Алексей Доцент "Дети подвалов"

Сейчас я пишу про этот момент, и мне вспоминается сюжет из скетчкома «Наша Russia» про двух дебилов Димона и Славика. Вы, наверно, тоже это вспомнили.

И, в общем, я начал эти поганки по одной штучке хавать. Ни одной здравой мысли в моей голове тогда не было. Это же поганки! А если бы Косой что-то напутал и я бы наелся ядовитых грибов? Я бы сдох просто, и не писал бы вам тут это всё!

Но, к счастью, я не сдох. Я даже не отравился ими. Ни какого вкуса эти поганки не имели – были просто пресными. Я ел их, пока мы с Серым шли назад к платформе. И всё это время Косой меня не переставая спрашивал:

– Ну как, торкает?

– А сейчас что-нибудь чувствуешь?

– Ну, чё, Доза, штырит?

Но меня не штырило. Вообще никак. Совершенно ничего. На платформе я лишь малость захотел есть.

– Серёга, ты, конечно, извини, но сквозняк какой-то, – сказал Косому я. – Ни каких ощущений совсем. Трескать только захотел, но это потому, что я не завтракал.

– Н-да, странно, – разочарованно пробормотал Косой. – Меня уже через десять минут пёрло.

– Слушай, а давай заедем ко мне на дачу, может, там пожрать что-нибудь есть, – предложил я. Вон, электричка идёт. Одна остановочка.

Серёга согласился, и мы проехали на подошедшей электричке до следующей платформы. Пока шли до нашего участка, который раскинулся метрах в пятидесяти от железки, Косой продолжал уточнять у меня мои ощущения. Но, увы, всё было по-прежнему, только хавать ещё больше захотелось.

У моего отца была хитрая система запоров, которыми он запирал наш дом. Он её придумал и собрал сам. На двери висел один большой амбарный замок, ключ от которого был спрятан в туалете. Но открыв замок, ты ещё не попадешь внутрь. Изнутри стояло ещё два потайных титановых засова. В трубе, которая поддерживала парник на огороде, была спрятана пика с резьбой на конце. Эту пику нужно было просунуть в отверстие в стене дома, закрутить по резьбе и дёрнуть на себя – затвор открывался. Но оставался ещё один. Дверная ручка с небольшим усилием отсоединялась от двери, и открывалось ещё одно отверстие, в которое необходимо было просунуть одноколенный ключ. Ключ прятался под уличным столиком на летней кухоньке. Ключ просовывался, колено сгибалось, и им отодвигался ещё один засов. Всё, только тогда обшитая железом дверь открывалась.

Я всегда говорил отцу, что вору проще разобрать стену дома и войти, чем возиться с таким сейфом! Иногда меня терзали сомнения, а не занимался ли мой батя вскрытием сейфов в молодости?

Косой уже был знаком с причудами моего бати, поэтому не удивился, но не уставал восхищаться его изобретениями.

– А-ха-ха, Доза, папа твой что-то ценное там хранит, не иначе! – заливался Серёга, пока я открывал дом.

Когда последний засов был мной вскрыт, мы зашли внутрь. Массивные стальные ставни на окнах я открывать не стал – мы ненадолго. Почти с ходу я стал шнырять по столам и полкам в поисках съестного. В столе возле печки нашёл несколько банок тушёной говядины, а на шкафу – дозревающие помидоры и огурцы.

– Вот это другое дело! – в предвкушении вкусной трапезы потёр руки я. Мне так хотелось есть, что я даже давился слюной. Только потом я понял, что это грибочки, таким образом, уже начинали своё действие.

Я нашёл вилки, консервный нож, вспорол обе банки и накинулся на тушёнку.

– Обалденно! – приговаривал я, шуруя ложкой так, что аж за ушами пищало. – Такая вкуснятина! Где предки такую тушёнку купили?

Всё найденное было в миг съедено, в основном мной, так как Косой был не настолько голодный. Да и тушёнка ему показалась какой-то вонючей. Ну и дурак, мне больше достанется! У печурки я обнаружил бидон с чистой водой и вдоволь ею напился.

– Всё, можно ехать домой! – отрыгнул я, вытирая рукавом рот.

– Да, поехали, – согласился Косой. – Как ощущения после еды? Не штырит?

– Неа, ничего не штырит, – ответил я, выковыривая из зубов мясо.

