Квартирантка
Татьяна Михайловна Чекасина
Татьяна Чекасина – писатель-реалист. Её произведения имеют реальную основу и выполнены методом реализма, который является вершиной литературного искусства. Представленные в этой книги истории имеют подзаголовок «житейские». Можно так определить и любое произведение Льва Толстого, Уильяма Фолкнера, Эрнеста Хемингуэя, Максима Горького, Михаила Шолохова и других великих традиционных писателей. В произведениях, вошедших в книгу под названием «Квартирантка», тоже не одни лишь житейские коллизии. В каждой из этих историй, а это, по сути, небольшие повести, отражены социальные проблемы общества, философские концепции восприятия мира, глубокая психология людей, находящихся в нелёгких жизненных ситуациях. Повести написаны ярким современным языком художественной литературы. Писатель Татьяна Чекасина тяготеет к жанру трагикомедии, а потому в её произведениях много юмора, они легко читаются, но и помогают читателю найти ответы на вопросы бытия.
Татьяна Михайловна Чекасина
Квартирантка
Житейские истории
Сборник
Об авторе
Татьяна Чекасина – писатель-реалист. Её произведения имеют реальную основу и выполнены методом реализма, который является вершиной литературного искусства. Представленные в этой книги истории имеют подзаголовок «житейские». Можно так определить и любое произведение Льва Толстого, Уильяма Фолкнера, Эрнеста Хемингуэя, Максима Горького, Михаила Шолохова и других великих традиционных писателей. В произведениях, вошедших в книгу под названием «Квартирантка», тоже не одни лишь житейские коллизии. В каждой из этих историй, а это, по сути, небольшие повести, отражены социальные проблемы общества, философские концепции восприятия мира, глубокая психология людей, находящихся в нелёгких жизненных ситуациях. Повести написаны ярким современным языком художественной литературы. Писатель Татьяна Чекасина тяготеет к жанру трагикомедии, а потому в её произведениях много юмора, они легко читаются, но и помогают читателю найти ответы на вопросы бытия.
1
Друг, товарищ и брат
Коммунальная история
Удивляет Людмила друзей и знакомых: она живёт в коммуналке. С кем общается она и по работе, и на отдыхе, живут в отдельных квартирах, иные в отдельных домах. Кое-кто уточняет: «Там с вами не родные люди?»
Этим вечером едет она от Руслана, крутит не только баранку автомобиля. Крутит в голове предложение соединить их площади в одну. Правда, ей придётся покинуть этот микрорайон. Разгуляй, Плетешковский переулок, светлая и в сумерках Елоховская церковь.
Удивительно: на подъезде к дому автомобили ДПС. А от Лефортова – сияние, будто рухнул инопланетный корабль.
Машину ставит под окна:
– Что такое?
– Рынок горит.
Удобным для местных проходом идёт на Бауманскую. Горячо! Зарево. Милицейские кордоны, но люди и так поодаль, автомобили выбирают более длинный путь.
В квартире тихо. У Косиной (удивительно) – дверь открыта. А в наружную звонят, не убирая палец с кнопки. «Скорая». Бывало. У соседки гипертония; укол – и опять, вроде, нормально.
Переодевшись, Людмила выходит в коридор, где до сих пор медбригада:
– Не успели!
– Из-за пожара.
Косина умерла! «Не успели»!
* * *
Дочери Тоня и Валя убирают мебель, на помойку волокут и огромные веники засушенных цветов. Выглядят тётками: «Какая ты молодая, Мила!» Они трое с рождения в этой коммуналке.
От морга Первой Градской больницы до Введенского кладбища Людмила ведёт автомобиль с теми, кто не вошёл в катафалк. Это напоминает ритуальные дни родителей и на день-другой выбивает из колеи.
Какое-то время она в одиночестве. В двух комнатах нет обитательницы. Звонит Валя: комнаты матери продают. «Мила, ты не пугайся, когда риэлтор с претендентами…» «Не из пугливых!» Но… испугалась…
Вероятность других соседей не впервые. Тоня давно уговаривала мать к ней в Нагатино. А недавно Валя с обменом комнат на отдельную квартиру к ней в Марьино. Но Ксения Прохоровна не покидает любимый район. Тем более, ради таких окраин. И вот покинула. И Москву вообще, да и Землю… Людмила, например, не спешит в Песчаные улицы, на Ленинградку, мнение жителей (Руслана, например) престижные.
