И вот измученные жертвы снова лежали в центре зала Сатаны.
– С возвращением, как там на свободе? – Сатана залился смехом, который эхом раздался по залу.
Израненные тела валялись в центре, и из их глаз полились кровавые слезы. Сатана убил в них надежду, навсегда, если она в них еще жила. Саня все же был не прав, его надежду убить нельзя, потому что он искренне верил в то, что за ним придут, а они знают наверняка, что за ними точно никто не придет.
Сатана все никак не мог прекратить смеяться, наоборот, он словно в истерике начал смеяться еще громче. Бесята заразились его смехом и подхватили эту смехотворную заразу. Люди же лежали, не имея сил подняться, уничтоженные морально и физически.
– Фух, неплохо сегодня повеселились, завтра в штатном режиме увидимся снова, – произнес Сатана, поклонился зрителям и вышел.
– Мы тоже утомились смотреть на эти пытки, – сказал Саня, поглядывая в пустоту. – Но это никак не промотать, мы не можем перелистнуть страницы, и тебе не советуем, ибо пропустишь часть замысла создателя этой бумажной хреновины. Ты хоть тут не находишься и не ощущаешь это, так что не ной. Даже твоя извращенная фантазия не поможет тебе понять весь ужас происходящего.
– Что там читатель спрашивает?
– Не понимает суть задумки.
– Если будет читать дальше, обязательно поймет. Наша жизнь так устроена, мы приходим к пониманию не сразу.
Все же мне кажется, что он общается с самим собой, все мы общаемся со своим голосом разума, Саня это делает вслух. Думаю, есть смысл поддерживать его с разговором с «читателем», верится в это, конечно, с трудом, но ему это, видимо, нужно.
Ну что ж, впереди нас ждали два сильнейших существа Ада, которые даже сражались между собой за звание повелителя царства грешников.
9
– Говард, вот душа из Ада снова попадает на Землю полностью очищенная, она потеряла даже память и чувства. Но разве это правильно, давать такой душе снова право на существование? По крайней мере, из Ада. Нужно ли вечное мучение, как думаешь? Чтобы душа никогда не вернулась к жизни. И зачем Ад скрывать от тех, кто жив, разве не лучше, чтобы Ад служил напоминанием каждому, что будет, если перейти черту? Почему Ад и Рай держатся в относительном секрете? Не задумывался над этим?
– Мне было бы интересно узнать о структуре мироздания. Если душа теряет все, она может считаться той, кем была? Не знаю, если я переродился и не помню, кем был, и вся моя энергия сознания очищена, это делает меня пустым листом, важно ли то, что произошло раньше? Думаю, нет. Вечное мучение? Этот вопрос тоже спорный, за некоторые грехи я бы их назначил, но тут опять все в мироздание упирается, возможно, банально душа очищается за определенный период времени и этого не остановить, а смысла в пытках пустой души уже нет. А насчет показа Ада всем смертным. Думаю, это лишит человека мифической свободы воли и этим страхом воспользуются другие люди, которым он даст еще один инструмент контроля над стадом.
– Но разве это плохо? Все живут по правилам, чтобы попасть в Рай. Идеальное общество, хоть скорее всего и тоталитарное.
– Хорошо, если власть тоже будет бояться Ада. А если нет? Если человек на верхушке смирится с тем, что после смерти его ждут пытки, но не вечные, зато при жизни его ждет Рай? Что тогда?
Саня посмотрел на меня задумчиво и отвернулся.
Вельзевул стоял посреди следующего помещения. Если брать исключительно внешность, то у него она самая пугающая и отвратительная из всех существ Ада. Голова с гигантскими глазами мухи, вместо рта паучьи хелицеры, непонятные то ли рога, то ли усы на макушке. Мощное тело, вместо рук передние лапы богомола, они были настолько острые, казалось, что порезаться можно, лишь посмотрев на них. Ноги были демонические с чем-то похожим на броню по всей поверхности. За спиной демона находились крылья, опять же, как у мухи. Само существо было под четыре метра ростом. Вонь, которая шла от него, была сопоставима с запахом разложившегося мяса.
– Кто тут у нас возомнил себя Богом? – подлетев к людям, произнес Вельзевул.
