Что что-то не так, я понимаю сразу. Раньше между нами не было неловкости, мы всегда знали о чем поговорить и могли часами рассказывать друг другу о чем угодно. Сейчас же мы просто молчим. В голове проносится рой мыслей. И то, что он таки любит другую, и то, что у него что-то произошло, и то, что случилось ужасное. Я хочу задать кучу вопросов, но не знаю, с чего начать.
– Как ты? – спрашиваю после дежурного ответа «Все в порядке».
– Мариш, я… – Он вздыхает и замолкает, переводит дыхание, а затем выдает: – Я действительно встречаюсь с Эммой.
– Понятно, – это единственное, что я могу ответить.
Слова, которые девушки обычно высказывают парням, когда те им изменяют, напрочь выветриваются из головы. Я думаю только о том, почему все так случилось и изменилось бы что-то, поедь я к нему на несколько недель раньше.
Странно, виноват вроде бы Глеб, а я уже готова взять на себя вину. И за что только, спрашивается? Ведь это он, он, а не я нашел другую! Он влюбился и оставил все объяснения на потом.
– Мне очень жаль, – произносит он дежурную фразу. Впрочем, его голос не выражает совсем никаких эмоций.
– Ах, тебе жаль? – только сейчас я срываюсь на крик, чувствуя, как меня обуревает злость и обида. – Знаешь что, Царев…
Договорить не получается, потому что Глеб бросает трубку. Мгновение я просто смотрю на экран, потом набираю его снова, но он уже не в сети. Я вскакиваю и начинаю ходить по комнате. Адреналин в крови зашкаливает до невероятных пределов. Я зла на Глеба, на то, что он сделал, и понимаю, что еще не до конца осознаю случившееся.
Только к вечеру меня накрывает осознание. Он встречается с какой-то Эммой, а я ему не нужна. Забронированные билеты придется сдать, а еще объяснить в университете, что переводиться я передумала. Поначалу, конечно, хочется поехать им назло. Встретиться с Глебом лицом к лицу и сказать все, что я о нем думаю. А еще посмотреть на эту самую Эмму. Она правда лучше меня?
Этого я, конечно же, не делаю. Понимаю, что так станет хуже только мне и никому больше. Глебу наплевать и на меня, и на мои чувства, а я буду терзать себя каждый раз при виде их счастливой пары.
Ночью я плачу. Заедаю тоску мороженым и реву, как дурочка. Жизнь кажется мне разрушенной и законченной. А еще я обещаю себе, что больше никогда не доверюсь ни одному мужчине. Пошли они все… Без них ведь хорошо, правда?
Наутро из отражения на меня смотрит не веселая, жизнерадостная и светлая девушка, а ее подобие. Только потом я вспоминаю слова мамы и то, как она говорила, что я обязательно обо всем забуду.
Я забуду! И стану счастливой ему назло.
Глава 1
Спустя три года
– Мариш, захвати салат со стола! – кричит из гостиной мама.
Я поворачиваюсь к столешнице и хватаю салатницу с оливье. Иду в гостиную, ставлю ее в центр стола и сажусь рядом с Мишей. Мы встречаемся два с половиной года. Он стал тем единственным, которого я все-таки подпустила к себе. И этого бы не произошло, если бы однажды вместо Лидки в кино не пришел он. Я не знаю, как ему удалось подговорить подругу, или подруге его, но мы сидели в кино вместе, общались, обсуждали сюжет, а потом несколько часов гуляли по набережной и просто узнавали друг друга. Через месяц Миша предложил мне встречаться, и я ответила согласием.
Я до сих пор помнила его настойчивые ухаживания. Цветы, внимание, заботу. Я не могла ему отказать, хотя не чувствовала глубокой любви. Думала, да и сейчас думаю, что приложится. Я все еще не люблю его. Не потому, что с Мишей что-то не так: он прекрасен, самый лучший парень, который мог у меня появиться. Но глубоко в моем сердце – кровавый рубец, который никак не заживает.
– Мы кого-то ждем? – Замечаю, что ужин стоит, шампанское открыто, но мама с Давидом не спешат накладывать на тарелки еду и разливать напиток по бокалам.
– Глеба, – тихо говорит Давид. – Он вот-вот должен приехать.
Мне кажется, я сглатываю так громко, что это слышат все присутствующие, несмотря на моего братика Кирилла, носящегося по комнате с пистолетом.
– Понятно, – киваю я и выдавливаю улыбку.
Миша знает меня слишком хорошо, поэтому обеспокоенно всматривается в мое наверняка побледневшее лицо и осторожно касается вдруг начавших трястись рук.
