Александр Тимофеевич Филичкин "Проза. Книга 2"

Сейчас всё проще простого. При помощи бытового компьютера, можно легко заменить каждое слово, перетасовать предложения, абзацы и главы. Причём, документ всегда будет выглядеть очень опрятно. Без заметных помарок.

Остается лишь отослать его на электронную почту издательства. Благодаря прогрессу в науке и технике, количество авторов выросло во множество раз. Меж тем, как число «бумажных» изданий сократилось на пару порядков.

Итак, чтобы послать своё произведенье в редакцию, мне нужно было, изо всех сил лупить по маленьким клавишам. При этом, в моей тесной комнате стоял оглушительный треск печатной машинки. Уже через час у меня сильно болели подушечки пальцев, и я бросал эту работу.

Самое грустное, что мой первый роман так и не появился на свет. Все издательства мне отказали. Потом я женился, родилась прекрасная дочка, и мне уже стало не до писания прозы. Еле хватало свободного времени на семью и работу.

Переполненный грустью, я сунул печатный прибор в огромную сумку, вернул его доброй хозяйке и продолжил обычную жизнь. «Москву» я тогда тоже не стал покупать. С деньгами было не густо.

В память о той давней поре, я до сих пор сильно стучу по клавишам компа, словно передо мною стоит «Удервуд». То большое устройство, что солдаты советской страны привезли, как трофей из разгромленной в 1945 году фашистской Германии.

То, что кому суждено

В огромный цех машиностроительного завода въехал электрокар. На платформе машины лежала заготовка огромной детали. Она представляла собой толстостенную трубу длиною в два человеческих роста и диаметром около тридцати сантиметров.

Транспортная тележка плавно затормозила в широком проходе между станками и застыла на месте. Откуда-то появился мужчина, который держал в руках пульт управления подъёмником.

Он подошёл ближе и нажал на крупную кнопку. Небольшая кран-балка пришла в движение. Она медленно прокатилась по рельсам и замерла над доставленным грузом.

Человек дал другую команду. Электроталь подвинулся влево и немного стравил прочный трос. Крановщик взял внушительный крюк и зацепил за монтажную петлю, расположенную на одном конце массивной болванки.

Вновь зашумели электромоторы. Завращалась лебёдка, и стальной канат натянулся. Весящая несколько сот килограммов, труба шевельнулась, и начала не спеша, подниматься одним своим краем.

Наконец, она встала почти вертикально и, немного покачиваясь, повисла над опустевшей платформой. Электрокар выскользнул из-под заготовки, развернулся и выехал из гигантского цеха.

Кран-балка тронулась с места и понесла тяжёлую ношу вглубь помещения. Крановщик шагал следом за ней и, нажимая на разные кнопки, управлял перемещением.

Через десяток секунд, где-то под крышей послышался металлический скрежет, и подъёмный механизм резко встал. Увлекаемая силой инерции, труба качнулась немного вперёд, остановилась и, словно маятник устремилась назад.

Амплитуда её колебания достигла своей крайней позиции. Раздался подозрительный треск. Стальной трос неожиданно лопнул, словно прогнившая нить. Груз сорвался с лебёдки и, продолжая движение, полетел на крановщика.

Вслед за тем страшным событием последовал целый ряд совершенно невероятных счастливых случайностей. Нижний конец заготовки врезался в пол и очень точно попал между ступнями рабочего.

Острая кромка детали влетела в неглубокую выбоину. Труба наклонилась налево и, не задев человека, с оглушительным шумом упала плашмя. Она покатилась по пустому проходу, к счастью, ни на кого не наткнулась, а ударилась о станину кузнечного пресса и замерла.

Когда всё закончилось, замерший от испуга, рабочий побледнел, как свежевыпавший снег. От пережитых волнений он лишился сознания, покачнулся и стал валиться назад, словно подрубленный столб.

Стоявший рядом, станочник подскочил к падающему навзничь мужчине. Товарищ подхватил его сзади под мышки, и не дал упасть головой на бетон. Спустя пару мгновений, бедолага очнулся. Он освободился от дружеских рук и, покачиваясь из стороны в сторону, поплёлся в бытовки.

Следом за виновником драмы вошли трое рабочих, которые видели всё, что случилось в цеху. Кто-то открыл свой металлический шкафчик. Он достал из тайного места бутылку сорокоградусной водки, откупорил её и налил полный стакан ошеломлённому крановщику.

