Владислав Увечливый "Иллюзия Праведности"

– Если хочешь, можешь остаться, – добавила девушка в спину уходящему брату.

– Ни за что! – через секунду Артус уже стоял в коридоре.

Ждать полчаса не пришлось – Ансиель вышла спустя двадцать минут, при этом от заспанного взъерошенного чудища не осталось и следа. Напротив, перед юношей предстала красавица, коронованная напоминавшим цветки сирени обручем. Одета она была в зеленоватое платье, а на хрупких плечах красовалась голубая накидка с гербом Баглернов.

– Хорошо выглядишь, сестра, – похвалил Артус девушку. – По крайней мере для того, кто два дня не выходил на люди.

– Ты тоже ничего, брат, если не брать в счёт произошедшее в моих покоях, – Ансиель презрительно скривилась.

– Так куда мы направимся? – проигнорировал её замечание Артус.

– Ты же хотел пройтись? – сестра не стала продолжать последнюю тему. – Скорее всего, в центре города будут кланяться чаще, а приветствовать нас громче, чем во дворце, но я бы посмотрела на товары странствующих торговцев.

– В таком случае тебе стоило одеться попроще, – задумчиво произнёс Артус. – Но уже поздно об этом думать – осталось чуть больше часа.

– Тогда пошли! – сестра радостно хлопнула в ладоши, и парочка направились к лестнице.

Близнецы почти добрались до выхода из дворца, но у самых дверей их неожиданно окликнул Эрик – глаза капитана рыцарей мгновенно округлились, едва тот узнал подробности прогулки. Следуя правилам, он наотрез отказался отпускать детей герцога без сопровождения – в результате дворец покинули трое человек вместо запланированных двоих.

Город был крайне богат на приезжих купцов и мелких дельцов, которые раз за разом кланялись, а то и падали в ноги, предлагая многочисленные подарки и представляясь в надежде, что хоть кто-то из дворян запомнит их имена. В отличие от многих знатных людей, Артус не относился презрительно к тем, кто был ниже по статусу, и всецело поддерживал реформы пятого короля страны – Кателла Аспера по прозвищу «Добрый». Он правил всего четыре года, но за это время было отменено рабство, и наёмный труд стал основополагающим в королевстве. Пусть даже сейчас, спустя более сотни лет после его смерти, это правило временами и нарушалось – законы, изданные Кателлом, открыли дорогу к более светлому будущему.

Приезжие не ограничивались лишь купцами: на каждом углу можно было заметить фокусников, жонглёров и всевозможных шутов. В самом центре же, окружённый тысячной толпой, проповедовал настоятель местного храма Витуса – Бога жизни и смерти. Эта вера была главной не только в Аспере, но и во всех трёх королевствах бывшей Малидийской Империи. Именно архиепископ церкви Витуса являлся ключевым звеном, защищавшим Аспер от Турии и Юсландии – оба королевства ненавидели богатого соседа, и, представься им такая возможность – они с радостью бы изничтожили правящий род запада.

Центральная площадь занимала львиную долю всей торговой зоны: внутри неё возвышался помост, к которому вела длинная лестница из досок, вокруг постройки же на пятьдесят метров в стороны не было ни единой палатки – здесь и происходили всевозможные заявления, а также приговоры преступников. Торговцы, из тех, что побогаче, располагались на са?мой границе площади; более мелкие, наоборот, могли находиться и в десяти минутах ходьбы отсюда.

Только компания отошла от самых зажиточных купцов, как из жилого квартала донёсся крик.

– Давай же, пока никто не видит! Снимай свою одежду, – грозно давил мужчина.

– Господин, прошу вас, мне всего шестнадцать, – второй голос тонул в слезах.

– Разве ты не хочешь почувствовать настоящего дворянина? А, простолюдинка? – раздался шлепок, и девица вскрикнула.

Троица повернула в сторону шума, и перед ними предстала картина: мужчина, одетый чуть богаче местных жителей, держал за горло юную девушку – хоть та и сказала, что ей шестнадцать, выглядела она ещё моложе. Платье последней было скинуло с правого плеча, и её оголённая грудь проглядывалась между пальцами этого мелкого землевладельца.

В остальном Аспере никто и бровью бы не повёл, видя такую картину, но герцогство Баглерн отличалось: около сотни лет назад предками Артуса был издан закон, согласно которому дворяне и крестьяне уравнивались в правах относительно половых связей без согласия партнёра. Наказанием же за проступок служила кастрация.

