– Авелла, что ты делаешь? – паниковала Боргента. – Это… Это Мелаирим?!
Авелла распахнула глаза. Дракон подлетел к самому дому, и она как раз успела заметить, как исчезают огненные крылья за спиной Мелаирима. Тот перешёл на шаг в ту же секунду, как прервался полёт, будто каждый день так летал и приземлялся. Шагал, оставляя за собой дымящиеся следы.
– Уходи! – крикнула Авелла, поднимаясь.
– Разрешаю тебе жить, – прозвучал в ответ страшный, нечеловеческий голос. – Мне нужна она.
Мелаирим вытянул руку и указал пальцем на Боргенту, одновременно переступая порог.
Воздушный молот
Авелла готова была поклясться, что услышала хруст костей, когда сжатая Стихия ударила Мелаирима. Он вылетел в дверь, кувыркаясь в воздухе, и на лету вновь расправил огненные крылья. Когда Авелла вышла на крыльцо, он уже вновь обратился драконом, и волны жара сушили кожу.
Авелла призвала кинжал и рассекла кожу на запястье. Алая кровь упала на землю.
– Я уничтожу тебя! – загрохотал голос Стихии. – Лишь слабый разум этого человека не даёт мне тебя убить. Спасайся, глупое дитя!
– Я, Авелла Леййан, маг Воздуха и… и рыцарь, объявляю эту землю своим домом! Я, Авелла Леййан, маг Земли, дозволяю магу Воздуха, Авелле Леййан, вступить во владение этой землёй и передаю её Воздушной Стихии. Кровь наша, да скрепит соглашение.
Перед глазами что-то вспыхнуло. Авелла закричала и упала на колени. Скатилась по ступенькам, но не чувствовала даже боли. Вернее, чувствовала: болела голова. Разламывалась на куски. И эти надписи, бешено скачущие перед глазами… Магическое сознание выворачивалось наизнанку, пытаясь определиться, возможно ли то, что ему диктуют.
Авелла трижды нарушила известные правила. Только рыцарь мог обладать собственным подвижным земельным наделом – но рыцарь Воздуха, а она была рыцарем Земли. Только маг Земли мог передать рыцарю Воздуха земельный надел, но никак не сам себе. И, наконец, отдать можно было только участок, принадлежащий магу. А дом этот Авелле не принадлежал…
Но что-то всё-таки сложилось. Что-то пошло на уступки, или просто магическое сознание оказалось не защищено от таких нападений. Кто, кроме Мортегара, мог додуматься до подобных махинаций? Лишь та, что слишком долго с ним общалась и приучилась думать, как он.
Всё-таки Авелла была магом Воздуха и – рыцарем. Пала первая преграда. Всё-таки она была магом Земли – и пала вторая преграда. И этот дом она считала своим, вопреки всему. Она верила в этот дом за троих: за себя, Натсэ и Мортегара. Этой веры не сдержала третья преграда.
Из забытья Авеллу вырвал рёв, от которого дрожала земля. Нет, не от него… Приподнявшись на трясущихся руках, Авелла заплакала вновь, но теперь – от облегчения. Дом стремительно летел вверх, в небо, затянутое сплошным заревом. И дом, и макушка холма, отрезанная магией Земли. И колодец за домом. И три деревца, дороже которых не осталось в жизни ничего. И даже кот, в панике носящийся по ставшему Воздушным дому.
– Ты живая?! – На неё налетела Боргента, подхватила, подняла.
Авелла вздрогнула. Некстати пришло воспоминание о той дурацкой ночи, так многое изменившей. Она помнила прикосновения этих рук. Боргенте, видимо, вспомнилось то же самое, и она отшатнулась от Авеллы, но ничего не сказала. Разве что покраснела.
С трудом держась на ногах, Авелла подошла к краю своего крохотного островка, который теперь летел, опираясь на силу клана Воздуха, и заглянула за грань, опираясь о край стены. Снизу летел дракон. Он рвал Воздух Огненными крыльями, сыпал искрами и ревел, ревел. Как быстро ни поднимался остров, дракон летел быстрее.
– Ну, я сделала всё, что могла, – улыбнулась его приближающейся морде Авелла. – Ресурс – два. Можешь меня убить.
