Милана Шторм "Точка зрения. Дело № 36/4. Хрупкие кости"

Мэри очень надеется, что Томас что-нибудь скажет. Именно ему надо что-то сказать.

Но он молчит.

Кира исчезла. Капитан остался в участке.

И баланса больше нет.

Нужно вернуть Киру. Потому что пока не будет баланса, не будет и расследования.

Им нужно вернуть Киру. А потом уже искать ткачей, решивших вспомнить старые ритуалы.

Потому что иначе ничего не получится…

Капитан

Сидеть в кабинете было совершенно невыносимо. Занять себя делами не получалось: все валилось из рук, а каждый стук в дверь дарил надежду, что вот оно, принесли записку с указаниями.

И каждый раз его ждало разочарование.

Отправив хмурого незнакомца, в которого превратился Джек, на встречу с остальными Тенями, он тупо пялился на заваленный бумагами стол, ходил из угла в угол, рычал на тех несчастных, кто осмеливался постучать в его дверь, и ждал.

Время шло медленно. Казалось, что оно и вовсе остановилось, превратившись в болотную муть.

Ждать. Нужно просто ждать.

И быть на виду.

Очередной стук в дверь заставил его вспыхнуть надеждой, и в этот раз она оправдалась.

Мальчишка-посыльный робко заглянул внутрь кабинета.

– Вам письмо, лорд Фрост, – деловито заявил он.

– Давай сюда, – Капитан протянул руку.

– Мне сказали, вы заплатите за доставку, – очевидно, его покрытая шрамами рожа мальчишку немного пугала, потому что произнес он это полушепотом.

Чувствуя, как к горлу подступает комок гнева, Капитан сунул руку в карман и достал пару мелких монет.

– Хватит?

– Ага! – пискнул мальчонка, протянул ему смятый конверт и быстро ретировался.

Ублюдки. Мрази. Они сожгли дом Киры, похитили ее, а теперь еще и заставляют его платить за доставку их записок…

Хотят показать, что имеют полную власть над ним. Ну что ж, сейчас с этим трудно спорить. Он сделает все, что они скажут.

Все.

Дрожащими пальцами Капитан разорвал конверт. Оттуда выпала небольшая записка. И прядь волос.

Руки задрожали еще сильней. Он поднял сначала сплетенные в нелепую косицу темные волосы, а потом и бумагу.

Это всего лишь прядь волос. Ничего страшного.

Пока – ничего страшного.

Но прочитав записку, Капитан понял, что погорячился.

Чувства куда-то исчезли, а последней связной мыслью было: «Хорошо, что Джека здесь нет».

А потом наступила тишина.

Он глушил все то, что поднималось из глубин души, будто боялся:  подслушают. Поймут.

Кто поймет? Он в кабинете один.

Надо уйти отсюда. Сейчас же, пока не вернулся Джек.

Уйти.

Не помня себя, Капитан сунул записку и прядь волос Киры в карман, накинул плащ и вышел из кабинета.

Его кто-то окликнул, но он не обратил внимания. Да и не смог бы. Не до того.

Но этот кто-то оказался настойчив. Уже на крыльце его схватили за рукав и развернули.

– Куда вы? – Лайт выглядел встревоженным. – Что с вами? Вы бледны, как снег!

– Все нормально, – бросил Капитан. – Я беру дело о массовом убийстве в Обители под личный контроль. Остальные на тебе.

– Но…

– Убери руку. Мне надо уйти.

– Что произошло?

– Убери. Руку.

Лайт подчинился. Не удостоив больше заместителя и взглядом, Капитан спустился по ступенькам и пошел вперед.

Сам не зная, куда.

Сдерживать мысли. Не поддаваться чувствам. Его не должны услышать. Его не должны раскрыть.

Он думал, что сделает все ради спасения Киры. Но эти люди… нелюди, выродки, похитившие ее, нашли то, что он совершить не сможет.

Или сможет?

Что ему делать?

Очнулся он возле «Золотой Цапли». Сойдет. В кабаре есть уединенные кабинки, где его никто не услышит. Ему надо выпить.

Успокоиться.

Собраться.

И подумать.

«Завтра вечером приведешь малолетнюю певичку к черному ходу Оперы. Оставишь там и уйдешь. Твою шлюху вернут той же ночью. Не сделаешь этого – получишь Киру Нордив в нескольких посылках. По частям».

Ника. Им нужна Ника.

А это значит, что похищение Киры никак не связано с убийством Нинель Эйзенберт или делом танцующей.

Они выследили ее. Попытались убить. Не получилось. И они нашли способ заполучить несчастную девчонку себе.

Девчонку, которая слишком много знает.

Завтрашним вечером он должен привести ее к Опере. И отдать. Отдать тем, для кого нет морали. Кто благороден только по крови.

По сути – убить доверившуюся ему птичку ради спасения Киры.

… Кира никогда его не простит, если он выберет ее.

Но он должен выбрать. Хоть кого-нибудь.

Или не должен?

Выпив коньяка, Капитан перечитал записку еще раз.

И еще раз.

И еще.

В голове начинал зреть совершенно безумный план.

***

На Рурк опустились вечерние сумерки, и прохожих на улицах стало намного меньше. Простые горожане, те, кто предпочитал вечернюю прогулку, выбирали Спираль, Лагуну или Горшечный Квартал. Те места, где с наступлением темноты, зажигались газовые или масляные фонари.

В Верхнем Городе на некоторых улицах уже проводили электричество, но даже там это было скорее роскошью.

Но человек в темно-сером плаще с надвинутой на глаза шляпой, старался идти там, где света не было вовсе. И вряд ли все это было для того, чтобы его никто не узнал.

Пожалуй, даже самые близкие друзья сейчас не опознали бы в этом неприметном мужчине Джека. Сегодня в нем не было ни капли цвета, даже шарф был безупречно-серым.

Не глядя по сторонам, Джек пробирался по улицам Термитника, ступая совершенно бесшумно, как заправский вор.

Он не скрывался, но никто его не замечал, будто он был пустым местом.

Невидимкой.

К вечеру пошел мелкий снег, и грязное месиво под ногами Джека было припорошено белой крошкой. Но несмотря на это, детектив почти не оставлял следов.

Словно действительно был невесомым невидимкой.

Узкие коридоры безымянных улиц Термитника (большинство из них просто имели номер) были наполнены привычным гулом. Там, за закрытыми дверями, кипела жизнь.

Здесь на каждой улице есть свой бордель, мастерская или подпольное кабаре.

И в каждом доме найдется Тварь.

Почти все Твари Рурка живут в Термитнике.

Джек шел быстро, уверенно ориентируясь в одинаковых улочках. Он зашел в один из высоких облупленных домов, поморщился от скверного запаха чьей-то рвоты в общем коридоре, поднялся на четвертый этаж и резко постучал в первую от лестницы дверь.

Сначала никто не открывал, и это, кажется, встревожило Джека.

Он заколотил с такой силой, что чуть не выбил петли.

– Марла, открой, это я, – позвал он.

Кошка, представшая его взору, выглядела ужасно: глаза опухли, волосы растрепались, и вместо яркого платья на ней был куцый халатик, больше похожий на лохмотья.

– Чего надо? – нелюбезно поинтересовалась она.

Джек вздохнул.