Евгений Петрович Горохов "Операция «Эномороз»"

Операция «Эномороз»
Евгений Петрович Горохов

В книге "Операция "Эномороз" " рассказывается о работе советских разведчиков, которые добывали секреты ядерных разработок в США и нацисткой Германии. Всем, кто участвовал в создании советской атомной бомбы, и спас нашу страну от ядерного апокалипсиса посвящается эта книга.

Евгений Горохов

Операция "Эномороз"

Эномороз – с латинского языка переводится: «Ужасный». Так называлась операция советской внешней разведки, целью которой было получение сведений о ходе научно-исследовательских работ по созданию атомной бомбы в США, Великобритании и Германии. Операция «Эномороз» уникальна тем, что разведчикам приходилось выполнять «заказы» советских учёных и инженеров, освещая определённые вопросы по ядерной проблематике. Событиям тех лет посвящена эта книга.

Глава 1

21 октября 1936 года в Ленинграде пустили первый троллейбус. Ходил он от Красной площади[1 - Красная площадь – сейчас в Санкт-Петербурге это площадь Александра Невского.], через улицу Гоголя[2 - Улица Гоголя – сейчас в Санкт-Петербурге это Малая Морская улица.], до площади Труда. ЯТБ-1[3 - ЯТБ-1 – аббревиатура означает: «Ярославский троллейбус, первая модель». Троллейбус выпущен в 1936 году Ярославским автомобильным заводом.] сразу привлёк внимание ленинградцев. Такое чудо! Салон с подогревом, занавески на окнах. Вместимость троллейбуса пятьдесят пять человек, кондуктор строго следил, чтобы пассажиров в салон не набивалось больше. Проезд стоил двадцать пять копеек. Очень дорого! За трамвайный билет брали пятнадцать копеек. Троллейбус стал популярен как аттракцион. Родители катали своих детей, парни девушек. Оплатил проезд, и едешь в удобном кресле, разглядывая в окно знакомые улицы. Красота! Приехал на конечную остановку, снова оплатил проезд и опять катаешься. Так развлекалась молодёжь, пока на одной из конечных остановок не подойдёт милиционер, и скажет с упрёком:

– Граждане! Имейте совесть! Другие тоже кататься хотят.

Студент третьего курса Ленинградского индустриального института Георгий Флёров не смог отказать себе в удовольствии проехать круг на троллейбусе. Прокатав пятьдесят копеек, на работу Флёров вынужден добираться пешком. Тридцатирублёвый оклад лаборанта не позволял шиковать.

С утра небо хмурилось, грозя пролиться осенним дождём, но к пяти часам вечера ветер угнал тучи. Скупое солнышко пригрело серый мрачный город. Осень – пора увядания и тёмные воды Фонтанки не радуют глаз. Но когда тебе двадцать три года, ты молод и силён, любая погода прекрасна. Георгий Флёров работал в лаборатории Ленинградского физико-технического института. После окончания второго курса он попал туда на практику. Заведующий лабораторией Игорь Васильевич Курчатов предложил ему полставки лаборанта, а в будущем обещал помочь с написанием дипломной работы.

Рабочий день в физико-техническом институте заканчивается в шесть часов вечера, но в лаборатории Курчатова работа кипела до поздней ночи. Игорь Васильевич набрал молодёжь, увлечённую изучением физики атомного ядра. Однако в этот день в лаборатории было непривычно тихо. За столом пили чай с сушками Борис Курчатов (младший брат заведующего лабораторией), Лев Владимирович Смысловский и Виталик Абердин.

Братья Курчатовы составляли отличный тандем. Игорь Васильевич как учёный-физик обладал поистине уникальным даром предвидения. Он мог заранее предсказать результат эксперимента, а это большое дело в ядерной физике, где всё зыбко и неведомо. Но если требуется математически точно просчитать химическую реакцию деления ядра, то у него не хватало терпения. Вот тут Борису Курчатову нет равных, он терпеливо рассчитывал бесконечные химические формулы, много раз перепроверяя свои вычисления. В этом деле с Борисом Васильевичем никто сравниться не мог.