На душе и вправду стало как-то легко и весело. Смерть? Ну, пускай будет смерть. Подумаешь, невидаль. Теперь, когда мир опустел, когда дом отвоёван, когда сделано всё, что можно и нельзя – почему не умереть?
– Да отстань же ты от ребёнка, чудовище! – прогрохотал на всё небо голос матери.
Госпожа Акади обрушилась на островок откуда-то сверху, и даже Авелла почувствовала, какие страшные воздушные вихри бушуют вокруг неё. Вся эта мощь полетела в дракона, вся сила клана Воздуха. В него будто камнем попали. Искры брызнули во все стороны, он завертелся на месте, рёв превратился в визг.
– Быстрее, дочь! – повернулась Акади. – Ищи новую ветку: «Управление домом». Невидимость.Невидимость– Быстрее, дочь! – повернулась Акади. – Ищи новую ветку: «Управление домом». Невидимость.
Авелла скользнула мысленным взглядом по Воздушному древу и отыскала то, что требовалось. Заклинание сработало, никак не отразившись на и без того почти закончившемся ресурсе. Огненный дракон потерялся далеко внизу.
– Рука, – вздохнула Акади, схватив окровавленную руку Авеллы. – Нам нужно скорее попасть на Материк, показать тебя лекарю. Дашь мне управление твоим домиком, малыш?
– Да, – безразличным тоном произнесла Авелла и тут же встрепенулась: – А Зован?..
– Живой. Этот ваш страж на него весь свой ресурс потратил, но спас. Пока без сознания, но ему уже хотя бы не боль…
Договорить Акади не смогла. Дочь вдруг бросилась ей на шею, обняла, пачкая кровью платье, зарыдала, уткнувшись в грудь лицом. Акади с грустной улыбкой погладила её белокурые волосы.
– Плачь, малыш, – прошептала она. – Теперь – можно. Ты сегодня была достаточно сильной.
***
Увидев приближающегося к дому огненного дракона, Гетаинир обмочился. Ему уже давно нужно было в туалет, но он всё висел в Воздушной ловушке, которую создал этот треклятый Ямос, и никак не мог вырваться. А когда до него донёсся жар драконьих крыл, мочевой пузырь просто перестал слушаться доводов разума.
Но дракон пролетел мимо. Гетаинир слышал обрывки разговоров из Каменного стража, но ничего конкретного. Понял лишь, что с драконом разговаривает эта так называемая Боргента. А потом верхушка холма вдруг легко оторвалась и полетела вверх. Гетаинир, раскрыв рот, провожал её взглядом. Следом, заревев, полетел дракон, однако вскоре что-то его остановило. Он заметался в воздухе, а «остров» исчез. И дракон, без толку пометавшись, полетел вниз.
Бешено заколотилось сердце. Гетаинир повернулся и забултыхал руками и ногами, пытаясь вырваться.
– Эй, кто-нибудь! – заорал он столпившимся у подножия холма полумёртвым от ужаса горожанам. – Потяните меня! Дёрните за руку, ну?! Я сумею спасти нас от этой твари, мы уйдём через землю!
Несколько человек пошли к нему, но остановились, сделав лишь несколько шагов. Замерев от ужаса, Гетаинир почувствовал нестерпимый жар сзади. Впрочем, он тут же исчез.
– Так-так. – Почтенный Мелаирим обошёл висящего в воздухе мага и заглянул ему в лицо. – Всё ещё тут? Мальчишка сильнее, чем я предполагал. Полагаю, он пока спит. Но мне по силам оборвать те нити, за которые он тебя держит.
Глаза Мелаирима были страшными, чёрными. Глубоко-глубоко мерещились искры огня. Казалось, будто вместо глаз – две бездны, в каждую из которых можно падать вечно, а в конце вечности тебя будет ждать пламя.
– Простите. Умоляю простить за всё, что я вам наговорил. Я не хотел, право! Я… Я понятия не имею, что тут происходит, я совершенно к этому не причастен… – забормотал Гетаинир.
– Хочешь жить? – спросил с улыбкой Мелаирим.
– Да! Очень! Очень хочу! Но меня, должно быть, осудят на смерть…
– Не переживай об этом. Я сохраню тебе жизнь, а ты мне послужишь. Словом. Делом. Душой. Телом.
