательственные инвестиционные отношения

. Инвестор может удовлетворить свой интерес только посредством действий обязанного лица, принимающего инвестиции, потому не может существовать вещных инвестиционных правоотношений

. Объектом инвестиционного правоотношения, следуя логике С. С. Алексеева, должна являться вещь, взятая в связи с результатами действий обязанного лица. Обязанным лицом в инвестиционном правоотношении могут быть либо инвестор и лицо, принимающее инвестиции, одновременно (в двусторонних правоотношениях), либо только лицо, принимающее инвестиции (например, заём, вклад). Результатом действий обязанного лица в одностороннем инвестиционном правоотношении всегда является имущество, подлежащее возврату инвестору. Поскольку целью вступления инвестора в инвестиционное правоотношение является получение дохода, таким имуществом по общему правилу должна являться сама инвестиция, увеличенная на доход. В подавляющем большинстве случаев, однако, возврат самой инвестиции, то есть того же индивидуально определенного имущества, что было передано организатору инвестирования, не предполагается. В случае с инвестированием денежных средств это в принципе невозможно. Также многие инвестиционные правоотношения предполагают растянутый во времени (периодический) процесс передачи инвестору имущества в качестве возврата инвестиции, увеличенной на доход. Поэтому объектом инвестиционного правоотношения необходимо признать имущество вообще, подлежащее передаче инвестору согласно условиям инвестиционного правоотношения (в различных формах, в том числе в форме страховой выплаты, негосударственной пенсии, возврата займа с процентами, дивидендов и т. д.). В двустороннем инвестиционном правоотношении объектом выступает и сама инвестиция, поскольку на инвестора возлагается обязанность ее передачи.

Не следует смешивать понятия объект инвестиционного правоотношения и объект инвестиционной деятельности (или объект инвестирования), используемые в законодательстве. Например, в ст. 3 Закона об инвестиционной деятельности в РСФСР под объектами инвестиционной деятельности понимаются вновь создаваемые и модернизируемые основные фонды и оборотные средства во всех отраслях и сферах народного хозяйства РСФСР, ценные бумаги, целевые денежные вклады, научно-техническая продукция, другие объекты собственности, а также имущественные права и права на интеллектуальную собственность. Всё перечисленное указывает лишь на средства получения дохода, но не объект инвестиционного правоотношения. У кредитора в инвестиционном правоотношении нет интереса в перечисленных объектах. Вступление инвестора в правоотношение имеет своей целью получение дохода, лица, принимающего инвестиции, – получение инвестиций, чтобы с их использованием за счет перечисленных объектов инвестиционной деятельности (инвестирования) получить доход для себя и инвестора.

1.3. Субъекты инвестиционного правоотношения

В отечественной юридической науке практически не оспаривается, что субъект правоотношения является обязательным элементом его структуры

. С разной степенью интенсивности ведется дискуссия о соотношении понятий «субъект правоотношения» и «субъект права»

. В целях настоящей работы не представляется необходимым подробно освещать эту дискуссию. Отметим лишь, что большинство исследователей, все же не делают различий между понятиями «субъект права» и «субъект правоотношения», принимая их за равнозначные. Как отмечал С. Ф. Кечекьян, под «субъектом права следует понимать: а) лицо, участвующее или б) могущее участвовать в правоотношении»

. Иными словами, субъектом права (и правоотношения) является лицо, обладающее правосубъектностью

. В юридической литературе наиболее распространено представление о правосубъектности как о предусмотренной нормами права способности (возможности) лица быть субъектом (участником) правоотношений

. Поскольку термин «правосубъектность» значительно «моложе» смежных с ним правоспособности и дееспособности, это породило различие во взглядах на соотношение указанных понятий в юридической науке.

А. А. Молчанов выделил три основных подхода к соотношению правосубъектности с правоспособностью и дееспособностью

.

Согласно первому из них, правосубъектность является обобщающим понятием, объединяющим в себе и правоспособность и дееспособность

. «Для правосубъектности – пишет О. С. Иоффе, – необходимо обладание и правоспособностью, и дееспособностью»

. В. С. Ем отмечает, что предпосылками и составными частями правосубъектности являются правоспособность и дееспособность

. Среди представителей первого подхода можно выделить тех, кто помимо право- и дееспособности в состав правосубъектности включает и иные элементы. Так, В. С. Якушев, признавая, что правосубъектность проявляется в правоспособности и дееспособности, тем не менее, считал, что «свойство лица быть субъектом права – нечто иное и большее, чем обладать правоспособностью и дееспособностью»

. «К категории правосубъектности, – пишет ученый, – следует отнести общий правовой статус, отраслевую право(дее)способность и систему юридических гарантий»

.

