– Пустите меня переночевать. – упрямо повторил Степан, хмуро взглянув исподлобья на селян.
Людям его мерцающий взгляд не понравился – слишком зловеще выглядел вампир в лунном свете.
А у главы отпало и без того слабое желание дать ночлег кровососу. Сожрет всех же, тварь, полдеревни выкосит.
– Проваливай, покуда цел! – зло рыкнул мужик.
Степан мысленно прикинул и рассудил, что, даже будучи избитым, в деревне он будет куда целее, чем в лесу.
– Пустите, по-хорошему прошу. – оскалился вампир. – Не трону я вас, если сделаете по-моему. Или пеняйте на себя. В лес я не вернусь.
Ему вовсе не хотелось быть злым или жестоким, но когда ты устал, до ужаса устал, а твое “пожалуйста” никто не слышит, единственное, что приходит в голову – перейти к угрозам.
В конце концов, можно по пальцам пересчитать, когда этот метод не срабатывал.
Попаданец не собирался опускаться до запугиваний, но что ему еще остается?
С ним медленно происходило то, чего он так боялся – мир постепенно заставлял его меняться, становиться жестче и черствее, безжалостнее.
И сейчас ему было совершенно все равно, как далеко придется зайти в угрозах и, возможно, действиях. Какая разница, умрет он тут или в лесу?
– Мы забьем тебя. Нас больше, дурная твоя голова. – ухмыльнулся глава.
Вампир скрипнул зубами, испытывая острое, жгучее отчаяние, потому что хотел жить, потому что за свою жизнь ему обязательно когда-то придется отнять чужую. И возможно, это случиться куда раньше, чем он представлял.
– Пустите.
Глава сверлил попаданца злым, раздраженным взглядом, Степан смотрел в ответ упрямо, настойчиво не отводя глаз.
Он не хотел умирать, но и навредить кому-либо не желал. Только вот выбора ему никто не давал.
– Пшел отсюда, нечисть поганая!
Попаданец криво ухмыльнулся. Да, он не святой, и не отрицает своей вины в том, что оступился, но почему о нем судят лишь по расе?
Стать вампиром – не было его выбором.
Но как горько от мысли, что лишь одно это, тело, в которое он попал, так сильно заставляло его меняться, отрекаясь от своих принципов и самого себя.
– Это земли вампиров, поостереглись бы говорить такие слова. – сцедил попаданец сквозь зубы. Нервное напряжение нарастало, усталость и голод лишь обостряли до предела чувства, не давая полностью обуздать эмоции.
– Давно всем известно, что вампиры сами по себе и о народе не пекутся. Так что нет у тебя тут никаких прав. Убирайся. – проговорил мужик и слабо, предупреждающе ткнул вилами вампиру в живот.
Степан качнулся назад, непонимающе взглянул на вилы, потом на главу деревни. Положил руку на металлические зубья и оттолкнул от себя, бросив осуждающий взгляд на мужчину.
– Я не переходил черту, так зачем это делаете вы? – пророкотал вампир, неосознанно скалясь.
Несколько людей отпрянули назад, кто-то испуганно охнул.
– Уже одним своим приходом и требованием пустить ты перешел всякие границы. – холодно отчеканил глава.
– Разве я причинил вам вред? Кого-то ранил или убил? – разве можно принять то, что тебя будут слепо ненавидеть лишь потому, что ты другой?
Степан привык. Но не смирился.
– То, что ты еще не успел это сделать, не более, чем счастливая случайность. – уничижительная насмешка проскользнула в голосе главы, но вампир запретил себе злиться на такую мелочь.
У него сейчас задача поважнее – выжить.
– Я не могу остаться в лесу. Что мне сделать, чтоб вы пустили меня? – мрачно, через силу проговорил попаданец, тихо добивая последнее сопротивление не вовремя очнувшейся гордости.
– Умереть. Мертвого мы пустим. – бросил кто-то из мужиков.
Степан смерил говорящего нечитаемым взглядом и скрипнул зубами. У него не было ни терпения, ни сил на любезности, долгие расшаркивания и переговоры.
Глава молчал, лихорадочно гоняя мысли в голове. Вампир не уйдет добровольно – это все уже поняли, но и просто пустить его они не могут.
– Мы свяжем тебя и запрем в подвале. С рассветом ты должен будешь покинуть деревню. – произнес глава, лелея дохлую надежду, что вампир согласится. Ну, ясное дело, что никто из Вальдернеских на такое не подписался бы, вампиры на весь континент известны своим высокомерием и гордыней.
– Хорошо. – кивнул Степан. – Ведите.
Выбирать, как говорится, не приходилось.
Подвал оказался довольно глубоким и маленьким, не больше трех квадратных метров. Лестница была настолько крутая, что спускаться приходилось, держась за стену, только у Степана, как и было оговорено, руки были связаны. Он преодолел большую часть лестницы, почти сползая по стене, но на последних ступенях очнулся и свалился вниз.