Вельзевул был демоном, карающим тех, кто считал себя Богом, забавно то, что это не самый страшный грех на Земле, хоть он и чем-то схож с великим грехом, за который карает Люцифер.
Демон летал между жертвами, в паре сантиметров над полом.
– Какие же вы боги, вы всего лишь жалкие психопаты, – рассмеялся демон, рассматривая грешников своими огромными глазами. – Хотели быть богами? Так я вам дам этот шанс.
Демон быстрыми движениями разрубил всех присутствующих на крупные куски, словно какой-то мясник, а потом так же быстро собрал из них одно-единственное существо. Нелепое существо с десятью руками и с таким же количеством ног начало ходить по помещению, словно это какой-то гротескный паук. Это существо имело пять голов, такой вот паукоцербер или паукогидра…
– Вот теперь вы похожи на какое-то приближенное существо к богам. Нужно дать вам людей, которые будут вам поклоняться, не так ли? – паря под потолком над всем этим безумством, сказал Вельзевул.
– Так и карают полковников Курцев…
– Кого? Тут такую хуемразь из них собрали, даже доктор Хейтер нервно курит в сторонке, – сказал, Саня, обращаясь ко мне. Увидев, что я не понимаю, о ком он, Саня возмутился. – Это ж классика… Читатель, ты тоже не знаешь кто это?
Даже страшно предположить, что в его понимании является классикой.
Демон разрезал воздух со свистом, и вместо помещения зал стал древней деревушкой. Словно Вельзевул разрезал реальность. Деревянные домики с соломенными крышами, повсюду грязь, смешанная с навозом, лужи. Существо, собранное из людей, стояло ровно в центре этой деревушки, а люди носили к нему еду, младенцев и прочее. Вокруг существа лежали прекрасные девушки и не менее красивые юноши.
– Что ж, вы боги, но что вы даете людям взамен? – по-прежнему летая над происходящим, прохрипел демон.
Вельзевул промотал время вперед, озлобленные люди, все еще носили еду, но уже с агрессией кидая ее возле существа, злобный взгляд говорил лишь о том, что правлению Бога приходит конец. Но существо хватало ему неугодных и пожирало целиком. Эта тварь пока еще держала людей в узде лишь из-за страха.
– В ход пошел страх, но страх не правит вечно, – сказал демон.
– Вельзевул во время войны Ада и Рая, задолго до появления в людях сознания, был одним из множества богов Земли. Видимо, свой опыт рассказывает, – не отводя взгляд от происходящего, прокомментировал Саня.
– Откуда ты это знаешь? – поинтересовался я.
– Да был тут один человечек, много историй рассказывал, может, брехал, не знаю.
Вельзевул ускорил время, и вот теперь богоподобное существо в панике бежало от толпы людей, что кидали вдогонку вилы и прочие острые предметы.
– Быстро из бога вы стали дьяволом. – Вельзевул подлетел к существу. – И сколько вы будете бежать от судьбы? Вы же боги и бежите от горстки блох у вас под ногами.
Существо все бежало, но, когда его настигла усталость, множество ног и рук начали заплетаться. Бог рухнул. Люди настигли его, начали колоть вилами, рубить конечности топорами, выкалывать глаза на всех пяти головах. Существо пыталось встать и идти, но не могло пройти через толпу. Пытаясь медленно ползти, существо теряло куски себя, пока от него не остались лишь ошметки плоти вокруг. Люди набросились на них и начали жрать сырую плоть, валяясь в крови существа. Но потом люди начали блевать, не мясом и его остатками, а червями и черной зловонной жижей. Они облевали все вокруг себя, создав своеобразное черное болото, в котором копошилось бесчисленное количество личинок и червей. Личинки превратились в куколок. В этот момент люди упали в болото в диких судорогах, на них начали появляться язвы. Они просто гнили изнутри. Из язв появились личинки, которые быстро начали сжирать тела. Тем временем из куколок вылупились мухи, целый рой мух, через который разглядеть что-либо было сложно. Но когда рой пропал, на земле этой деревушки была чистота, ни болота из рвоты и гнили, ни тел, лишь белые вычищенные кости.