Тот рассеянно поблагодарил. Он принял посудину, заполненную до самых краёв, и, не чувствую какого-то вкуса, выпил залпом двести пятьдесят граммов огненной жидкости.

Покачав головой, он отказался от ломтика хлеба, протянутого верным приятелем, и сказал сиплым голосом: – Видимо, мне опять не суждено умереть. Лет двадцать назад, я ехал с друзьями в машине.

Навстречу повернул грузовик и врезался в нос легковушки. Сидевшие рядом со мной, три человека сгорели в салоне, а меня удивительным образом швырнуло наружу. Я свалился в кювет и получил лишь небольшие ушибы.

Лет десять назад, я работал на буровой в Западной части Сибири. Под ней вдруг возник глубокий провал. Вышка завалилась на бок, и погибло шесть человек. Меня отбросило в сторону, а я снова отделался лёгкими травмами.

Владелец бутылки, взял опустевший стакан крановщика, вылил в него всю ту водку, что осталась в наличии, и одним махом опрокинул в себя.

Стоявший поблизости, мастер с осуждением сказал: – Тебе ведь полдня ещё, нужно работать.

– Да у меня эта доза не видна ни в едином глазу. – отмахнулся станочник.

Чтоб увести разговор от неожиданной смерти, кто-то спросил: – А сколько ты должен принять, чтобы быть в стельку пьяным?

– Один пузырь для меня нет ничто. – без всякой тени бахвальства, ответил мужчина. В его голосе даже послышалось сожаление по данному поводу. Мужчина вздохнул и продолжил: – Каждый вечер, я перед ужином, принимаю на грудь поллитровку. Чаще всего, этим дело никогда не кончается. Иногда, выпиваю литр водки, а то и все полтора.

– Как же потом ты идёшь на работу? Я что-то не помню, чтобы ты приходил на работу хорошо не проспавшись и с запахом спирта. – засомневался один из рабочих.

– Я никогда не похмеляюсь с утра, а беру бутылку с собой и прячу её в этом шкафчике. А чтобы от меня не несло перегаром, я выпиваю флакон корвалола. Охрана на проходной, сразу чувствует, что от меня пахнет лекарством и никто ко мне не цепляется. Перед обедом я выпиваю всю водку и отправляюсь в столовую.

– А ты не боишься откинуть коньки с перепою? – поинтересовался кто-то ещё.

– Не боюсь! – отмахнулся невероятный станочник: – Как-то раз, среди ночи, мне послышался удивительный голос. Он мне сказал, что я умру не от водки.

В это время, в бытовку влетел взволнованный инженер по технике безопасности цеха. Ему сообщили о происшествии на производстве, и он прибежал выяснять, всё ли в порядке с людьми?

Разговоры тотчас закончились, и все разошлись по рабочим местам.

Прошло около года и много пьющий, станочник почувствовал лёгкие боли в области сердца. Он прислушался к своему самочувствию и благоразумно решил: – «Нужно сделать небольшой перерыв».

После чего, прекратил потреблять водку в течение дня, а корвалол по утрам. Дня через три, он, после смены, вышел из проходной предприятия. Мужчина сел в нужный троллейбус, проехал две остановки, и упал замертво на пол.

Благодаря пропуску, что обнаружили в кармане рабочего, его тотчас опознали. Сначала беднягу отвезли на завод. Ну, а потом, в местный морг, где сделали вскрытие.

Дежурный патологоанатом, внимательно осмотрел внутренности и тело покойного и сделал неутешительный вывод: – Слишком резко он завязал со спиртным! Вот организм и не выдержал такого насилия.

Сельский почтальон

В раннем детстве, я часто ездил к своей родной бабушке по линии мамы. Она вместе с дедушкой и моими младшими тётками, жила в селе Новоголовка, что находилось на юге СССР.

Село состояло из нескольких огромных частей, разбросанных возле центральной усадьбы колхоза. С давних времён, отделения сельхозпредприятия все называли не иначе, как «улицами». Хотя они отстояли одно от другого, на пять и более вёрст.