Сверху кто-то фыркнул, и, убедившись, что вампир окончательно спустился, закрыл люк.
Попаданец подслеповато прищурился в темноте, пытаясь перевернуться на спину и сесть. Воздух в подвале стоял спертый и влажный, тяжелый. Слабо воняло плесенью, слышалось копошение мышей и тихое попискивание.
Степан слабо улыбнулся – он никогда бы не подумал, что будет чувствовать умиротворение в подобной ситуации. От мысли, что монстры, драконы, Вальдернеские и прочие подлые твари где-то далеко-далеко, становилось легко и радостно.
И маленькая душная комнатушка подвала в ту ночь казалась ему самым лучшим местом на свете.
Глава 2, для тех, кому живётся дурно
С того дня, как Степан добрался до деревни, всё завертелось-закрутилось невероятно быстро.
И, признаться, попаданец совершенно не понимал, почему его жизнь так спешит скатиться по наклонной, когда, казалось бы, должна налаживаться.
Что ж, откровенно говоря, он бичевал. Слонялся из одной деревни в другую, пару раз чудом сбежал с костра, три раза выплывал со дна реки и стал тем самым, что в огне не горит и в воде не тонет.
Раньше он ворчал, мол, жизнь несправедлива, вампиров ненавидят и бу-бу-бу. Теперь же попаданец раскаялся, что роптал в те благословенные дни на свою жизнь. О, те, кого он встречал, пока еще был графом, вампиров почти любили.
Степан заворочался и высунул голову из-под вороха веток, травы и тряпок, разглядывая сквозь кусты другой берег.
Канава была достаточно широкой, чтоб ее можно было назвать жалкой речкой, но все еще оставалась зловонной и грязной.
И в этом отвратительном месте попаданца держало только одно – тут почти не появлялись люди и сюда, как иронично, брезговали захаживать монстры. Вроде в поселении, а вроде и нет – идеальное место для вампира-бомжа.
Стоит добавить, что он дико хотел есть, и уже который день мысленно проматывал в голове сценарии, при которых умеренное кровопитие будет одобрено и сделка с совестью состоится.
Думал, мол, отлавливать гопников и грабителей в темных переулках и стать тем самым бумерангом, кармой, что приложит не по-детски.
Но ни грабителей, ни гопников в том городке не оказалось и это впервые так расстраивало Степана. Кто бы мог подумать, что существует столько порядочных людей, какой ужас!
– Я, честно, ожидал немного большего, когда понял, что вы свинтили. Ну, что вы, типа, хотя бы немного подготовились к побегу, нет? – иронично раздался знакомый голос в паре метров. – Ну и вонища! Как вам еще нос не разъело от запаха?
Степан не ответил. Степан тихо, беззвучно взвыл, потому что вот только этого ему не хватало!
Попаданец хотел спокойно дождаться, когда магия разблокируется, и отправиться в свой новый дом, просто пересидеть еще две недели тут, в безопасности.
И его планы грозились обрушиться, сорваться в марианскую впадину и сойти с рельсов словно поезд, придавив невезучего вампира насмерть.
– Нет, слушайте, правда! Вы ж, блин, так долго хотели сбежать, а в итоге вообще оказались не готовы к нормальной жизни! – вампир закатил глаза, молча проглатывая крутящиеся на языке маты, – Вот и где вы теперь оказались? Почему вам не сиделось спокойно в замке, а? – осуждающе донеслось брюзжание сверху.
– Просто заткнись, Веце. – глухо отозвался Степан, потому что и дальше слушать пацана выше его сил.
– Ой, ну что вы, обиделись? – словно извиняясь, проронил Веце, и глазки испуганно выпучил, – И обижайтесь, мне-то какое дело? – безразлично бросил полукровка, за мгновенье меняя настроение, пробежался взглядом по хозяину и сморщил нос. Как же низко пал его господин. – О, вас остригли? Вам совершенно не идет. Лучше б обрили налысо, а то вы с этими паклями только хуже смотритесь. – и брезгливо шагнул в сторону, а то ветром вонь в нос задувает.
У Степана дернулся глаз, слабо так, предупреждающе, мол, нервная система на пределе.
Он не мылся нормально две недели, очевидно его волосы будут выглядеть отвратительно. Попаданец уже мечтал о душе, чистой постели и нормальной еде гораздо больше, чем о возвращении в свой мир.
Сейчас добавилась еще одна мечта – избавиться от Веце.
– Ты здесь зачем? – настолько спокойным голосом, на какой только был способен в этой ситуации, проговорил попаданец, неохотно выбираясь из своего маленького укрытия.
– Фу, пожалуйста, не приближайтесь, – Веце зажал нос и скривился, Степан зло улыбнулся и широко шагнул, теперь между ними было едва ли больше метра, – Буэ, ну я же просил… – простонал полукровка, давясь рвотными позывами.
– А я просил не таскаться за мной. Сам пришел, чего теперь недоволен? – вампир сложил руки на груди и смерил полукровку осуждающим взглядом.
