– Минут десять, возможно даже меньше, – пожала плечами Энни, подавая ей стакан с набранной из-под крана водой, – ты не так давно упала. Как только мы с одногруппником тебя увидели, сразу же устремились к тебе и попытались перенести в коридор.
– Что? Меня переносили? Вот так прямо у всех на виду?.. – она с благодарным кивком приняла из рук стакан и стала осторожно пить, умудрившись все же пролить на себя немного содержимого.
– Ну да. Никого сильнее меня поблизости не оказалось, а стражникам запрещено прикасаться к студенткам. Да и неудобно это, латы ведь, поранят еще.
– Ох, как же стыдно вот так облажаться в первый же свой день… Спасибо тебе, Энни. Наверное, мне все же стоило послушаться тебя и остаться в общежитии… – Говорила она медленно и с трудом, язык заплетался, во рту по-прежнему ощущалась сухость.
– Да пустяки. Главное, что тебе сейчас немного полегчало. Полегчало же? Кстати говоря… – продолжила Энни, не дожидаясь ответа на свой вопрос. Она понимала, что подруге и так сейчас тяжело. – Пока ты находилась в залах, я узнала сегодняшнее расписание. Точнее… узнала о поездке, которую мы сегодня должны будем совершить.
– Какая к Хадшарху поездка в первый же день? Он ведь приветственный… – недовольно прокряхтела девушка, неуклюже поднимаясь на ноги и покачиваясь из стороны в сторону. Подруга поддержала ее.
– Я тоже удивилась. Об этом нам всем должны будут рассказать в кабинете, пойдем. Если, конечно же, ты чувствуешь себя чуточку лучше.
– Как знать, вроде полегчало… Но насчет поездок… я сильно сомневаюсь в своих силах. Не хотелось бы упасть с лошади, как какой-нибудь мешок с зерном.
Отыскав нужную аудиторию, Энни несмело постучала в дверь и девушки вошли внутрь. К счастью, преподавательница слышала о недавнем инциденте и с пониманием отнеслась к сегодняшнему опозданию.
– А я думала она рассердится, – шепнула девушка, уже сидя за одной партой с северянкой.
– В смысле? Рассердится на то, что тебе стало настолько плохо, что ты упала в обморок?.. – Энни странно взглянула на нее.
– Ну мало ли… Академия очень строгая, ее режим перемешан с режимом школьных старших классов, этим ведь она и отличается от других обыкновенных академий, – пожала та плечами.
– Итак, теперь, когда все наконец в сборе, начнем пожалуй знакомиться, – с улыбкой произнесла миловидная молодая женщина с глазами цвета ириса. – Меня зовут Вельметта Кейлет, но вы можете обращаться ко мне просто «мисс Кейлет». С завтрашнего дня я официально стану вашей наставницей и преподавателем по фамильярологии, истории Раусвалля и всеобщей истории, а также помогу вам раскрыть свой внутренний Священный Свет.
Она бережно подняла со своего рабочего стола развернутый свиток.
– Сейчас я начну называть имена, идущие по списку, а вам, услышав свое имя, нужно будет подняться с места, чтобы я смогла запомнить каждого из вас в лицо, хорошо? Давайте начнем. Азарика.
Азарика аккуратно поднялась со стула. Максимально аккуратно, чтобы ненароком не задеть его или саму парту, заставив их с грохотом подпрыгнуть. Она твердо решила, что на сегодня хватит с нее всех этих неловких моментов. Во времена обучения в школе Раскаленной Стали, их с одноклассниками всегда веселил тот факт, что имя девушки постоянно подставляло ее, всплывая самым первым в списке учащихся. Точнее, этот факт веселил только их. Азарике же из-за этого часто приходилось несладко.
– Ах, а вот и ты! Как ты себя чувствуешь? – осторожно обратилась мисс Кейлет, бросив быстрый взгляд на других студентов.