– Для людей только мертвый Бог имеет значение, но все же вы далеки от него. Причем всех своих богов люди убили сами, какая ирония, и все равно есть индивиды на Земле с недалеким умом, которые стремятся стать Богом. Что бы вы им ни дали, что бы ни сделали, всех богов ждет один исход. Будь вы добрым или ужасным, всех ждет лишь смерть. Настоящие боги это знают и принимают свою смерть в этот час, но вы пытались от нее убежать. Именно поэтому вы жалкие психопаты… – разговаривая с костями существа, сказал Вельзевул.
Демон разрезал воздух, и перед нами снова появился зал. На полу валялись белоснежные кости. Вельзевул спустился на пол, посмотрел на них и молча вышел из зала.
Иногда кажется, что пытки проходят слишком быстро. Но это для нас. Время в пыточной идет по-другому. Каждая пытка тянется часами. Даже когда ты смотришь ускоренную версию, тебе больно, а представь ты, что это тянется часами, а потом повторяется снова и снова изо дня в день, тебе становится не по себе.
Пришло время спускаться в жерло Ада. Низший ярус, ярус владыки преисподней.
10
Люцифер, как сильнейшее существо из всех жителей Ада, отвечает за самый страшный грех человечества – гордыню. Именно из-за гордыни совершается большинство самых ужасных бесчинств на Земле. Сколько людей погибло из-за чьих то горделивых амбиций. Именно из-за гордыни сам Люцифер и пал с небес. Некогда сильнейший архангел и лучший из братьев пал, ведь как я и говорил, если падет лучший, он будет величайшим злом.
– Меня пугает это место… – промямлил Саня.
Стены яруса были не из камня, как на других этажах, они были живые. Руки тянулись из них, головы без глаз и языков издавали протяжные стоны. Сложно было распознать в этих стенах людей, но все же они были сделаны из них. Деформированные, измученные тела, что бесконечно жили и гнили в этих стенах. Запах разложения был так силен, что ты ощущал его прикосновение физически, если ты открыл рот и вдохнул его, то ощущаешь этот запах на вкус. Нам хоть дают время восстановиться, тут же такого нет. Люцифер, выдергивая из стены человека, восстанавливает его уже перед самой пыткой, пытает и помещает его обратно уже истерзанным, частично вернув ему очертания тела.
Мы в камерах перерождения испытываем боль, когда тело еще не обросло кожей, они испытывают боль всегда. Многие демоны, вроде Асмодея, считают, что таким образом смертные привыкают к боли, но, когда ты слышишь их стоны из этих ужасных стен, ты не можешь в это поверить.
– Меня тоже пугает, – ответил я.
Сгнившие тела раздвинулись, чтобы показать нам зал. Люцифер уже находился внутри, изучал пятерых людей. Владыка Ада выглядел не как все демоны, для преисподней он был слишком прекрасен. Босиком в одних штанах, с голым торсом он стоял в центре зала, гордо и непринужденно. Единственное, что бросалось в глаза на фоне его красоты, так это культяпки на спине, где должны были быть крылья.
– Как никто другой я знаю, что такое гордыня, – произнес Люцифер прекрасным низким голосом. – Гордыня – это сладкая субстанция, которая наполняет нас изнутри. Именно благодаря гордыне множество людей добивается невероятных успехов, уничтожая при этом другие жизни. Для таких людей важны лишь они сами, остальные – лишь продукт для питания их эго, – обходя вокруг кучки людей, говорил Люцифер. – Я понял это в Аду, и вы поймете.
Люди стояли с изумленными глазами, перед ними было существо Рая. Они наверняка думают, что такое существо не может и мыслить о том, чтобы причинить им боль.
Люцифер щелкнул пальцами, и все пять человек в то же мгновение воспламенились. Они кричали от боли, с них слезала кожа, лопались пузыри на плоти, но они продолжали смотреть на ангела, пока у них не лопнули глаза. Люцифер поднял их в воздух с помощью мысли.
– Я буду отрывать от вас по куску, каждый кусок вашей плоти – это загубленная вами душа, – сказал Люцифер, – если вашей плоти не хватит, я соберу вас снова, и мы будем повторять это, пока все души не будут отомщены.
Он начал с пальцев, потом рвал конечности, тела и, когда дошел до голов, уже было минимум по двести кусков плоти от каждого. Страшно представить, что эти люди творили такого, чтобы искалечить столько жизней ради одной – своей.