Другими авторами отстаивается позиция, согласно которой правосубъектность есть то же самое, что и правоспособность

.

Представители третьего подхода вообще считают понятие правосубъектности излишним и лишь вносящим путаницу в терминологию юридической науки.

В рамках настоящего исследования представляется целесообразным согласиться с тем, что правосубъектность, как предусмотренная нормами права способность (возможность) лица быть субъектом (участником) правоотношений, включает в себя и правоспособность, и дееспособность. При этом для юридических лиц выделение в составе правосубъектности правоспособности и дееспособности не имеет большого практического и теоретического значения

.

В отечественной юридической науке устоялся подход, согласно которому правосубъектность разделяют на виды в зависимости от того, способность быть субъектом правоотношения какой отрасли права она выражает (отраслевая правосубъектность). Так, выделяют гражданскую, административную, трудовую, семейную и др. правосубъектности. Также выделяют специальную правосубъектность, т.е. «способность лица быть субъектом лишь определенного круга правоотношений в рамках данной отрасли права»

. Как указывалось в предыдущем параграфе, под первичным (подлинным) инвестиционным правоотношением мы понимаем некоторую совокупность гражданских правоотношений, удовлетворяющих определенным признакам. Сообразно этому подходу представляется возможным обозначить способность лица быть субъектом инвестиционного правоотношения через термин «инвестиционная правосубъектность»

.

Законодательство не оперирует понятием «субъект инвестиционного правоотношения», «субъект инвестиционного права» или «инвестиционная правосубъектность». В юридической литературе, в свою очередь, не проводится четкого разграничения между субъектами инвестиционной деятельности и субъектами инвестиционного правоотношения.

Не указывают на различия субъектов инвестиционной деятельности и инвестиционного правоотношения С. П. Мороз

, Г. Д. Отнюкова

. В. Н. Лисица

отмечает, что субъектом инвестиционной деятельности является лишь инвестор, тогда как в инвестиционном правоотношении есть и иной субъект, субъектом инвестиционной деятельности не являющийся. И. Ю. Целовальникова пишет: «по общему правилу участники инвестиционных правоотношений представляют группу субъектов, наделенных определенной правосубъектностью»

. В числе последних автор называет государство, юридических и физических лиц. Наиболее спорна позиция автора в отношении государства как субъекта инвестиционного правоотношения и инвестиционной деятельности. Эта позиция отчетливо выражена в следующих тезисах. «…В инвестиционных правоотношениях государство может участвовать как непосредственно (через уполномоченные органы государственной власти), так и опосредованно (как учредитель государственных предприятий и учреждений). Однако специфика рассматриваемых нами отношений заключается в том, что государство, являясь субъектом инвестиционной деятельности, может выступать как в качестве субъекта, обладающего правами юридического лица, так и как орган власти, публично-правовое образование (Российская Федерация, субъекты РФ, муниципальные образования), конечно же, в лице соответствующих уполномоченных на то органов власти»

. Свои выводы автор объясняет существованием горизонтальных (частноправовых) и вертикальных (отношений власти-подчинения) инвестиционных правоотношений.

Между тем быть субъектом инвестиционной деятельности, означает эту деятельность осуществлять, т. е. осуществлять систематическое вложение инвестиций, о чем было указано ранее. Аналогичный подход высказывается В. С. Белых при определении субъекта предпринимательской деятельности

. Поэтому государство может быть субъектом инвестиционной деятельности только систематически выступая в качестве инвестора. Осуществление публично-правовыми образованиями публичных функций к инвестиционной деятельности отношения не имеет. Так, например, не является инвестиционным правоотношение по получению лицензии на осуществление отдельных видов деятельности.

Таким образом, принимая за основу концепцию инвестиционного правоотношения как гражданского, субъект инвестиционной деятельности всегда является субъектом инвестиционного правоотношения, тогда как субъект инвестиционного правоотношения субъектом инвестиционной деятельности может и не являться

.

По общему правилу любое лицо, обладающее гражданской правосубъектностью, вправе вступить в инвестиционное правоотношение, быть его субъектом. В этом смысле инвестиционная правосубъектность является неотъемлемым элементом общей (универсальной) гражданской правосубъектности. Между тем, анализ законодательства показывает, что осуществление инвестиционной деятельности, вступление в инвестиционные правоотношения определенного вида, в ряде случаев обусловлено наличием специального разрешения (лицензии).Например, заключение договора банковского вклада или пенсионного договора предполагает наличие у организатора инвестирования соответствующей лицензии, без которой заключение такой сделки невозможно. Для институциональных инвесторов наличие лицензии является одним из необходимых условий возникновения их инвестиционной правосубъектности, отзыв или аннулирование лицензии влечет прекращение правосубъектности институционального инвестора

. Их инвестиционная правосубъектность является специальной.