Там обитали люди разных национальностей: азербайджанцы, армяне и русские. Причём, все вперемежку. Тогда не было тех ужасных делений, как в настоящее время. Все они составляли единый советский народ

Сами хорошо понимаете, как было трудно там почтальону. Ведь ему приходилось мотаться из деревни в деревню и покрывать большие дистанции в течение дня. С ранней весны до окончания осени, он ездил на стареньком велосипеде Харьковского завода.

Зимой, работы в полях прекращались, а дороги совсем развозило от частых дождей. Председатель колхоза давал почтальону старую верховую лошадку. Что, в общем-то, удивительно правильно. Машины тогда встречались достаточно редко, а гонять тяжёлую технику из-за нескольких писем, газет и журналов считалось дорогим удовольствием.

Детство азербайджанца Мамеда пришлось на очень трудные годы. Едва он пошёл в начальную школу и успел научиться читать и писать, как началась Великая Отечественная война 1941-го – 1945-го года.

Пришлось ему бросить занятия и с раннего возраста, трудиться в колхозе почти круглые сутки. Где только и кем он не работал. Ну, а в конце-то концов, ближе к преклонному возрасту, стал почтальоном.

Видно, сказалась тяга к наукам, которыми в детстве, мужчина не мог заниматься. Теперь, на своей новой должности, Мамед мог читать все газеты, а так же журналы, что приходили в село. Что он и делал изо дня в день.

Изучив периодику и набравшись тьмы новостей, он пересказывал интересные факты всем хорошим знакомым. Правда, в силу скромных познаний, многое он понимал весьма необычно. Я был случайным свидетелем подобного случая.

В то время, я стоял на широкой веранде. Дедушка возвёл её вместе домом, в те давние годы, когда был ещё молодым. Именно в этот момент, дядя Мамед принёс скромную пенсию моим престарелым сородичам.

День выдался достаточно жаркий. Пожилой почтальон уже долго катался под яростным солнцем Кавказа. К обеду мужчина сильно устал, и его мучила жажда. Он присел на простой табурет, стоявший под крышей веранды, и снял с головы потёртый картуз.

Вытерев с лысины капли крупного пота, он спросил немного воды. Пока хозяйка ходила туда и сюда, он отсчитал нужные деньги и вместе с ведомостью, положил их на стол, который всегда стоял на веранде,

Моя бабушка уже плохо видела без сильных очков, но «стёкла» носить не любила. Так что, когда она занималась обычной домашней работой, старалась всегда обходиться без оптики.

Она подошла к самовару, и взяла сослепу первый попавшийся в руки стакан. Так уж случилось, что он оказался невымытым с самого завтрака. На стенках сосуда остался коричневатый налёт от крепкого чая.

Евдокия Николаевна налила кипячёной воды и протянула долгожданному гостю. Он взял тяжёлую гранёную ёмкость, посмотрел её на просвет и начал рассказывать о микроскопических организмах, которые возбуждают все болезни на свете.

В то давнее временя, об этом только стали писать в периодике, и моя старая бабушка ничего о бациллах не знала. Евдокия Николаевна внимательно слушала, с удивлением охала и под конец, спросила Мамеда: – А откуда они берутся проклятые?

– От грязи заводятся! – безапелляционно заявил почтальон: – К примеру, видишь этот стакан? Он давно уж немыт, значит, в нём обитает уйма мУкробов. И ежёли выпить из него хоть бы глоток, то можно тотчас помереть.

– Вот наказание! – ужаснулась потрясённая женщина: – И что же делать теперь?

– Чистоту нужно блюсти! – назидательно объяснил азербайджанец Мамед: – МУкробы страсть, как это не любят и сразу же дохнут. Тащи сюда чистую плошку.

Бабушка бросилась к настенному шкафчику, висящему в комнате дома. Она принесла до блеска отмытый стакан и подала учёному гостю. Он взял гранёный сосуд. Внимательно посмотрел его на просвет и убедился, что всё стекло девственно чистое.

– Теперь другой коленкор! – удовлетворённо сказал почтальон. Он перелил содержимое грязной посуды в ту, что взял у хозяйки, и с удовольствием выпил прохладную кипячёную воду.

Сказав опешившей бабушке: – Большое спасибо! – он нахлобучил картуз, забрал со стола бумажную ведомость и устало поднялся с сидения. Мужчина взял тяжёлую сумку, набитую почтой, закинул ремень на плечо и направился к лестнице, ведущей с веранды во двор.