Люцифер делал все с особой злостью, в его глазах была лишь ненависть, ненависть к человечеству, но я вижу и жалость. Я вижу в его глазах то, что будет в моих, если я доберусь до брата…
Раны, что образовывались, тут же подгорали, в воздухе витал запах жареной плоти. Бесятам он явно нравился, у них текли слюни ручьем.
– Слушай, ты знал, что Люцифер сам отрубил себе крылья? – спросил у меня Саня.
– Нет. Зачем?
– Говорят, что с помощью крыльев, он мог бы вернуться в Рай хоть сейчас. Но он так обижен на своих братьев и отца, что принципиально туда не возвращается.
Интересно, что такого сделали его братья и отец, чтобы настолько их ненавидеть. Простым смертным явно этого не узнать, но по его глазам можно понять. Глаза того, кого предали, ни с чем не перепутать. В моменте мне стало интересно узнать судьбу величайшего света, который стал величайшей тьмой.
Люцифер собирал тела уже в четвертый раз и снова рвал их на куски, у каждого из них счет уже ушел за тысячу искалеченных душ. Когда архангел закончил, он снова их собрал, те в свою очередь не переставали бесконечно орать в пламени.
– Пора вам отдохнуть, не так ли? – поинтересовался Люцифер.
Он вернул людям глаза ради того, чтобы они увидели свое место отдыха. Перед ними вертикально стояли пять гробов с отверстиями.
– Полезайте, там огонь погаснет, и вы сможете залечить свои раны. – Люцифер щелкнул пальцами, и гробы сразу же открылись.
Пять обгоревших и все еще пылающих тел вошли в гробы, которые в то же мгновение захлопнулись. Пламя внутри не погасло, оно стало ярче и прорывалось наружу через отверстия по всей поверхности гробов. Люцифер представил в воздухе стеклянные иглы, и со всего разгона начал вонзать их в отверстия. Когда иглы выходили из гробов на очередной круг, на них блестели капли крови и куски внутренних органов. Крики не прекращались ни на секунду. А Люцифер все втыкал иглы в гробы, словно опять отсчитывая все души, что они загубили. В конце неимоверно долгой пытки Люцифер открыл гробы, оттуда на пол упали жареные отбивные, по-другому не сказать, но они шевелились. Он поднял их в воздух и бросил в зрителей, это было так неожиданно, что даже бесята попятились назад. Люцифер снова поднял их и вживил их в стену, эти души стали частью дьявольского искусства, наполняя пространство свежими стонами и криками, словно недостающие ноты в симфонии страдания.
Люцифер пошел к выходу.
– Все, перерыв окончен, всем вернуться на свои ярусы в ожидании пыток. – Люцифер взмахнул рукой, стена начала срастаться, мельком я заметил странную комнату из черного камня (скорее всего, обсидиана), в которую и ушел дьявол, видимо, место отдыха владыки Ада…
– Ну что ж, Говард, удачи, увидимся завтра, – похлопав меня по спине, трагично произнес Саня.
– Увидимся.
Привет, Асмодей, я не скучал…
11
Я пришел на свой этаж Ада добровольно, то есть воздействие воли демонов мне не потребовалось. Раньше я не мог бы и подумать, что смогу сам идти на это. Не значит ли это, что в глубине души я хочу очиститься? Конечно значит. Это и рвет сознание, желание обрести покой, а с другой стороны желание выплеснуть ярость, которую не видывал мой личный мирок, все во мне порождает хаос…
Войдя в зал, я обомлел. Перед моим взором был мой дом. Дом, где царил уют. На кухне стоял сын.
– Макс? – крикнул я.
– Ты чего, отец?