Лев Владимирович Мысовский читал курс физики на факультете Флёрова, а Виталик Абердин на год младше Георгия, потому зваться по отчеству ему рано. Абердин после окончания МВТУ имени Баумана распределился в Радиевый институт в Ленинграде, там под руководством Льва Мысовского был построен первый в СССР циклотрон.[4 - Циклотрон – ускоритель частиц атомного ядра: протонов и нейтронов. Ускорение этих частиц происходит в высокочастотном электрическом поле.] Игорь Курчатов на циклотроне проводил опыты по расщеплению атомных ядер бора и лития. Во время этих опытов подружились Георгий Флёров и Виталик Абердин. Вместе они ходили на танцы во дворец культуры имени Горького, знакомились с девушками.

– А где все?! – Флёров повесил пальто на вешалку.

– Отправились слушать политинформацию по поводу Гражданской войны в Испании, – Борис Курчатов хрустнул сушкой. Он хлебнул чаю: – Мне срочно нужно заканчивать расчёты, потому парторг позволил остаться. Игорь Васильевич ушёл на учёный совет.

– Борис Васильевич, мы с Виталием Александровичем в американском журнале «Общая физика» изучили статью Эрнеста Лоуренса о циклотронах, – Лев Мысовский поставил на стол стакан с недопитым чаем. Он достал носовой платок из кармана пиджака, промокнул лоб: – У меня возникло по этому поводу несколько идей. Мне хотелось, чтобы вы с Георгием приехали к нам в Радиевый институт, собрали электрическую цепь для ваших опытов. Схема цепи у Виталия Александровича.

– Лев Владимирович, я Георгию всё объясню, он один справится с этим, – Виталий Абердин посмотрел на Флёрова.

Мысовский собрался что-то ответить, но в лабораторию вошёл Игорь Курчатов, и устало плюхнулся на табурет.

– По вашему лицу Игорь Васильевич, вижу, пришли с плохими вестями, – покачал головой Мысовский.

– На учёном совете выступил представитель Совнаркома.[5 - Совнарком – Совет народных комиссаров (СНК). Так именовалось правительство СССР до марта 1946 года, когда комиссариаты были преобразованы в министерства, а СНК стал именоваться Советом министров СССР.] Он в пух и прах разнёс работу нашей лаборатории, заявив: «Ваши исследования не имеют практической перспективы».

– Любое научное исследование поначалу кажется ненужным человечеству, – Борис Курчатов налил чай старшему брату.

– Они правы, – Игорь Курчатов потёр подбородок. Он вздохнул, вспомнив, что эта часть лица у него проблемная, возникают раздражения после бритья. Его жена постоянно ругает его, когда он, задумавшись, трогал подбородок. Курчатов усмехнулся: «Не до прыщей сейчас».

– Не считаю дальше возможным тратить усилия на ядерную физику, она слишком далека от нашей жизни, – Курчатов взял у младшего брата стакан с чаем.

В 1869 году русский химик Дмитрий Менделеев составил периодическую систему химических элементов. В то время было известно шестьдесят два химических элемента. В своей таблице, Менделеев оставил свободные места, куда в будущем предстояло занести ещё неоткрытые химические элементы. К началу ХХ века в периодической системе Менделеева было уже девяносто два химических элемента. Последним, под № 92 значился уран.

В двадцатых годах ХХ века датский учёный Нильс Бор описал атом. По его мнению, атом состоит из ядра, в котором есть положительно заряженные частицы – протоны, и частицы с нейтральным зарядом – нейтроны. Вокруг ядра вращаются электроны – отрицательно заряженные частицы. Общее число электронов в атоме, равно порядковому номеру химического элемента в периодической системе Менделеева. Теория Бора смогла объяснить некоторые явления идущие вразрез с классической физикой.

