Где когда-то рождались цветы,
Я увидел – могилы вокруг,
И надгробия вместо цветов;
Там монахи смиряли мой дух
Средь шиповника скрипом шагов.
У. Блейк
Не знаю, как это у вас
Не знаю, как это у вас —
Любить и то, и это,
И то, что в действии сейчас,
И кануло что в Лету.
И то, что есть на сей Земле,
Нельзя нам изменить,
Что под ногами, в вышине, —
Но можно полюбить.
Вся жизнь, и каждый день и час —
Симфония одна.
В ней всё, что окружает нас,
Всё то, чем жизнь полна.
Р. Л. Стивенсон
Джонни О.
Родился в 1994 году в городе Владивостоке.
В 2012 году окончил Владивостокский
государственный медицинский университет,
в 2016-м – магистратуру Дальневосточного
федерального университета с красным
дипломом по специальности «управление в
социальной работе». Произведения Джонни
дважды публиковались в сборниках
«Поэмбук» (2017, 2018). Лауреат I степени
(победитель) Открытого краевого молодеж-
ного литературного конкурса ISPRAVLYAY
в номинации «Поэзия» в 2018 году и
II степени в 2022 году.
Другая
Гудит в голове благовест колокольный,
Тоскливой слезой одиноко звеня.
Стою в стороне и шепчу: «Мне не больно…»
Мой суженый выбрал, увы, не меня.
Глаза закрываю и нежно целую,
Тебе о печали своей говорю:
«Как горько принять мне – ты выбрал другую,
И вместо меня с ней пошёл к алтарю».
Слепая обида. Ты предал и бросил.
Но я всё равно не смогла разлюбить.
Скребётся мне в мысли дождливая осень,
На сердце надорвана алая нить.
Кольцо надеваешь на палец невесте,
Блеск радостных глаз прикрывает фата.
Друг другу клянётесь, что будете вместе…
Она отвечает заветное «Да!»
Что делать теперь и куда мне податься?
Смогу ли найти я душевный покой,
Когда ты на свадьбе для первого танца
С улыбкой влюблённой подходишь к другой?
За ту, на которой решил ты жениться,
Я тост поднимаю, бокалом звеня.
И пряча слезу, опускаю ресницы.
Мой суженый выбрал, увы, не меня.
Девочка-птица
Облаками укутав
изгиб алебастровой шеи,
В вышину поднимается
пылкая девочка-птица.
В свете тысячи лун
оперение крыльев искрится,
На лице твоём мраморно-белом
румянец алеет.
Разбросав россыпь томных рубинов
в преддверии ночи,
Ты паришь над землёй,
как под куполом цирка артистка.
Очертания нежные так далеко,
и так близко!
Мой билет на твои выступленья
нещадно просрочен.
В полутьме эбонитовой,
точку зенита минуя,
Молчаливо летишь надо мною
бесстыдно-нагая.
Закрываю глаза и, робея,
тебя обнимаю,
Хрупким крыльям хрустально-блестящим
дарю поцелуи.
Горизонта раскрасив
сиеной покатые плечи,
Воскрешается тень
предрассветного жаркого солнца.
Тает девочка-птица под ним,
но к закату вернётся,
Небосвод усыпая
багрянцем рубинов под вечер.
Я увижу тебя
под протекцией звёзд первозданных
И скажу – «Наконец-то!», —
от смелости сладкой немея.
Как мечтаю и грежу давно
об одной лишь тебе я,
Как ты мною любима
и сердцу до дрожи желанна.
Художник
Монолог одиноко рассеялся
дымкой закатной,
В захламлённой гостиной
тревожа слой пыльной вуали.
Я твой горе-художник,
никчёмно испортивший ватман,
На котором мы вместе
свой жизненный путь рисовали.
Наливает мускат
заходящее солнце в бокалы,
Засыхает палитра
лежащей в углу акварели.
Мы хотели так много…
Но сделать успели так мало.
Мы пылали так ярко…
Но быстро и больно сгорели.
В коридорах квартиры
раскиданы сотни набросков.
Рисованье теперь не потребность —
слепая привычка.
Без тебя перспектива трёхмерная
кажется плоской,
Многоцветье слилось
в полумрак монохромно-обычный.
«Может, прошлая осень…»
Может, прошлая осень
печалью тебя утомила,
Вымывая дождями
с лица загорелого краски?
Твой насмешливый голос
