Пусть слагают о тех снах писатели на прозах,
О любви, о счастье пускай распишут в песнях
Как высоко взлетали, обнимаясь крепко.
Как твердили мы свое, что не отпустим впредь…
Пусть колышутся от ветра на деревьях ветки
При дыхании твоём… Я помню первый снег.
Как ощутил тогда, снег павший на уста.
И искр глаз, в которые влюблялся я не раз.
Помню. И пусть греет тот огонь внутри.
Я знаю, что такое жить. Люблю Вас, мои сны.
Кто я…
Во что я превратился… Кто есть, и кем я стал…
Толи в своей жизни ещё мало потерял…
И пустота съедает остатки моей плоти,
И те осколки от души… Всего то лишь осколки.
И храм, что изнутри восстроен, рассыпется на части,
Но склеен вновь… На долго-ль хватит?… Ни кто не может знать.
Как скоро руки приложив к земле, я скажу – Устал.
Хватит, я молю прощения пред тем, кому солгал.
Как долго хватит воздуха в уже пробитых лёгких.
Как много я вдохну той серы, что из ружья повеет.
Не знаю. Ровно как не знаю крайние те сроки,
Когда то тело упадет, и землю ту согреет.
И в голове тот хаос, что называют бытом…
Как просто так живут семьёй? Где рядом жена. Сын.
Коль я не годен для того, уж лучше пристрелите.
Либо не мешайте сделать выстрел в грудь, не в спину…
Какого же это знать? Когда тебя так любят?
И дома ждут, когда приходишь не в пустую дверь?…
Но вместо радости той всей, ложась в холодную постель,
Ты думаешь о смерти. Ведь нет ее родней.
И мила смерть, что ночью приобнимет, заберёт к себе.
Быть может там не будет тех пустых и серых дней.
Быть может. Скоро вот и я крепко прижмусь к ней.
Прижму, да посильнее, закрыв за собой дверь.
«Этот новый год прольётся красною рекою…»
Этот новый год прольётся красною рекою.
В этой тишине – где я и успокоюсь.
Капли упадут на снег, превратившись в лёд.
Запомни ты, земля, прошу, столь снежный новый год.
Как веселы мы были, мы были молодыми,
И все, что остаётся, кашель от сей пыли.
И память столь тернисто проводит, сквозь отголоски,
И падает на землю пепел папирос.
Тех, что с нами были, обратно не вернуть,
И пути расходятся, как бы не хотелось,
Как бы не хотелось навстречу нам шагнуть,
Здесь у каждого из нас – свой путь.
Не заменить не чём, алкоголь, аль дым,
Все уходит, заполняя пустоты изнутри.
Не заменить не кем, ту что полюбил.
Не заменит память тех, кого мы полюбили.
Пролетело время… Та зима уже не та.
И поистине настали мороз и холода.
Нет со мною рядом, той, с кем быть хотел.
И как вернуть… Не знаю. И время пролетело.
И как смотрю на снег, вижу лишь ее лицо…
Боже, как хотелось бы встретить этот год.
Пережить, и встретить так, как уже не встречу.
Посидеть под шум дорог, в одинокий вечер.
Встретить вновь на улице, и провести домой.
Согреть горячим чаем, разговор пред сном…
Хотелось бы вновь встретить этот год, да так,
Как уже встречу. Не встречу никогда.
«Над земельным покровом слетаются птицы…»
Над земельным покровом слетаются птицы,
Весенней порою водицы напиться.
И страстно хочется лета в столице,
Уйти камнем на дно, и там же забыться.
Забыть свое имя, забыть, что есть дом,
И адрес конечный, что выбит на нем.
В загуле бездумном, забыть, словно сон.
Что было, что есть… Что будет потом…
Шагнуть не смотря, прикрыв глаза пылью,
Застыть в переулке льда куском глыбы,
И мемориально склонившись под звук 6-ти струн,
Направить взгляд в пол, увидать пустоту.
Комната из стен
Привет, родной мой, отчий дом.
Здравствуй, комната из стен…
Хотелось бы увидеть снова,
Как закрываю дома дверь.
Как несусь я, сломя голову,
Куда не ездят поезда.
В ту даль, где лето всегда в пору,
И где нет тех, кому плевать.
Так что… Здравствуй, дом – тюрьма.
Где нет ни окон, ни дверей,
Где головы тебе твердят,
Что ты – худший из людей.
Где обязан жить, а не как хочешь.
Где ложь – фундамент той халупы…
А ты? Ты разве все не бросишь,
Сбежав из этих мрачных тюрем?
Живя в палатке, но в своей.
Где нет слов бездумных, глупых,
Что ближе сердцу и душе,
И не быть отпущеньем судей.
Тем, что плевать на всех вокруг,
Окромя самих себя.
Замкнутым и твердолобым дубом.
Без сердец, души, лица.
Старик у окна
Закурившись стариком на диване усядусь…
Коль доживу до пожилых лет.
И в окно наблюдая, где так и останусь,
Наблюдая за сменой с ливней на снег.
И дом одиноко стоит у трамваев,
Чей путь так далек, неизвестен, тернист.
Как хорошо было бегать по шпалам,
И наблюдать сверху, со зданий и крыш.
И память откажет… И остаются мгновенья
До того, как забудутся те светлые дни.
И останется лишь птиц слушать пение,
И затушить от свечек огни.
Тусклые, блеклые, но родимые стены,
Картина, где молодой парень танцует с невестой…
Дом… Вроде мой… Или не мой…
Сердце… Болит. Светло и…
Темно.
Так от него далеки
Поток странных мыслей, и что же творится,
В без того столь больной голове.
Спрятаться в темень мне не удаётся,
От маяка, что освещает во тьме.
И по закоулкам, со страшною силою
Долбиться в стены безумец.
Что хочет луча того света коснутся,
Но он как и сотни слепец.
И вертится мир, то светлый, то темный,
И мысли всплывают во тьме.
О тех кто пустой, кто до жиру сытый,
И жаден до света во мгле.
И мраком затянет дороги притонов,
Ведущие к тем небесам,
Где свет от лампадки церквей легионов,
Манят так к светлым огням.
