Это не орлы – это чайки
Артем Галустов
«Это не орлы – это чайки» – история про воинов невысокого полета, солдат войны, в которой нет и не может быть побед и героизма. Лишь выживание и попытка сохранить человечность.Действия романа повествуют о двух мужчинах, которые встретились в Первой Чеченской войне, а их дети случайно познакомились уже в мирное время. Сыну солдата предстоит узнать правду о своем отце, дать оценку его поступкам и понять – где и когда война для его семьи закончилась. Книга содержит нецензурную брань.
Это не орлы – это чайки
Артем Галустов
© Артем Галустов, 2023
ISBN 978-5-0060-7008-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Это не орлы – это чайки.
Часть 1
Глава 1
Два лейтенанта стояли в курилке учебного батальона Семёновского полка, дислоцирующегося в деревне Зюзино. Свои офицерские чины они получили только месяц назад, однако их служба в армии шла уже пятый год. Молодые люди были друзьями с детства: жили они в одном дворе, учились в одном классе, а после поступили в академию юстиции, где уже на первом курсе их зачислили на военную кафедру. Они обучались в военном городке своего полка, который находился в Москве, на большой Тульской.
Лейтенантов звали Алексей Стародубцев и Слава Казаков. Славу Казакова звали просто Казак. Месяц назад они получили дипломы юристов и звания. Служить им осталось ещё один год. Второй контракт они оба не хотели подписывать и в тайне от командования готовили ходы отступления на гражданку, хоть и понимали, что без связей уволиться молодым лейтенантом почти невозможно. Нельзя сказать, что парни не уважали вооруженные силы, наоборот, они гордились тем, что они офицеры. Но Алексею и Славе военный распорядок претил.
Раньше, когда ребята ещё были сержантами, они помогали замполиту своей роты набирать молодое пополнение, обучать их строевым положениям, навязывать дисциплинарный уклад армии, а также объяснять права и обязанности солдата и матроса. Теперь, когда они уже и сами стали офицерами, им самим пришлось набирать рядовых.
Первые дни призыва всегда самые ленивые: солдат привозили малыми партиями, и не было смысла каждый раз обучать по пять человек. Лучше подождать, когда уже их наберется под сотню, и учить. Это было очень важно: ведь солдат – это всего лишь единица строя, и обучаться он может только со всеми, а не отдельно.
Целыми днями Лёша и Слава то курили, то ходили в чайную, чтобы что-то съесть от безделья, то валялись с телефонами в самом дальнем кубаре. Единственным плюсом от прошлых призывов было то, что теперь у них было свободное перемещение, и они часто выходили из части, чтобы погулять по сосновому лесу, в котором тонуло и терялось всё: учебный батальон, деревня Зюзино, дороги, люди, выстрелы, утренний туман, секретные разговоры двух друзей – всё.
В тот день Алексей Стародубцев даже не подозревал, что грядущая ночь станет для него поворотным событием. Что именно той ночью зазвенит ключик от свободы. Лёше позвонил командир роты и попросил его быть начеку, чтобы с приездом новой партии рядовых вытащить к себе конкретного солдата. Лейтенанты ждали молодых весь день, однако время уже шло к отбою, а их всё не было.
Лейтенанты бросили окурки в урну и решили пойти на футбольное поле. Они уселись на трибуны. Ещё когда они были сержантами, они любили бегать вокруг него перед отбоем. А потом они усаживались и просто смотрели вперёд. Впереди серая стена. Невысокая. За ней расстилалась дорога. Ехали фуры. На многих из них были нарисованы логотипы компаний. Алексей и Слава знали уже их наизусть. Из года в год всё те же. За дорогой стояли врозь домики села Зюзино. Их окружали сосновые перелески.
Сидя на трибунах, пытаешься уловить само спокойствие, тишину, ощущения, которые питают в тебе чувство свободы. Ты получаешь наслаждение от шороха ветра проносящихся машин, от запаха леса, от магического стрекота в поле. Всё это там, среди домов. А небо? Летние, надутые дождем темно-синие облака размазывались в ночи. И ты смотришь на всё и можешь лишь терпеть слабую дрожь от вечернего ветерка. «Ну где же эти чёртовы солдаты, а? Хотя какая мне разница. Надо здесь как можно дольше просидеть. В казарме сейчас, наверное, уборка после отбоя».
Слава чуть опустил молнию кителя и вытащил телефон из внутреннего кармана.
– Лёх, уже половина десятого. Они не приедут сегодня, – сказал Казак.
– Ну а если приедут, а мы проспим?
– Не, ну можно конечно ещё час подождать, но это максимум. Уже всё. Они на Угрешке остались. Не приедут же они посреди ночи?
– Почему нет?
– Почему? Потому что запрещено. Завтра утром приедут. Я буду спать. Ты как знаешь.
– Ты что, устал? – усмехнулся Алексей.
– Да, целый день нихрена не делать, ждать, чтобы в итоге нихрена не произошло. От такого ещё больше устаёшь.
– Ты понимаешь, если этот пацан приедет, и мы его сразу не найдём среди вот этих тридцати или сорока парней, то завтра сам его ищи по всему батальону.
– А фотка есть?
– Какая фотка?
– Ты его в лицо сможешь узнать?
Алексей замешкался.
– Да я не знаю, как он выглядит.
– Ротный даже фотки не прислал?