В феврале 1932 года британский физик Джеймс Чедвик, наблюдая за распадом полония,[6 - Полоний (Pо) – радиоактивный химический элемент под № 84 в периодической системе Менделеева. В нормальных условиях представляет из себя мягкий, серебристо-белый метал. В чистом виде в природе не встречается, так как на воздухе он быстро вступает в реакцию с кислородом, то есть окисляется. Полоний в виде оксида Po O

присутствует в урановых рудах.] обнаружил новое излучение. Он предположил, что оно состоит из нейтронов, и смог рассчитать массу нейтрона. За своё открытие Джеймс Чедвик получил Нобелевскую премию. После его открытия, ученые, занимающиеся атомной физикой, поняли, если бомбардировать нейтронами ядро урана, то можно получить химические элементы выше порядкового номера 92. Эти, ещё не открытые элементы, назвали трансурановыми.

Началась гонка между Эрнестом Резефордом (Великобритания), Ирэн Жолио-Кюри (Франция), Энрико Ферми (Италия), Отто Ганом (Германия) и Игорем Курчатовым (СССР). Никто из них не знал, что делать с новыми элементами. Физиков увлекла абстрактная научная проблема, за решение которой, последует вручение Нобелевской премии. О том, что это открытие приведёт к созданию атомной бомбы, никто из них предположить не мог. Осенью 1936 года физики-ядерщики стояли на пороге научного открытия. Но никто не знал: какова ценность этого открытия? Потому горестно вздыхал Игорь Курчатов, и пил чай в своей лаборатории.

– Ты в припадке уныния всегда городишь чушь! Я этот недостаток за тобой ещё с юности наблюдаю, – поморщился Борис Курчатов. Он встал и заходил по лаборатории: – Такое в науке происходит постоянно! Вначале следует открытие, а уже потом находятся сферы в жизни, где оно применяется.

– Игорь Васильевич, ваш брат прав, – Лев Мысовский тоже встал. Он подошёл к вешалке, надел пальто: – Я уезжаю в Москву, решать вопросы по поводу стеклодувной мастерской. Вернусь, мы с вами встретимся и спокойно всё обсудим.

Лев Владимирович Мысовский при Радиевом институте организовал механическую стеклодувную мастерскую. В ней по заказу научных институтов и заводов, изготавливали всевозможные измерительные приборы. Стеклодувная мастерская Радиевого института сотрудничала с Солнечногорским стекольным заводом. Часто Лев Мысовский выезжал туда в командировки. Однако никто в Радиевом институте не знал, что все его московские командировки мало связаны со стеклодувным производством. Лев Мысовский был внештатным советником по науке в 7-м отделе ГУГБ НКВД СССР.[7 - ГУГБ НКВД – Главное управление государственной безопасности Народного комиссариата внутренних дел. 7 отдел ГУГБ занимался внешней разведкой.]

***

В Москве ГУГБ НКВД СССР располагалось на площади Дзержинского.[8 - Площадь Дзержинского – в Москве с 1990 года это Лубянская площадь. В зданиях, где располагалось ГУГБ НКВД СССР, в настоящее время размещается центральный аппарат ФСБ России.] Придя туда, Лев Мысовский предъявил на вахте свой паспорт. На него был заготовлен пропуск, и он отправился на четвёртый этаж. Там находился кабинет комиссара государственной безопасности второго ранга Слуцкого.

Берлинская резидентура ГУГБ переслала в Москву сообщение агента «Алмаз»:

«Учёный Отто Ган из Химического института кайзера Вильгельма разработал метод применения радиоизотопов в химии. С помощью этой технологии возможно создание новых материалов пригодных для радиотехники».

Агентом «Алмаз» в картотеке берлинской резидентуры ГУГБ значился полковник люфтваффе[9 - Люфтваффе – военно-воздушные силы нацисткой Германии.] Карл Ленденер. Получив от него донесение, Абрам Слуцкий вызвал в Москву Мысовского. Он показал ему выхолощенный вариант информации[10 - Выхолощенный вариант информации – материалы, полученные от агента, обрабатываются так, чтобы нельзя было определить источник информации и страну, где она была получена.] полковника Ленденера.

– Знаете, Абрам Аронович, конечно, я не могу судить о методах работы разведки, – Мысовский снял очки и положил их в кожаный чехол. Он постучал пальцем по листку с информацией: – Но это секрет Полишинеля.