– Эй, ты! А ну-ка отпусти её! – сразу же прокричал юноша.

– Очередной простолюдин? – пролаял мужчина, начав поворачиваться с мечом в руке. – Будешь знать, как мешать барону!

Артус лишь успел дотронуться до Последнего Шипа, как всё уже было кончено: Эрик в мгновение ока появился перед неудавшимся насильником, и рука дворянина, что держала меч, лишилась трёх пальцев.

Мужчина завопил во всё горло, второй пятернёй пытаясь остановить кровотечение. Когда он смог немого сфокусироваться на происходящем, то прокричал:

– Я барон Мизер! Как вы смеете, ничтожества! Вас всех казнят!

– Вы стоите перед леди Ансиель и лордом Артусом Баглернами – детьми правителя этих земель, барон, – стальным голосом проговорил Эрик.

Поняв, что происходит, преступник упал на колени, уткнувшись лбом в землю, и начал молить о пощаде:

– Прошу, простите этому слизняку его поступок. Хмель затуманил мой разум…

На крики наконец-то прибежала стража. Воины сперва растерялись, но, узнав в троице своих повелителей, быстро отдали честь и выпрямились.

– Каковы будут ваши приказы, почтеннейшие лорды и миледи? – спросил командующий солдатами.

– Закуйте этого человека в кандалы и бросьте в темницу, – Артус с Ансиель ответили одновременно.

В очередной раз ударив себя кулаком по груди, стражники подняли барона под мышки и увели прочь, пока тот вопил и плакал, умоляя о помиловании…

– С вами всё в порядке? – Артус приблизился к девушке, которая до сих пор стояла в том же положении, в котором её держал насильник.

Придя в себя, она, всё ещё оставаясь с оголённой грудью, по примеру барона, упала на колени.

– Спа… спасибо, милорд. Я недостойна и капли вашего внимания, – ответила девушка.

Артусу на мгновение показалось, что она вот-вот пробьёт дорогу своим лбом – так сильно тот вжался в землю.

– Всё хорошо, – нежно проговорил юноша, поднимая девушку на ноги и поправляя платье.

У простолюдинки отвисла челюсть, и она ничего не смогла на это ответить.

– Как вас зовут? – продолжил Артус, пытаясь вывести человека из ступора.

– Ада, милорд, – с трудом произнесла пострадавшая.

– От имени моего отца, герцога Баглерна, прошу у вас прощения. Действия его вассала не поддаются никакому оправданию, – Артус склонил голову.

– О чём вы говорите, милорд? Я сама виновата во всём и готова принять наказание! – на только что высохших глазах девушки вновь проступили слёзы.

Сын герцога лишь покачал головой, после чего ответил:

– Ада… В качестве извинения Баглерны предлагают вам стать служанкой во дворце. Что вы на это скажете?

Девушка в очередной раз коснулась коленями земли.

– Это величайшая честь для меня, милорд, – всхлипывая ответила она.

– Тогда решено. Я сообщу страже – будем ждать вас в резиденции герцога, Ада, – Артус приподнял уголки рта, улыбаясь. – Пока можете собирать вещи. Теперь ваш дом – дворец.

– Поняла! Буду очень стараться! – сказав это, девушка поднялась и быстрым шагом удалилась.

– А ты дамский угодник, брат, – усмехнулась Ансиель.

– Просто стараюсь соответствовать нашему дому, – пожал плечами юноша. – Ну что же, пора возвращаться. Думаю, нас уже заждались.

– Благослови нас, Витус, – с облегчением выдохнул Эрик, и троица вернулась на центральную площадь.

По итогам этого дня Ада стала новой служанкой Баглернов. Что же касается барона Мизера – палачу пришлось ждать больше недели, чтобы не ломать дух празднества. В конце концов, на глазах нескольких тысяч граждан преступника оскопили за попытку изнасилования, а после отрубили руку, которой тот держал направленный на детей герцога меч…

Глава IX

Вернувшись в резиденцию, Эрик поклонился и отправился искать герцога Ривала, близнецы же, желая переодеться в подходящие случаю наряды, вернулись в свои покои.

