Марианна Красовская "Змеиного царевича невеста"

– Что-то я не замечала.

– Невнимательная вы женщина, Алена Дмитриевна. И черствая.

– И весьма коварная.

Замолчали оба обиженно. Я понимала, что перегнула палку, ну так и он зря считал себя Казановой. Ничего особенного вообще-то. Но с голодухи сойдет. Не больно-то ко мне в очередь женихи выстраивались, даже и наоборот.

Те, которые нравились мне, либо на меня внимания не обращали, либо с ними какая-то ерунда приключалась. То ноги ломали, то под машину попадали. Одного белка бешеная покусала, другого на улице ограбили, отобрали телефон, и он до меня не добрался, третьего и вовсе в армию замели. Короче, что-то со мной было не так, раз после первого свидания все парни придумывали предлоги один нелепее другого, лишь бы второго свидания не состоялось. Остался вот один Пашка, ему оказалось все нипочем. Наверное, стоило извиниться.

Не успела.

Бабка уже махала рукой нам от калитки.

Сто лет здесь не была и еще сто лет бы не приезжала. Скука смертная эти ваши деревни. Ни интернета, ни телевизора даже. Только лес, речка и огород. Большой огород, где нужно полоть морковь и собирать смородину. Бр-р-р.

– Как же ты вырос, возмужал, ой жаних! – объявила бабка Антонина. – Красавец-та мой! Только тощщий больно, поди всякую дрянь в городе ешь?

– Угу. Пусти, ба. Я тебе колбасы привез и сыра с плесенью. С днем рождения, короче!

– Поросятам что ли? Так я уж не держу, старая стала. Ну, Нюське отдадим.

– Да не, баба Тоня, это такой сорт, – влезла я. – Попробовать вам взяли.

– А, Лелька. Твоя идея была, признайся? Этот охламон разве догадается бабушке диковинок привезти? Хорошая ты девка, Лелька, хоть и змеищща.

– Чего это змеища? – обиделась я.

– Так вся ваша порода такая. Ну, чего встали, проходите! Руки мойте и за стол.

– Я на диете.

– Ничо, сейчас разговеешься. У меня щи нонче со сметаной. Еще добавки попросишь.

Бабка Тоня была права: добавки я просила. Дважды. А она сидела и улыбалась, глядя, с каким аппетитом мы двое уминаем ее стряпню.

– Гляжу, ты ожерелье-то бабкино носишь, – заметила старушка. – По душе оно тебе?

– Это? – я быстро убрала под футболку старинный кулон. Не любила, чтобы на него глазели. Это память о моей любимой бабушке Варваре, она мне его перед смертью на шею надела и пообещала, что он принесет счастье. Пока не принес, но какие мои годы?

– Это, это. Змеиный камень.

– Там жемчуг, ба, – поправил Пашка. – Красивый, большой, но не стоит ничего. Просто штука старинная.

Он прав. Я ювелиру свой кулон показывала, а он сказал, что серебро это да жемчужина, и ничего больше. Цепочка, на котором я ношу кулон, и то дороже стоит. Но я все равно его продавать не собиралась, поэтому покивала и обратно надела.

Да и не сказать, что особо красивое. Крупная капля белого жемчуга, а вокруг змея обернулась. Такое… не парадное. Но и не повседневное, но я его даже на ночь не снимала обычно, хоть и знала, что с жемчугом так нельзя. Мне все казалось, что если я сниму – бабушка меня сверху видеть перестанет.

– Ничего вы, дети, не знаете, – проворчала бабка Тоня. – Вот что, Павел, пока не стемнело, наруби-ка мне дров. А ты, Лелька, помоги воды принести.

Я закатила глаза. Началось! Сегодня вода, завтра огород, потом козу доить припашут! Нет уж, переночуем и домой.

– Тебе ведь двадцать годков минуло уже? – задала глупый вопрос бабка Тоня, ведя меня к колодцу, но почему-то за околицу.

– Двадцать два уже. Осенью двадцать три будет.