– Со мной все хорошо, просто от накативших переживаний немного закружилась голова… Благодарю Вас за заботу, не стоит беспокоиться. – Азарика натянула фальшивую улыбку.
«Не хочу показаться чересчур мнительной, но все же… Неужто она умышленно задала мне этот вопрос, зная, что после этого одногруппники могут начать шептаться за моей спиной?..»
Западные Земли, школа Раскаленной Стали, два года назад…
В одном из классов – стоило лишь педагогу отлучиться куда-то по своим делам – начался твориться самый что ни на есть дурдом: сидевшие за первыми партами дети вполголоса обсуждали что-то, совершенно не заботясь о том, что могут кому-то помешать; небольшая группа мальчишек, откуда-то с заднего ряда, надрывались от непрекращающегося хохота, эхом разлетающегося по всем углам; двое нахохлившихся юнцов, в очередной раз не поделив что-то между собой, готовились затеять уже привычные для этих стен разборки на кулаках.
Дверь в класс осторожно приоткрылась, в тускло освещенном проеме возник силуэт хрупкой маленькой девочки, сжимающей на плечах кожаные лямки рюкзака орехового цвета. Стушевавшись под многочисленными взглядами одноклассников, устремившихся на нее, она неловко опустила большие голубые глаза в пол и засеменила к своему месту, стараясь не обращать ни на кого внимания. Оказавшись за самой последней партой, находившейся в темном углу комнаты, она беззвучно выдохнула. Тревога понемногу отступила, но виски по-прежнему пульсировали, а вот-вот готовое было выскочить наружу сердце успокоить оказалось не так-то просто. Наклонившись к рюкзаку, она принялась как можно тише доставать оттуда все необходимые для урока учебники и прочие принадлежности.
– Смотри-смотри, – зашептал кто-то, – совсем новые, такие яркие картинки… Ее отец, небось, сам их купил.
– Естественно, она же дочь верховного паладина. Ей покупают все, о чем бы она ни попросила, – согласился сидящий неподалеку мальчик. – И одежда у нее каждый день другая. Должно быть, нарочно приходит сюда, чтобы похвастаться богатствами своей семьи и покрасоваться тут перед нами.
«Это все неправда…», – запротестовала про себя девочка, зная, что ей не хватит смелости сказать это классу в лицо. Она взяла в руки книгу и опустила голову, старательно делая вид, что ничего не слышит.
– Ну а зачем еще девчонке приходить в школу, где обучаются воины? Она же ничего не умеет! – уже громче запричитал второй мальчик.
От обиды на глазах малышки выступили первые слезы, размывая и заставляя двоиться весь обзор на белоснежные страницы книги. Стараясь не шуметь, она медленно и тихо втянула носом, изо всех сил борясь с подступающими всхлипами.
– Да хватит уже.
Юный эльф с длинными черными волосами, заплетенными в одну толстую косу, собранную в изящную прическу-корзинку, привстал из-за своей парты и укоризненно посмотрел на весь класс.
– Вам самим-то не стыдно? – продолжил он уже с явным раздражением. – Зовете себя воинами, а сами всей толпой, словно крысы, шепчетесь за спиной маленькой беззащитной девочки, зная, что она ничего не сможет вам противопоставить. Какие вы воины?
– Что ж… хорошо… – Рыжеволосый паренек, сидящий в первых рядах, поднялся со своего места и, спрятав руки в карманах широких штанов, спокойно приблизился к эльфу. – Но в таком случае ответь нам, Эллудар, что эта девчонка забыла в нашей школе?
Он указал пальцем на уткнувшуюся в книгу и, должно быть, задержавшую в тот момент дыхание Азарику. Этот крайне невежливый жест эльфийскому юноше очень не понравился.
– Ты сам должен помнить, что просто так сюда не попасть, Хоук, – как можно спокойнее ответил Эллудар. – Если она здесь, значит есть на то свои веские причины.