Для Артуса подготовили бордовый камзол с вышитыми на нём небольшими цветами, кюлоты аналогичного цвета, тёмно-синий кафтан, белые чулки и блестящие чёрные туфли – юноша оставил ножны с Последним Шипом в комнате и в совершенно новом образе дождался Ансиель. Сказать, что сестра выглядела хорошо – это не сказать ничего: она была прекрасна. Синее платье с пышным подолом, украшенное такими же маленькими цветочками, как и одежда брата, подчёркивало стройную фигуру, вместо накидки на плечах красовалась прозрачная шаль, а по краям всего наряда проходил золотистый орнамент. Причёска тоже претерпела изменения – длинные локоны Ансиель упали на плечи тонкими змейками, и на голове вместо обруча разместилась серебряная диадема с драгоценными камнями.

– Собираешься затмить невесту? – сорвалось с губ юноши.

– Мне ведь тоже пора замуж, – издевательская улыбка проступила на лице сестры.

– Быть может, лорд Малик? – подмигнул в ответ Артус. – Вы довольно мило беседовали в гостиной.

– Он выглядел таким одиноким, что мне самой стало грустно, – Ансиель испустила глубокий вздох. – Сын герцога Голдберга крайне застенчив и не уверен в себе, поэтому я не думаю о нём как о возможном супруге.

– А о ком думаешь? – Артусу было искренне интересно – он чувствовал ответственность за сестру-близнеца и почему-то хотел сперва сам познакомиться с её избранником.

Театрально изобразив головную боль, приставляя тыльную часть левой ладони ко лбу, та ответила:

– Мой брат не отвечает взаимностью, поэтому придётся использовать более тонкие намёки.

– Не думаю, что Зелвас мог бы ответить при всём желании. Он ведь почти женат, – сделав задумчивое лицо, проговорил Артус.

– Ты почти такой же хитрый, как и я, – смеясь, ткнула его пальцем Ансиель.

– А мне вот ничуть не смешно. Отец даже не высказал нам своё мнение относительно предложения королевы, – парень развёл руками: – И что же думать об этом?

– Ну, скоро мы сыграем и твою свадьбу, – сестра засмеялась ещё сильнее.

– Я не собираюсь жениться на девушке, если та не будет мне приятна.

– Ты видел её последний раз ребёнком, да и играли мы все вместе довольно-таки дружно, – Ансиель пожала плечами.

– Но она могла измениться…

– Пока не посетим столицу, ты этого не узнаешь. А сейчас расслабься. Кроме того, отец может молчать, придумывая планы, чтобы помешать подобному исходу.

– Это верно. Спасибо, сестра, – юноша немного успокоился.

– Можно вопрос? – Ансиель посмотрела в глаза брату.

– Конечно, – тот не стал отказывать, отвечая на взгляд.

– А я тебе приятна?

Заметив, что сестра едва сдерживается, чтобы снова не засмеяться, Артус закатил глаза и со словами: «Чего я ещё от неё мог ожидать?» – двинулся в сторону тронного зала.

Ансиель же догнала брата и, взяв того под руку, отправилась с ним на церемонию…

Все, исключая только герцога Голдберга и Саманту, уже собрались. Зелвас стоял у самых ступенек, ведущих к трону, позади него держались Ривал с Элой, а рядом возвышался почти двухметровый настоятель церкви, которого близнецы недавно видели на площади. Его звали Сарат – по религиозным соображениям храмовники, как и пятеро королевских гвардейцев, отказываются от своей фамилии, считая, что их служба Витусу или же монарху важнее любых распрей дворян. Вследствие этого и теми, и другими могут стать не только сыновья лордов, но и простолюдины.

Помимо отказа от прошлой жизни, вышеперечисленные также обязываются не иметь жён, не брать взятки и не поддаваться искушению обилием пищи. Королевские гвардейцы ничего не получают взамен, помимо уважения и круглой суммы золотых монет, что отправляется их уже бывшим родственникам. А вот храмовники за верность Витусу обретают силу. Они делятся на две касты: монахи и ви?туны – над всеми стоит один человек – архиепископ. Монахи получают способность через молитву исцелять небольшие раны и слабые отравления, но не более. Витус – Бог жизни и смерти, поэтому в противовес им, витуны умеют убивать. Каждый из них обладает феноменальной живучестью и прекрасными боевыми навыками: даже сотня божественных катафрактов при грамотном использовании может изменить ход боя.