Я хотел подойти, но передо мной возникла стеклянная стена. Черт бы побрал мои желания во время пыток Сатаны. Асмодей будто бы услышал их, и теперь…
Позади сына появились две фигуры – мой брат и его товарищ по службе. Деймос достает нож и передает его этой твари. Я пытаюсь разбить стекло, и у меня выходит, я рванул к убийцам, но ощутил колющую боль в ногах и руках. Опустив взгляд на свои ладони, а потом на ступни, я увидел, что они пробиты крюками насквозь, к ним подвязаны цепи, которые не давали мне идти вперед. Я хотел закричать что есть мочи, но голоса не было, я не слышал себя. Выдернув из себя крюки, я побежал к сыну. Но предо мной возникла стена из колючей проволоки. Недолго думая, я начал прорываться сквозь нее. Кожа разрывалась на куски. Я силой пытаюсь протиснуться, но у меня не выходит, я запутываюсь в проволоке, не в состоянии пошевелиться. Я смотрю на спину убийцы, который уже присел к моему сыну, а потом он обернулся, и я увидел два желтых глаза и черную маску. Даже не видя, что за этой маской, я был уверен, что за ней улыбка. Асмодей вонзил нож в шею сына, и начал не спеша водить им из стороны в сторону, словно нож был тупой и нужно было приложить усилие, чтобы отпилить голову. Я кричал, хоть этого и не было слышно, я кричал всей своею душой. Асмодей взял голову моего сына и подошел ко мне, рядом с ним стоял мой брат, он смотрел на голову и улыбался.
– Папа, почему ты мне не помог? Папа, почему? Где ты был? – сказала голова на руках демона.
Я пытаюсь ему что-то сказать, но даже если бы у меня был голос, я бы не смог…
Асмодей положил голову у моих ног.
– Смирись с болью. Стань с ней одним целым. Оставим вас наедине, – сказал он, в его голосе были нотки победы.
Картинка в зале пропала, остался лишь я и голова моего сына, подсвеченная в абсолютной тьме. Лишь я и мой нескончаемый страх, моя боль, мое страдание, моя ошибка, моя злость, мой крест…
Я был готов избавиться от всех чувств, что рвали меня изнутри, я был готов к очищению, но что-то все равно сдерживало меня, что-то не давало мне отпустить. Это что-то – это мое глупое «я», которое держало меня за руку и кричало: «Борись с этим, ничего не кончено, мы успеем отомстить до того, прежде чем ты станешь таким же, как твой брат. Борись, ибо если ты сдашься, ты предашь сына, предашь себя». Я знал, что это ложь, но даже с этим знанием я хотел ей верить.
Смириться с этим чувством, с болью и с гневом, казалось бы, невозможно. Но боль, которую причиняет демон, словно пытается вытеснить ту, что копошится в моей голове, обе боли сливаются в единое и пытаются выбраться наружу, покинуть меня навсегда. Страдание и есть очищение? Но я изо всех сил сопротивляюсь, цепляюсь за свою боль…
Глава 2. Незнакомец
1
Моему младшему брату Деймосу исполнилось девять. С этого возраста он начал стремительно меняться, он становился агрессивным и замкнутым, кажется, что такого сочетания быть не может, но как раз агрессию на мир порождает замкнутость, не страх перед ним, не неизвестность, а гнев, который копится внутри. Гнев от того, что действительность никогда не совпадает с нашими грезами. Я пытался находить к нему подход, но все тщетно – непроницаемая стена. Он был умнее своих лет и не мог найти общих тем со сверстниками. Мир, что его окружает, не устраивал его, но Деймос тянулся в него. Он хотел быть частью мира, хоть был и разочарован в нем. Брат редко с кем чем-либо делился и варился в своем котле, копил злость внутри себя, которую периодически выплескивал на тех, кто оказался рядом. Лучше бы он выплескивал ее полностью, как все эти школьные хулиганы, которые начинали борьбу с миром и с собой раньше всех. Они не умнее других, нет, наоборот, они как животные, за счет какого-то внутреннего инстинкта выплескивали злость, отпускали ее, такой механизм защиты разума. Но когда ты уже в раннем возрасте задумываешься о мире и о своем месте в нем, об обществе в целом, никакой инстинкт тебе уже не поможет, твое «я» проснулось и полностью взяло над тобой контроль. Деймос не освобождался от гнева, он возвел вокруг него стену и лишь периодически сбрасывал давление, чтобы эту стену не снесло, так он растил своего внутреннего демона.
Но бывали дни, когда брат сиял. Они были настолько редкими, что запоминались надолго.
– Говард, пошли в мастерскую, – прошептал Деймос, подойдя ко мне на нашем заднем дворе.