– Все в порядке?
– Да, конечно, что-то разболелась поджелудочная, – безбожно вру я и встаю. – Пойду выпью таблетку.
Миша ничего не знает о Глебе. Единственный человек, которому известна вся правда, – Лидка. Она с самого начала знала все, что между нами произошло. Даже маме я соврала, сообщив, что не поеду, потому что не хочу.
– Мариш, – мама останавливает меня, когда я уже почти выхожу из гостиной, – ты в порядке?
– Конечно. Выпью таблетку, и все будет хорошо.
Я поднимаюсь в комнату, которая когда-то была моей. Здесь все почти так же, за исключением того, что нет моих вещей. Все та же кровать, стол, стул, полочки, где раньше стояли мои фотографии, книги и статуэтки.
С тоской обвожу взглядом комнату и сажусь на кровать. Упираюсь руками в кровать и смотрю в пол.
Сегодня приедет Глеб.
Совсем скоро.
Возможно, уже приехал.
Руки начинают трястись сильнее, а я понимаю, что никаких таблеток в моей сумке нет. Даже валерьянки, которая сейчас пригодилась бы.
Я прислушиваюсь к звукам в доме и около него. Ни звука мотора, ни приветствий, ничего из этого не слышно, поэтому я позволяю себе немного расслабиться и отвлечься. Вспоминаю ухаживания Миши, то, как он едва ли не на каждом свидании дарил мне цветы, как водил гулять, покупал мороженое и шоколадки, а еще носил на руках. И не в переносном смысле, а в прямом. Разве существует парень лучше, чем он?
Тоскливое сердце напоминает о себе и сжимается при одном упоминании Глеба.
Решительно встав, иду в ванную и долго держу руки под холодной водой. И только потом прикладываю их к щекам. Отрезвляет, но не настолько, чтобы решиться спуститься вниз и увидеться с тем, кто разбил мое сердце.
За мной приходит Миша. Я слышу, как он заходит в комнату и зовет меня, как медленно подходит к двери ванной и стучит. Он никогда не заглянет без разрешения, не ворвется внаглую, как это делал Глеб.
Перед глазами появляются предательские воспоминания. Однажды вечером Глеб влетел ко мне в ванную. Он и не подумал стучаться или спрашивать, можно ли войти. Он просто нажал ручку, открыл дверь и, ехидно ухмыльнувшись, прислонился к косяку.
– Хочешь быть красивой? – кивнул на маску на моем лице. – Ты и так прекрасна.
– Мариш… – Голос Миши вырывает меня из воспоминаний. – С тобой все в порядке? Я волнуюсь!
Глеб бы не ждал, пока я отвечу. Будь дверь закрыта – выбил бы ее…
Снова Глеб. Снова он и воспоминания о нем!
– Да, все в порядке! – кричу слишком громко. – Можешь войти, – решительно добавляю, чтобы не дать себе времени для отступления.
Миша входит в ванную и, запнувшись у порога, ступает дальше.
– Ты побледнела, – кивает на мое лицо. – Хочешь, поедем домой?
Я хочу сказать «да» и уехать, дать себе время смириться с тем, что Глеб переступил границу нашей страны, города и почти дома, который раньше был нашим. Но не могу себе этого позволить, потому что сегодня день рождения мамы. У меня просто нет на это права.
– Нет, все в порядке. Я выпила таблетку, и мне уже легче.
Я второй раз за сегодня вру Мише. И все из-за того, кто когда-то наплевал на нас, на наши чувства.
Беру Мишу под руку.
– Идем. Скоро мой брат приедет.
– Ты не говорила, что у тебя есть брат, – замечает Миша.
– Он не так важен, – отмахиваюсь. – И он не родной мне. Давид с мамой сошлись, когда мы были уже взрослыми.
Миша кивает, и мы вместе выходим из комнаты. Решительность придает мне уверенности. Я не хочу видеть Глеба, но понимаю, что это неизбежно. Он прилетел, и этого не изменить.
Мы вместе спускаемся, и я слышу шум голосов. Говорит мама, Давид и… Глеб. А еще я отмечаю писклявый и противный женский голос. Неужели Эмму притащил? Или Стеллу. Или Джессику. У него баб наверняка вагон и маленькая тележка!
Я не успеваю понять что делать, как мы уже выходим в прихожую. Глеба я замечаю сразу: высокий, статный. Кажется, он стал в раз двести привлекательней, а его улыбка – в разы обаятельней. Именно ей он улыбается моей маме и вручает подарок. Она не пропадает с его лица до тех пор, пока он не замечает меня. На мгновение улыбка гаснет, но тут же появляется вновь. Он делает несколько широких шагов и заключает меня в объятия со словами:
– Как же я соскучился, сестренка.