Множество лордов и леди собралось в этом зале. Артус пытался высмотреть знакомые лица, когда вдруг все голоса затихли – в дверях появились двое: Телрат Голдберг и его дочь, Саманта. Невеста шла в сторону Зелваса, одетая в ослепительно белое платье, а волосы её украшал венок из таких же роз, словно выращенных под слоем снега. Она держала отца за руку, тот же, с высоко поднятой головой семенил в сторону трона. Присутствующие провожали их взглядом, а некоторые из гостей и вовсе потирали глаза платком – оно и не удивительно, учитывая, какую грустную мелодию играл музыкант на своей арфе.

Дойдя до Зелваса, Саманта отпустила отца, и Телрат остался чуть позади неё. Став друг напротив друга, будущие супруги неловко улыбнулись – тут уже пришло время настоятеля Сарата, и он заговорил:

– Мы все собрались здесь, чтобы запечатлеть в своей памяти момент, когда две души объединятся воедино, – начал священник громовым голосом.

– Сегодня, перед лицом Бога нашего Витуса, Зелвас Баглерн и Саманта Голдберг создадут новую семью, – настоятель подошёл чуть ближе к названным.

– Зелвас, ты готов стать достойным мужем для этой девушки? – Сарат уже чуть ли не кричал вопрошая.

– Готов, – без колебаний ответил старший сын герцога Ривала.

Кивнув, священник обратил взор на невесту:

– Саманта, будешь ли ты поддерживать Зелваса во всех его начинаниях, как преданная жена?

– Буду, – едва заметная влага проступила на её глазах, но то были слёзы радости, невеста же улыбалась.

– Протяните правую руку.

Молодожёны подчинились. Сарат, в свою очередь, достал церемониальный кинжал и провёл им по ладоням. Когда проступили тонкие струйки крови – две руки сомкнулись в замок.

– Ты мой, – проговорила Саманта.

– А ты моя, – вторил ей Зелвас.

– Пока смерть не разлучит нас, – закончили они вместе.

– Именем Витуса объявляю вас мужем и женой! – Артусу показалось, что стены затряслись от голоса настоятеля – после этих слов молодожёны дотронулись друг друга лбами, всё ещё держась за руки.

Раздались аплодисменты, и близнец заметил, как из глаз Ансиель потекли прозрачные ручейки…

После окончания официальной части все прошли в обеденный зал. Массивного п-образного стола было недостаточно, чтобы усадить такое количество гостей, по этой причине к краям мраморного гиганта подставили два стола поменьше – там были посажены мелкие дворяне с их семьями.

На самом почётном месте расположились молодожёны: Зелвас справа, а Саманта – слева. Со стороны жениха заняли места остальные Баглерны: Ривал, Эла и Артус с Ансиель, Голдберги же уселись по левую руку от невесты. Хоть Эрик и был братом графа – он не сел за стол, предпочтя остаться позади герцога в качестве его верного рыцаря.

Стол ломился от еды. Артус предположил, что даже с учётом толпы в более чем две сотни гостей и половины наготовленного окажется много. Тут имелось, кажется, всё: запечённые утки, свиньи, все известные виды рыбы, салаты, тушёные овощи, фрукты и изысканные морепродукты. Единственное, чего было больше, нежели блюд, – это сортов вина, которое исчезало даже не бочками, а целыми погребами.

Без казусов во время застолья, к сожалению, не обошлось: выпив, граф Листон отпустил неудачную шутку в сторону жены графа Микона. В результате граф Листон упал со сломанным носом, второй же продолжил вбивать неудавшегося противника кулаками в пол. Стража подбежала разнять их, но оказалась втянута в пьяное побоище с несколькими десятками дворян. Благо всё закончилось хорошо: спустя полчаса бывшие враги уже наполняли друг другу кубки и весело обсуждали, кто кому выбил зуб.

Вскоре подошло время для небольшого бала. Участие в нём, конечно же, принимали те гости, которые ещё могли стоять на ногах. Зелвас выпил лишь один кубок, поэтому ему удалось кружиться с женой до самого окончания банкета. Артус тоже успел отличиться: он, потеряв стеснение под действием вина, пригласил Ансиель на танец. К сожалению, почти сразу к горлу юноши начал подступать ком, и затею пришлось отложить до лучших дней.