Азарика впервые взглянула на мальчика из-под опущенных ресниц: бледная, точно белый снег, кожа, ясные глаза насыщенного василькового оттенка, густые иссиня-черные волосы.
«Красивый… Прямо как добрый волшебник из сказки, которую мама всегда читала мне перед сном…»
Она почувствовала, как ее маленькие щечки налились легким алым румянцем. Таким непривычным, чистым и по-детски невинным. Хоук тяжело выдохнул и потер переносицу, после чего исподлобья бросил взгляд на своего упрямого собеседника. Его всегда раздражали споры, когда он считал, что наверняка прав.
– Эллудар, ты – наш староста, и я больше чем уверен, что здесь не найдется ни одного парня, который не уважал бы тебя, – начал он. – И вполне естественно, что ты, будучи старостой класса, готов защитить каждого его ученика. Но взгляни правде в глаза: какие «веские причины» могут быть у – как ты сам же и выразился – «маленькой беззащитной девочки, которая даже не может ничего нам противопоставить»? Каждый из нас здесь – будущий боец, готовый сражаться с преступность, и не только с ней. У нас уже имеются четко поставленные цели, и мы уж точно пришли сюда не ради того, чтобы, вдохновившись подвигами своих отцов, прийти поиграть в куколки и пофантазировать о рыцарской славе, не имея представлений о настоящих поджидающих нас испытаниях.
– Ты зашел слишком далеко, думая, что можешь узнать о человеке все, лишь взглянув на него…
Эльф уже было поднялся из-за парты, намереваясь уменьшить расстояние между ними, но тут в класс вошел вернувшийся преподаватель. Еще на подходе к кабинету он заметил, что не слышит привычных выкриков и громкого гогота. Это-то и заставило его слегка поднапрячься. Перешагнув через невысокий порог, он сразу же почувствовал почти что осязаемое напряжение, нависшее над потолком плотной грозовой тучей, и медленно развернулся к ученикам, изогнув свою густую темно-каштановую бровь.
– Та-а-ак… И что же вы натворили на этот раз? – Он нарочно выделил слово «этот» и недоверчиво посмотрел на младшеклассников.
– Вам не о чем беспокоиться, мистер Альвинг. Просто… – Эллудар бросил быстрый взгляд на Хоука, но тот лишь отвернулся, всем своим видом демонстрируя безразличие, – …у нас с товарищем возник небольшой спор, который мы уже мирно разрешили.
– Вы-то и «мирно»? – переспросил мужчина, явно не поверив его словам. – А хотя… ты у нас, Эллудар, всегда был довольно спокойным, чего я не могу сказать о Хоуке. Таким образом, отсюда сам напрашивается вывод, кто этот спор спровоцировал.
– Ну-у-у, мистер Альвинг, не вы ли говорили, что слабым здесь не место? Об этом и шел весь наш разговор. – Произнося это, рыжеволосый юнец смотрел прямо на спрятавшуюся за раскрытой книгой Азарику.
– Так и есть, – подтвердил преподаватель. – Лишь тот, кто силен духом, сможет преодолеть все трудности и вырваться вперед.
– Вот и я о том же, – согласился Хоук. – Ради достижения цели, воину нужны меч и холодный рассудок, но никак не бантики с рюшечками и красивые глазки.
Ученики тихо захихикали, по классу уже с новой силой стали разноситься очередные шепотки. Преподаватель, поняв прямые намеки парня, поспешил переключить все свое внимание на лежащие на столе папки с документами и перевести тему:
– Кхм… – неловко кашлянул он. – Теперь, когда я закончил со всеми делами и вернулся к вам…
Прошло какое-то время, прежде чем Азарика смогла оторваться от книги и со всей осторожностью – стараясь при этом оставаться незаметной – проанализировать глазами окружающую обстановку и настрой учеников. Можно было смело сказать, что ей повезло: вдоволь повеселившись, никто больше не обращал внимания на напуганную девочку, одиноко сидящую в самом углу комнаты. Мистер Альвинг никогда не участвовал в подобных травлях, но в то же время и не спешил заступаться за свою ученицу. Должно быть, где-то глубоко внутри он, как и все здесь присутствующие, все же был крайне недоволен ее пребыванием на своих серьезных занятиях. И вполне возможно, что он чувствовал себя, мягко говоря, слегка оскорбленным. А может в глубине души он и вовсе надеялся, что Азарика, как и полагает хрупкой маленькой девочке, в итоге не выдержит всех этих нападков и сама со временем сдастся, приняв решение покинуть наконец школу воинов.
