С. Е. Селивёрстов "Как я провел лето"

– Слушай, – говорю я, – а может мы её на тачку положим и повезём?

– Давай, а где мы её возьмём?

– Это мы быстро!

Я рванул в первый от тропинки дом, там жил дядь Коля, который мог и тачку дать, и денег занять, и по осени грушей собственновыращенной угостить.

Я постучал в дверь. Никто не откликнулся, шагов за дверью я тоже не услышал. Постучал еще раз. В ответ – ничего и никого.

– А ты знаешь, где тачка стоит? – спросил Жека.

– Ну да. В стайке!

– А она открыта?

– Сейчас гляну.

Стайка действительно была открыта. Тачка стояла прикрытая лопатами и граблями.

С одной стороны, брать что-то у соседей без спросу нельзя, но с другой стороны, если бы я спросил, мне б её точно дали. Поразмыслив мгновение, я принялся за изъятие тачки путём вызволения её из- под лопат. Операция увенчалась успехом, тачка выкатилась наружу. Мы быстро перекинули её через забор и засунули в неё лестницу. Дело по доставке лестницы пошло не просто быстрее, оно побежало, как весенние сопли из- под носа.

Это сейчас я понимаю, почему на нас все смотрели и улыбались, а тогда я и представить не мог, как это смотрится со стороны. Два пацана, на вид лет десять-двенадцать, катят тачку, на которой лестница около четырёх метров длиной качается из стороны в сторону. Возможно, никто не остановился нас спросить, что вообще происходит, только потому, что вряд ли кто-то подумал, что мы сами догадались о подобной транспортировке лестницы на таком креативном виде транспорта.

Гофа стоял на балконе. Скорее всего, он оттуда и не уходил.

– Ждёт, смотри, – сказал Жека.

– Так куда ему деваться, его ж бабка закрыла, – съязвил я.

Поставить лестницу вертикально, оказалось не так-то просто. Она была тяжелая, неудобная и скользкая, потому что не просохла от вчерашнего дождя. Раз пять она у нас падала, причем очень громко. План был почти провален, пока Гофа не предложил за узкую часть лестницы привязать бельевую веревку и тянуть на себя. Так мы и сделали. Гофа отвязал веревку с сушилки балкона, и дело пошло в гору, а точнее на второй этаж. Лестница встала, мы подпёрли её ногами, и Гофа начал спускаться вниз, словно Христос, освобождаясь от оков бабки, которая против воли заперла бедного внука одного в квартире с Денди и полным холодильником еды.

Миссия была выполнена, но оставлять так лестницу было нельзя, это явно бы вызвало подозрение у соседей и проходящих мимо людей, которые шли в магазин. Тачка, кстати, тоже как-то мозолила глаза даже нам. Немного поводив глазами по сторонам, решили так: тачку ставим в подъезд, а лестницу бросаем в кусты рядом с качелями и ждём Лёху.

Качели скрипели и бесили окружающих, мы кайфовали от скорости и ветра, что развивал наши нестриженные волосы, Гофа пел.

– Пацаны, пацаны, пацаны, вы не ссыте, не ссыте в штаны…

– Это, чо еще за песня? – спросил Жека.

– Не знаю, у Коляна в мафоне нашел. Там сборник. Еще эта есть: Ту-ту тудудуду-ду-ту…

– Не, давай лучше эту, про маленького мальчика, – сказал я.

Гофу уговаривать не пришлось, а его реакции позавидовал бы любой боксёр. И он завопил:

– Маленький мальчик на стройке гулял,

Башенный кран рядом груз подымал.

Тяжесть не выдержал старенький трос,

Мальчик ушами к сандалям прирос. Ууууууу!

– Это старое, есть посвежее? – спросил Жека.

– Маленький мальчик на стройке гулял,

Сзади подъехал к нему самосвал.

Не было крику и не было стона.

Только ботинки торчат из бетона.

– Вот это нормально! – посмеялся Жека

– О! Переезд закрывается, сейчас электричка будет, – сказал я.

Переезд закрылся, затрезвонил звонок, люди на перроне засуетились. В течение минуты, мы услышали «ту-ту» от электрички, и она показалась из-за гигантских тополей, что росли вдоль железной дороги. Мы замерли. Качели бы тоже с удовольствием замерли, но они скрипели и то опускали нас вниз, где нам ничего не было видно, то взмывали вверх так, что мы были соседями вороньих гнёзд, где явно были горы алюминия, меди и прочего блестящего на солнце. Электричка остановилась, машинист прогудел в гудок, двери распахнулись и первым, кто вылез из вагона, был Лёха. Пафоса, конечно, ему было не занимать. Очки, часы, гавайская рубаха, гигантские белые кроссовки. Просто мистер-твистер! Мы спрыгнули с качелей и ломанулись к перрону, забыв про тачку, лестницу и то, что мы уже два часа это всё не возвращали.

– Ты откуда такой модный, – спросил Лёху Гофа. – Из клипов МТV?

– Да так, – протяжно ответил он. У одного погонять взял, у другого. На кроссовки вообще старый мафон выменял.

