Кристи Зейн "Ведьмин дом"

Лондон – это капризная, избалованная девчонка, которой тяжело угодить. Она либо влюбляется в игрушки, либо ломает их. Лондон ломает людей. В старинный, пропитанный историей и мраком город тянутся те, кто желает воплотить мечты в реальность. Но лишь малой части удаётся не исчезнуть в гнилых улицах, сохранивших на сточенных камнях следы смельчаков, которые покорили Королевство теней, что прячутся в каждом переулке среди тысячи безликих чёрных домов.

Джулию Эванс поселили в общежитии с пожелтевшими потресканными стенами, впитавшими в себя слезы предыдущих жильцов. Ей пришлось разделить комнату с одной гнусной особой, считавшей себя чуть ли не самой королевой Англии. Начинающий модельер Жанна, обладала удивительной манерой выставлять на показ ненависть к чернокожим. Настоящая расистка, которая пряталась за ангельским личиком и нескончаемыми рассказами о том, что она бы голосовала за Обаму.

Через три дня в коридоре общежития вывесили лист бумаги с именами и фамилиями моделей. Им велели отправляться на определённый адрес и ждать куратора в доме номер двадцать. Дальнейшие инструкции последовали бы от куратора. Джулия подготовила лучшее портфолио, не спала ночью из-за волнения и с утра с остальными девушками направилась покорять дома мод Лондона. Её мечта обретала очертание, манила за собой, обещала успех. Джулия уже видела, как её лицо пестрило на билбордах и экранах небоскрёбов.

Дом номер двадцать напоминал жилище для бомжей. Толстые выцветшие рамы обтянули полиэтиленом, и тот шуршал от порывов ветра, умоляя сменить его на стекла. Двери, похожие на врата в ад, были открыты и зазывали плененных жаждой славы души молодых красивых женщин. Джулии казалось, что если она переступит порог здания, то сразу же погибнет. Девчонка, которая жила в неблагополучном районе, чувствовала опасность за милю и потому отказалась входить в обитель, наполненный тенями.

Джулия Эванс поступила мудро и направилась в общежитие, где её ждал сюрприз. Но сначала она позвонила менеджеру в Штатах. Он уверял её, что все хорошо и зря она не явилась на собрание, требовал, чтобы Джулия немедленно отправлялась к куратору, а сама Джулия обнаружила, что из комнаты пропали её вещи и чемодан. Расистки Жанны не было, и Джилии не удалось узнать о произошедшем, благо она держала паспорт и портмоне при себе. Вот только Джулия потратила сбережения и надеялась заработать съёмками, а на деле юных моделей заманили в капкан. Как оказалось, девушки исчезли. Джулия обратилась в полицию, там записали её показания, а дальше начался ужас, поскольку у Джулии даже не было денег на обратный билет.

Конечно, она смело могла пойти в консульство, но сильная и самоуверенная Джулия нашла другой способ. Она изучила места, где платили хорошие чаевые. Лучшим вариантом оставались пабы вблизи скопления студентов. Её выбор остановился на Бирмингемском университете в Бирмингеме. Туда съезжались богатенькие детишки, которые любили выпивать и веселиться. Джулия знала, как выбивать чаевые, и здорово разбиралась в тонкостях таких заведений.

На Бристол Роуд, на первом этаже двухэтажного уродливого здания находился паб The Indie Lounge. Днем окна и стены паба выглядели так, словно случился апокалипсис. Однако вечерами под действием алкоголя место приобретало новые краски и напоминало богемное заведение. Внутри была сцена, где выступали местные группы, ведь народ обожал живую музыку. Бильярдные столы, которые никогда не пустовали и занимали почти все углы в помещении. И облепленная молодёжью барная стойка, изрисованная граффити.

Именно в этот паб Джулия устроилась барменом и спустя неделю познакомилась со мной. А ещё через неделю она встретила любовь всей жизни.

Его звали Люк. То ещё имечко. Люк был старше Джулии на двадцать лет, имел ворчливую, по его словам, жену и троих детей. Люк прилично зарабатывал и не выглядел на сорок, поскольку много времени проводил на тренажёрах и наверняка делал подтяжку лица. Джулия не верила моим доводам, считала его молодым и роскошным, но я то замечала, насколько убогой была его мимика, точнее её отсутствие. К тому же он явно переделал нос, который раньше был крючком. И вообще, мне всегда казалось, что пластика носов сделана у всех как под копирку. Особенно это заметно у мужчин.