Весь урок малышка сидела «как на иголках», старательно записывая в тетради каждое слово, произнесенное преподавателем, и до ужаса боялась случайно пересечься взглядами с Хоуком или еще кем-либо из его компании. Вдумывалась ли она в тему урока? Понимала ли смысл тех или иных прозвучавших из уст учителя терминов? Конечно понимала. Азарике нравилось узнавать о мире что-то новое, а в особенности то, о чем доселе она обрывками фраз могла услышать из разговоров родителей. Честно говоря, порой Азарика и сама задумывалась: «И все же… что я, все-таки, тут делаю?», но при этом, даже прекрасно осознавая абсурдность всей сложившейся в глазах других ситуации, выслушивать о себе всякие гадости ей все равно было очень обидно. В любой момент она могла бы просто подхватить с пола свой рюкзак и уйти прочь, никогда более не беспокоясь о возвращении в школу Раскаленной Стали, однако… что-то живущее внутри этого хрупкого создания твердило: останься, ведь в далеком будущем приобретенные умения обязательно пригодятся тебе. Будь сильна и равнодушна, столкнувшись со стремлением посторонних намеренно задеть тебя, ибо такая мелочь никоим образом не должна препятствовать твоему возведению своего яркого будущего.
Вся эта картина казалась Азарике довольно странной: обучаться первостепенным навыкам военного ремесла, – да и в целом проявлять интерес к тому, что еще с самого рождения определилось, как неприемлемое для тебя, – доверившись своему неведомому внутреннему голосу.
Стоило лишь мистеру Альвингу захлопнуть учебник в старом кожаном переплете, тем самым давая понять, что уроки окончены, как в ту же минуту по школьным коридорам разнесся уже знакомый и такой желанный для каждого ученика звон, радостно оповещающий о завершении школьного дня. На лицах парней проступило нескрываемое облегчение, нахлынувший прилив радости ощутила и сама Азарика. Воодушевленно складывая обратно в сумку все выложенные ранее на парту принадлежности, она, как бы невзначай, глянула на заступившегося за нее Эллудара: у самого выхода из кабинета мальчик разговаривал с кем-то из одноклассников, старательно – и в то же время абсолютно спокойно – разъясняя тому что-то. Как бы ни хотелось ей отблагодарить своего спасителя – увы, смелости у малышки не хватило бы даже банально на то, чтобы приблизиться к нему, не говоря уже о разговоре лицом к лицу. Ей оставалось лишь тихо надеяться, что когда-нибудь парень сам решит выйти с ней на контакт по какой-либо причине, и этот первый шаг определенно прибавит ей храбрости.
– А ты почему не выходишь? Все давно уже убежали.
Из размышлений Азарику вывел раздавшийся откуда-то слева уставший голос преподавателя. Помотав головой и осмотревшись, она и впрямь убедилась, что кроме нее и мистера Альвинга в классе никого больше не осталось.
– Ой, я иду… – пробормотала под нос девочка и поспешила покинуть кабинет.
Старые широкие коридоры школы встретили ее приглушенными разговорами учащихся других классов, а чуть позже к ним присоединились уже другие звуки, характерные для неосторожных взаимодействий с деревянно-металлическими стульями. Малознакомые старшеклассники, время от времени встречавшиеся ей по пути в школьную раздевалку, бросали на нее оценивающие взгляды, выдающие их плохо скрываемое удивление вперемешку с замешательством. Кто-то из них по-прежнему продолжал оборачиваться, даже будучи уже на солидно пройденном расстоянии, словно желая еще раз убедиться: а не привиделась ли им хрупкая девочка с белокурыми кудрявыми волосами, неспешно топающая своими маленькими ножками по коридору здания, где обучаются будущие мужчины-воины?