– Ну, крутой-крутой… – протяжно сказал Жека.

Мы направились обратно к качелям.

– Пойду переоденусь, – буркнул Лёха и скрылся в подъезде.

– Гофа, а у тебя бабка, когда приедет? – спросил я.

– Да часов в пять-шесть.

– Так это уже скоро. Может ты того? Катапультируешься наверх, а бабка приедет и откроет тебя.

– Давай!

Мы втроём начали поднимать лестницу. Ничего хорошего из этого не вышло. Кстати, вот тогда я понял, что три человека с ростом плюс-минус полтора метра, без знания элементарных законов физики, вообще ничего не могут. Не понять, как это работает, не понять, как это применить. Раза с десятого до нас дошло, что двум надо держать руки по краю лестницы и поднимать её, переходя потихоньку вперед, а третий должен придавить к земле толстый конец этой лестницы, чтобы она взмывала вверх. На том и порешили. Взяли, встали, пошли. Лестница медленно и верно продвигалась десятками сантиметров выше и выше пока не достала до балкона и не уперлась в перегородку.

– Хватит? – спросил Гофу Жека?

– Хваааатит, залезу! – гордо сказал Гофа.

Гофа запрыгнул на лестницу, мы подперли её ногами. Шагая и выпендриваясь, Гофа шел вверх, словно там ждал его титул «Мистер Самая крутая ухмылка». Мы заржали. Гофа почти дошел до конца, как вдруг Жека начал икать от смеха, я тоже заржал, нога поехала, лестница за ней. Гофа уцепился руками за балкон и повис. Мы заржали ещё громче.

– Ай, суки, гады! Долбоёбы! Вы нахуя лестницу бросили!?

– Тянись! Подтягивайся! – держась за живот, кричал я. Гофа болтал ногами и матерился на всю улицу.

Естественно, поднять лестницу быстро, да еще и вдвоём мы не могли. Помощь никакая не ожидалась, мы ржали и ждали, как Гофа навернётся со второго этажа собственного балкона. Но он объявил войну физике своего тела и верил в то, что научится подтягиваться, его мышцы нальются силой небесной, но, к сожалению, только болтался как сопля на перекладине.

– Да ты прыгай уже, тут полтора метра лететь! – сказал Жека.

– Да иди ты в жопу! Сам прыгай, придурок!

– Сам иди, а я тут посижу.

– Гофа! Давай я тебе расскажу как надо, – сказал я. Ты, когда раскачиваешься, пытайся руками выше хвататься. Вначале одной рукой, потом другой. Ты главное, со всего маха вниз не ёбнись!

– Тоже в жопу иди! Лестницу ставьте!

– Да ты попробуй, пока силы есть.

Гофа начал раскачиваться и пытаться перебирать руками вверх. Выходило плохо. Всё близилось к тому, что он навернётся. Мы ждали. Гофа не сдавался и начал петь!

– Всё выше и выше, и вышееееее, стремим мы полёт наших яиииииц!

– Давай-давай! С песней-то вниз наебнуться куда веселее, – сказал Жека.

Мы заржали. Гофа полз вверх. Медленно, но верно.

– Закидывай ногу на балкон! Ногу закидывай! – крикнул я.

Гофа раскачиваясь из стороны в сторону начал закидывать ногу, получилось у него раза с пятого.

– ЕЕЕЕЕ! – прокричали мы с Жекой.

Гофа влез на балкон и начал кланяться. Сзади раздался знакомый взрослый голос.

– Ты что, долбоёб? Опять песни горланишь на всю ивановскую?

Это была бабка Гофы.

– Сейчас поднимусь, получишь у меня. Опять дома засрано, посуда не мытая! – и скрылась в подъезде, где, кстати, стояла наша тачка, которую следовало бы уже и вернуть! Мы это понимали, но желания особого не было.

Стукнули Лёхе в окошко.

– Ты скоро, нет?

– Сейчас поем и выйду!

Времени было около получаса, и мы решили «награбленное» вернуть обратно. Выкатили тачку, начали грузить лестницу. Получилось быстро, скорее всего, набрались опыта за этот день. Я схватил ручки тачки, а Жека схватил лестницу спереди, чтобы она не перевешивала. Мы тронулись вперед без пробуксовки и в среднем темпе поехали к местам преступления. Выехав с тропинки из леса, мы увидели дядю Колю, курящего на крыльце. Дороги назад не было, пришлось сдаваться.

– Дядь Коль, мы тачку у вас взяли… – томно протянул я.

– Да я уже вижу. Не убились?

– Не, нормально, спасибо!

– Обратно поставите или помочь?

– Не, мы сами!

В калитку мы влетели, как к себе домой, перед этим скинув лестницу как ненужную бабу с телеги. Тачка была возвращена, оставалась только лестница. Тяжелая, длинная, беспринципно неудобная, деревянная лестница. Мы взялись и потащили. На крыльцо вышел мой отец.

– О! А я думал, кто взял!?

– Да мы эта… на дерево залезть не могли.

– Залезли?