Как уже указывалось ранее, инвестиционное правоотношение по отраслевой принадлежности является гражданским. Гражданские правоотношения в зависимости от субъектного состава принято делить на абсолютные и относительные

. Инвестиционное правоотношение, на наш взгляд, всегда относительно. Инвестирование, без исключений, предполагает наличие субъекта, который противостоит инвестору и на которого возложена обязанность по осуществлению деятельности, направленной на получение дохода для инвестора. Существование абсолютного инвестиционного отношения невозможно, поскольку ни одно из существующих абсолютных правоотношений не удовлетворяет признакам инвестиционного правоотношения, приведенным в первом параграфе настоящей главы. Итак, инвестиционное правоотношение является обязательственным правоотношением. Субъектами обязательственного отношения являются его стороны: кредитор и должник (ст. 307 ГК РФ). Инвестирование, осуществляющееся в различных правовых формах, может представлять собой как одностороннее, так и двустороннее обязательство. Наиболее распространены двусторонние обязательственные правоотношения, когда каждая из сторон правоотношения является и кредитором, и должником.

Исследователи единодушны в определении одной из сторон инвестиционного правоотношения инвестора. Известно понятие инвестора и нормам международного и национального права. Общим для подавляющего большинства определений инвестора является то, что инвестором является лицо (физическое или юридическое), осуществляющее вложение собственных, заемных или привлеченных средств с целью получения дохода

. Как справедливо отмечает К. Ю. Баранов «расхождения начинаются, лишь только речь заходит о том, кем и каким образом может быть получен доход от использования вложенных средств, какова степень участия инвестора и должен ли (вправе ли) он вообще участвовать в этом процессе»

. Поддерживая, в общем, концепцию инвестирования, изложенную А. В. Майфатом, мы поддерживаем и позицию о том, что инвестор не вправе лично принимать участие в создании будущего дохода. «Инвестирующий средства субъект может и должен рассчитывать на дополнительную защиту только в том случае, если он не имеет возможности участвовать в процессе создания возможного, будущего дохода»

. В противном случае смысл выделения и специального регулирования инвестиционных правоотношений теряется.

Другая сторона инвестиционного правоотношения – лицо, принимающее инвестиции, – не получила единого наименования в законодательстве в силу различности форм инвестирования

. В литературе предлагаются различные варианты наименования лиц, принимающих инвестиции. С. П. Мороз, например, именует их инвеститорами

, А. В. Майфат предлагает объединить их под именем «организаторы инвестирования»

. Несмотря на некоторую критику термина «организатор инвестирования»

, он постепенно занимает свое место в науке и все чаще встречается в научной литературе. Представляется целесообразным в настоящей работе для обозначения лиц, принимающих инвестиции, также пользоваться термином «организаторы инвестирования». Согласимся с мнением А. В. Майфата, что правовому статусу всех организаторов инвестирования независимо от формы инвестирования присущи следующие черты:

«а) организатор стремиться получить в собственность имущество в виде инвестиций, то есть дополнительные материальные ресурсы, для осуществления своей предпринимательской или иной приносящей доход деятельности. При этом организатор не только организует процесс инвестирования, но и осуществляет ту деятельность, которая должна принести доход как для него самого, так и для инвестора;

б) организатор обещает, закрепляя свои обещания в форму гражданско-правового обязательства, передать инвесторам имущество в виде дохода (блага) в объеме большем, чем было передано ему ранее в виде инвестиций;

в) организатор не предоставляет инвесторам юридической и фактической возможности участия в процессе использования инвестиций, в приращении имущества»

.

Особое место среди субъектов инвестиционных правоотношений занимают институциональные инвесторы.

По мнению Н. С. Черепанова, институциональные инвесторы – специализированные организации (финансовые посредники), «являющиеся квалифицированными инвесторами, аккумулирующие капиталы, в том числе и средства индивидуальных инвесторов, как правило, на длительный срок и вкладывающие их в акции и другие финансовые инструменты»

. Д. С. Ратникова отмечает, что институциональными инвесторами являются юридические лица, которые в силу своего статуса обязаны заниматься инвестиционной деятельностью. Этим ученый противопоставляет институциональных инвесторов инвесторам «с общим правовым статусом»