Андрей Андреевич Вознин "Гребень из рога единорога"

Гребень из рога единорога
Андрей Андреевич Вознин

Принцу из Примума на конкурсе претендентов на руку и полкоролевства достаётся задание – найти гребень из рога единорога. В поисках гребня принцу приходится побывать и в подземелье у гномов, и в гостях у великана, и в плену у крылатых варлов, и много где ещё....

Андрей Вознин

Гребень из рога единорога

Глава 1

Проклятое болото! Точнее, и не болото сроду, а живая тварь, лишь по счастливой случайности не сожравшая меня вместе с сапогами. Хотя, если знать чем это всё закончится, то сапогами вполне можно было и пожертвовать. Но теперь остаётся только следовать советам дворцового астролога о приятии мира вокруг как он есть. Без прикрас и пустых ожиданий. В том числе, это относится и к твари из тины…

– Хозяи-ин… Куда двинемся?

Последствия неосторожного купания в болоте. Теперь, видимо, так и будут постоянно напоминать о себе этим противным – «Хозяи-ин»…

– А вам-то не всё ли равно? Можно подумать, вам доступно что-то изменить. – Злюсь на слишком уж болтливых собеседников. И кто бы мог такое предположить?

– Но-но, только не надо… Не надо на нас давить. Хватило и скотного двора с грязью, которая, как оказалось, никакая не грязь, а самый настоящий навоз…

– Может, помолчать попробуете? – резко обрезаю бесполезные препирательства.

И благословенная тишина служит мне ответом… Хотя, какая к чёрту благословенная тишина может быть в колдовском урочище? Одни только вопли сумасшедшей банши чего стоят.

Задание от колдуньи на первый взгляд представлялось плёвым – сходить в урочище и надёргать волшебных кореньев. Кореньев дурманус эквалитус… Или как-то так. Кто ж разберёт, что там бормотала эта старая беззубая карга. Но без корешков она не выдаст тайну местонахождения гребня. А без гребня не будет никакой свадьбы… А без свадьбы не будет и полкоролевства в придачу.

– Вас – семеро претендентов на под венец с нашей дочерью. – Король Эльфиантона Афенад Последний, дородный такой мужик при бороде и короне на голове, стоит напротив нас подперев руками обширные бока. Корона слегка перекосилась на кудрявой голове, отчего вид у монарха лихой и слегка придурковатый.

– И нынче традиционный рыцарский турнир за обладание руки нашей любимой дочери решено провести в несколько ином формате…

Претенденты, среди которых присутствую и я, недоуменно переглядываются. Это ещё что за сюрпризы? А я уже внимательнее оцениваю внешний вид короля… Излишнюю кудрявость… Съехавшую корону… Вывод неутешителен – не слегка…

– Не будем такой важный вопрос отдавать на волю глупой воинской удаче. Кто более достоин руки принцессы решать будем иным порядком. Наша дочь, озвучь требования!

Проклятье! Видимо, далеко не слегка…

Принцесса на выданье Эя. Мечта любого дееспособного мужчины в королевстве и даже за его пределами. И всё при ней – и недурная внешность, и заманчивые формы, и, что самое прекрасное, полкоролевства в придачу…

Принцесса обходит по очереди кандидатов на её руку и возможно даже сердце тихо шепчет что-то каждому на ухо…

Мне достаётся змеиное шипение о поисках волшебного костяного гребня из рога единорога. Вот же… И где эти единороги? И где тот рог, что превращён неким умельцем в гребень?

– А чтобы не было сомнений в индивидуальных качествах претендента, оруженосцы и слуги остаются, чтобы затем отправиться в родные пенаты. – Король подводит под условиями испытаний жирную черту, более напоминающую крест на моих ожиданиях. Точно, очень не слегка…

По утру у главных ворот, похоже собралась вся имеющаяся бель и чернь столицы Эльфиантона. Среди любопытствующих придворных и сам король с принцессой. Старт рыцарского турнира совершенно иного формата обставлен, на мой взгляд, без должной помпы – принцесса Эя просто подбрасывает кружевной платочек, и когда он падает на землю, семь претендентов на руку и полкоролевства пришпоривают своих коней.

Я решаю оказаться самым умным из претендентов и первым делом заворачиваю к колдунье Морге. Живёт она, конечно, не в ближнем свете. Приходится добираться целых два дня, и всё пешим порядком. А дороги там… Точнее, дорог там никогда не было и сейчас нет, и далеко не каждый конь способен ходить по тем нетдорогам. Ладно, хоть погода стоит тёплая, даже ночью. И чтобы выспаться достаточно завернуться в плащ да залечь под любой раскидистый куст. Правда, уже на вторую ночь приходят эти… Призраки дорог. Да чтоб их… Дорог нет, а призраки есть. Так ещё и хлеб весь утащили под чистую. Поганцы…

Избушка колдуньи – брёвнышко к брёвнышку, досочка к досочке – стоит на небольшой полянке посреди лесной чащобы. Всякая божья тварь, оказавшаяся волею случая неподалёку, опасливо помалкивает, а мелкая травка, завидев неосторожного путника, тревожно сигналит красными цветочками – мол, стой, дурак, не заходи дальше! И развесистые ягодки вокруг – сплошь волчьи, во всём их ядовитом разнообразии. Божьей благодатью это лесное урочище назвать, конечно, язык не поворачивается.