Привыкнув к тому, что входную дверь никто, кроме неё, не отпирает, мгновенный испуг от бряканья дверного замка.
В коридоре три дамы. Вернее, две. Третья – подросток. У одной – миловидное кругленькое лицо, такое и у ребёнка. Видимо, мать и дочь. Но оказалось: миловидная – риэлтор, а хмурая длиннолицая, – будущая соседка и мать непохожей на неё девочки. И от этого непонятная тревога, правда, мгновенная.
Больше таких визитов нет.
День тёплый, дверь подъезда отворена, вплотную – бортовая машина. Рядом та девочка в коротенькой юбке, обтягивающей полненькие ножки. Несколько косичек подняты вверх и стянуты яркой резинкой. Она напоминает одновременно ребёнка и взрослую, нарядившуюся малолеткой. Облик неприятно цепляет.
Дядька и нескладная тётя, одетая, как бабка (тёмные немодные брюки, удлинённая древняя куртка) носят в квартиру мебель. Её голова, облепленная волосами, маленькая, а лицо – грубоватое и бледное, каким выглядело и на момент знакомства. У мебели и вещей такой вид, будто пройден не один переезд.
* * *
В офисе на Софийской набережной (две комнаты вверху давно не ремонтированного дома, но главное имеется: телефоны, компьютеры, кулер для питьевой воды, кофеварка) В красном углу портрет миллионера Осётрова. Людмила за компьютером готовит для шефа речь на невидном канале телевидения, но им и такой необходим.
Ей некогда думать о коммунальной квартире. На работе думает о народе. Организация, где работает, объединяет новых народовольцев. Они в традициях великих народников привлекают внимание к проблемам бедных. Не на том этапе борьбы, который практиковали народовольцы далёкого времени, начав метать бомбы в кареты губернаторов. Народоволка Людмила Игоревна Печалина, дама тридцати девяти лет элегантного вида, кандидат социальных наук, негодует: «Какой террор! Какие бомбы, швыряемые в автомобили представительского класса!» Борьба мирными методами.
В ОНН («Общество новых народовольцев») Печалина ведёт главную линию – «Воспитание народа». Идея близка советской. Оголтелое время дикого капитализма, когда народу вдалбливали: «Воруй, а надо, – убей», отняло у граждан великие мировые ценности. Религия, церковь не могут в полной мере выполнить объём воспитания обычных людей, которых большинство. Цель народовольцев – убедить власти формировать интеллект и у детей, и у взрослых. Пропаганда гнилого запада о том, что никому не надо внушать, и каждый волен выбирать, – вредная. Тот, кому не помогают выбрать путь, волен идти лишь к преступлению. Руководитель новых народовольцев Константин Осётров вхож в Общественную палату. Он нацелен в депутаты. Время работает на ОНН. Будет такая партия!
Звонок шефу. Он не в Москве, а в благодатном уголке Подмосковья.
На компактном автомобиле она выруливает из лабиринта тёмного двора на яркую от фонарей парадную Софийскую набережную мимо офиса нефтяного гиганта неподалёку от Кремля.
Объехав пару пробок, на Покровку, на Разгуляй, вот и Елоховская церковь.
В квартире голоса. Соседи на кухне. «Едоки картофеля» и сосисок. Кроме тётки, мужичок, маленький, но с большими руками. Вот на него-то и похожа девочка.
Итак, Марина, Сергей, Юля.
Людмила у своего стола, но рядом, и будто – за одним.
Марина кладёт ей на тарелку картошки:
– Горяченькая!
Людмила не отказалась, хотя вынутая из её холодильника, тут находящегося, сёмга, рассчитанная не на один день, ею выдана целиком на их этот ужин.