Я встал, прошёлся по карманам мамкиных и папкиных дачных курток и штанов, выгреб немного деньжат, которых могло хватить нам обоим на метро, затем мы вышли из дома. Я снова проделал все пируэты с засовами и замком в обратном порядке, и заново спрятал все «отмычки» в тайники. Выкурив по папироске, мы пошли на станцию.

Как только мы взошли на платформу, сразу вдалеке появился красно-зелёный образ идущей электрички. Пока мы ждали состав, я вдруг стал ощущать в своих ногах какие-то неясные перемены – будто они стали слегка ватными, а в теле появилась невероятная лёгкость.

Электропоезд подошёл, и мы, заскочив в вагон, встали в тамбуре. Мне становилось всё лучше и лучше, словно я медленно входил в состояние какой-то непонятной эйфории. Заглянув в вагон и увидев два свободных места, я сказал Серёге:

– Слушай, ха-ха, пойдём, сядем, а то ноги какие-то ватные, ха-ха…

Косой с подозрением посмотрел на меня.

– Ну, пойдём, присядем, – согласился он. – У тебя всё хорошо?

– Дааа, у меня всё хорошо, ха-ха!

Мы уселись рядом друг с другом, и я принялся смотреть в окно. Меня посещали прекрасные мысли о том, что как же всё-таки хорошо жить, когда вокруг так красиво, когда вокруг одни лишь счастливые люди, потрясающие птицы и светит невероятно красочное солнце! Солнце – самое лучшее изобретение Создателя, как и сам Создатель, вечно излучает в наш мир лучи своего света и любви! Оно истекает искорками добра и радости, и эти искорки повсюду… Вот, даже здесь, на окне этой замечательной электрички они есть! Вот одна, – и я поймал одну искорку пальцами левой руки. Вот другая, – и я схватил другую правой рукой. А если их соединить вместе и растянуть, – и я стал растягивать руками невидимое что-то, да так широко, что съездил локтём сидящей рядом со мной бабке по носу. Не сильно, легонечко, нежно так…

– Лёх, ты как? – спросил меня кто-то. Ах, ведь это же мой прекрасный друг Серёжа!

– Всё, всё хорошо, Серёжа, всё хорошо!..

Через некоторое время по вагону стали ходить какие-то люди в смешных и странных нарядах, которые несли портрет некой женщины, типа иконы. Вероятно, это были представители какой-то секты, потому что они громко рассказывали пассажирам об объекте своего поклонения:

– Наша достопочтенная Владычица Мать Мария может избавить всякого из вас от любой хвори, ниспосланной вам силами зла! Посмотрите на её глаза – в них одна сплошная любовь! Приходите к нам, и вы найдёте для себя и исцеление, и смысл жизни, и великое счастье! Мать Мария – это…

– Это полная херня! – выкрикнул я и заржал. Теперь все взоры вагона были обращены ко мне – люди, наверно, ждали, что же может противопоставить этот удивительный парень людям из секты. Но я лишь истерически хохотал, показывая пальцем на сектантский портрет. И тогда невообразимой мощи гнев сошёл на меня со стороны сектантов! Они вытянули в мою сторону свои корявые пальцы и зашипели:

– Какое богохульство! Вот оно – зло! Мы проклинаем тебя, парень! Проклинаем! Проклинаем!! Проклинаем!!!

Последние слова прогремели в моей голове громким эхом, словно это был мощный колокол! От этого мне стало ещё смешней, и я залился ржачем так, что стал даже давиться, и меня чуть не вырвало тушёнкой. Косой понял, что со мной происходит, схватил меня за шкирку и потащил в тамбур. Там он заколотил меня по щекам, приговаривая:

– Так, Дозик, всё хорошо, всё хорошо! Дыши глубже! Тужься, тужься…

Я долго не мог прийти в себя, меня безудержно пробирал смех. И что странно, я всё прекрасно соображал, понимал, что веду себя несуразно, некрасиво, но не мог остановить свой хохот. Однако уже ближе к конечной остановке на Финляндском вокзале мне это сделать удалось.

– Ну что, Лёха, как ты? – спросил меня Косой, заглядывая мне в глаза.

– Вот ведь, блин, – отозвался я, пытаясь отдышаться. – Не стопануть никак было, ты представляешь! Уф, слава Богу, отпускает.

