Заиграл пастух на флейте —
Рыбы замерли в морях,
Пел пастух о белом свете —
О тоске, любви и смерти,
О царицах и царях.
Птичий гул стоял над миром —
Был пастух тому виной.
Ел пастух лепешку с сыром,
Запивал ее вином.
Между будущим и прошлым
Тлели звездные шары.
Пастушок погладил кошку
И назвал ее Шалим.
04.12.2020
Эта летняя ночь так тиха и легка, что я слышу…
Эта летняя ночь так тиха и легка, что я слышу и вижу, как лунный свет проникает в наш хлев, ложится сизой лентой на стога, черствый гречневый хлеб, молодого осла; заводная оса в полусне поднимает крылья, высоко-высоко, и я вижу, как свет сквозь их несложную сеть рассеивается в кружева на ее полосатой спинке.
Вчера Он вывел красной краской крест на моем правом боку. Говорят, тех, у кого на боку крест, отправляют на север – там сочнее луга, трава зеленее и слаще клевер, потому я всегда очень ждал эту летнюю ночь. Еще вчера Он кормил меня с руки колючей солью, но она была слаще люцерны, слаще клевера, потому что с Его руки. Он погладил меня по шее, потрепал за ухом, как делал раньше, когда я был еще теленком, боялся всего и не отходил от матери.
Когда я был теленком, трава росла выше и дорога к лугу была длиннее. У меня на полпути подкашивались ноги, я падал и ревел. Тогда мать подталкивала меня сзади, и я вставал и шел дальше. На лугу мать ела траву, а я сидел в ее лиловой тени и смотрел, как ее белое вымя наливается молоком. Потом я присасывался к ее тяжелой груди и пил теплое молоко. Оно стекало по моей шее, капало в траву, и пока я пил, мать хвостом отгоняла назойливых мух, чтобы они не липли к моим мокрым глазам.
У меня немеет нога, я поворачиваюсь на другой бок и слышу, как подо мной хрустит ветка.
Как бы не разбудить осла.
Когда меня отлучили от матери, Он надел мне на шею веревку и каждый день водил меня
на пастбище. Я тосковал по матери. Тоска во мне начинала расти рано утром, и вечером, когда мы возвращались с пастбища, она больше не умещалась в моей груди, и я падал и ревел. Тогда он гладил меня по шее, и я со временем привык к его гладкой руке, как когда-то привык к шершавому языку матери.
С того лета прошел целый год, значит, корова моя уже отелилась и там, в соседней деревне, растет мой сын, такой же песочный
и шелковый, как моя корова. Я тосковал
по его матери. Тоска во мне начинала расти рано утром, но сердце мое стало велико и могло вместить в себя самую большую тоску, потому я больше не падал и не ревел.
Ночь так тиха и прозрачна, что я слышу дыханье осла и вижу, как мягкий пар поднимается из его ноздрей и растворяется
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/chitat-onlayn/?art=69922537&lfrom=174836202) на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