Глава 2
– И я, братишка, – отвечаю с той же радостью, что и он, а еще крепко обнимаю его за шею и вгоняю ногти с такой силой, что он тут же отстраняется.
Мы буравим друг друга взглядами три секунды. Ровно столько его девушка позволяет ему смотреть на кого-то кроме нее.
– Привет, Марина, – щебечет она. – Так много о тебе слышала!
– А я о тебе ничего, – пожимаю плечами и игнорирую ее протянутую руку.
Сейчас я готова забыть даже о том, что сегодня день рождения моей мамы, и свалить сразу. Если к появлению Глеба я хоть как-то себя подготовила, то к тому, что он появится со своей девушкой, совершенно точно нет.
– Я Миша, – встревает в разговор мой парень. – Приятно познакомиться с братом моей девушки…
Лицо Глеба меняется за секунду. Он удивленно приподнимает бровь и смотрит на Мишу уже не как на предмет мебели, а с интересом.
– Девушки? – переспрашивает он, чем вызывает у меня приступ то ли гнева, то ли раздражения.
Ему-то какое дело, кто мне Миша. Парень, жених, муж!
– А я София, – представляется девушка.
Значит, все-таки не Эмма. Видимо, и с ней расстался так быстро, как только мог. Сразу, как встретил другую девушку, которая подошла ему больше. Или была ближе.
– Проходите к столу, – щебечет мама и, обняв Глеба за плечи, ведет его в гостиную.
Мы же с Мишей следуем сзади, откуда я прекрасно могу оценить девушку Глеба. Выглядит она, как настоящая модель: длинные изящные ноги, накачанная задница, тонкая талия. Грудь я успела оценить сразу, как только София подошла ко мне. Там все в полном порядке: крепкая троечка, не меньше.
Мы садимся за стол. Глеб берет Софию за руку и помогает ей опуститься рядом с собой. Мы с Мишей садимся напротив. Теперь что-то ни есть, ни пить не хочется, настроение напрочь пропало. Хочется просто сбежать, но приходится остаться и даже держать лицо, улыбаясь.
– Ну рассказывай, как дела с учебой? – спрашивает Давид у сына. – Сложно было учиться там?
– Да нет. – Глеб пожимает плечами. – Ты же знаешь, я старался.
– Знаю. – Давид кивает. – Теперь будет кому оставить компанию.
Стоп, что? Глеб собирается остаться здесь? Нет же, нет! Я работаю в компании Давида, как-никак. И периодически помогаю маме в ее деле.
– Собираешься отойти от дел? – спрашиваю у Давида и сама не замечаю, как сжимаю под столом кулаки.
Пожалуйста, пусть скажет «нет».
– Не сразу, конечно, – отвечает он. – Но с понедельника новым начальством будет Глеб. Я буду только помогать и вводить в курс дела.
Я что, сплю и у меня кошмар? Поверить в реальность происходящего очень сложно. Меня будто выдернули из привычного счастливого мира и окунули в то, что я пыталась забыть долгих три года. Мне придется работать с Глебом бок о бок. Собираться на совещаниях, предоставлять отчеты, давать предложения, потому что я работаю дизайнером. И предстоит всю работу согласовывать с Глебом.
– Малыш, с тобой все в порядке? – Миша сжимает мою руку и заглядывает мне в лицо.
Я вынужденно киваю и шепчу ему на ухо:
– Я отойду. Мне что-то нехорошо. Ты побудь со всеми.
Я снова сбегаю. На этот раз на кухню. Осматриваюсь и, заметив барную стойку, иду к ней. В носу начинает привычно щипать, когда я думаю о том, что случилось между мной и Глебом.
– Решила сбежать, чтобы меня не видеть?
Его голос я узнаю из тысячи, хоть и не слышала его уже давно. Он разговаривает все так же ехидно и дерзко, будто во всем прав и кроме его мнения не существует другого.
– Решила передохнуть от разговоров о работе, – шиплю.
– А ты не изменилась, – комментирует мое шипение Глеб, обходя барную стойку.
Замечаю его усталый вид.
– Зато ты изменился. Постарел, поистаскался… Сложно тебе с…
Вовремя прикусываю язык, вдруг осознавая, что чуть не сказала о его девушке. Мне-то, собственно, какое дело?
– С кем?
– С работой, – пожимаю плечами. – Сложно закончить учебу и сразу на работу?
– Я успел отдохнуть.