Из-за отсутствия света, в раздевалке было очень темно: должно быть, какая-то из изношенных лампочек перегорела, не выдержав-таки напора. И чтобы собиравшиеся по домам учащиеся смогли без особых трудностей забрать свою одежду с вешалок, дверь специально оставили распахнутой, впуская в мрачное помещение тусклый желтовато-белый свет из коридора. Азарика с уже привычной ей осторожностью сделала небольшой шажок во тьму, а потом глазами начала искать свой бумажный пакетик с находящейся внутри сменной обувью.
Вдруг дверь в раздевалку с шумом захлопнулась. Да еще и с такой силой, что со стен суетливо осыпалась львиная доля штукатурки. От такого внезапного удара ученица едва не подпрыгнула на месте, не на шутку перепугавшись. Ее маленькое сердечко бешено застучало. Молниеносно повернув голову, она с нарастающими непониманием и тревогой уставилась в непроглядный мрак, где еще минуту назад виднелась злосчастная тяжелая дверь. Неужели кто-то из уборщиц опять захлопнул ее, совершенно не заморачиваясь, что случайный ученик мог находиться внутри? Но ведь совершать такого рода действия категорически запрещено! Разве так тяжело прежде поинтересоваться, не остался ли кто-то в помещении?
Ориентироваться в этой густой и беспросветной черноте было практически невозможно, но удерживая в мыслях весь примерно пройденный путь, Азарике с горем пополам удалось избежать столкновений с возвышающимися то тут, то там, металлическими вешалками, какими была от и до усеяна вся комната. И вот, выбравшись наконец с этого своеобразного поля боя целой и невредимой, она остановилась перед большой бетонной дверью, наощупь распознав ее по внушительным отслаивающимся кускам засохшей краски. Приподняв руку, стиснутую в кулак, девочка с некоторым усилием постучала в нее, и тут же – испугавшись собственных ударов, гулким эхом отскакивающих от шероховатой бетонной поверхности и тотчас же растворяющихся в пространстве – остановились, внимательно прислушиваясь. После такого созданного ею шума она ожидала услышать по ту сторону двери что угодно: неразборчивый нарастающий голос, приближающуюся непонятную возню, – или даже издевательский смех, раз уж на то пошло…
…но никак не продолжение гробовой тишины.
Не желая верить в происходящее, какое-то время девочка продолжала напряженно вслушиваться, стараясь уловить хоть какие-то малейшие признаки чьего-либо присутствия в коридоре, но в итоге сдавшись и убедившись, что там действительно никого нет, она задала себе лишь два единственных логичных в такой ситуации вопроса, которые так и напрашивались в ее сознание: «Если там пусто, кто тогда запер дверь? И что мне теперь делать»?
Покрутившись на месте, Азарика приняла, как ей тогда казалось, наиболее разумное решение, которое заключалось в… безостановочном стучании по двери. Со временем кто-то ведь обязательно должен посетить раздевалку, ну или хотя бы просто пройти мимо? И, вновь приподняв свой маленький кулачок, она стала тарабанить в бетонную поверхность с новой силой.
Вдруг откуда-то позади донесся странный приглушенный звук, чем-то напоминающий падение бумажного пакета и вылетевшего оттуда при ударе об деревянный пол маленького детского ботинка. Прекратив стучать, девочка застыла, прислушиваясь. Все та же тишина. Повернувшись в возможную сторону источника недавнего шума, она уже механически сощурилась, хотя и прекрасно осознавала, что в кромешной тьме это не даст ей никаких результатов. Как и ожидалось, она ничего не увидела. И тогда, шумно сглотнув от волнения, малышка поняла, что ей ничего не остается, кроме как постараться нащупать стену раздевалки и, придерживаясь ее, аккуратно двигаться вперед. Так она и сделала.
