Олег Ёлшин "Попросите у ветра. Пьеса"

Писатель: – Уходим, уходим. Чего уж тут, присесть на пару минут нельзя.

Странник: – Гнилью пахнет. Идем ко мне.

Олигарх: – Вот и пойди.

На несколько шагов отходят.

Писатель (обернулся): – Хотел спросить. Зачем вам теперь все это? Неужели жалко?

Олигарх: – Не твое дело! Залапали тут все, натоптали.

Писатель: – Так следов же не остается.

Олигарх: – Атмосферки пускаете. Не давите на меня своими аурами.

Писатель: – Извините, конечно, но вы просто жмот.

Олигарх: – Ну, наглый! Топай на свой – метр на метр, рубль на рубль. Там твое место – коробку картонную для дырявых галош уготовили. И еще тьма народу на пятачке притулилась. Коммуналка.

Писатель: – Зачем же так? Тесно, согласен. Но можно сказать – родовой склеп.

Олигарх: – Мой вазон больше, чем твой склеп.

Писатель: – Зато с родными рядом.

Олигарх: – Вот и толкайтесь лбами, гремите костями, убогие. Шатайтесь по своим углам, знайте место. А здесь солидные люди отдыхают.

Писатель: – Мы-то уйдем, а вы один на палубе своей останетесь.

Олигарх: – Да, на палубе. Да, один. Потому что заслужил. Потому что родня и партнеры по бизнесу оказали мне такое уважение. Зависть берет?

Странник: – Партнеры – это которые грохнули тебя?

Олигарх: – По себе судишь? Тебя грохнули. В мою сторону посмотреть боялись. Не посмели. Девяностые пережил, ни один волос с головы не упал. Все! Чтобы духу вашего здесь больше не было.

Писатель: – Хорошо сказал. Духу!… (Отходят. Пауза. Страннику) Вазон больше… Тоже мне. Тут недавно человека одного отпевали, потом сюда привезли. Участок крошечный, народа там много поместилось. Вся родня. Знал я его когда-то, в одной школе учились. Потом он вроде как поднялся, вышел в люди… (Хорошо сказал – вышел в люди.) В 90-е открыл мебельную фабрику. Трудился, зарабатывал. Денег хватало. Поездил, мир посмотрел. А когда в восьмом малый и средний бизнес посыпался, говорят, иноземцы к нам кризис свой привезли, а мы его зачем-то впустили… Короче, заказов не стало. Денег у людей стало мало. Закрыл он фирму. А потом… Что делать-то? Был он мужик рукастый, в юности хорошо рисовал. Вот и пошел в церкви и Храмы иконы реставрировать. За копейки. Ничего ему было не надобно. Казалось, все у него снова было. Нашел себя человек. (Хорошо сказал.) Помню, был он здоровый, весил килограмм 150. А сюда привезли, так места ему на участке досталось с пятачок. Открытка праздничная и то размером больше будет. Туда урну и поместили. Попрощался он со всеми. Ждать 40 дней не стал, пошел в арку и исчез. Безоглядно. Навеки, навсегда. Легко так, словно его там ждали. А может и ждали. Дело-то божеское – иконы спасать… А этот говорит – вазон. Размер. Какая разница… (Пауза.) А тебя что, грохнули?

Странник: – Вроде того… Так, немного. Время такое было.

Писатель: – Думал, тебя в Афгане.

Странник: – Дату посмотри, какой Афган? Из Афгана вернулся.

Писатель: – Или на первой чеченской.

Странник: – И оттуда пришел.

Писатель: – Надо же. Вернулся, а потом на ровном месте.

Странник: – Не совсем ровным было то место.

Олигарх: – Ха! На шестерке покататься захотелось. Косуху поносить, цепь на шею!

Странник: – Особо не гони. Кому не хотелось? Сам проскочил, так повезло.

Олигарх: – Головой нужно было думать, а не конечностями махать, сидел бы сейчас в кабинете, в приличном костюме.

Странник: – Не твое дело.

Олигарх: – Повидал я ваших. На меня такие же работали. Расходники.

Странник: – Чего сказал?

