Убойный коктейль с зонтиком
Евгения Оман
В одном обычном городе на обычной тихой улочке прячется от посторонних глаз один весьма необычный бар. Здесь могут добавить в коктейль самолюбия, угостить наливкой из заката или пуншем, от которого становится легко на душе, и сварить по-настоящему божественный кофе. Сядьте за столик в углу и послушайте, о чем говорят посетители.Чем занимаются демиурги в отставке? Откуда берутся сны? Какой кофе предпочитает Смерть? Как не разозлить духов? Что делать, если увяз в чудесах по уши? Ответы на эти и многие другие вопросы можно узнать, если глотнуть этот убойный коктейль с зонтиком. Приготовлено с любовью специально для вас.Внимание! Данное произведение содержит сцены курения табака. Много сцен курения табака! Автор напоминает, что курение вредит вашему здоровью и настоятельно рекомендует воздержаться от этой пагубной привычки. Конечно, если вы не бессмертная потусторонняя сущность, как главный курильщик этой истории. Берегите себя!
Евгения Оман
Убойный коктейль с зонтиком
Глава 1
Испачканные кровью руки закоченели на стылом мартовском ветру, пальцы свело и они отказывались слушаться. Джинсы промокли насквозь и колени ныли от сидения на асфальте среди схваченных хрупким ледком грязных луж, а распахнутая куртка не справлялась с порывами ветра, спутавшего волосы и заставляющего кожу покрываться мурашками. Было холодно и больно. Но боль физическая меркла на фоне душевной, пожирающей нутро подобно черной дыре, что возникла на месте сердца. Красными от холода и крови руками она прижимала к ноющей груди неподвижное тело. Еще теплое и мягкое, но однозначно, окончательно и бесповоротно мертвое. Бледная кожа, посиневшие губы, свернувшаяся кровь на подбородке и плотно закрытые глаза, которых она больше никогда не увидит. Такие родные и любимые. Крошечная дырочка на куртке в центре груди, такая же на спине в окружении красного пятна, едва уловимый запах пороха, тонущий в запахе крови.
Она уткнулась носом в его волосы, пытаясь спрятаться от этой жуткой вони, еще хоть раз вдохнуть любимый знакомый аромат, сохранить его в памяти.
– Врун! Наглый, глупый врун! – давясь слезами, шептала она ему в затылок. – Ты же обещал вернуться! Говорил, что от тебя не так-то просто избавиться, что ты теперь никуда от меня не денешься! Давай, выполняй свои обещания! Иначе мне придется выполнить свое.
Она попыталась улыбнуться, но лишь сильнее расплакалась. По щекам катилась горячая влага с тихим стуком разбиваясь об его остывающую кожу. Хорошо, что их никто не видит. Что на пустой парковке никого нет. Все ушли, великодушно позволив ей остаться наедине со своим горем. И правильно сделали. При свидетелях она бы не смогла дать себе волю. Так и сидела бы с непроницаемым лицом каменной статуи, не издав ни звука. А так можно делать все, что вздумается. Она крепче прижала его к себе, прошептала на ухо:
– Как ты мог так со мной поступить? Как мог оставить меня одну теперь, когда у нас наконец-то все получилось. Мы же собирались жить долго и счастливо. Так что же пошло не так?
И правда, что? Где она, та точка невозврата, в которой все начало катиться под уклон? В какой момент запустилась цепочка событий, которая привела их на эту грязную парковку под голубым весенним небом, словно назло всем законам жанра, безоблачным и головокружительно-высоким? Разве в такие моменты небо не должно быть затянуто серыми тучами, а сверху не должен падать холодный дождь или даже снег? Это бы хоть немного добавило ситуации реализма. А под таким голубым небом было совершенно невозможно поверить в произошедшее. С другой стороны, у нее не было времени, чтобы верить. Нужно было понять, можно ли исправить хоть что-то и хватит ли у нее на это сил? Как минимум, она должна была попробовать! Иначе все, через что они прошли, теряло всякий смысл. И ее дальнейшая жизнь тоже.
Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула, закрыла глаза и еле слышно попросила:
– Вернись ко мне. Пожалуйста.
***
За несколько месяцев до этого. Сентябрь, наши дни.
– Ну вот зачем ты так? – импозантный мужчина так называемой арийской наружности выдохнул облако пара с запахом осенних костров и свежей выпечки и спрятал вейп в карман. – Сырость-то к чему разводить?
– А тебе-то что? – она гордо шмыгнула покрытым веснушками носом и тряхнула рыжей шевелюрой. – Хочу и развожу! Я – дама. Имею право капризничать. И нынче изволю грустить.
– Изволишь ты, а неприятности у меня, – он вздохнул, глядя в затянутое тучами небо. – Всех гостей разогнала своими капризами.
– И ничего не всех! Вон сколько их тут шатается, – рыжая картинным жестом обвела мощеную брусчаткой многолюдную улицу, по которой они неспешно шли. – Ступить некуда. Даже в дождь. И в кофейнях не протолкнуться. Хорошо, хоть на набережной почти никого.
– Я бы в такую погоду туда тоже не сунулся, – он повыше поднял воротник шерстяного черепично-красного пальто и спрятал руки в карманы. – А там, между прочим, красиво. В прошлом году так не было. Столько трудов и все напрасно.
Он печально вздохнул. На набережной теперь карусели и высоченное колесо обозрения, с которого видно весь город. И новые удобные скамейки с usb-разъемами. Все для людей, как говорится. Только людей нет: непогода загнала их в кофейни и ресторанчики, где тепло и по лицу не хлещет соленый морской ветер.
– Стареешь, друг, – она остановилась и ласково коснулась пальцами едва заметных морщинок в уголках его глаз. – Хотя тебе так даже лучше. С годами становишься интереснее. И привлекательнее. Вам всем возраст к лицу. Если, конечно, не запускаетесь. А то иные, бывает, совсем за собой не следят. Ни вкуса, ни стиля. Даже стыдно с ними рядом показываться. А ты ничего. Такому стильному красавцу моя компания отлично подходит.
– Конечно, старею, – он небрежно пожал плечами. – Зато в твоей семейке вечные подростки. Совершенно непредсказуемые. Все на эмоциях, никакой конкретики. Сплошные нервы.
– Ты уж потерпи немного, – рассмеялась рыжая девчонка в тыквенно-оранжевом плаще и красных резиновых сапожках, – Скоро сестрица явится. Вот она всегда предсказуемая и хладнокровная.
Мужчина невольно поежился, вспоминая пронзительные синие глаза ледяной красавицы. Воистину, само хладнокровие.
– Раз уж заговорили о семье, – рыжая шагала перед ним спиной вперед, сунув руки в карманы, – Чего ты себе до сих пор никого не завел? Вроде и возраст подходящий уже, и статус. Самое время.
– Даже не знаю. Возни с ними много. Заботься, оберегай, воспитывай, следи, чтобы глупостей не натворили. А у меня тут и без этого такой чудесный зверинец собрался – глаз да глаз нужен. Слушай, а пойдем выпьем? – он галантно предложил даме руку. – Есть здесь один забавный бар. Тебе понравится.
– А пойдем! – улыбнулась она.
Сквозь прореху в рваных облаках выглянуло робкое закатное солнце, с любопытством глядя на в меру старый Город на берегу холодного северного Моря и гостившую у него еще совсем юную Осень.
Глава 2
Сентябрь. Наши дни.
Под тусклым светом абажура, в бледно-зеленом пятне на темном дереве столешницы видны только руки. Остальное скрывает тень. Но и рук этих вполне достаточно. Красивых, ловких, с длинными пальцами музыканта. Или волшебника, что гораздо больше подходит к данной ситуации. Потому что под зеленым светом абажура творится магия.
Искренне-заинтересованное «Чего хочешь сегодня?». Усталое «На твой вкус. И гори оно все синим пламенем!».
И начинается волшебство алхимии. Длинные пальцы порхают над банками и бутылками, звенят темным аптекарским стеклом и холодным металлом бритвенно-острых ножей, ловко жонглируют ледяными кристаллами. С такими ровными гранями, что можно порезаться.