Разница рациона толкает к оправданиям. Марина медсестра, но – не найти работу! «У меня белокровие». Этим, наверное, не объяснить трудное положение, а только бледность лица. Рекламирует мебель богатой фирмы. Наденет картонный щит и – к обочине. Платят маловато, но неприятно другое: такого рода рекламу думают в Думе запретить. Её муж Сергей – автомобильный ремонтник. Людмила обещает: она на днях подъедет! Отрегулировать работу «дворников». Юля, опустив глаза, уплетает красную рыбу. Родители говорят: учится плохо. Нет компьютера! Её отцу опять не выдают денег. Да переезд…
Яркие представители угнетаемого народа? Но что-то непонятное. Например, почему переехали? И до этого в такой коммуналке. И там – с интеллигентной дамой, которую они хвалят: «Тихая менеджер».
Приглашают в комнаты. Их владелица рекламирует мебель, тут её минимум. У Юли стола нет. Трудно учиться без индивидуального уголка. Потом вспомнит Людмила: идея оставлять ключ именно в этот момент.
Ответный показ «апартаментов» Людмилы. В маленькой: кровать, шифоньер, трельяж с ящиком для украшений и косметики. В окне – деревья, так любимые с детства; тогда они не глядели в окна. Теперь и днём полумрак. Другая комната: канделябры, вазы, горка-шкаф (дорогая утварь, сувениры). Улыбаются на улыбку нефритового Будды, купленного в Китае. Слушают рокот моря в огромной раковине с далёкого курортного побережья. Людмила отдыхает в недорогих турах, но регулярно.
– Это вы нарисованы? – Марина говорит грубовато, как-то фальшиво.
– Моя прабабушка. Портрет кисти знаменитого художника… «Дама в бархатной накидке».
А девочка в уютном уголке, где компьютер. У Людмилы и на работе, и дома.
– А Интернет есть? – голос у Юли, как у матери, грубый.
– Есть, – радует ребёнка Людмила.
– Нам опять задали… Но у меня нет.
Её отец, напротив, говорит вежливо и тонко:
– Как бы меня не выгнали. Я наши могу, а у хозяина мечта ремонтировать только иномарки.
– Уволить без выходного пособия не имеют права, – информирует Людмила, защитница народа.
И говорит, что работает в такой организации, которая имеет цель решить проблемы малоимущих. В ответ кивки.
Вернулись на кухню. У соседей к чаю дешёвые приторные сладости. У Людмилы – купленные в элитной кондитерской. Юля уминает три пирожных, обделив более тактичных родителей. «Бедный ребёнок»! – думает народоволка.
– Ну, как? – Они с Русланом в кафе.
Напротив пепелище Бауманского рынка. В одном ряду: пожар, кончина Косиной, въезд в квартиру Рыкаловых. Рыкаловы – фамилия её нынешних соседей.
– Нормально.
На лице Руслана – доверие. Такое выражение не обманывает Людмилу. Они встретились не так давно на презентации книги Осётрова. «А что вы делаете?» «Тексты пишу». И он уговаривает её работать для рекламы. Руслан в рекламном агентстве. Платить будут немало. Ну, нет, народоволец – это мировоззрение.
– …но что-то не так?
– Люди они простые.
– А ты – нет.
– Те были вообще из глухой деревни! Павел Иванович Косин, рабочий на АЗЛК, культурный, деликатный, умер довольно рано. Ксении Прохоровне, лаборантке там же, было нелегко с двумя дочками материально, но не брали и рубля, если рубль не их. Мой папа работал в главке, чёрная икра в холодильнике на кухне.
Да, так было в их коммуналке неподалёку от Разгуляя и от площади Трёх Вокзалов, которую она именует, как раньше, Комсомольской.
– Прямо «Моральный кодекс строителя коммунизма»: «Человек человеку друг, товарищ и брат». – На лице Руслана догадка. – И кроме этих, ты не знавала других партнёров коммунального житья.
Вот и ответ: откуда у неё неприятное недоумение, глядя на новых. В квартиру въедут другие люди, а она представляет таких же. Руслан иногда и не договорит, а в голове – ответ.
– Надо воспитывать массы.