– Мда, я уже испугался… Ну, ты и отчебучил с этими придурками с портретом!

И Косой тоже захохотал. Стоявшая у дверей бабуля перекрестилась.

Наша электричка плавно подъезжала к перрону вокзала. Помощник машиниста что-то монотонно и неразборчиво бубнил по связи. Мы с Косым одними из первых приготовились к выходу – надо было поскорее отсюда ретироваться. Появившиеся в тамбуре люди из вагона, увидев нас, продолжали на меня с подозрением коситься до самой остановки состава. Мне как-то даже стало неудобно перед ними. Я начал переживать за своё поведение, которое было и для меня тоже в новинку.

Дальше нам с Серёгой нужно было ехать домой на метро, а там мне встретится ещё больше людей, и смешных и не очень, и я разволновался, не торкнет ли меня снова! Ведь в метро можно залететь и к ментам, откуда и до психушки недолго!

Без лишнего геморроя мы прошли турникеты и спустились на эскалаторе. Я держался молодцом, оставаясь совершенно, и даже, вероятно, слишком невозмутимым. Дождались поезда. Ну, всё, подумал я, наверно меня полностью уже отпустило. Странно, а Косой говорил, что он скорость какую-то обрёл фантастическую, а меня почему-то только на ржач пробрало. Ну да ладно, у каждого по-разному, наверно.

Мы сели в поезд и поехали. Я встал у дверей, от людей отвернувшись, чтобы не дай бог чего. Но в отражении в стекле я вдруг углядел рожу какого-то негра, что маячил в толпе! Боже, ну насколько же была прикольна эта лысая, чёрная мордочка с… белыми усами! Прямо персонаж из какого-то мультфильма! Трудно описать, что произошло со мной дальше. Я стал уссываться над этим бедным иностранцем, и мне опять было не остановиться! Негру стало не по себе от всей этой сцены, и он выскочил из вагона на ближайшей же станции. Что он потом мог рассказать о сумасшедшей, дикой русской нации своим соплеменникам, своим детям и внукам?

Меня ухахатывающегося Косой вытянул из поезда на Площади Восстания, мы пересели на «зелёную ветку», где уже в поезде в сторону Елизаровской я продолжал бесноваться. И мне уже давно не важен был тот негр – я смеялся теперь над всеми и над всем. Люди шарахались от меня в разные стороны. Я всё это понимал, но был бессилен что-либо изменить.

По пути от метро до своего дома, куда меня одержимого тащил Косой, я цеплялся почти за каждое живое существо, попадающееся у меня на пути.

Не прошёл я мимо продавщицы мороженного, хохоча, вытянув у неё из коробки стаканчик «крем-брюле». Я это сделал не ловко, не круто, а совершенно бездарно и глупо.

Докопался до подслеповатого старика, который стоял и читал газету на уличном стенде: мне показалось забавным, что он был в толстых линзовых очках, да ещё и читал текст через лупу, словно сыщик Шерлок Холмс.

Потом я хотел догнать и спасти бродячую собаку, у которой, как мне почудилось, что-то торчало из… причинного места.

А, увидев двух азербайджанцев в больших сомбреро (не знаю, что у них был за маскарад), я чуть было не ополчил против себя всю их исламскую диаспору – мы с Косым еле унесли ноги!

Моему другу уже давно всё наше путешествие перестало быть смешным, и он сильно жалел, что замутил это поганочное турне. Однако я продолжал ржать над всем и вся, и уже сам подумывал, а не сошёл ли я с ума.

Завершился же этот смешной день тем, что, придя домой, я изрисовал все обои в комнате символом поганок ЛСД, и вынес мозг отцу с матерью, смотрящим в этот момент дома по телевизору какое-то кино.

И действительно, как говорил мне Косой, ни вечером, ни ночью, ни утром голова у меня от грибов не болела – она болела лишь у тех людей, которые попали в тот день под мои чудо-хаханьки.

Сейчас, уже будучи взрослым и поумневшим человеком, пишущим стихи и даже книги, я спешу сказать всему подрастающему поколению: никогда не берите в рот эту галлюциногенную гадость ни в жареном, ни в варёном, ни в сушёном, ни в маринованном, и уж тем более, ни в сыром виде! Нам с другом тогда очень повезло – мы остались живы, здоровы и невредимы. Однако для многих других наших знакомых и незнакомых людей, такая «весёлая» забава закончилась гораздо плачевней.