Степан, конечно, не верил, что пара слов и канава отпугнут прилипучего засранца, но заставят держаться на расстоянии уж точно. Кажется, у попаданца только что появилась еще одна причина обитать исключительно вблизи канавы.
– Вот всегда вы так… сволочьшшш – прошипел Веце, обиженно и оскорбленно отворачиваясь от вампира.
– Что-что ты там сказал? – угрожающе прохрипел Степан, хмурясь. Только вечных упреков Веце ему тут для полного несчастья не хватало.
Вампир уже пятый день чесался, как лишайный кот, и опасался, что у него завелись блохи или вши. У людей, конечно, блох не бывает, но кто знает, может, у вампиров они заводятся на раз-два?
– Говорю, даже это место не испортит вашей очешшшуеной харизмы. – исправился полукровка, тихо пробубнив, – В край одичали. – вампир фыркнул.
– Я, может, и одичал, но не оглох.
Веце скорчил рожу, передразнивая хозяина.
– Тут я вам безмерно сочувствую. – осклабился полукровка.
– Давай, поговорили и хватит. Я жив-здоров, можешь спокойно возвращаться назад, и я даже не стану спрашивать, как ты меня нашел.
Но судя по злобной моське, уходить мелкий засранец никуда не собирался. Веце встал, важно так, словно собирался понтануться последним айфоном перед бедным учителем с ипотекой. Степан скептически поднял бровь, в ожидании, какую же дичь мелкий сморозит на этот раз.
– А тут и рассказывать нечего. Просто проверил все канавы в графстве. Куда еще мог забиться бездомный безоружный переселенец? – насмешливо ответил Веце, гаденько улыбаясь.
– Это было грубо.
– Это было откровенно честно. – самодовольно отбил полукровка с видом собственного превосходства.
– Засунь свою честность куда подальше. – огрызнулся попаданец.
Надо же, Веце решил проявить снисходительность – побыть честным. Кому нужна она, эта честность, когда уже все давно отобрали?
Вампира пробирало лишь глухое раздражение, послать бы сопляка куда подальше и продолжить спать, но разве ж от полукровки так просто избавиться?
– Говорю же, одичали. Вона как грязно ругаться стали, грубить. – наигранно взволнованно вздохнул Веце, качая головой, – Отмыть-то вас еще можно, а вот разум… уже помутился. Примут ли Вальдернеские полоумного графа?
Степан понял, что нет, Веце, гад, перестать язвить не собирался. Вампир вернулся к своему убежищу и зарылся назад, старательно игнорируя почти кричащий взгляд шокировано замолчавшего полукровки.
– Вам… вам не противно? – и махнул рукой на кучу мусора, под которой уютно устроился попаданец, на вонючую канаву прямо под носом и на грязную, мокрую траву. Медленно наступала осень, холодало, временами моросил дождь.
– Что естественно, то не безобразно. – ответил Степан с таким лицом, словно сидел в роскошной гостиной и пил импортный чай, стоящий больше, чем Веце. Но вампир скрючено сидел на голой земле в куче тряпья и горделивый, истинно аристократический взгляд никак не соответствовал ситуации.
– С каких это пор бичующий вампир – это естественно?
Ироничная ухмылка полукровки вампира ничуть не задела, у Веце вообще странные взгляды на жизнь, так что к тому, что у пацана не все дома Степан немного привык. Полукровка же все никак не мог смириться, что его хозяин малость того.
– Не бичующий, а вольный, свободный. – важно буркнул попаданец, краем глаза наблюдая, как деревенские дети пялятся с другого берега на слишком заметного Веце.
Полукровка многозначительно молчал, пусто смотрел огромными глазами на хозяина и его “домик”, и задавался самым тупым и неуместным вопросом в своей жизни: а для него там место найдется?
Неуместным, потому что жить на улице под кучей мусора Веце в любом случае не собирался, а тупым – потому как очевидно, что и вампир едва ли помещался в своем крохотном убежище.
– Так это, где я жить-то буду? – промямлил Веце, зябко оглядывая пожухлую траву и желтеющий лес.
Вампир почесал замерзший нос.
Их взгляды как-то само собой встретились, и они выжидающе, с легкой растерянностью посмотрели друг на друга.
Степан не мог понять, какого мелкий еще тут, Веце не хотел мириться с реальностью, в которой он будет таким же бездомным бродягой, как его хозяин.
– Не знаю Веце, явно не здесь. – вампир пожал плечами и нахмурился, когда со спины немного съехал кусок его укрытия. Что ж, домики из веток, шалаши и палатки давались ему нелегко – это именно та сфера, где он мог бы с легкостью прослыть самым рукожопым за всю историю человечества.
А Веце, маленький несчастный Веце просто обомлел, хотя тут подошло бы другое слово, тоже на о, и с буквой х.
Он решительно преодолел разделявшее их расстояние и угрожающе плюхнулся на землю напротив попаданца.