– Ой, перестарок! Ну, ничо-ничо, кровь не водица, царевичу сгодится.

– Баб Тонь, а колодец-то чего? – мда, девяносто лет – это вам не в тапки гадить. Бабка-то того уже, с катушек съезжает. Но щи у нее все равно обалденные.

– Так змейка моя, в поле-то лучше. Но мне самой не дотащить, а ты молодая, резвая.

– А Пашка что, не мог воды принести?

– Он дрова колет. Отрок в жизни топор не держал, пущай учится. Да пришли уже, Аленушка. Как же ты на бабку свою похожа, ой-ей-ей!

– Что, у нее тоже розовые волосы были? – пробормотала я, скептически разглядывая старый колодец. – Блин, тут вообще вода есть?

– Так загляни и проверь. Я-то все равно не увижу.

Я наклонилась, перегибаясь через черный подгнивший сруб, а потом… А потом эта старая карга толкнула меня в спину, да еще под колени.

– Да ты охрене… ла, – это я уже орала в колодце, уверенная, что смерть моя пришла. Не разобьюсь, так захлебнусь. А следом летело грозное:

– Принимай, змеиный царь, драгоценную. Будет с нею жизнь, как встарь, полноценная. Возвращать пора долги ночкой темною. Надевай-ка сапоги – да с короною.

Поэтесса, млин!

Глава 3. Навь и Явь

Алена

Летела я недолго, зато очень экспрессивно. А приземлилась и вовсе эффектно. Шею не сломала, в воде не намокла и вообще оказалась хрен знает где, наверное, в аду. Или в палате психбольницы. Или я заработала инфаркт и впала в кому, а теперь у меня глюки. А может, не было никакой бабки, никакого колодца и вообще это я вчера на концерте «Русалок» что-то лишнее употребила. Поди, в пиве что-то намешали.

Потому что вокруг было странное. Небо серо-голубое, солнца нет вовсе, кругом лес какой-то разлапистый, как в учебниках биологии: гигантские хвощи и папоротники. И главное, мужики. Змеемужики, да.

Они меня и словили в какую-то сеть, но жрать сразу не стали, поставили на ноги и мордами своими змеиными уставились.

Первый совершенно в моем вкусе. С длинными волосами, выбившимися из хвоста, шикарным шнобелем и зелеными глазюками с вертикальным зрачком. Да ещё полуголый, в одной жилетке кожаной. Браслеты золотые на руках, чёрные татушки на груди и правом плече и… хвост. Охрененный такой хвост, как у удава, только чёрный.

Два других тоже ничего. Один совершенно цыганского вида, разве что зуба золотого не хватает и коня. Хвост такой… серо-коричневый. Второй – блондин и в веснушках, с серебристым, нестерпимо сверкающим достоинством. Хвостом, то бишь, а вы о чем подумали?

Цыган пыхнул мне в лицо самокруткой и обозвал меня чудовищем. Можно подумать, сами они тут писанные красавцы!

Меня все ещё трясло от страха и злости на бабку Антонину. Даже если она – плод моего воспалённого разума, как она посмела меня скинуть в колодец? Ведьма старая!

А ну отдай косячок, змей поганый, мне сейчас нужнее!

Но в самокрутке оказалась какая-то нестерпимая гадость, от которой запершило в горле и брызнули слёзы из глаз. Они меня отравить решили, что ли?

– Я – Алена Воробьева, а вы все покойники, – прохрипела, кашляя. Кажется, они не впечатлились.

– А, так вам к упырям надо? – радостно спросил чернявый с красивым носом. – Вы, барышня, районом ошиблись. Ну, мы пошли, в общем.

– Зуб, это ведь чрезвычайное происшествие, – нервно заявил блондин. – Нельзя ее отпускать. А вдруг она из Яви?

– Какая Явь, Ядик? Ты что, в сказки веришь? Посмотри на неё, чистая ж кикимора. Заклинанием ошиблась, с кем не бывает.