Встречаться с женатыми для меня табу. Мой скудный разум не давал понять, как женщина может быть с тем, кто принадлежит другой? Как можно лезть в чужой дом и уводить отца и мужа из семьи? А ещё я не понимала таких мужчин. Если не любишь жену, зачем женился? Если разлюбил жену, почему не разводишься? Если не держится член в штанах – будь холостяком. Не порть жизнь тем, кто ждёт дома. Но не мне судить людей. Каждый сам несёт свой крест и отвечает за грехи. Я не Господь Бог, чтобы разбираться в пороках.

Джулия знала о моём отношении к женщинам, уводящих мужей, и говорила, что не собирается выходить за него замуж. Ей хватало того, как он заботился о ней, а главное, оплачивал квартиру и все нужды. Раз уж нашёл любовницу, плати сполна. Люк и не отказывался, наоборот, закидывал Джулию подарками, даже купил машину, которую она в последствии продала. Она любила его особой любовью. Самой прекрасной любовью. Материальной. И когда Люк внезапно бросил её, Джулия рвала и метала, поскольку привыкла сидеть на шее, а остальные мужчины казались ей сопляками, не умеющими правильно ухаживать за дамой.

– Тебе стоит найти нормального парня, с которым вы вместе вырастите духовно. Будете здраво смотреть в будущее и строить планы, – сказала я однажды Жужу, когда она в очередной раз убивалась по потерянной материальной любви в лице женатика.

– Думаешь, я не понимаю? Фак. Это нереально сложно начинать отношения. Притираться друг к другу. Узнавать скрытые черты характера. Пытаться изменить свои идиотские манеры, а после заставлять измениться другого, – Жужу натирала барную стойку до скрипа. – А первое свидание? Это же как кол в задницу. Сидят два потерянных человека и не знают о чем говорить! – она состроила весёлую рожицу.

– Надо найти того, ради которого не надо меняться, или того, ради кого захочешь измениться, – я отпила варёный кофе с кардамоном, специальный рецепт от Жужу.

Я любила приходить в паб перед закатом и болтать с Жужу, пока не было много посетителей и музыка не оглушала воем из динамиков.

– Фак, Рири.

Эта кличка прилепилась ко мне благодаря Жужу. Мы познакомились с ней, когда я напилась в хлам и не могла произнести свое имя. Мямлила Ририри, после чего так и осталась Рири. Но я также не смогла выговорить и её имя. Только Жужужу. И Джулия стала Жужу.

– Что? – я потянулась за арахисом в замызганном блюдце.

– Мне порой кажется, что ты обитаешь в сказке, где живут вымышленные мужские персонажи с удивительными характерами. В реальном мире все намного сложнее, – Жужу наполнила бокал элем.

– Разве это плохо? Если веришь в сказку, она вторгнется в реальность. На свете множество хороших парней, просто ты не веришь в них. Пора тебе поверить в сказку, – я пожала плечами. Жужу захохотала.

Ровно через месяц Джулия встретила парня из сказок.

Молчаливый и погруженный в мысли Аарон был короче Джилии на голову, но это не мешало ему восхищаться любимой. Иисусе! Он боготворил её. Молодой парнишка из бедного района, у которого из родни осталась только мать, кровью и потом заработал нужную сумму для открытия барбер шопа. Он гордился, что вылез из нищеты и обеспечил матери достойную жизнь.

После знакомства с Жужу Аарон начал работать ещё больше. Он жертвовал выходными, чтобы достичь новой цели: купить дом для них с Джулией. Его любовь ломала барьеры и заставляла восхищаться. Особенно восхищало то, что спустя месяц он задумался жениться на Жужу, чем напугал её до чёртиков.

Если честно, я сама испытала шок от столь быстрого развития событий. Я видела ужас в глазах Жужу и её не желание связывать себя брачными узами с парнем, которого знала от силы месяц. Но Аарон не замечал ничего, даже купил кольцо. Он показал драгоценность в виде тоненького обруча с крохотным камушком только мне и ждал восторга, а получил недоумение и растерянность. Что я могла сказать? Естественно, я натянула наигранную улыбку и посоветовала ему повременить. Меня послушали? Нет.

Перед вручением кольца Аарон надумал познакомить Джулию с матерью, которая оказалась скверной особой с замашками диктатора и с расистскими взглядами. Как поведала Жужу, за ужином миссис Рут расспрашивала будущую невестку о том, были ли в её роду белые и с какой вероятностью дети родятся чёрными. Иисусе! Благо меня не было на том празднике сумасшествия. Аарон утверждал, что его мама – прекрасный человек и любит шутить. Простите, но такими вещами не шутят.

В ту ночь Аарон предложил Джулии переночевать у него дома, и миссис Рут заставила Жужу лечь в отдельной комнате рядом со своими покоями. Жужу не спала и слышала, как мать Аарона шастала по этажу со свечкой, охраняла дверь в комнату, где, от ужаса прижавшись к изголовью кровати, сидела Жужу. Она боялась, что страшная женщина войдёт в спальню, когда она заснёт, и перережет ей глотку. Чудное знакомство невестки со свекровью.