Правый угол избушки слегка от старости перекосило, левый порос северным мхом, а вот крыша подозрительно сияет новеньким пиломатериалом. Видимо, какой-то добрый молодец захаживал да расстарался. Но отпустили его по добру по здорову или запекли в печи среди яблок, история умалчивает. Пока.

– Морга! Открывай добру молодцу. – Хотя звучит примитивно и смешно, но требуется следовать строгим канонам. Не мы их устанавливали, не нам их и отменять.

– Добрый молодец мне крышу счинил, боле не требуется. Покуда… – ответствует колдунья неприятным скрипучим голосом, вызывая у меня лёгкое онемение в чреслах. Или не чреслах?

– Я, может, тоже смогу чем-нибудь подсобить. – Продолжаю глупую игру в «добра молодца», «меч кладенец» и прочая, и прочая. Сказочный антураж, чтоб его… И кто только это напридумывал, прости Господи.

– Пособить, конечно, сможешь… Если испаришься сей секунд. Я ещё не переварила свой последний ужин… Кода отойду, проголодаюсь, тогда и заходь… Хе-хе-хе…

Какой же отвратительно мерзкий смех у этой карги – как-то само собой приходит мне на ум.

– Ты чего там удумал, болезный? – начинает волноваться колдунья. – Говорено же – не в настроении я с добрыми молодцами бесед вести. Шастают тут всякие, а ты майся потом… Несварением и запорами.

А я размышляю, как же мне вразумить колдунью на продуктивный диалог. Не своим же весьма худосочным телосложением соблазнять? Хотя, в контексте имеющихся желудочных колик может и прокатит.

– Так, давай, бабушка, корешков каких от желудка принесу, – предлагаю свои добро-молодецкие услуги я.

– Хе-хе-хе… Бабушка. Какая я тебе бабушка? Ещё назови – девицей-красавицей, – ехидничает старая карга, не ведясь на мой шикарный комплимент.

– Слышь, колдунья. С тобой не какой-нибудь простолюдин-дурачок разговаривает, а принц Примума Хервиг! – Меня начинает раздражать упрямство старухи.

Некоторое время ответом служит гробовая тишина. Лишь ветер с треском играется новеньким флюгером на крыше.

– Принц, говоришь? А чего… И то, дело, – неожиданно заинтересовывается предложением колдунья и уточняет, – А сможешь?

– Конечно, – уверяю её в своей молодецкой дееспособности.

– Тогда, заходь.

И дверь в избушку сама собой распахивается.

Внутри, в разрез распространённым слухам, оказывается довольно светло. Пахнет не плесенью и лягушачьей сыростью, а гелиотропом и лунным цветком. Под потолком пучки сушёных трав, на оконцах чистые занавески, стол оструганного дерева с такими же табуретами вокруг. Всё мило…

Хотя, нет. Не всё… Огромная печь в треть дома с прикрытым закопчённой заслонкой ненасытным зевом устья. Мне кажется, или действительно через терпкие запахи трав чувствуется вонь недавно подгоревшего мяса? И нет даже малейшего желания ознакомиться – что там за заслонкой… А посреди всего этого деревенского великолепия стоит местная колдунья – небольшая худенькая старушка, лет так под восемьдесят. Длинный нос крючком, лицо сморщено до невозможности, словно оно когда-то было листком бумаги, но прошедшие годы безжалостно измяли его своевольной дланью. Волосы колдуньи собраны на затылке в жидкий пучок.

– Говоришь, готов сбегать на болото за дурманус эквалитус? – с интересом спрашивает хозяйка избушки.

– Запросто, – легкомысленно соглашаюсь я, – Но взамен ты мне расскажешь, где найти гребень из рога единорога.

– Нет такого гребня. – Колдунья уверенно рушит мои мечты о свадьбе с полкоролевством в придачу.

– Ты, Морге, давай, говори да не заговаривайся, – резко пресекаю упаднические настроения. – Ишь, чего удумала – гребня нет! А что я тогда должен найти и принести принцессе Эе?

– А ты, давай, не выпячивай свой городской гонор. Если Морге сказала, что нет такого гребня на свете, значит, нет его. Ни в лунном, ни в подлунном мирах.

– Э-э-э… Да?

– И не сомневайся, болезный. Но если принесёшь травок, то я тебе по секрету шепну, где можно пошукать. Не отчаивайся, ведь ещё неизвестно, кому из вас боле повезёт – тому, кто добудет руку и сердце принцессы, или тем, кто «пролетит»…

Колдовское урочище неожиданно проявляется резким контрастом с прочим лесом – патриархальная идиллия белесых берёзок сменяется унылой серостью иссохших осин; низкорослую травку с весёлыми цветочками вытесняет режущая ноги высокая осока; а вместо боярышника и малины повсюду лишь кусты дикого, ощетинившегося острыми иглами, шиповника. До того сопровождавший мой путь разномастный птичий переклич словно обрезает ножом – здесь только давящая тишина. Изредка распарываемая дикими воплями засевшей посреди болота сумасшедшей банши, которую в её помутнении рассудка можно понять – оптимизма и веры в прекрасное будущее этот унылый пейзаж не вселяет.