Щепотку того, капельку этого, пара веточек из странного пучка под потолком, взболтать, но не смешивать. Стакан в чеканном подстаканнике, словно в поезде из далекого детства. Или полузабытого сна. И то самое синее пламя, пляшущее в крохотной рюмочке.
Любопытное «Ну и что это?». И насмешливое «Все. И синее пламя. Будем жечь?».
Утвердительный кивок и руки выливают пламя в стакан. Тяжелые, вязкие капли озаряют полумрак магическим голубым светом. С легким шипением растворяются в зелье, так похожем на обычный чай. И довольное «Теперь здесь только то, что сейчас нужно».
Бережно взять стакан, согреть озябшие ладони обжигающим теплом, вдохнуть пьянящий аромат, маленькими, осторожными глотками пить до дна, наслаждаясь пряной горечью и странным ощущением свободы. И правда: то, что нужно. Тепло осеннего солнца и запах прелой листвы. Легкая горечь крепкого кофе и едва различимые нотки корицы. Чувствовать, как растворяется тоска, засевшая где-то глубоко внутри. Улыбаться неожиданным переменам.
И смотреть, как под тусклым светом абажура смуглые руки алхимика уже готовят для кого-то новое зелье. Именно то, которое нужно прямо сейчас.
***
«Осторожно, низколетящие ангелы»! Табличка на двери, что когда-то привлекла внимание к крошечному бару на тихой пешеходной улочке, снова заставила улыбнуться. Напоминало дорожный знак, какие вешают на трассах неподалеку от аэропортов, только вместо самолета в красном треугольнике пикировал играющий на трубе ангел. В широком балахоне, с крыльями и покосившимся нимбом над головой. Дверь легко поддалась мягкому толчку, звякнув колокольчиком, и девушка ступила в уютный полумрак зала. Ближе к полуночи здесь всегда полно народу, самый аншлаг. Что, в общем-то, неудивительно, учитывая количество столиков – их здесь всего пять. И все разные, будто хозяева заведения скупали мебель на блошином рынке или клянчили ненужную у соседей. Со стульями та же история, даже с высокими табуретами у стойки. Вот и в этот раз все эти разнокалиберные столики были заняты.
Зато при таком раскладе можно совершенно обоснованно устроиться за стойкой и смотреть, как бармен-алхимик готовит коктейли для посетителей. И себе заказать что-нибудь на его вкус. Как это ни удивительно, он всегда угадывает. Всегда получается именно то, что нужно после тяжелой смены медсестры в детском отделении больницы.
Она любила свою работу, несмотря на все трудности. И маленькие пациенты ее обожали. Говорили, что уколы она делает совсем не больно и звали тетя Ангел. А их родители шутили «Вы просто ангел, Анжела!» и дарили ангелочков на Рождество.
Да только какой из нее ангел? Скорее, серая мышь. Невзрачная, тусклая девица с крысиным хвостиком пепельно-русых волос и вечно печальными карими глазами. В очках и безразмерном свитере. Из ангельского в ней только имя.
– Ты чего сегодня такая задумчивая? – бармен поставил перед ней толстый глиняный стакан, пахнущий какао, – Случилось что?
Бармена звали Ян и он ей нравился. Было в нем что-то, что вызывало доверие и желание поделиться своими бедами. Хотя, может это особенность профессии? Говорят ведь, что порою куда эффективнее поболтать с барменом, чем сходить к психоаналитику. А вот встречаться с ним она бы ни за что не стала – Ян был для нее слишком. Слишком ярким, слишком привлекательным, слишком горячим даже с виду. Этакий южный мачо с лицом и телом античной статуи, бронзовым загаром, черными локонами ниже плеч, лукавыми зелеными глазами и хитрой белозубой улыбкой. Мало того, что от соперниц отбоя не будет, так она просто потеряется на его фоне со своей мышиной внешностью. Зато, если не воспринимать мужчину в качестве объекта вожделения и потенциального спутника жизни, с ним можно не стесняться обсуждать любые проблемы, даже сердечные.
