– Событие, о котором я вам расскажу, произошло раз в тот период моей жизни, когда Полине было три или четыре годика. А у меня открывались широкие перспективы на адвокатском поприще…
Сделав большой глоток коньяка, Валентин Яковлевич вновь заговорил.
– Его звали Эдгард Бербер. Врач. Талантливый хирург. Как и мне, ему пришлось пережить личную трагедию. В аварии погибла жена. А дочь, которая чудом осталась жива, он воспитывал сам. Но что-то пошло не так…
***
Говорят, люди делятся на два типа: на «сов» и на «жаворонков». В семье Эдгарда и Марины Бербер роль жаворонка досталась их дочери Карине, юному спортивному дарованию двенадцати лет от роду.
Девочка жила своим увлечением – художественной гимнастикой. Усердно тренировалась и все ради того, чтобы стать однажды Олимпийской чемпионкой.
Вся жизнь Карины строилась вокруг этого желания. А успешные выступления на юниорских соревнованиях и блистательные победы на них приближали заветную мечту.
Родители одобряли стремление дочери. Разделяли с ней успех, поддерживали, когда случались редкие неудачи.
Сами Эдгард и Марина своему знакомству обязаны нескольким обстоятельствам.
Например, тому, что их ВУЗы находились в непосредственной близости друг от друга. Их разделял сквер, в котором частенько прогуливались студенты обоих учебных заведений.
Другим – стал гололед, который всегда появлялся в межсезонье, пока зима с весной выясняли отношения, не желая уступать друг другу права на сезон. Днем пригревало солнце, подтаивал снег, а по ночам заморозки сковывали все в лед.
В тот памятный день Эдгард Бербер, студент третьего курса медицинского института, прогуливался по скверу после лекций. Перед ним шла группа девушек из соседнего института. Молодые барышни, словно стайка разноцветных щебечущих пташек, беззаботно шутили и смеялись громким заразительным смехом.
Невольно следя за ними, Эдгард и сам начал улыбаться.
Пройдя середину парка, студентки вышли на неочищенный участок дороги. Идти по скользкому неровному льду стало трудно. То и дело одна из девушек хваталась за подругу, чтобы удержаться и не упасть.
Когда поскользнулась Марина, то устоять не помогла даже однокурсница. Обе девушки упали и растянулись на льду.
Первая поднялась сразу, отряхивая грязь с испачканного пальто, а вот другой девушке это оказалось не по силам. Каждый раз, когда она пробовала вставать на ноги, негромко вскрикивала от боли в ноге.
Эдгард поспешил прийти на помощь.
Подхватив девушку на руки и, не обращая внимания на повышенный интерес со стороны подружек и их шутки, он донес Марину до ближайшей скамейки и усадил. После чего снял с ушибленной ноги обувь.
– Так больно? А так? – спрашивал парень, осматривая изящную девичью ножку.
Хоть Эдгард и старался сохранять спокойствие и не отвлекаться, в душе он испытывал необычайный восторг, легкое возбуждение и трепет.
Во-первых, девушка стала в некотором роде его первым настоящим пациентом. И это льстило самолюбию юноши.
Второй причиной была сама незнакомка.
Во время обследования юноша не мог не отметить стройность ее фигуры. Лицо вблизи казалось еще прекрасней, а глаза… Они просто завораживали.
Взволновала молодого мужчину и весьма пикантная ситуация. А именно возможность прикоснуться к женскому телу. Живому. Теплому. Настоящему.
В какой-то момент юноша почувствовал, что еще немного, и он выдаст окружающим девушкам свое недвусмысленное состояние.
«Только бы никто ничего не заметил…» – подумал студент-медик, встряхнул головой и вернулся к осмотру.
– Ай! – воскликнула девушка, когда пальцы Эдгарда коснулись опухшей лодыжки. – Больно!
– Все ясно… – парень попытался придать своему голосу официальные нотки; он же почти врач. – У вас…
И тут его осенило: «Вот он шанс познакомиться. Нельзя его упустить!».
– Прости, как тебя зовут? – перейдя на «ты», спросил юноша, а сам напрягся в ожидании.
– Марина, – ответила девушка.
– Очень приятно, Эдгард, – облегченно выдохнул парень.
– Так что с ногой? – произнесла Марина.