– Ты когда-нибудь видел кикимору с розовыми волосами? – резонно спросил цыган. – Да и пахнет от неё…

– Эй, нормально от меня пахнет! – возмутилась я. – Я утром душ принимала! Так, все, я звоню в МЧС.

Дурацкий, дурацкий бред! Хорошо, что телефон у меня в кармане джинсов, я его из рюкзака переложить успела. Ткнула пальцем в экран, нахмурилась: сети нет совсем. И что теперь делать?

– Девушка, вы чья будете? – осторожно спросил носатый.

– Своя собственная.

– Род какой? Из какого града?

– А? Из Новгорода. Это рядом, да?

– Из Великого? – как-то испуганно сглотнул блондин.

– Из Нижнего.

– А у нас тут есть Новгород? – цыган вопросительно посмотрел на друзей. – Может, у берегинь?

– А столица вашей страны какая? – обречённо пробормотал красивый брюнет.

– Москва. Странно, да?

– Она из Яви, чтоб моя чешуя лопнула. Что делать будем?

– Для начала представимся, – улыбнулся во весь рот блондин. – Раз из Яви, значит, ведьма сильная. Не с руки с ней ссориться. Госпожа ведьма, я – Ядомир Серебряный. Вот этот болван – Зубослав Полозов. А это – Геральд Кобрец. А вы, стало быть, Алена. Красивое имя, сильное.

– Охренеть, – все, что смогла выдавить из себя я. – А можно, я в обморок упаду?

– Можно, – ответил блондин. – Я вас тогда на руках понесу.

– Нельзя, – одновременно с ним произнёс тот, который Зубослав. – Придётся ножками в университет идти и там к ректору на приём.

– О, ректор! – обрадовалась я. – А он тоже наг?

– Ну разумеется, это же наш, нагов университет. Здесь все наги.

– Молодой, красивый?

– Я? Спасибо.

– Ректор.

– Ну… ему уже за триста. Насчёт молодого сомневаюсь. А красивым Громохвост Душегубович и не был никогда. Наверное.

– Громохвост…

– Да. Слышали о нем?

– Душегубович.

– Да, великий охотник на тьму, мой дед, ныне ректор Магического Гнилоболотского университета.

Я икнула. У них свой МГУ есть? Очешуеть можно.

– Ты у нас золотой мальчик, да?

– Антрацитовый.

– Ну да, ну да. Ядомир… а мы где? Я – где?

– В Гнилых болотах, точнее – в Болотограде, прекрасная ведьма Алена. В Нави, сиречь магическом подземном царстве.

Тут силы окончательно меня покинули, я села прямо на землю, уткнулась лицом в колени и заржала. Это ж надо такое выдумать! Точно, бред или кома. Иначе с чего бы мне бабушкины сказки мерещатся?

– О, у ведьмы истерика, – меланхолично заметил Зубослав и зачем-то попытался подхватить меня на руки. Нет, я в принципе не против, когда мужчины носят меня на руках, но не змеи же! А вдруг он меня кольцами придушит и сожрет?

– Руки убери! – рявкнула я. – Сама пойду!

– Вот же змея какая! – восхищённо пробормотал Ядовитый.

Цыган дипломатично промолчал.

Я шла следом за этими… пресмыкающимися и молчала. Смешно почему-то больше не было. Желтоватые листья папоротников покачивались над головой. Наги шуршали чешуей о землю. Довольно громко у них получалось. Невольно вдруг вспомнилось, что Пашка говорил про змей и их особенности строения. Кхм, интересно, у этих тоже два пениса? Как бы узнать? Спрашивать, пожалуй, не стоит. Не так поймут. И без того ядовитый блондин постоянно пытается меня приобнять, поддержать за локоть. А вот зеленоглазый Зубослав косится на меня недобро. Странно, он меня совсем не знает, я пока ещё ничего ему дурного не сделала. Интуиция, видимо, у него развита отменно.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69844075&lfrom=174836202) на Литрес.