Дневник студента-медика
Дмитрий Березин
Дмитрий Березин – главный герой этой книги, родился и жил в глухой уральской деревне. После окончания школы он поступает в медицинское училище, находящееся в районном центре. Каждую неделю он приезжает домой, пополнить запас продуктов и денег, так необходимых для жизни вдалеке от родителей. Именно недостаток денег и вынуждает его на первом курсе устроиться санитаром в тубдиспансер, где ему впервые приходится столкнуться с суровой действительностью работы в медицине и жизни в целом.
Дневник студента-медика
Дмитрий Березин
© Дмитрий Березин, 2023
ISBN 978-5-0060-7373-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Почему медицина?
Первое решение стать врачом возникло у меня ещё в возрасте одиннадцати лет, когда я переболел ужасной ангиной. Медпункта в деревне у нас не было, поэтому моим лечением занимался мой отец, который когда-то, ещё до и во время службы в армии, был фельдшером. Мне неоднократно приходилось слышать от него латинские слова, фразы и поговорки.
Бывало, подсоблю я ему в чем-нибудь, а он скажет: «Manus manum lavat» – (в русской транскрипции: ма?нус ма?нум ля?вэт) – «рука руку моет».
1999 год. Последний год моей учёбы в школе и последний год правления Бориса Николаевича. Так уж совпало, ничего не поделать. Мне надо было решить, что делать дальше. Учитывая слабую финансовую поддержку со стороны родителей (90-е годы), я решил, что учиться буду в районном центре, так как обучение в мединституте в областном центре моим родителям было бы просто не потянуть.
В нашем районном центре, находящимся в пятидесяти километрах от нашей деревни, было только два средних учебных заведения – профессиональное техническое училище, в котором учили на трактористов-машинистов широкого профиля, и медицинское училище, в котором учили на медсестер и фельдшеров. Выбор, так сказать, огромный. До сих пор в том селе существует такая шутка: «На улицу выйди, шапку сними, кинь её в толпу людей. Попадешь в мужика – окажется трактористом, попадешь в женщину – окажется медиком».
Для того, чтоб поступить в медицинское училище, необходимо было сдать два экзамена: русский язык – диктант, биология —устно по билетам.
В деревне, в которой мы жили, отсутствовали телефон и медпункт, а в тот год летом ещё и пропало электричество в результате короткого замыкания и пожара единственного на всю деревню трансформатора. Подготовку к экзаменам мне приходилось осуществлять, что называется, при свечах.
«Абитура».
Честно говоря, впервые я столкнулся с этим словом, когда сам стал абитуриентом, приехав на экзамены в августе-месяце. Оказывается, абитуриенты – это люди, поступающие в учебное заведение, но ещё не поступившие. Не всегда абитуриенты становятся студентами. Бывает, что побыл немного абитуриентом, а потом стал призывником, или к маме вернулся.
Вообще, перед экзаменами имелись двухнедельные подготовительные курсы, которые стоили по тем меркам колоссальных денег – целых триста рублей. А для того, чтоб можно было посещать эти курсы, надо было же где-то жить все две недели, например, в общежитии, а это еще примерно столько же по деньгам. Поэтому, посещать эти курсы я не мог позволить. Приехал я в райцентр за два дня до экзамена, заселился в общежитии, которое было при медучилище. Оплатить проживание решил за три дня, до первого экзамена – вдруг не сдам, так хоть с горя на оставшиеся деньги вина попью на своих проводах в армию. С собой у меня был учебник по биологии, ручка, тетрадка-черновик и душа, терзаемая школьной растерянностью. В комнате, в которую меня заселили, уже проживал абитуриент, который поступал первым потоком. Он уже сдал экзамен по русскому на «отлично» и готовился сдавать биологию.
Первым экзаменом поставили Русский язык. Не помню, по какой причине я опоздал экзамен, да ещё и не ходил на подготовительные курсы, что вели те же преподаватели, которые принимали экзамен, поэтому благополучно написал диктант на тройку. Проходной балл был восемь. Мне ничего не оставалось, как сдать биологию на «отлично». А ещё именно тогда я дал себе слово больше никогда не опаздывать.
Билет по биологии мне попался под номером тринадцать. В нем было два вопроса и задача по генетике.