О свадьбе не могло быть и речи. Джулия отказала Аарону, а он продолжал приходить в паб и нервировать её присутствием. Он следил за Жужу, избивал парней, которые приставали к ней, однако от неё держался подальше. Так продолжалось до тех пор, пока я не окончила университет и не позвала Жужу с собой в Лондон.

Джулия Эванс – профессионал, умеющий выдавливать из народа чаевые, заработала неплохие деньги. Благодаря таланту ей удалось снять квартиру по дешевке и устроиться в паб в Паддингтоне. Она не собиралась работать барменом всю жизнь. У неё созрела новая мечта – стать фотографом. Карьера модели не сложилась, а после того, как в газете появилась статья о найденном притоне с девушками – моделями, которые вошли в дом номер двадцать, Жужу отказалась от подиумов и съёмок. Она пошла на курсы и научилась делать восхитительные фотографии.

В год, стертый из моей памяти, Жужу одолжила у меня денег и выкупила два дома, выставленных на торги за бесценок. Удача иногда приходит в самый неожиданный момент. Удача встретила Жужу, когда та случайно подслушала разговор брокеров в кофейне.

В двадцать шесть лет Джулия Эванс приобрела два дома на Кастеллейн-роуд.

Трехэтажное здание со стенами из бардового кирпича и с цокольным этажом, уходящим под землю, стало её жильём. К массивной серой двери вела мозаичная лестница, напоминающая шахматную доску. Вертикальные огромные окна делали дом похожим на хрустальный дворец. Другое трехэтажное здание с выкрашенными в белый цвет стенами, с белой дверью, с белым крыльцом и лестницей стало фото студией. Второй и третий этажи Жужу сдала в аренду. И на удивление, слушая мои советы с помощью карт Таро, дело Джулии пошло в гору.

Джулию, как фотографа, стали звать на праздники. К ней приходили семейные пары, начинающие модели, даже редакторы журналов обращались к ней за помощью. А за два месяца до моей аварии Джулия встретила Патрика Кинга, мужчину своей мечты. Хорошая фамилия для столь амбициозного человека. Как оказалось, Патрик Кинг являлся крупным бизнесменом и владел несколькими ресторанами по всему королевству. Они повстречались, когда мистер Кинг позвонил Джулии и попросил о съёмке его нового заведения.

Джулия Эванс поверила в сказку, которую ей рассказывала я.

Слушая истории побед Жужу и Энн, благодаря мне и картам Таро, я не могла понять одну вещь. Почему же в моей жизни не было мужчины мечты? Или моя сказка закончилась на открытии кафе?

Глава 6. Традиции семьи Эллингтон

– Доброе утро, пчёлка, – хрипловатый голос отца потревожил тишину, а яркий свет из коридора прогнал прочь темноту и шепчущих призраков.

– Который час? – я выудила телефон из-под подушки. – Восемь утра? – я поглядела на экран с одним открытым глазом и заметила кучу сообщений от подруг.

– Самое время для завтрака, – папа присел на край кровати и аромат кофе укрыл теплом, словно одеялом. – Держи, – он протянул мою любимую кружку с надписью «Я пью много кофе с утра, чтобы не убивать людей».

– Благодарю, – я приняла сидячую позу, прислонившись спиной к мягкому изголовью кровати.

– Как прошли посиделки в кафе? – он не стал спрашивать, вспомнила ли я кого-нибудь и что-нибудь. Это порадовало.

– Я узнала, что ты купил три здания, – я вздернула бровь и громко зевнула.

– Пчёлка. За восемь месяцев с открытия заведения ты заработала почти половину той суммы, что я потратил, – папа подмигнул, а я выпучила глаза. – Не веришь? – я замотала головой, папа засмеялся. – Я твой отец. Отцы обязаны делать все, чтобы их дети встали на ноги. У меня есть деньги. Почему я не могу подарить их любимой доченьке? К тому же дочь умеет зарабатывать не хуже отца. Горжусь тобой, пчёлка, – он похлопал ладонью по моей коленке. – Горжусь, – несмотря на то, что в комнате не было светло, я заметила, как заблестели слезы на его глаза.

– Папа, ты чего? – я поставила кружку на прикроватный столик и поползла к нему.

– Старый стал, сентиментальный, – он погладил меня по голове.

– Вы с мамой сговорились что-ли? – я улыбнулась. – Она тоже так говорит. Старые. Как же. Вы как вампиры, вечно молодые, – я взяла папину руку и поцеловала.