– Всё, что угодно, почтенный Мелаирим!
Мелаирим взмахнул рукой. Как будто пламя пронеслось над головой Гетаинира, и он, вскрикнув, упал на землю. Свобода! Вот она – свобода!
– Можешь называть меня Двуличным, – сказал Мелаирим, судя по голосу, едва сдерживая смех. – Теперь… Теперь мне нравится это имя. Эй, вы! – обратился он к горожанам. – Я не враг вам, так же, как не враг пыли под моими ногами. Простолюдины не имеют никакого значения. Возвращайтесь к своим жилищам и попробуйте их потушить. Больше я вас не потревожу. Хотя и не обещаю… Ты! – Это опять Гетаиниру. – Встань и пошли за мной. С тобой придётся долго работать, прежде чем выйдет толк.
И Гетаинир пошёл, как привязанный, за Мелаиримом. Если у него и возникала мысль остановиться, он не набрался смелости дать ей волю. Мелаирим приказывал, Гетаинир подчинялся. Мир вдруг стал простым и безопасным.
Глава 1
Звук, который я слышал сквозь сон, казался мне каким-то неправильным. Неуместным. Я просто не верил в него, отгораживался всеми силами. Там, во сне, я что-то забыл, что-то оставил важное. Настолько важное, что даже сам себе не мог объяснить, что это. Будто часть моей души, отчаянно жестикулируя и беззвучно крича, таяла во мраке, а я бежал вслед за ней, не обращая внимания на то, что ноги вязнут в темноте, бежать становится всё труднее. Тратил и тратил силы, стараясь догнать что-то непонятное. Пытаясь сбежать от странного звука, который с каждым мигом становился всё более знакомым, и этого узнавания я боялся, как огня.
Как огня… Хм… А боялся ли я огня?
Pan-pan punch mind, pan-pan-pan-pan panchi maindo…
Ну вот, узнал. Опенинг какой-то третьесортной анимешки про девочек, которые учились быть счастливыми. Нет, это не тонкий намёк на интимные отношения, всё там, помнится, вполне прилично было. Только анимешка всё равно шлак ещё тот, а вот опенинг мне понравился. Настолько, что я подумал: было бы неплохо поставить его на…
– Будильник, – пробормотал я и открыл глаза.
Глазам было непросто поверить. Кажется, давно я не видел ничего более удивительного, просыпаясь. Моя комната, залитая утренним весенним солнцем. Компьютерный стол, чёрный дисплей монитора, спинка кресла, книжная полка…
– Дима! – Дверь с грохотом распахнулась, и на пороге возникла женщина в халате и с полотенцем, наверченным на голову. – Выключи немедленно этот кошмар, у меня с утра голова болеть начинает, клянусь, ещё раз оно так заорёт – я твой телефон в унитаз смою.
– Да, мам, – прокряхтел я, шаря рукой по полу.
Так, вот он – телефон. Свайп вверх, будильник заткнулся. Несколько секунд я тупо смотрел в глаза Рюгу Рене из аниме «Когда плачут цикады». Потом заблокировал экран.
– Завтрак почти готов, отец уже ушёл, давай поднимайся, в школу опоздаешь, осталась-то пара недель, ещё не хватало… – Говоря, мама уходила в глубь квартиры, и остатка монолога я уже не расслышал. Да там, честно говоря, вряд ли было что-то интересное.
В школу опоздать было бы сложно. Школа – через дорогу, а будильник я ставил на семь утра. За час можно не то что позавтракать и в душе ополоснуться, но и полежать почитать чего-нибудь. Куда спешить-то? Предстать пред светлы очи одноклассников, для которых я то не существую, то они меня презирают? Такая себе мотивация в школу спешить, честно говоря.
Я сел на постели, потряс головой. Странный сон всё не отпускал. Что же там было?.. Я напряг память, и первыми пришли запахи. Смердело так, что меня чуть не вырвало от одного воспоминания. Сгоревшая плоть… Кажется, какой-то человек сгорел живьём прямо у меня на глазах. Какой человек? Где? Почему?..