– Да так, – Анжела глотнула из стакана. Загадочный коктейль одновременно промораживал до костей и обжигал ромом и специями, оставляя теплое послевкусие темного шоколада. Шоколадка для взрослой девочки. – Просто иногда кажется, что я забыла что-то очень важное. Не помню что, но точно что-то забыла. А недавно в больнице парня встретила. Никогда его не видела, а сердце екнуло, будто он самый дорогой мне человек. Может это любовь с первого взгляда? Как думаешь, так бывает?
– Кто знает, кто знает, – покачал головой Ян. И аккуратно снял с ее плеча белое перышко.
Почему-то от бармена всегда пахло морем. Только не холодным, которое плещется за поворотом, а теплым южным морем типа Средиземного. А еще горячим песком, кофе и какими-то цитрусовыми. Интересно, это парфюм такой или Ян просто пропитался ароматами своего рабочего места?
– Откуда они только берутся? – вздохнула Анжела, – Все время их нахожу. И подушек с перьями дома нет. Может с работы?
– Наверняка, с работы. – улыбнулся Ян.
***
«Интересно, что она такого натворила, что забыла себя напрочь?» – думает Ян, глядя Анжеле вслед, и убирает перышко в стеклянную банку к другим таким же. – «И угораздило же меня втрескаться в тебя по уши, ангел ты мой небесный. Чудо в перьях».
Глава 3
Сентябрь. Наши дни.
Колокольчик над дверью звякнул и в зал вошел самый обычный человек. Благо, из-за раннего часа посетителей в баре не было, так что классической вестерновской сцены «незнакомец входит в салун» не получилось. Скучающий за стойкой Ян весь подобрался, прищурил зеленые глаза и стал, должно быть, похож на кота, наблюдающего за добычей. А человек застыл посреди зала, теребя в руках явно знавшую лучшие времена фетровую шляпу, будто никогда не был в баре и не понимал, что следует делать.
– Какое у вас симпатичное заведение, – промямлил мужичок, наконец-то сообразив, что нужно идти к стойке. – Никогда его раньше не видел. Почти двадцать лет каждый день здесь хожу на работу, а не видел. Вы, наверное, недавно открылись?
– Ага, недавно, – улыбнулся Ян. Не объяснять же этому счастливцу, что это глаза у него недавно открылись, раз увидел дверь с вывеской. – Выпьете?
– Ну разве что чуть-чуть. – невысокий субтильный посетитель с трудом взобрался на барный стул, положил на стойку шляпу, пригладил жидкие волосенки. – Моя супруга не одобряет алкоголь. Но за знакомство можно. Георг, можно просто Жорж.
– Янус. Можно просто Ян, – он перебирал бутылки в поисках нужных ингредиентов.
– Прямо как древнеримский бог! – на невзрачном лице Жоржа появилась робкая улыбка и тут же погасла. – Но вам, наверное, все это говорят. Моя супруга считает, что я слишком увлечен своей работой и всем ее навязываю. Я, знаете ли, историк, работаю в музее.
– Похоже, вы ее очень любите. Свою жену. Все время о ней говорите.
– Любовь это для молодых, – криво улыбнулся Жорж. – Когда живешь с человеком много лет, возникают совсем другие чувства. Привязанность, привычка, взаимное уважение.
– Какое же это уважение: все время что-то запрещать и не одобрять? – покачал головой Ян. – Больше похоже на тиранию. Вы уж извините, если лезу не в свое дело.
– Ну что вы, ничего страшного. Я часто это слышу от друзей. – тяжело вздохнул Жорж. – Тех, кто еще остался. Они даже предлагают мне развестись. Но я, знаете ли, очень труслив. Боюсь перемен. Лучше уж так. Зато не один.
– Я такой подход не разделяю. – пожал плечами Ян. – Не понимаю, зачем все время под кого-то прогибаться, подстраиваться под чужие ожидания, жить чужими интересами. Так ведь можно и себя потерять. При жизни стать пустым местом. А это, как по мне, хуже смерти.