– В каком смысле?! – комиссар госбезопасности убрал листок с информацией в папку.

– В марте этого года немецкий физик Отто Ган издал книгу «Прикладная радиохимия». Эти сведения почерпнуты оттуда.

– А у вас в институте есть эта книга? – Слуцкий написал на настольном календаре название книги и её автора.

– Да есть. На немецком и английском языках. Мы с моим ассистентом Виталием Александровичем Абердиным готовим перевод этой книги на русский язык, – Мысовский положил футляр с очками во внутренний карман пиджака. Он улыбнулся: – Мне повезло, с ассистентом. Виталий Александрович образованный молодой человек. В совершенстве владеет тремя языками: немецким, английским и французским. Он говорит, что знает ещё таджикский язык, но это фарси, на котором разговаривают персы. Ядерная физика в Иране, насколько мне известно, не развивается, так что фарси нам без надобности.

– Лев Владимирович, вы сказали «молодой человек». Сколько лет Абердину?

– Думаю, не больше двадцати трёх, – на секунду задумался Мысовский. – Он распределился к нам в этом году, после окончания Бауманки.

***

После ухода Мысовского, Слуцкий вызвал своего заместителя Шпигельглаза.

– Сергей Михайлович нужно в кратчайшие сроки собрать информацию об этом человеке, – комиссар государственной безопасности протянул своему заместителю лист бумаги.

Сергей Шпигельглаз прочитал:

«Сотрудник Ленинградского радиевого института Абердин Виталий Александрович».

***

Абрам Слуцкий с 1931 по 1934 годы служил резидентом ИНО ОГПУ[11 - ИНО ОГПУ – иностранный отдел Объединённого главного политического управления при СНК СССР. В июле 1934 года ОГПУ было преобразовано в ГУГБ, и передано в структуру НКВД. ИНО стал 7-м отделом ГУГБ.] в Берлине. Работал под прикрытием должности сотрудника торгового представительства СССР. При нём в Германии к власти пришли национал-социалисты. Слуцкий изучил книгу Адольфа Гитлера «Моя борьба». Он был уверен, что рано или поздно Германия нападёт на Советский Союз. Слуцкий не сомневался в том, что Германию в войне против СССР, поддержат Франция и Великобритания.

В августе 1934 года Слуцкого отозвали в Москву, назначили заместителем начальника седьмого отдела ГУГБ. На новой должности перед ним сложилась ясная картина, как обширна агентура ГУГБ в Европе. Но вся она окажется бесполезной в случае войны объединённой Европы против СССР. Агентурная сеть замыкается на резидентуры ГУГБ, они работают под крышей посольств и торгпредств СССР. В случае войны все дипломаты и сотрудники торгпредств будут депортированы, следовательно, связь с агентурой прервётся.

«Нужна сеть «спящих» агентов, которая начнёт работу при нападении стран Европы на СССР. «Спящие» разведчики возобновят работу с агентурой, и будут по рации поддерживать связь с Москвой», – решает Слуцкий.

Но где взять «спящих» агентов?! В Советском Союзе мало людей знающих иностранные языки. Можно подготовить разведчиков из числа иностранных коммунистов, они прекрасно знают специфику жизни в своих странах. Однако все коммунисты известны полиции. Делать на них ставку – обрекать агентуру на провал.

Летом 1936 года в Испании разгорелась Гражданская война. Против испанского правительства, которое поддерживали коммунисты, подняли мятеж испанские генералы. Армия раскололась: некоторые дивизии остались верны правительству, другие встали на сторону мятежников.

Великобритания и Франция заявили о своём невмешательстве в дела Испании. Германия и Италия стали помогать мятежникам. То, что Гитлер и Муссолини оказывают военную помощь мятежникам, воюющим против законно избранного правительства, многим в мире не понравилось. Люди поехали в Испанию воевать за республиканское правительство.