Теперь и у меня начала болеть голова, но я всё равно упрямо старался вспомнить. Что-то важное, что-то незаменимое осталось там, во сне, и так хотелось отыскать туда дорогу…
Вдруг вспомнился вчерашний день. Ярко, отчётливо. Я прихожу домой из школы, поднимаюсь по ступенькам и… Запах. Тот самый запах, или похожий. Как будто что-то горит. Ключи. Дверь открывается, а за ней…
Я с воплем повалился на пол, держась за голову. Вспышка боли пронзила меня насквозь. Ничего не получилось вспомнить. Только огонь. Как-то всё это было завязано на огонь… Но что «всё это»?..
– Дима! – Мама снова возникла в проёме, теперь полотенца на голове не было, спутанные влажные волосы спадали на халат, а в руке она держала неподключенный фен. – Что с тобой? Ты что, упал?
– Угу, голова закружилась, – промямлил я, поднимаясь.
– Потому что не надо мультики свои дурацкие до трёх часов ночи смотреть, вроде взрослый парень, а всё как ребёнок малый, я не знаю, у других дети как дети, вон, у Семенковой сын в прошлом году…
Голос матери опять плавно утих, улетая вслед за своей обладательницей, а я втащил себя в кресло и перевёл дух.
– Аниме – не мультики, – буркнул я, повернувшись к столу.
Монитор, клавиатура, системный блок, несколько тетрадей, ручки, шнуры, скомканные наушники. Всё вроде было обычно, кроме, разве что, чёрного ящичка из полированного дерева. Не припомню, чтобы у меня такой был. Что за утро, полное странностей?..
Я открыл ящик и несколько секунд смотрел на круглые чёрные камни с нанесёнными на них узорами. Что это? Откуда? Один из камней приглянулся мне больше других. На нём была вырезана простейшая стрелка, но одно её «крыло» как будто было побледнее, так что при беглом взгляде символ мог показаться обыкновенной единицей.
Я повертел камень в руке. Он тоже вёл куда-то туда, в позабытый сон, и от этого вновь начинала болеть голова. Я, морщась, выронил камень в ящичек и раздражённо дёрнул ногой.
– Ай, ***! – вырвалось у меня. В глазах потемнело от боли, под столом брякнуло. Там-то ещё что за хрень загадочная таится во тьме?
Я встал, отодвинул кресло, опустился на корточки и замер.
Нет, ящичек с камнями – ладно. Ну, серьёзно, всякое бывает: купил какую-то фигню и забыл, допустим. Но батарея закупоренных бутылок и сундук, будто из реквизита «Пиратов Карибского моря», – это уже за гранью. Может, я чего-то не понимаю?
Я взял одну из бутылок. Тёмное стекло, как от шампанского, да и форма немного похожа. Пробка забита крепко, вытащить не получилось. Ещё и залита чем-то. Сургучом, что ли? Дикость.
На бутылке была и этикетка. Но что на ней написали – этого я опять не понял. Написано, кажется, вообще от руки. Никогда не видел таких иероглифов. На японские или китайские вообще не похоже. Арабские? Древнеегипетские? Нет, тоже что-то не то… Голова закружилась от этого сплетения прямых и изогнутых линий, тщащихся мне что-то сказать. Я поспешил задвинуть бутылку обратно и открыл сундук.
– ***, – сказал я. – *** *** ***.
– Дима! – Я подпрыгнул, долбанувшись затылком о стол. – Это что за слова, а? Ты чего под столом ползаешь, бегом, я ванну освободила, завтрак на столе, зубы почисти, да расчешись хоть, на кого ты вообще похож, хоть бы в зеркало иногда гляделся, молодой парень…
Дождавшись, когда мама уйдёт, я опять приоткрыл крышку сундука. Они не исчезли. Золотые монеты, несколько серебряных, пригоршня медяков. На всех них тоже было что-то написано, подобными же иероглифами, которые я не мог прочитать. Целый сундук золота! У меня под столом!
Я разворошил монеты, думая найти фальшдно, но нет. Сундук действительно забит снизу доверху золотом. Я, конечно, не ювелир, но этот блеск, вес, это ощущение… Золото. Настоящее. Интересно, на сколько тут? Миллион? Десять? Сто?.. Блин, да о чём говорить, я не знаю даже, сколько грамм сто?ит. И в жизни не представлю, сколько весит одна монета. А самое главное – понятия не имею, откуда всё это добро тут взялось. Что, зубная фея прилетала, не нашла зубов, напилась с горя, оставила недопитые бутылки и сундук с годовым золотым запасом?.. Хм, а это мысль. Ничем не хуже любой другой дурацкой мысли. Кстати, раз пошла такая пьянка, может, и сама фея где-нибудь ещё дрыхнет?
