Олег Ёлшин "Попросите у ветра. Пьеса"

Дежурная: – Опять твой приходил?

Старушка: – Каждую неделю ходит.

Дежурная: – Что говорил?

Старушка: – Так ведь молчит. И сегодня молчал. Цветы принес, старые выбросил, прибрался. Потом сидел долго, думал.

Дежурная: – Ты же знаешь мысли его. О чем молчал? О чем сидел?

Старушка: – Беда у него. Ох, беда.

Дежурная: – Что случилось-то? Говори, не молчи.

Старушка: – Даже не знаю, как сказать.

Дежурная: – Так и скажи.

Старушка: – Продали его.

Дежурная: – Кто? Кому?

Старушка: – Правнучка наша.

Дежурная: – Как это? Объясни.

Старушка: – Как объяснишь такое? Слов нет…

Дежурная: – Так найди.

Старушка: – Как не стало меня несколько лет назад, дед квартиру ей отписал.

Дежурная: – И что?

Старушка плачет.

Дежурная: – Не реви. Успокойся. Толком говори.

Олигарх (высунул голову): – Чего тут говорить? Понятно все.

Дежурная: – Опять ты?

Олигарх: – Молчу!

Дежурная: – Что тебе понятно?

Олигарх: – Внучка умненькой оказалась, квартирку и продала. А дедушку, стало быть, на улицу.

Старушка: – Прадедушку. Продать пока не успела, объявление дала. Приходят, смотрят, прицениваются.

Дежурная (Старушке): – Правда что ли?

Старушка: – Правда. Правда.

Дежурная: – Приходят. А на деда смотрят? Ведь понимают, что человек еще живой, старый. Что говорят?

Старушка: – На квартиру смотрят, на документы – там одна она записана. Мало ли кто сидит.

Дежурная: – Да, разве такое возможно?… А его куда?

Старушка: – На улицу.

Дежурная: – Подождать не могла? Сколько годков ей?

Старушка: – Восемнадцать.

Дежурная: – Фу ты… А деду как объясняет? Куда ему теперь?

Старушка: – Говорит – человек он взрослый, самостоятельный. Может решить вопрос, где перебиться. А она имеет право.

Олигарх: – Конечно, имеет. Ничего личного – просто бизнес.

Писатель: – Какая хорошая девочка.

Странник: – Отписал любимой правнучке. Попал старый дурак.

Писатель: – Верное определение – точнее не скажешь.

Дежурная: – Разве так можно?

Олигарх: – Конечно.

Дежурная: – Продать старика?

Олигарх: – Старик ваш никому не нужен. А вот квартиру продать – легко. Завещание нужно было делать, а не отписывать. Есть правила, законы, юристы, нотариусы. Он чем думал?

Старушка: – Так ведь правнучка – родная кровь.

Олигарх: – Кровь, не кровь. Деньги девочка захотела. Сам виноват.

Дежурная: – И что теперь?

Олигарх: – Ничего.

Странник: – Сюда ему пора. К нам. Место есть?

Старушка: – Рядом… Только если Бог ему еще времени малость какую отмерил – неужто места ему там больше нет? Разве так?

Писатель: – Получается так, мать.

Олигарх: – Без вариантов. Все по закону. Деточка права.

Старушка: – Значит, вынуть из шкафа китель, забрать ордена и бомжевать?

Пауза.

Странник: – Стоп. Это что ты сейчас, старая, сказала?

Писатель: – Какие такие ордена?

Странник: – Он воевал?

Старушка: – Все тогда воевали.

Олигарх: – В какой же войне?

Старушка: – В Отечественной. В какой?

Писатель: – Сколько ему лет?

Старушка: – 96.

Писатель: – Молодец какой! Выходит, в 14 на фронт подался?

Старушка: – Сбежал. В военкомате скрыл, что по возрасту не вышел. А немец тогда к Москве подступал. Связистом и взяли. Потом до Германии дошел.

Странник: – А теперь его, значится, на улицу?

Старушка: – Все так.

Дежурная: – Внучка-то знает, что дед воевал, награды имеет?

Старушка: – Правнучка она. Видела в детстве, как на 9-е Мая дед надевал ордена, мы садились к столу, вспоминали, поминали.

Писатель: – Что же из родни ей никто не объяснил?

Старушка: – Родни-то не осталось. Живет с матерью, с отчимом. Кто там, что ей объясняет – мне неведомо.

Дежурная: – Понятно.

Писатель: – Неправильно это.

Странник: – Не по понятиям. Края нужно знать.

Дежурная: – Ох.

Появляется Чужой.

Чужой: – Что за помойка? Кошмар. Куда я попал? Ужас! Ну, детки любимые, спасибо. Вот она благодарность…

Дежурная: – Пойду. Новенький нарисовался. (Идет к Чужому) Что милый, не освоился еще? Не переживай. Место здесь хорошее.

Чужой: – Я вообще не отсюда! Не трогайте меня! А вы кто такая?

Дежурная: – Дежурная я. Просто дежурная. Все будет хорошо, не волнуйся. Сорок дней походишь, с мыслями соберешься и в Путь. А пока чувствуй себя, как дома.

Чужой: – С ума сошла? Какое – дома? Я в этой помойке минуты не останусь.

Дежурная: – Как знаешь. Твое право. Вон люди годами сидят и ничего. Конечно, неправильно это, но у нас хорошо, место спокойное. Тихо, чисто, церковь рядом.

Чужой: – Эти что ли люди? Бомжатник.

Олигарх: – Эй, полегче.

Странник: – Ты кто такой?

Чужой: – Не сметь меня называть на ты. Я вам не проходимец какой-то.

Писатель: – Еще один. Так ведь все мы тут теперь на ты.

Чужой: – Оставьте! Оставьте меня в покое! Болото. Помойка. Ну, попал.

Дежурная: – У вас шок. Так бывает. Это пройдет. Через сорок дней…

Чужой: – Какие сорок дней? На свалке этой прикажете мне столько времени находиться. Среди этих? Дальше куда? Быстро говори!

Дежурная: – Если вы, конечно, готовы.

Чужой: – К чему?

Дежурная: – Если подумали, осмыслили, вспомнили добрые дела.

Чужой: – Дела? Да на меня молиться должны тысячи. Миллионы!

Дежурная: – Тогда вам пора. Здесь никого не держат.

Чужой: – Куда?