В Советском Союзе важнейшие вопросы внутренней и внешней политики решались на Политбюро ЦК ВКП (б).[12 - ЦК ВКП (б) – Центральный комитет Всесоюзной коммунистической партии (большевиков).] В Политбюро входило десять человек. В 1936 году членами Политбюро были: Сталин, Андреев, Ворошилов, Каганович, Калинин, Микоян, Молотов, Косиор, Орджоникидзе и Рудзутак. На Политбюро разгорелся спор по поводу оказания помощи республиканскому правительству Испании. Иосиф Сталин высказался за невмешательство в испанские дела, остальные были за помощь республиканцам. Всё же Сталин смог убедить членов Политбюро не спешить с принятием решения, а изучить ситуацию в Испании. Комиссар государственной безопасности Слуцкий получил указание от Иосифа Сталина:

«Направить в Испанию резидента ГУГБ с целью освещения политической ситуации в этой стране».

Слуцкий направил резидентом в Испанию Александра Орлова.[13 - Александр Орлов – под этим именем значился резидент ГУГБ НКВД в Испании. В кадрах ГУГБ НКВД в личном деле этого сотрудника записано имя: Лев Лазаревич Никольский. Настоящее имя: Лейба Лазаревич Фельдбин.] Кроме задания Сталина, Слуцкий поручил Орлову искать кандидатов в разведчики-нелегалы среди интернационалистов, воюющих на стороне республиканцев. При этом Слуцкий поставил Орлову условие: кандидат в разведчики не должен быть связан с коммунистической партией своей страны. Так же он поручил Орлову подбирать «легенды»[14 - «Легенда» – биография, под которой живёт разведчик-нелегал в стране своего пребывания.] для будущих разведчиков-нелегалов.

Александр Орлов добрался до Испании в сентябре, а пятнадцатого октября от него пришло сообщение:

«Боец 15-ой интернациональной бригады Хайме Маркос сообщил: в 1934 году он со своим другом Карлом Амстуцем, (гражданином Боливии, немецкого происхождения), отправился на добычу золота. Они мыли золото в труднодоступном районе, на реке Бени в Боливии. Карл Амстуц заболел малярией и умер. Маркос похоронил друга на берегу реки, и вскоре перебрался в Бразилию. В 1935 году Маркос вернулся в Боливию. Он приехал в городок Сукре, в котором у Карла Амстуца проживала мать. Маркос хотел сообщить женщине о смерти её сына, но узнал, что та умерла ещё в 1934 году.

Отец Карла Амстуца – бывший кайзеровский офицер, принимал участие в Первой мировой войне. После поражения Германии, в двадцатые годы вместе с семьёй перебрался в Иран. В 1926 году семейство Амстуц уезжает в Боливию. Там глава семейства поступает на службу в боливийскую армию. Он погиб в Чакской войне».[15 - Чакская война – боевые действия между Парагваем и Боливией, которые велись с 1932 по 1935 годы. Война разгорелась из-за спорных территорий в Северном Чако. В той местности кругом болота, и трудно провести чёткие границы между государствами. В 1930 году появилась информация, что в тех болотах большие залежи нефти. Это явилось причиной войны. Но нефти там не обнаружили, и война прекратилась.]

***

Десятого ноября Виталия Абердина вызвали в Большой дом,[16 - Большой дом – неофициальное название здания на Литейном проспекте в Ленинграде, которое было построено в 1931 году. Там располагалось управление НКВД по Ленинградской области. В настоящее время в нём размещается управление ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.] взяли подписку о неразглашении государственной тайны, вручили железнодорожный билет до Москвы и предписание явиться в ГУГБ НКВД СССР, в кабинет 412.

Хозяином кабинета оказался невысокий человек в гимнастёрке с краповыми петлицами и четырьмя звёздами на них.

– Абрам Аронович Слуцкий, – представился он, и объявил, что с сегодняшнего дня Виталий зачислен во внешнюю разведку. Абердин выразил сомнение, что неподходящий он для разведки человек, но Слуцкий уверил:

– Не боги горшки обжигают.