Никогда прежде Азарика не испытывала перед темнотой ни страха, ни паники. Прохладными лентами тьма обволакивала все ее тело с головы до ног, создавая ощущение максимально уютной и комфортной обстановки. Она прятала девочку от чужих насмешливых глаз и злых оскалов, укрывая своими величественными крыльями, сотканными из нитей самого мрака. Как можно бояться того, что по-своему пытается помочь тебе?
В каком конкретно месте неизвестный шум дал о себе знать – сказать было сложно, и это, конечно же, несколько затрудняло поиск его источника. Будь у Азарики сейчас в руках хотя бы один слабенький фонарик, он существенно облегчил бы задачу. Наступив в итоге на что-то шуршащее, ученица от неожиданности поспешила одернуть ногу от незнакомого объекта. Какое-то время она лишь молча вглядывалась в темный пол, решаясь: подойти или нет? Но что, если в конечном счете этот предмет окажется ничем иным, как просто чья-то упавшая сумка или плащ, а девочка только зазря потеряет надежный ориентир в виде стены? И как потом заново пытаться найти его, не налетев при этом лбом на металлический столб?
Беззвучно выдохнув и собравшись наконец с силами, ученица поджала губы и медленно, шаг за шагом, стала углубляться в самый центр помещения, вытянув перед собой одну руку, а другой все еще нащупывая прохладную поверхность стены. Как она и предполагала, неизвестным лежащим объектом был бумажный пакет с обувью, и наощупь его содержимое очень походило на содержимое пакета Азарики…
Девочка уже хотела было подняться с полусогнутых ног, удерживая в руках свою находку, как вдруг она спиной ощутила чей-то недобрый пристальный взгляд. Обернувшись, она, конечно же, никого не увидела, но почувствовала, как по спине уже пробежали мурашки. Отчего-то малышке впервые стало тревожно в этой непроглядной мгле. Она внезапно поймала себя на мысли, которая никогда раньше даже и не думала посещать ее голову: «Темнота не опасна, но… что, если опасными окажутся существа, скрывающиеся под ее покровом?..».
Впереди послышался лязг упавшей металлической вешалки и последовавший за ней звон, который, казалось, словно одним резким движением рассек тьму своим оглушающим в этой мертвой тишине звуком. Азарика взвизгнула и попятилась назад, к висящей одежде, попутно задевая плечом еще пару-тройку таких же пустых вешалок, опрокидывая их вниз и тем самым издавая еще больше шума. А потом случилось то, что маленькая девочка запомнила на всю оставшуюся жизнь. То, что окончательно уничтожило остатки ее доверия к людям и положило свое начало тяжелейшей фобии, преследовавшей уже повзрослевшую Азарику и по сей день.
Стоило лишь ей очутиться посреди свисающих шарфов и плащей, как вдруг она почувствовала на себе внезапные прикосновения множеств рук, тянущихся к ней из тьмы со всех сторон: они хватали Азарику за плечи, дергали за волосы, за лямки рюкзака, всячески щипали и пытались ухватиться за ноги. Все эти хаотичные, леденящие кровь действия, сопровождались непрекращающимися завываниями, звучавшими словно отовсюду. И хрупкая детская психика, не выдержав такого давления, дала свою первую крохотную трещину. Азарика зажала уши дрожащими ладонями и закричала, что есть мочи, чтобы хоть как-то справиться с нахлынувшим на нее непередаваемым ужасом. Жуткий вой стих так же внезапно, как и появился, а дрогнувшие от истошного крика кисти рук, еще совсем недавно удерживавшие девочку, в ту же секунду были одернуты. Позади послышались шорохи ткани и неразборчивые детские голоса, – а трясущаяся от страха Азарика, рыдая и всхлипывая, со всех ног рванула куда глаза глядят, сбросив по пути свой маленький кожаный рюкзачок.