Первый вопрос. Система кровообращения человека.
– Система кровообращения человека состоит из четырехкамерного сердца, артерий и вен, – отвечал я на первый вопрос. – Кровь из левого желудочка поступает в артерии, разносится по организму, возвращается по венам в правое предсердие, потом в правый желудочек. Из правого желудочка бедная кислородом кровь по лёгочной артерии направляется к лёгким, обогащается кислородом и, по легочным венам, возвращается в левое предсердие. Из левого предсердия она поступает в левый желудочек, а потом снова в артерии и, уже обогащенная кислородом, снова разносится по органам и тканям.
Я замолчал и посмотрел на преподавателя, который принимал экзамен.
«– Приступайте ко второму вопросу», – сказал преподаватель.
Второй вопрос. Механизм остановки кровотечения.
Здесь следует сделать небольшой экскурс в прошлое.
Когда мне было пятнадцать лет, на покосе я сильно порезал указательный палец, когда точил косу.
– «Вжик» – палец скользнул по острию косы-литовки.
Из образовавшейся раны струёй ударила алая кровь. Впервые в жизни я увидел артериальное кровотечение.
– Порезался! – крикнул я отцу.
Отец воткнул косу в землю, быстро подошёл и пережал мне артерию. Кровотечение остановилось.
– Прижми вот так, – сказал он мне, – чтобы кровь не бежала.
На его лице не было никакой паники или растерянности. Он прекрасно знал что делать. Я зажал палец. Из брезентовой накидки от мотоциклетной коляски, отец сделал импровизированный жгут и повязку. Перевязал. Кровотечение остановилось.
« – Механизм остановки кровотечения называется «гемостаз», – сказал он мне тогда, – «Haema» – кровь, «Static» – стоящий неподвижно.
Условия для запоминания, были более чем благоприятные. Косить сено в тот день мы продолжили, несмотря на производственную травму.
…
Я стал отвечать на второй вопрос
– Механизм остановки кровотечения или гемостаз…
– Как-как, вы сказали? – перебил меня преподаватель.
– Гемостаз…
Сначала я подумал, что она не знает этого слова, и теперь я выгляжу нелепо, но она, увидев моё смятение, удовлетворительно кивнув, сказала:
– Продолжайте!
Далее я рассказывал про сосудистое русло, про тромбоциты и фибриноген, про спазм сосудов, который тоже способствует остановке кровотечения, а преподаватель, уже не отрываясь, смотрела на меня и слушала. Честно сказать, мне это понравилось.
Третий вопрос представлял собой задачу по генетике, основанной на третьем законе Менделя. Это когда при скрещивании двух особей, отличающихся по двум и более признакам, эти признаки в последующих поколениях будут сочетаться независимо друг от друга. Любой десятиклассник умел (по крайней мере, в 1999 году умел) решать эту задачу.
Когда я закончил отвечать, то сказал:
– Ну вот, собственно и всё. Если у вас остались вопросы, то я готов ответить.
Биологию я сдал на «отлично» и поехал домой. Впереди были остатки лета и четыре долгих учебных года.
Первый курс
Первый раз на первый курс
«Если все профессии на свете, вдруг сложить горою на планете. То, наверно, на её вершине, высветилось слово МЕДИЦИНА!»
Так гласила надпись-четверостишие в холле училища.
Первого сентября было многолюдно, шумно и ничего не понятно. Куда идти? Кого придерживаться? Это ладно в школе, там знаешь своих одноклассников, держишься с ними рядом, а тут же незнакомые абсолютно все! Но в этой толпе отчётливо выделялись первокурсники. Их растерянные лица, выражали страх, любопытство и недоумение одновременно.
«Буду придерживаться их», – подумал я.
Но оказалось, что первого курса, аж целых пять групп, по тридцать-тридцать пять человек. Группа моя была под номером 13.
В расписании, висящем на стене, я нашел номер аудитории, в которой наша группа должна была собраться на первый, в моей студенческой жизни, предмет. Предмет этот назывался «Введение в специальность».