– Ничего себе комплимент! Никто в жизни не делал мне столь чудесного комплимента. Я вампир, – папа показал зубы. – А теперь о серьёзном, – даже тон стал серьёзным. – Машина, – я отпустила его руку и часто заморгала, ибо не поняла, о чем речь. – Тебе нужна машина. Какую хочешь?

– Не знаю. Может, она мне не нужна, – я пожала плечами. – Хотя, если я заработала кучу денег, – я покосила взгляд и сморщила нос. -Может, куплю на свои?

– Замечательная идея, – папа почесал подбородок и щеки, которые успели покрыться щетиной. – Если что-то не понравится, будешь обвинять себя, – он лукаво заулыбался, я сощурилась. – Всё. Сдаюсь, сдаюсь. После завтрака выберем тебе машину, – я захлопала в ладоши. – А со спальней что будем делать? – он осмотрел мою тёмную обитель.

– Ничего.

– Хм? – папа удивился.

– Кажется, я вспомнила, как ощущала тут уют, и теперь не хочу ничего менять.

Я не лгала. Прошлое словно окутало невидимой дымкой и показало, как я была счастлива именно с этой мебелью, стенами и чопорными занавесками.

– Слава Богу, – папа вздохнул с облегчением. – Терпеть не могу ремонт, – в нашей семье никто не любил ремонт. – Допивай кофе и спускайся. Мама с утра готовит без остановки, наверное, решила накормить весь район, – он поцеловал меня и ушёл.

Я вылезла из тёплой кровати и направилась в ванную. Страшась заглянуть в зеркало, быстро залезла под душ, обдумывая сегодняшний день. Каждое воскресенье мы завтракали до обеда. Столовая гудит от разговоров. Воздух сотрясается от папиных вопросов по поводу учёбы Килиана, который начинает дёргаться, стучать ложкой по столу, ибо ненавидит обсуждать школу, поскольку он тот ещё лентяй и любитель оставаться на второй год.

– Если здесь есть призраки, желающие связаться со мной – вперёд! Не молчите, я выслушаю вас, – я отважилась посмотреть в зеркало, покрытое паром. – Ну? – мой взгляд блуждал по стеклу в ожидании тени. – Я потеряла не только память, но и рассудок, – схватила зубную щетку, не переставая выискивать в зеркале силуэт.

Женщина так и не появилась. Возможно, девочки были правы. Мои ведения, новые вкусы и проблема с памятью связаны с лекарствами. Следовало окончательно выздороветь, и тогда все наладится.

На спинке стула я нашла лёгкое, оттенка голубики платье, которое напоминало халат для утонченных леди. Я не покупала его, видимо, пока проводила день в кафе, мама приобрела несколько вещей в бутике миссис Дэбуа. Дело в том, что на воскресный завтрак члены нашей семьи обязаны были являться в приличном одеянии. Требования мамы. Она утверждала, что королева Англии может заявиться к нам на выходных в любой момент. Естественно, королева ни разу не появилась, но переубеждать маму или спорить с ней никто бы не решился.

Малая столовая погрузилась в ароматы еды и хруст газетных страниц. Отец сидел с любимой газетой The Guardian и читал новости. Раньше он узнавал последние сплетни в газете The Daily Mirror, но когда услышал, что The Daily Mirror для стариков, а он все же относил себя к молодой аудитории, то перешёл на The Guardian. В эпоху интернета, компьютеров, планшетов и телефонов отец предпочитал шуршать хрупкими страницами газетенок, что оставляли следы чёрной краски на подушечках пальцев и доносили голоса амбициозных журналистов.

Стол, сервированный тончайшим стеклом, граненным хрусталем, чеканным серебром, ломился от яств из щедрых закромов мамы. Не изменяя себе, она готовила одно и тоже каждое воскресенье и умилялась неторопливым беседам, а иногда и крикам. Единственное, чего она не выносила – споров за столом. Мама считала, что семейная трапеза обязана проходить в умиротворение. Члены семьи обязаны вести себя за столом прилично. Нет, не так. Обязаны вести себя по королевски и отдавать дань уважения продуктам, а главное дань уважения хозяйке дома, ведь она потратила кучу времени на кухне и не имела ни малейшего желания слушать глупые споры среди её шедевров, созданных по традиции.

Британия всегда отличалась консерватизмом и приверженностью к многовековым традициям. Это касалось стиля жизни и еды. Мама, как истинный консерватор, ставила на стол яичницу-глазунью, хрустящий бекон, поджаренные тонкие колбаски, свежие и запечённые помидоры, тушеную белую фасоль, жареные грибы, подрумяненные тосты, различные масла, джем, чёрный и белый пудинг и блинчики с клубничным вареньем. Каждый деликатес она аккуратно выкладывала на объёмные тарелки и уделяла большое внимание подаче блюд.