– Ах, да… У вас, моя прекрасная леди, вывих. Легкая степень. Но отек уже случился и, если сустав не вправить, начнется остальной набор не самых приятных последствий.
– Ой… И что мне делать?
– Не волнуйся. Все не так плохо. Я могу вправить, это не сложно. Позволишь?
– Хорошо… – ответила девушка после некоторого раздумья.
Подружки уже не смеялись. Лишь внимательно следили за действиями молодого человека и тихонько о чем-то перешептывались между собой.
Почему она тогда согласилась, Марина не могла сказать даже спустя годы. Просто разводила руками или пожимала плечами. Главное, она ни на миг не жалела о принятом решении.
– Марина, возможно, вам вначале будет больно. Если есть варежка или перчатка, лучше ее прикуси.
Девушка подумала и, сложив в несколько раз свой шарфик, зажала его в зубах.
– Готова? – спросил Эдгард, поудобнее взявшись за миниатюрную стопу.
Вместо ответа Марина кивнула головой.
Затем последовало резкое движение рук, острая вспышка боли, которая тут же исчезла.
– Ну вот и все… А теперь тебе лучше пойти домой, – сказал юноша, одевая сапог на ногу девушки.
Ситуация невольно напомнила ему знаменитую сцену из «Золушки», когда принц примеряет девушке хрустальную туфельку.
Марина осторожно встала. Хотя резкая боль отсутствовала, но появившийся страх снова упасть никуда не делся.
Замешательство девушки парень расценил по-своему.
– А знаешь, что? Я, пожалуй, провожу тебя домой. – И подставил руку.
С этой встречи и началось их знакомство. Через два года они поженились. Потом родилась дочь, которую назвали Карина.
Семейная жизнь радовала Эдгарда и Марину. Дочка лишь укрепила и без того благодатный союз.
Казалось, их счастью не будет конца…
***
В тот день, ставший для всех роковым, Карина проснулась ни свет ни заря и с громким криком:
– Ура, суббота! Просыпайтесь! Мы едем на дачу! – метеором влетела в спальню родителей.
А для действенного эффекта ребенок запрыгнул на кровать и лег между отцом и матерью.
– Дорогой, просыпайся, – сонно произнесла Марина, потягиваясь под одеялом. – Незачем было вчера обещать, что сегодня поедем с утра пораньше.
– Встаю, – отозвался глава семейства, исчезая под одеялом.
– Папка, так нечестно! – взбунтовалась Карина и, зная, как отец панически боится щекотки, в качестве наказания принялась его щекотать.
– Ха-ха-ха! – задыхался от смеха Эдгард. – Перестань! Ха-ха-ха! Ой, не могу… Перестань… Ха-ха-ха! Сдаюсь!
– То-то же! – гордо заявил ребенок с видом полководца, только что одержавшего победу и принявшего безоговорочную капитуляцию неприятеля.
– Так, красавицы мои, – сказал мужчина, переводя дыхание. – Всем вставать, умываться и одеваться. После завтрака выезжаем.
– Чур, я первая, – выкрикнула Карина и, спрыгнув с кровати, устремилась в ванную комнату.
Позже, когда семейство собралось за столом, под приглушенный звук телевизора члены семьи дружно обсуждали, кто чем займется по приезду на дачу.
Спустя еще некоторое время Эдгард подогнал машину к самому подъезду, возле которого его ожидали жена и дочь. Марина села на заднее сидение со стороны водителя, Карина рядом с матерью.
Так начиналась ничем не примечательная суббота, разве что с самого утра лил проливной дождь…
***
Михалыч проснулся рано; за окном еще царили предрассветные сумерки. Если суббота и являлась выходным днем, то не для него. Мужчина занимался доставкой для десятка кафе и ресторанов свежих овощей, фруктов, мяса и рыбы, и всего остального, что пожелает заказчик.
Жил Михалыч один. Не сложилась семейная жизнь. Не выдержала жена скучной и однообразной повседневности. Бытовуха притупила чувства, а потом и вовсе их свела на нет. И вот однажды Тамара, его бывшая, плюнула на все и ушла. А детей так они и не завели…
К месту работы пришлось добираться автобусом. Благо ехать близко. Без пересадок. Свою машину еще накануне пришлось оставить в ремонте. Помяли и поцарапали крыло его ласточки. В принципе ничего страшного, но к машине Михалыч питал трепетные чувства. По сути, она для него стала гораздо больше, чем просто средство передвижения, превратившись в друга или члена семьи.