И вот вам, дорогие друзья, кратенькая информация о наших волшебных грибочках с планеты Криптон[22 - Криптон – вымышленная планета, является родной планетой Супермена. – Прим. автора.].

Долгое время блуждавший по России миф о том, что грибы ЛСД (LSD)[23 - Грибы ЛСД (LSD) – такое название грибы получили из-за сходства их действия с действием на человека другого, синтетического наркотика, и является в корне не верным. Читайте пояснение далее в тексте. – Прим. автора.] – это только питерские грибы и растут лишь в Ленинградской области, развенчан. Эти поганки растут по всей северной широте земного шара. Так что, дети почти половины нашей страны совершенно не застрахованы от воздействия данных растений! Всё в руках родителей!

***

Научное название этих поганок – ПСИЛОЦИБЕ ПОЛУЛАНЦЕТОВИДНЫЕ – вид грибов семейства строфариевых. Обладают психоактивными веществами – псилоцином и псилоцибином. Входят в группу галлюциногенных грибов, а также психоделиков, так как после приёма внутрь, приводят человека к измененному состоянию сознания. Употребление их вызывает галлюцинации и психотическое состояние, которое может сопровождаться эйфорией или же депрессией, иногда с тягой к самопознанию.

Согласно перечню наркотических средств, плодовое тело любого вида грибов, содержащих псилоцибин и (или) псилоцин считается наркотическим средством и запрещено к обороту на территории Российской Федерации.

И совершенно верно, что в русском языке подобным грибам определено название «поганки», так как, наевшись их, человек, если не помрёт, то непременно станет неистовым поганцем!

«Картонтоль», или Операция «Хлеб»

Слоган серии: Ну что, братва, за хлебом?

Музыка к финальным титрам: Несчастный случай – Генералы песчаных карьеров.

В главных ролях: Лёха Доцент, Серж Косой и другие хорошие ребята.

Автор текста: Алексей Доцент.

Когда у нас есть дом,

в котором мы живём,

укутавшись теплом,

мы однозначно не поймём,

как жизнь бывает холодна,

когда один ты, иль одна,

и кушать нету ни хрена,

и боль от безысходности сильна…

Всё описываемое здесь актуально

лишь на период описываемого

времени.

Завод «Картонтоль»

Есть у нас на проспекте Обуховской Обороны, д. 72 одно предприятие, перерабатывающее макулатуру и ветошь (по крайней мере, этим оно занималось раньше), называется оно «Завод „Картонтоль“». Эта сокровищница всякой всячины в те годы привлекала к себе, словно нектар, пацанов и даже некоторых девчонок. Можно там было найти уйму интересного, от комиксов, игральных карт и сигарет, до модных шмоток.

Со значительной части города на это предприятие свозились текстиль и макулатура, в том числе производственные отходы. Например, типографические производства свозили на «Картонтоль» отходы бумажные: книги, журналы, газеты, плакаты и многое другое, что не соответствовало нормам качества. Табачные фабрики везли сюда свою некондицию – сигаретную упаковку, а также брак с табаком – непорезанные сигареты длинной в метр и длиннее, которые можно было дома порезать на более короткие, и курить. А швейные предприятия отбрасывали в «Картонтоль» разные тряпки и криво пошитую одежду: джинсы, куртки, рубашки и пр. Но криво – это, например, если пуговицы пришиты не в том месте, или ширинка на джинсах вкось пошла. Дома мама могла всё это переделать, и можно было носить.

Скорее всего, кто-то сейчас читает подобное и поражается, как можно было до такого опуститься, чтобы лазить по таким свалкам, курить и носить отходы? А вот время было такое! Наши семьи пребывали в состоянии нищеты, а нам, детям, хотелось иметь разные брибамбасы, про которые рассказывали по телевизору. Мы обзаводились ими по-своему!

Попасть на «Картонтоль» можно было двумя способами. Первый – это через «фабрику Ногина». Второй – через «Катушку». Оба способа были весьма небезопасны, но мы шли на риск ради забавы и соперничества: у меня цацки круче!

Итак, первый способ – через Прядильно-ткацкую фабрику им. В. П. Ногина. Также она имеет и другие названия: «Фабрика Паля» и «Александро-Невская мануфактура». Располагается по адресу: пр. Обуховской Обороны, 70А.