Анна Атталь-Бушуева "Дедуктика напротив сомнения свободы разума"

Интеллигентный возраст на лице,

Им хочет управлять внутри кумира,

А солнце вечных грёз искать на бытие.

Проложит путь этнического времени

Твоя, не говорившая от смысла суть,

Бежать ли формой от её ума,

Или поладить роскошью в немой тоске?

Не говори сегодня, думая о чести,

Что хочешь слову от любви понять,

Где лёд затишья вольностью её -

Твой власти Господин внутри сомнения.

Однажды верит в счастье – одному,

Потерянному символу в прощании,

Из тесных стен и фарса одичания -

Посмотрит на фатальность у души.

Спектральный фон анабиоза черт

Её прекрасной формы у затишья -

Апофеоз искусства мира между грёз

Из вечности, что убеждаем вновь -

Прийти на этот звук фатальных черт,

Принять культуру Господина глаз,

Из форм катарсиса на дне его могилы

И вечной формы на вчера – понять.

Забыло ли фатальный склон ещё,

Спросило точный ход на бытие -

О нежной воле в глубине молчания

Искусства той души – в её войне.

Проказа к личной власти не видна,

Отрублена потоком светлых фраз

И в одночасье светится одна,

Что глыба злободневной формы – в нас.

Опустит шансы верной суеты,

Где день размером пошлости – уют

И трон всесильной робости под плут

Фатальных ветров мира – на Вселенной.

Не говори не оперившись над её

Фантомом чести в глыбах от игры,

Пуская счёт в надеждах роли мира

И откровения из часа близкой тьмы.

Сложили разницы на казусах вокруг -

Этнические формы глаз и мук,

Им отвечают к правде: долг и плут,

Что хочет говорить и слышать тут

Свою обиду из одной души,

Ей светится античный формы глаз,

Нетленной робой неприкаянной тиши,

Над утопичным пояснением ей – роли.

Логично будет говорить её

На форме злободневной чести – нам,

Лишь светом опирается и ждёт -

Этнический фигуры склад причин.

Не ждал источник малого ума,

Что будет ролью большего простора -

Та власть над разночтением раздора,

К чему приводит счастье из нутра.

Спокойно светит частью на себе -

То солнечное утро в квантах мира,

Им жив от различения понять -

Источник неприкаянной черты,

За властью думать в странной суете,

Держать искусство к символу надежды,

А став формальным ужасом – везде -

Иметь достаток формы нигилизма.

Держа его в руках над странным сном

Ты отворачиваешь жизнью диалект,

Готовый думать на себе о том,

Что стало частью большего в надежде.

Гуманист на тропе

Обращаемым словом в нагрудной реке

Искушению ищет свой якорь – пути,

Небывалого ужаса к людям – прийти,

Чтобы жить идеалами к ветру в душе.

Оставлял поручение к славе вещей

И на этой тропе – удивлению видел

Искромётное облако в мире идей,

Проторённого славой по самому аду.

Обращает свою удивления звезду

Над тропой одичания смелой весны,

Как другие на отмели – слова поймут,

Обязуясь идти по такому пути.

Не услышал совета и в озеро слёз

Обывательски нишу свою растоптал,

За другие позоры, что в сердце искал

И прощение света, который не видел.

Удивляться не станут на нём – Короли,

Обывательски ищут свой гневный раздор,

Что ещё остаётся на должном пути

Под трёхглавой красой поколения мира.

Гуманистом не стал и в душе озверел,

Что дорога игры обручального счастья,

За того ли искал удивления оскал,

Им за жизнь отвращая любителя свойство?

Недалёким казался твой мир от идей,

По спонтанному свету бродили вокруг -

Разночтимые образы формы разлук

И плохой белизны непонятного чванства.

Образумит судьбу твой уступчивый взгляд,

Он пародия к сердцу, о ком говорят,