– Не забывай о мУкробах! Не то заболеешь. – напомнил, обернувшись Мамед.

Студенты и преподаватели

В группе был парень, который отслужил уже срочную в армии и умудрился там получить медаль, посвященную столетию Ленина. Так он всегда действовал по одной излюбленной схеме.

Как бы не было жарко, студент всегда надевал на экзамен пиджак. К лацкану пиджака крепилась награда, сияющая ослепительным блеском. Парень приближался к столу и шептал экзаменатору: – Я учил такой-то билет.

Сначала преподаватель шалел от такой неслыханной наглости. Потом, он смотрел на ярко-жёлтый кругляш, висевший на одежде студента, и видел на нём профиль вождя мировой революции.

Какое-то время, человек колебался, а потом начинал искать нужный вопрос. Парень отвечал без подготовки и без единой запинки. Он получал отметку «Отлично» и уходил, довольный собой.

Другие давили на жалость. Особенно Лере запомнился такой удивительный случай. Здоровый бугай долго и путано отвечал на вопросы по «научному коммунизму» (была сия дисциплина тогда в институте).

Он перепутал всех классиков марксизма и ленинизма. Назвал друзьями философов, которые жили в разное время, с разрывом в сто с лишним лет. А после того, как его каждый раз поправляли, начинал уныло мычать: – А я всё учил!

В конце концов, терпение преподавателя лопнуло. Он поставил тройку в зачётку и услышал ту же бессмертную фразу: – А я всё учил!

Имелся ещё один странный доцент, который, любил поприкалываться над молодыми студентами. В частности, он обожал наказывать тех, кто опоздал на занятия.

Если ты вошёл в аудиторию после звонка, то должен был спеть, станцевать или прочесть какой-нибудь стих. Как-то раз, таких нарушителей оказалось около десяти человек.

Преподаватель выстроил их друг за другом. Давал им по очереди толстый учебник и приказывал петь сложный технический текст. Так продолжалось до тех пор, пока ему не понравиться.

Ребята, конечно, распсиховались, но получать двойки по лабораторным занятиям никому не хотелось. Поэтому все очень старались.

Ещё он мог отправить кого-нибудь в строительный трест, расположенный на противоположном конце огромного города. В таком случае, студенту приходилось подходить к секретарю организации и просить фирменный бланк, доказывавший, что ты побывал в месте ссылки.

Однажды, Лера торопилась к началу занятий. Недалеко от института, она столкнулась с доцентом, любителем странного юмора.

Мужчина остановил бегущую девушку. Показал ей на толстую асбестоцементную трубу, лежавшую возле глубокой канавы, и строго сказал: – Она тут, всем очень мешает. Берись за один конец, я за другой, и отнесём её в сторону.

Студентка ухватилась за указанный край и поняла, что не сможет поднять подобную тяжесть. Она присела, чтобы ухватиться покрепче, но тут услышала смеющийся голос: – Перестань! Я пошутил!

Был среди прочих, старый профессор, который совершенно не зверствовал. Он благодушно относиться к учащимся и не замечал их невинные шалости. Да и экзамены он проводил весьма необычно.

Преподаватель запускал всех в аудиторию, раздавал ребятам билеты и рассаживал их за столы. После чего, уходил покурить, минут на тридцать, на сорок. Всё это долгое время, студенты списывали всё с учебников.

Мужчина приходил с перекура. Студенты, по очереди садились к нему. Выкладывали бумажки на стол и тарабанили то, что содрали с источников. Затем, следовал дополнительный, очень несложный вопрос.

Если учащийся мог, хоть что-то ответить по теме, то получал в зачётку пятёрку. Нет, довольствовался только четвёркой.

В тот день, всё шло, как обычно. Студенты взяли билеты и дождались, когда экзаменатор уйдёт. Они достали шпоры и книги начали списывать. Одна девушка передрала ответ на первый вопрос. Затем, на второй, а пример решить не смогла.

Тогда она встала с места. Подошла к столу профессора и стала просматривать остальные задания. Она пыталась найти ту задачу, что оказалась бы ей по зубам,

В этот момент, в коридоре раздались шаги. Послышался голос профессора. Видимо, он встретил знакомого, остановился за дверью и начал с кем-то беседовать.