– На кой она мне?
– А как тогда мы узнаем, кого из строя вытаскивать?
– Ну, я планировал, когда они приедут, встать у крыльца и просто крикнуть «Голованов».
– Как? – спросил Казак, слегка наклонившись к нему.
– Голованов. Артём Голованов. – сказал Лёша, и Слава стал смеяться. – Ну и хрен ли ты ржешь? – раздраженно спросил Алексей.
– Да я просто… представил себе эту картину… как ты посреди ночи выбегаешь весь сонный на крыльцо и кричишь, – передразнивая, – Голованов! Артём Голованов, где же ты?
– Да? Может, знаешь, как сделать по-другому?
Казак аж слезы вытер.
– А знаешь, что ещё самое угарное, это то, как на тебя их старлей посмотрит. Он и так мазанных терпеть не может, так ещё и ты тут прибежишь. Голованов… Голованов. Артемочка. Что за фамилия?
– Мне откуда знать? Ротный сказал, что за него попросили.
– Ну я понял. Мазанный.
Алексей сонно потянулся.
– Обмазанный, бросай уже этот сленг дебильный! Говоришь, как наши деды.
– Кстати, вот сто пудово дохляк, зачем ему в отдельную роту к дедам? Только пацана подставили. Сидел бы в своей стрелковой однопризовке и всё.
– Он с военной кафедры. Ему нет смысла в стрелках сидеть. Это его первые сборы. Он, может, и не задержится.
– А, да? Он тоже с юстиции.
– Не, он с этого… с академии правосудия. Та, что на Черемушках.
– А-а, да, знаю. Одна фигня. Ну а когда вытащишь его, что дальше?
– Смотри, я думаю так, берём его и ведём к нам на этаж, в комнату досуга. Скажешь дневальным, чтобы просто так двери не открывали на этаже без нашего разрешения, а я быстро заведу на него дело и оформлю в нашу роту.
– Угу, в какой взвод? В камендачи? – Лёша посмотрел многозначительно на Казака, и тот аж в лице изменился. – Да-не, да бля-я! Почему в мой-то? Кинь в камендачи!
– Какие камендачи, у него даже прав водительских нет. И как ты представляешь, чтобы я его кинул в любой другой взвод, если он реально мазанный.
– Кинь к релельщикам.
– К Рыбину? Да, мне потом явно скажут спасибо, что я генеральского внучка к уголовнику кинул.
Казак выпучил глаза.
– Он генеральский внук?
– Что? – спросил Алексей, сначала не поняв. – Нет, не знаю, но навряд ли. Я просто так сказал.
На этом их разговор прекратился. Они снова посмотрели на пейзаж за серой стеной, словно глазами прощались с ним перед уходом в казарму. Летнее солнце уже тлело за гребнем сосен, откидывая переливающиеся цвета заката на горизонт. Сумерки слились в одну тёмную синюю массу, укрывающую дома.
В казарму они зашли после отбоя. Поднялись на четвёртый этаж. Казак постучал кулаком по железной двери несколько раз. За дверью, где-то вдали, послышалось, как затрусили ноги и подбежали.
– Девять. – сказал дневальный.
Паролем являлось число. Например, тринадцать. И если дневальный говорил тебе девять, то ты должен был ответить ему четыре, чтобы в сумме получилось число пароля.
– Да открывай, блядь, девять. – раздраженно сказал Казак в дверь и ударил её кулаком от злости ещё раз.
Молчание.
– Девять. – неуверенно повторил дневальный.
– Лейтенант Стародубцев из роты управления. – цыкнув, сказал Алексей.
Дверь открылась. Дневальный, что у двери, встал по стойке смирно и отдал воинское приветствие. «Дежурный по роте на выход!» – закричал он, но Алексей его быстро остановил. «Один дневальный за мной», – сказал в никуда Алексей. Он пошёл по длинному коридору, который называется взлёткой, в глубь темных кубарей. На кроватях уже лежали солдаты. Они ещё не спали. Их ноги были задраны на железные перекладины, а сами они смотрели в потолок и мечтали о своей гражданской жизни, которую они теперь год не увидят.
Стрелков уже было много, они потихоньку заполняли собой все спальные расположения. Не хватало солдат в отдельные подразделения. В роте управления было только пять новобранцев, ожидался шестой. Она располагалась в самом дальнем кубаре. Алексей и Слава шли по взлетке мимо спальных мест, стуча своими берцами. Пацаны краем глаза провожали их своими потерянными взглядами. Дойдя до своей кровати, Алексей взял табуретку, поставил её у окна, в который бил белый свет фонарного столба, и посадил на неё дневального.
– Будешь всю ночь сидеть и следить, если приедет машина с молодыми, разбудишь нас. Понял? – спросил у дневального Алексей.
– Так точно.
Казак влез в разговор.
– Не дай бог, блин, закипишь, наряд не сдашь. Понял?
– Так точно! – у дневального уже было выражение лица жертвы.
Алексей спросил:
– У тебя отбой во сколько?
– В час.
– До часа сиди, а потом спать иди.
Лейтенанты вытащили из прикроватных тумб свои несессеры. Вышли из тёмных кубарей на свет. Прошли мимо всех спальных расположений и зашли в умывальню. Раковины стояли в ряд, а над ними огромное длинное зеркало. Алексей и Слава посмотрели устало в свои отражения.