Писатель: – Ладно вам. Все мы теперь вроде как соседи. Какой смысл ворошить?

Олигарх: – Ты вообще молчи, малахольный. Небось, лучшие годы пробухал? Кто ты есть? Что в жизни успел? Какой с тебя толк?

Писатель: – Хороший вопрос. А от вас? Что вы тут сидите?

Странник: – В трюме отдыхает.

Олигарх: – Вы еще здесь?

Писатель: – Вот интересно. Столько лет прошло. Давно бы пошли дальше.

Олигарх: – Не твое дело. Нахожусь здесь, значит надо.

Странник: – Собственность охраняет. Расстаться не может.

Олигарх: – Охраняю. От таких, как ты. Шляются тут, нищеброды. Никакого уважения, проходной двор, ни дня покоя. Топайте отсюда!

Странник: – А то, что сделаешь?

Олигарх: – Проваливайте! И еще хотя бы раз!

Появилась дежурная. Это двое отошли на участок Странника.

Дежурная: – Это я сейчас не поняла. Ты это мне?

Олигарх: – Что вы, уважаемая. Вон, ходят тут, проходимцы.

Дежурная: – Сам-то что тут делаешь?… Я, кажется, спросила?

Олигарх: – Стоп! Не начинаем. Я уже сотни раз объяснял.

Дежурная: – Что значит – не начинаем? Еще как начинаем. Ты где сейчас должен быть?

Странник и Писатель хохочут.

Дежурная: – А вы помалкивайте. Вас тоже касается!… Я задала вопрос!

Олигарх: – Надо мне. Надо. (Взвизгнул) Нахожусь здесь, значит это необходимо. Моя собственность. Имею право!

Дежурная: – А я сказала – ступай! Прохода никому не дает, кошмарит всех. Устроился на своей моторной лодке…

Олигарх: – Это яхта! Слышите, яхта! Фрагмент. Нос моего корабля.

Дежурная: – Да хоть ухо. Сколько можно говорить? Ступай!

Олигарх: – Куда?

Дежурная: – Дальше! Нечего сидеть. Глаза мозолишь, место занимаешь.

Олигарх: – Место куплено! Оплачено! Это все мое – говорил не раз.

Дежурная: – А я говорила – должен быть порядок. Везде должен быть порядок. Сорок дней походил, со всеми попрощался и в Путь. Вазоны расставил тут, житья никому не дает со своим огородом.

Олигарх: – Какой огород? Это палуба корабля! Яхта! Фрагмент. 90 метров длиной была!

Дежурная: – Да хоть космодром!

Олигарх: – Уважаемая, нам пора договориться. Давайте порешаем все полюбовно. Меня такие люди слушали, я двери пинком ноги в такие кабинеты открывал…

Дежурная: – Здесь не договоришься. Кабинетов нет. Я все сказала, тема закрыта.

Олигарх: – Ушел. Все. Меня нет.

Олигарх нырнул в люк трюма.

Дежурная (ворчит): – Спрятался… Вы тоже там не стойте. Эй? Слышите? Давайте, ребятушки, в Путь. Пора.

Из арки появляется Старушка. Проходит, садится на край палубы, плачет.

Олигарх (высунул голову, взвыл): – Еще одна! Курица! Ну, ты посмотри! Куда я отсюда пойду? Что вы лезете все ко мне?

Старушка: – Ох, извините.

Олигарх: – Иди, старая. Здесь чужая собственность. Сколько можно говорить?

Старушка: – Пожалуйста, простите. Не хотела я.

Олигарх: – Не хотела!

Старушка отходит, садится на лавку неподалеку. Подходит Странник.

Странник: – Что с тобой, мать?

Старушка: – Ничего… Так. Ничего.

Странник: – Уверена?

Дежурная подходит.

Дежурная: – Оставь-ка нас.

Странник: – Как скажешь. (Отходит к Писателю)

Дежурная садится на скамейку.

Дежурная: – Вижу, ты сегодня не в себе.

Олигарх: – Ага! Ей значит можно здесь? Можно, да? А мне нет?

Дежурная: – Это кто там…

Олигарх: – Молчу. Меня не трогают, я никого не трогаю. Все.