С этой соблазнительной мыслью я заглянул под кровать…
Нет, феи там не оказалось. Жаль, конечно. Хотя, не так уж и жаль. В конце концов, на что мне фея, да ещё с похмелья? Она ж, небось, маленькая, да даже если и нет, то, проснувшись, ужаснётся, устыдится и улетит получать втык от фейного начальства. Сказки и романтика – это не про меня. Мне уготована серая унылая жизнь, и только на экранах я смогу видеть что-то яркое и приятное глазу и сердцу.
Да, феи не было. Зато под кроватью обнаружился меч в кожаных ножнах. Я подтянул его к себе, вытащил, осмотрел. Меч… Взялся за рукоятку, обнажил лезвие, украшенное незамысловатым орнаментом. Потрогал его пальцем – острое. У меня под кроватью – остро заточенный боевой меч! Да что происходит?!
Я задвинул меч обратно в ножны, затолкал его под кровать и сделал несколько глубоких вдохов-выдохов. Вдох – и я существую, я в этом мире. Выдох – и меня нет… Кто меня этому научил? Почему в воспоминаниях блеснули голубые глаза, почему сердце отозвалось сладкой болью?
Я резко встал. Хватит! Мне срочно нужна инъекция реала, иначе я тупо сойду с ума. А это вообще не вариант перед ЕГЭ. Мне, чёрт возьми, нужен аттестат, чтобы потом получить какой-нибудь диплом, найти незамысловатую работу, убогое жилище, где я смогу спокойно уничтожать свою жизнь, запивая «Доширак» «Кока-колой» и бесконечно таращась в монитор с «этими твоими китайскими мультиками» © Мама. Да, всё чётко. У меня есть ориентиры, есть жизненная цель. Я добьюсь, я справлюсь. Я – крутой и успешный!
Проходя мимо высокого зеркала в прихожей, я вдруг замер. Медленно повернулся и окинул себя взглядом с ног до головы.
– Мам, вы что, зеркало поменяли? – крикнул я.
– Что? – Мама выглянула из кухни, уже в рабочей блузке и юбке, с расчёсанными пышными сухими волосами.
– Вы купили другое зеркало?
– Дим, ты заболел сегодня, или что? Температуру померить?
Я досадливо отмахнулся. Нет так нет, так и скажи, сложно, что ли?! Мама скрылась, а я ещё раз посмотрел на своё отражение.
Нет, толстяком я, конечно же, не был. Однако собственное тело всегда мне казалось некоей аморфной субстанцией, будто наспех вылепленной из куска пластилина. Сегодня утром я видел что-то другое.
Я предельно чётко знал, что так называемые «кубики пресса» – это выдумка голливудских режиссёров и сплошные спецэффекты. Качай пресс хоть по пять минут каждые две недели в течение месяца – ты ничего не добьёшься. Но откуда же сейчас я вижу их на себе? У себя?.. Как это правильно сказать-то…
Я видел и мышцы груди, и дельтовидные, которые чётко прорисовывались при попытке приподнять руку. Согнув руку в локте, увидел рельефный бицепс. Нет… Это не моё тело. Наверняка не моё! Хотя лицо, например, моё. Но тоже не на сто процентов. Что-то в нём изменилось, оно как будто… повзрослело, что ли.
С полгода назад мне случайно попалась книжка – «Заложники солнца», постап. Там была похожая сцена, когда главный герой, пацан моего возраста, посмотрел в зеркало и тоже себя не узнал. По таким же примерно причинам. Но у него хоть оправдание было: он перед тем чёрт-те сколько путешествовал с местными отморозками, драться учился, людей убивал, всё такое. А я? Я ж тупо спать лёг, вот и всё. Даже не помню, как лёг-то. И откуда у меня вся эта мышечная масса?
И всё это золото?
И всё это вино?
Меч?
Ящик с чёрными камнями?..