Она бежала, не оглядываясь назад в темноту. Бежала так быстро и отчаянно, что вскоре ее частое дыхание, сопровождаемое почти что различимыми облачками пара, вполне ожидаемо подвело ее: в сознании помутнело, на такой высокой скорости ноги все чаще заплетались, а чуть позже и возникшая в правом боку колющая боль очень некстати дала о себе знать. И в этот момент она не думала, что может удариться о стену или пораниться, нет… Вырвавшиеся наружу эмоции полностью вытеснили здравый рассудок, взяв контроль над поглощенным паникой разумом. То, что ученице удалось не только избежать всех возможных препятствий, но еще и совершенно случайно наткнуться на черный ход, ведущий из раздевалки прямиком в длинные коридоры подвала школы – настоящее труднообъяснимое чудо.
Плывущая из всех щелей мгла больше не казалась ей такой комфортной, как прежде. По какой такой причине Азарика вдруг решила, что тьма – ее друг и верный защитник? Кто ей это сказал? Спускающийся с небес сумрак накрывал одеялом непроглядного мрака всех без разбору, ведь для него не существовало разницы – хороший ты или плохой. Тянущиеся когтистые лапы могли схватить тебя, но далеко не для того, чтобы укрыть от опасностей, о нет. Они и есть опасность. Они те, кто отлавливает заблудшие в этой темени человеческие души и затягивает их прямиком во врата самой Бездны, наполненные болью, отчаянием и Маррами. И никто не в силах спастись из глубин ее недр.
Играющий в крови адреналин угомонился, и абсолютно обессиленная Азарика, уже привычными движениями нащупав поверхность стены, медленно сползла по ней, беззвучно проливая слезы в полной тишине.
Вдруг где-то вдалеке зажегся всполох голубоватого огонька. Совсем крохотный, он едва заметно пританцовывал на чьей-то смутно виднеющейся ладони, временами то возвышая свои искрящиеся язычки пламени ввысь, то напротив, усмиряя их и опуская ниже. Обнимая руками колени, вымотанная девочка даже не обратила внимания на появившиеся шаги, звучание неуклонного приближения которых лишь нарастало с каждой секундой. Когда свечение потрескивающего огня сделалось совсем ярким, девочка, нехотя, утомленно подняла голову, щурясь от света. А в следующий миг ее полные слез голубые глаза, отражающие танцующие искорки пламени, в удивлении распахнулись.
– Азарика? – послышался до боли знакомый тихий голос Эллудара. – Азарика, это ты?
Не в силах вымолвить ни слова, малышка так и продолжила сидеть на холодном полу с широко распахнутыми глазами, в которых очень скоро скопились очередные капли слез, готовые вот-вот скатиться по покрасневшим щекам.
– Я намеревался остаться на дополнительные занятия, но внезапно в школе возникли серьезные перебои с электричеством, поэтому преподаватели сочли необходимым отпустить меня домой. Неужели все это время ты была здесь? И совсем одна?
– Н-нет… – едва слышно ответила она, старательно растирая слезы кулаками. – Какие-то темные монстры закрыли м-меня в раздевалке и напугали… А я убежала…
– Темные монстры? Напугали? – озадаченно переспросил эльф, нахмурив брови.
– Угу… – быстро закивала головой Азарика и громко всхлипнула. – Это, наверное, Марры… Мальчики однажды говорили мне, что я слишком слаба внутри, и что Марры когда-нибудь обязательно придут за мной, почувствовав эту слабость…
Какое-то время Эллудар молча размышлял над услышанным. Юноша старательно подбирал подходящие слова, чтобы не сделать только хуже. Осторожно приблизившись к девочке, он опустился перед ней на корточки и протянул шелковый платок, красиво расшитый серебристыми нитями и яркими синими васильками.