Морге описала нужную травку, как торчащий из болотных кочек пучок узких зелёных стеблей – типа, увижу, сразу пойму о чём речь. Болотные кочки я уже наблюдаю, но никаких зелёных стеблей на них. Лишь пожухлая травка, словно из черноты болотных вод торчат многочисленные стариковские макушки с редкими мокрыми волосами. Сами же старички сидят тихо в воде и не отсвечивают. Точнее, отсвечивают, но только своими лысыми макушками. Приходится скрепя сердце лезть вглубь болота, прямо в гости к банши. А та, словно почувствовав появление незваного гостя, замолкает.

Заправским тушканчиком некоторое время перепрыгиваю с кочки на кочку… Пока на одной из скользких макушек левый сапог предательски не съезжает в сторону, и, потеряв равновесие, я ухаю по пояс в воду. Чертыхаюсь в голос – допрыгался, болезный. И тут… Как молнией ударяет – да это же не вода! Чувствую, как некая тварь хватает омерзительно мягкими губами за ноги. Проклятье! Я, оказывается, барахтаюсь прямо в пасти какого-то болотного чудища. Уже мысленно прощаюсь и с ненайденным гребнем из рога единорога, и с принцессой, которая с полкоролевством в придачу, и… Много ещё с чем прощаюсь… Как вдруг эта тварь, словно распробовав что-то неприятное во мне, с омерзением выплёвывает на кусочек суши посреди болотной трясины. И я некоторое время бездвижно лежу, не веря своему счастью… Как вдруг:

– Хозяи-ин… Чего разлёгся-то? Хоть бы воду из нас вылил. Да носки не грех поменять уже давно.

– Конечно, ему-то что – это же прямо в нас носки с их трёхнедельной «свежестью» запихивают!

Растерянно озираюсь, стараясь понять, кто тут такой привередливый оказался со мной на островке.

– Хозяи-ин… Куда… Ну, куда ты смотришь? Мы внизу…

Я смотрю себе под ноги и понимаю, что это разговаривают мои собственные сапоги!

– Э-э-э, Как это? – растеряно спрашиваю у своих… Сапог?! Сума сойти можно! – Я же вас покупал безгласными!

– Здрастье… И что? Нам теперь и поговорить нельзя?

От местных сказочных закидонов голова идёт малым кругом – сама собой разговаривающая обувь! И это при полном отсутствии чего-либо похожего на рот.

– Хозяи-ин… Так и будем лежать? А гребень? А принцесса с пол… – хором тараторят чересчур уж разговорчивые сапоги.

– Ну-ка, цыц малявки! – резко прерываю надоедливую болтовню от собственной обувки. – С чего это вы вдруг разговорились?

– А кто прямо в рот Йожину с болота залез?

– Скажи спасибо, что тот нас выплюнул. Он кабанятину на дух не переносит.

– А-а? Так это он меня только из-за вас, что ли, не съел? – удивляюсь своему нежданному счастью я.

– Дошло, наконец, – ехидничает левый сапог.

– Но-но… Постойте… Я же покупал сапоги из буйволиной кожи? Выложил кучу серебра.

– Ха-ха! – начинает дружно веселиться разговорчивая обувь, – Такого лопуха надо ещё поискать…

В целом, мне сапоги нравились… До сегодняшнего дня. Но не ходить же теперь босиком только из-за того, что они вдруг обрели индивидуальность и право голоса.

Тут я замечаю нужную травку прямо на соседней кочке. Забыв о разговорчивых сапогах, перепрыгиваю поближе и выдергиваю пучок травы вместе с разлапистым корнем. Оценив тяжесть добычи, решаю что колдунье этого хватит за глаза. И пока местный Йожин не поменял предпочтения по своему сегодняшнему меню, возвращаюсь тем же лесным путём к колдунье.

– Во! – гордо трясу длиннющим корнем перед крючковатым носом Морге.

– Ох, молодец-то какой! – ласково радуется та, – А я тебе баньку истопила. Ишь, промок весь. Иди, затем ужинать будем…

– И то, дело, – без задней мысли, легко соглашаюсь я.

Когда прогревшись и напарившись, возвращаюсь в избу, печь колдуньи уже пышет жаром. Но стол, на удивление, пуст.

И тут я чувствую какой-то подвох – и с банькой, и с печью, и с колдуньей. А сама хозяйка стремительно меняется – согбенность напрочь исчезает, тело распрямляется, наливается силой, и вот передо мною уже стоит вполне себе внешне ничего женщина лет сорока. Весьма грозного и воинственного вида. С голодным блеском в темнейших глазах. Помог, значит, добытый эквалитус… Но это нисколько ни радует.

Морге медленно поднимает руку с мелодично позвякивающими колокольчиками. И я тут же теряю всяческие ощущения от своего чистейшего тела. Вот же… Дурень!

– Ам-ам, – лишь растерянно бормочу. – А-а-а…