В этот же день Виталия поселили на конспиративной квартире. Там с ним занимались сотрудники седьмого отдела ГУГБ Сергей Шпигельглаз, Наум Эйдингтон и Яков Серебрянский. Они рассказывали Абердину о специфике жизни в Западной Европе, учили конспирации, методам ведения слежки и уходу от неё. Виталий изучал испанский язык, практиковался в немецком, освоил радиодело, научился стрелять из всех видов оружия, отрабатывал приёмы самбо.

29 сентября 1938 года возле азербайджанского села Джафарабад, Абердин перешёл границу и отправился в Иран. При себе он имел поддельный немецкий паспорт на имя Ганса Решке.

Вечером 24 декабря 1938 года Виталий в компании друзей отмечал рождество в баре «Золотое дно» на площади Мурильо в Ла-Пасе.[17 - Ла-Пас – город в Боливии.] Выпив рюмку чичи[18 - Чича – боливийская кукурузная водка.], Абердин подумал:

«Пью за то, чтобы забыть имя Виталия Абердина, и даже во сне не вспоминать о нём. Теперь я Карл Амстуц».

Ему предстояла дорога в Германию.

Глава 2

В Германии, с приходом к власти нацистов, рождественские традиции поменялись. Национал-социалисты не могли позволить населению праздновать день рождения еврея Иисуса Христа. Вместо Рождества, отмечали «праздник Йоль». В дохристианскую эпоху, Йоль праздновали многие германские племена. Йоль – праздник зимнего солнцеворота. В брошюрах для гитлерюгенд[19 - Гитлерюгенд – молодёжная организация национал-социалистической партии Германии. Членами гитлерюгент могли быть только юноши, для девушек создали «Союз немецких девушек».] доктор Геббельс писал: «Праздник Йоль – это возвращение к свету, после дня солнцестояния, самого короткого дня в году».

Традиция украшать ёлку осталась, только вместо «Вифлеемской звезды», на верхушку дерева ставили свастику. Однако если не замечать таких мелочей, то Рождество в Германии отмечали по-прежнему весело. За пять лет, что нацисты были у власти, немцы позабыли о страхе безработицы и досыта наелись. Правда душу обывателя иногда глодал червь сомнения: частенько гестапо[20 - Гестапо – на немецком языке: GeheimStaatspolizei. Переводится: Тайная государственная полиция. Сокращённо: Gestapo.] забирало людей, и они пропадали в концлагерях. Но крайсляйтер[21 - Крайсляйтер – дословно с немецкого языка переводится «Районный лидер». В нацисткой Германии так звались муниципальные чиновники, руководившие административными районами.]говорил, что гестапо арестовывает только врагов Империи, а в концлагерях они пройдут «перековку», и выйдут нормальными членами немецкого общества. Правда «перековавшихся», никто не видел, но обыватель гнал прочь сомнения, а в Рождественский вечер о плохом думать и вовсе не хотелось.

24 декабря 1938 года в берлинском районе Грюнау, на Регаттенштрассе возле ресторана «Ривьера», было очень шумно. «Ривьера» это даже не ресторан, а целый развлекательный комплекс, состоящий из ресторана, винного погребка, пивной и танцевального зала. Здесь каждому найдётся местечко по душе. Для молодёжи танцы, те кто постарше, могут посидеть в пивной или винном погребке. Если пришёл с детьми, в «Ривьере» есть крытый сад, а в нём кафе, там можно поесть мороженное. Для респектабельной публики – ресторан.

В рождественский вечер народ на Регаттенштрассе особенно шумный. В толпе веселящихся людей прохаживался хмурый мужчина лет тридцати пяти. Был он высок ростом, в круглых очках – велосипед. Его серьёзная физиономия контрастировала среди сотен улыбающихся лиц. Один из прохожих хлопнул его по плечу:

– Чего хмуришься парень?!

– Договорился о свидании с девушкой, а её нет, – поморщился очкарик, панибратские манеры незнакомца раздражали его.

– Чудак! – рассмеялся прохожий, он был навеселе. Взял за локоть очкарика: – Пойдём в танцевальный зал, там полно красивых девчонок. Подцепишь кого-нибудь.

– Спасибо, лучше я подожду свою подругу, – покачал головой очкарик.

– Ну как знаешь, – пьяный весельчак скрылся толпе.