– Вот, держи. Не плачь. Да, это и впрямь сделали монстры… но не Марры. Марров давно уже нет и не будет, их навсегда изгнали в Бездну. Поэтому не слушай этих глупцов, никто не придет за тобой, они лишь нарочно пытаются тебя запугать.
– Обещаешь?..
– Что?
– Обещаешь, что… что они не придут за мной?..
На Эллудара с надеждой смотрели два голубых и невероятно прекрасных бездонных озера, в которых беспокойно плескались сапфировые проблески света. И пусть лишь на миг, однако этого эльфу оказалось достаточно, чтобы едва не утонуть в них, позабыв обо всем на свете. На белоснежной коже лица проступил едва заметный румянец. Юноша гордо приподнял подбородок и поспешил отвернуться, стремясь скрыть свою странную и такую непривычную для него самого реакцию.
– Обещаю. Больше никто не посмеет тронуть тебя, Азарика, я обещаю.
Поднявшись на ноги, он медленно, но решительно протянул ей свою руку, и та не заставила себя долго ждать. Окружающая их чернота ощущалась настолько плотной и интенсивной, что казалось, ее смело можно было коснуться и прочувствовать кончиками пальцев. Прошептав несколько слов на языке эльфийских племен Зеркальных Озер, Эллудар сомкнул изящные длинные пальцы, удерживавшие ранее совсем крохотный синеватый огонек. А разомкнув их спустя миг, на ладони уже отчетливо красовалось разрастающееся горящее пламя яркого электрически-голубоватого оттенка.
– Теперь нам будет значительно проще ориентироваться в пространстве, – пояснил он, не отрывая взгляда от сотворенного волшебства.
– Там темно, я боюсь… – Азарика непроизвольно сжала руку эльфа, тревожно осматриваясь. – Что, если кто-то вдруг схватит нас?..
Она изо всех сил старалась быть сильной, но тот неописуемый ужас, что овладел ее хрупким детским сердечком, уже очень глубоко пустил свои корни.
– Не бойся, я ведь рядом с тобой, – тихо произнес юноша, стараясь вложить в эти слова всю свою теплоту и заботу.
– А если я все же потеряюсь?..
Повернувшись к ученице, Эллудар демонстративно, со всей осторожностью, поднес к ней голубоватый всполох своего огня. Но их небесно-синие глаза, отзеркаливающие яркие языки пламени, будто бы и не замечали его, глядя лишь друг на друга…
– Тогда… – юноша ненадолго замолк. – Тогда иди на мой свет. Увидев мой огонь хоть раз, ты никогда более не сможешь спутать его с чем-то другим. Этот свет… всегда будет гореть для тебя.
И он повел ее, повел прямиком во тьму. Крепко удерживая руку эльфа, она безропотно следовала за его ярко горящим огнем, искрящимся десятками белоснежных частиц и размеренно потрескивающим в этой зловещей черноте. Мрачные когтистые лапы свирепо тянулись к ней со всех сторон, но яркий свет жаркого пламени с неистовой силой отталкивал всех воображаемых чудовищ, не позволяя им даже пальцем коснуться этой маленький белокурой девочки.
Тьма терпеливо подстерегает человека на каждом его шагу, стремясь окутать разум своими крепкими теневыми путами и погрузить его в отчаяние. Эта мрачная, пропитанная злобой и ненавистью субстанция способна без колебаний пожрать самые прекрасные людские мечты. Она коварна и ненасытна. Стоит лишь раз оступиться, и она тотчас же безжалостно набросится, готовясь растерзать в клочья все человеческие желания, все стремления…
Но важно помнить, что на каждое такое черное пятно обязательно найдется свой маленький лучик света. Лучик, способный собрать все свои силы воедино и пробиться сквозь эту темноту, освещая собою путь и другим заблудшим душам.
Ведь тьма не вечна, друг мой, ее всегда прорубит свет,
И с каждым сумрачным закатом, наступит новый золотой рассвет.
* * *