Забрав необходимые документы и ключи, мужчина направился к стоянке, где его ожидал Форд Транзит и Роман – экспедитор – молодой мужчина лет тридцати, приятной наружности и с жизнерадостным характером.
– Привет, Ромка, – поздоровался Михалыч. – Сегодня как всегда, аль шеф что-то новенькое подбросил?
– Здравствуй, Михаил Филиппыч, Не, сегодня как обычно
– Давно ждешь? – уточнил водитель, осматривая транспорт.
– Да минут пять, как подошел, – ответил Роман, усаживаясь на пассажирское место возле водителя. – А погодка та еще… Бррр…
Экспедитор передернул плечами.
– Готов? Поехали? – спросил Михалыч, поворачивая ключ зажигания.
– Поехали, – согласился Роман, улыбнувшись водителю, и махнул рукой.
Форд Транзит выехал с проходной и двинулся привычным маршрутом. Обоим мужчинам казалось, что день пройдет без происшествий. А хорошее настроение не омрачал даже проливной дождь.
***
Шмыга проснулся у себя в однокомнатной квартире, терзаемый тяжелейшим похмельем. Лучи солнца, проникшие через мутные стекла окна, раздражали. Голова грозила вот-вот расколоться и разлететься на части. Неимоверно мучила жажда.
Кровать надрывно скрипнула, когда мужчина с протяжным стоном оторвал свое тщедушное тело от матраса. Квартира тотчас закружилась каруселью, и мужчина схватился за изголовье кровати, чтобы не упасть. Вслед за головокружением пришла тошнота. Шаркающей походкой Шмыга проследовал на кухню, где, наконец, сумел сделать блаженный глоток живительной влаги, присосавшись к металлическому носику чайника.
Пил мужчина жадно и громко. Затем вытер мокрый подбородок и отправился проверять свои заначки, громко шмыгая носом. За эту свою привычку постоянно шмыгать он и получил свое прозвище.
«Хватит или не хватит на опохмелку?» – единственный вопрос, который волновал мужчину.
В свое время ему понравилось пить пиво. Постепенно любовь к пенному напитку приняла форму зависимости. Считая, что водка – это правильное пиво, Шмыга незаметно перешел на более крепкий алкоголь. Не умея контролировать свое пристрастие, он начал срываться в запои, из которых не выходил днями, а то и неделями. К своим сорока годам он превратился в морщинистого старика и алкоголика со стажем, вечно разящего перегаром.
Достав из заначки несколько смятых и жалких на вид купюр, Шмыга отправился к любимому ларьку. Организм требовал свои привычные пол-литра лекарства.
Выйдя из подъезда, мужчина поежился. Шел проливной дождь. Шмыгнув очередной раз вечно заложенным носом, мужчина окунулся в хаос красок и звуков. Ливень и лужи под ногами раздражали. Редкие прохожие, встречающие на пути, вызывали неприязнь. А сигналящие автомобили просто бесили.
Шмыга не строил никаких особых планов на этот день, впрочем, как не делал это и на все остальные. Все, что заботило – это купить очередную бутылку…
***
Эдгарду хотелось курить. Несмотря на то, что он сам был врачом, и Минздрав предупреждал бессчетное количество раз, мужчина так и не смог побороть вредную привычку. Единственное, на что хватало силы воли, так это курить как можно реже.
«Черт!» – мысленно выругался отец семейства, вспомнив, что не купил сигареты.
Увидев возле дороги киоск, мужчина притормозил.
– Папка, ты куда? – спросили Карина.
– Сейчас сигареты возьму и поедем. Девочки, а вам купить что-нибудь?
– Мне сок! – тотчас отозвалась дочка.
– А мне минералку. Пить хочется, – попросила жена.
Мужчина поднял воротник куртки и вышел из машины…
***
Мерно двигались из стороны в сторону по стеклу дворники, сгоняя водяные разводы и позволяя на пару мгновений увидеть дорогу. Затем падали новые дождевые капли и все повторялось.
Михалыч внимательно следил за дорогой. Вообще-то, он любил дождь, но не тогда, когда сидел за рулем – ухудшалась видимость.