В аудитории было около шестидесяти человек, таких же студентов, как и я. Оказалось, что параллельные группы на лекции приходили одновременно. Из этих шестидесяти человек, парней, вместе со мной было только восемь. Малина! Друг от друга группы отличались только преподаваемым им иностранным языком. Я был в группе с «немцами», поскольку в школе изучал немецкий язык. Началось знакомство с педагогом. Перекличка. Преподаватель называла фамилию, а студент, услышав себя, вставал и говорил свое имя и отчество.
– Березин!
– Дмитрий Леонидович, – вставая, ответил я.
…
Начался лекционный курс. Анатомия и физиология, микробиология и гигиена, психология, латынь и фармакология. Столько писать мне в жизни не приходилось. За первый же день лекций я исписал весь стержень авторучки. Моему, продавленному от авторучки указательному пальцу, его изначальная анатомическая форма вернулась лишь к утру следующего дня.
Анатомия.
Боже мой! Кто бы мог подумать, что человек так сложно устроен? Это далеко не программа девятого класса средней школы.
Началась анатомия с цитологии и гистологии – науки о клетке и тканях соответственно.
– Клетка – это элементарная структурно-функциональная единица строения и жизнедеятельности всего живого. Обладает собственным обменом веществ, способна к самовоспроизведению, – отвечал я преподавателю на анатомии.
При общении с педагогом я уже не чувствовал себя школьником, когда учитель, как мама или папа, жалеет и «тянет» ученика. В училище общение с преподавателями было официально-деловым: он тебя спрашивает, ты отвечаешь. Если не знаешь, то значит, нечего тебе делать в медицине, значит иди туда, где знания не важны, а то и вовсе не нужны.
Первую «двойку» по анатомии я получил вообще ни за что. Тогда мне впервые пришлось столкнуться с непробиваемой принципиальностью отдельно взятого человека.
Преподавателем анатомии была женщина в возрасте 50—55 лет. Про неё ходили слухи, что до того, как прийти преподавать анатомию, она работала судмедэкспертом в морге. Звали её Фаина Васильевна. Когда она монотонно читала лекции, то на ее лице не отражалось никаких эмоций. Такая эмоциональная ригидность присуща давно работающим оперативникам, судьям, следователям, ну и, как оказалось, судмедэкспертам.
За день до очередного зачёта, Фаина Васильевна вывесила напечатанный список из ста вопросов по теме «Скелет человека».
– Скопируйте себе вопросы и по ним готовьтесь к зачету, – сказала нам «анатомичка».
Мы с ребятами и девчатами, проживающими в общежитии, решили, что каждому копировать вопросы не надо, а достаточно одного листа. Всё равно живём в общежитии вместе, возьмём лист с вопросами и вместе подготовимся. Сделали одну копию на пятерых. За вечер мы действительно подготовились, выучили все кости скелета, их латинские наименования, иногда смеясь над некоторыми забавно звучащими словами. «Mandibula» – нижняя челюсть. В русской транскрипции звучит как Манди?буля. А большеберцовая кость – «Tibia» – Ти?бия. Откуда и появилась эта шутка: «Сейчас возьму Тибию и дам тебе по Мандибуле!». Череп – «краниум», а помимо того, что он сам краниум, так ещё и состоит из других костей (затылочной, височных, теменных, лобной, решетчатой, клиновидной, а ещё, из множества мелких лицевых костей.
Были и вопросы с подвохом. Например, «единственная кость, не соединяющаяся с другими костями скелета?» А Интернета не было тогда, чтоб сразу-то найти ответ! Всё приходилось искать в книге. Пока ищешь ответ, ещё много попутной информации уяснишь. А кость та, что не соединяется с другими костями, называется подъязычная или «ос хиои?деум».
Настроенные на хорошие оценки, мы разошлись по своим комнатам.
Утром следующего дня, в предвкушении весьма плодотворной работы и положительных эмоций от этой работы мы пришли на зачёт. Подошла моя очередь отвечать.
– Березин, – обратилась преподаватель, – читайте седьмой, двадцать девятый, семьдесят шестой вопросы и отвечайте на них.
– Пацаны, – обратился я к ребятам – дайте мне листок с вопросами.
– Вы не скопировали вопросы!? – спросила меня педагог, обратив внимание на мое обращение к однокурсникам.
На её лице отобразилась какая-то не то обида, не то разочарование или даже гнев.
– Мы на пятерых сделали один лист и все вместе по нему готовились, – ответил я.
