Женщина осторожно зашла в одну из комнат. Михаил последовал за ней. На кровати, забравшись с ногами, сидел маленький заплаканный мальчик. Он крепко обхватил себя тощими ручонками и даже не поднял голову, когда к нему вошли. Мать села на край кровати, нежно приобняла мальчика и поцеловала в щёку. Тот насупился, дёрнул плечами, выбираясь из материнских объятий.
– С тобой дядя поговорит, а ты отвечай честно. Договорились? – мать поцеловала ребёнка в макушку и повернулась к Михаилу. – Мне можно остаться?
– Всё будет хорошо, – Благов отрицательно покачал головой.
Женщина кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.
Мальчишка обхватил двумя руками подушку и уткнулся в неё лбом. Наверняка вчера здесь были доблестные стражи порядка, и ребёнок наслушался много новых слов о своей матери и себе.
– Здравствуй. Я Миша, а как зовут тебя?
Мальчик сжался как ёж, но всё же поднял голову и посмотрел на Михаила. Этого было достаточно, чтобы наладить контакт. Но следователь не спешил. Разум детей очень хрупок: если зайти без спроса, под давлением, можно навредить, поэтому Благов решил действовать осторожно.
– Хочешь сыграть? Я угадаю, как тебя зовут, а ты мне ответишь на вопрос? По рукам?
– Вам мама сказала, вы и так знаете. Нечестно будет.
– А как будет честно?
– С вами – никак.
Полдела сделано: мальчик начал разговаривать и вышел на контакт. Михаил, не моргая, смотрел в ясные голубые глаза ребёнка, погружаясь в его мысли и воспоминания.
Счастливый и смелый малыш. Играли во дворе с друзьями. Никаких странностей и проявлений способностей. Радость от обладания зажигалкой, игра в чародея. Делал огненные шары из пучков сухого сена.
Не лучшее решение. Должно быть, ветер занёс огненный шар в окно, а там – шторы. Могло пострадать и больше домов.
Михаил погрузился в воспоминания ещё глубже. Испуга у мальчика не было. Если бы поджёг он, то должен был это осознать. Или нет? Михаил искал в сознании ребёнка момент поджога, но ничего не находил.
Кто-то настойчиво потянул его за брючину. Ему пришлось прервать контакт и посмотреть вниз. Прямо перед ним стоял небольшой человечек: борода лопатой, руки скрещены на груди. Мужичок цокнул языком, сплюнул на пол, поспешно растёр сапогом и указал Михаилу на дверь.
Мальчик, если и увидел домового, то вида не показал. Благов кивнул и оставил полностью растерянного паренька одного. Заглянул на кухню, там Юра расхваливал хозяйку дома. Всё-таки за напускной грубостью он всегда оставался человеком, и Михаил это знал и ценил.
Благов вышел за домовым во двор и наклонился, рассматривая столь редкое явление. До этого он видел их только в учебниках, а тут, можно сказать, первое знакомство.
– Шо привязались как банные листы? Уж три дня ходют и ходют. Хозяйка каждый день плачет. Вы ж нелюди!
– Любезный хозяин, – к домовым было специальное обращение, но Михаил всё разом позабыл.
– Ишь, любезный. Ишь, хозяин. Шо припёрлись? Не он это, не пацан. Шо я за ним не присмотрел бы?
– Траву поджигал?
– Поджигал, но я всё затушил.
– И как же дом сгорел?
– Так и сгорел. Хозяин курют, сам шторы подпалил. Денег нет, так решил за счёт соседки подняться. И выбрал-то кого? Хорошую бабу с дитём.
Показания нечисти в суде – интересный опыт. Наверняка такое было в далёкой древности. Сейчас словам домового никто не поверит. К тому же если и поверят, то, что мешает ему выгораживать свою семью?
– А у дома сгоревшего домовой был?
– Ишь ты, шо удумал. Не был. Я тут на всю станицу один. И то потому, шо хозяйка у меня хорошая. И традиции чтит, и в блюдечко молоко наливает. Так шо давай, столичный служивый, шёл бы ты отсюда. Пацана не отдам.
– Подожди, а хозяин, про которого говоришь, жив?
В отчётах Михаил не нашёл сведений о погибших при пожаре. Если бы хозяин курил и уснул, то сгорел бы заживо.
– Шо ему сделается?
– Тогда я сейчас всё устрою, если правду говоришь.
– Вот молодость! Ни стыда, ни уважения. Если правду… Стал бы я врать? Фу ты…
Михаил распахнул дверь в дом, вызывая поручика:
– Фролов!
– Да, ваше высокоблагородие, – страж порядка появился на пороге, как молодец из ларца, только фуражку забыл.
– Веди меня к хозяину сгоревшего дома.
– Так с ним говорили. Его во время пожара не было. Он как раз возвращался и увидел, что дом полыхает.
– Я с ним ещё раз поговорю.
– Как вам будет угодно.
Поручик Фролов повёл Михаила за собой. Они прошли три дома и остановились у одноэтажной постройки. Страж порядка облокотился на калитку и крикнул:
– Саныч! Саныч! Игорь Алёхин у тебя?!
– Иду! Чего кричишь, поручик? – мужик лет сорока, накидывая на плечи куртку, вывалился во двор. – О здрассьте, барин из самой столицы приехали.
– Алёхин, поговори мне тут, – поручик призвал к порядку.
– Я, между прочим, пострадавшая сторона. Во!
– Где же вы слов таких понабрались, господин хороший? – Михаил рассматривал пьяное недоразумение, вышедшее из дома.
– Соколик, это у вас в столице – гошпода.
– Алёхин, ты деньги за дом увидеть хочешь? Так не груби.
– Мне положено. По закону. Пусть лучше за своим выкормышем смотрит.
– Алёхин, к порядку! Простите, Михаил Васильевич.
На слова Благов внимания не обращал и уже ловил немного безумный и пьяный взгляд мутных серых глаз. Тем лучше, не будет никаких проблем с тем, чтобы зайти в голову. Таких легко читать и им приказывать. Михаил погрузился в бессвязные образы и формы. Перед ним был человек лживый и трусливый.
Алёхин частенько ходил к соседке, да вот только вдова посылала горе-жениха куда подальше. Вот мужское уязвлённое самолюбие и придумало, как отомстить. Когда занялись шторы, он не сгорел только по чистой случайности. Домовой станичный ударом сапога разбудил пьянчугу и спас ему жизнь на беду собственной семье
.
Мужик чертыхнулся и вскочил. Затушить пламя не получилось, и Алёхин бросился бежать. Увидел соседских детей у другого дома и мгновенно всё придумал. Надеялся, что соседка его упрашивать придёт. А она не пришла.
– Чего смотришь? На мне узоры красивые не появятся. И не девица я молодая, – Алёхин вплотную подошёл к Михаилу.
Благов прервал зрительный контакт и обратился к Фролову:
– Поручик, мальчик не виновен. Обвинения с матери снять. Алёхин сам поджёг свой дом. Займитесь им.
– Врёшь! – Алёхин замахнулся, но поручик Фролов перехватил руку. Михаил даже не вздрогнул.
– Нападение на сотрудников департамента его императорского величества карается смертью по закону нашей империи. Но я сделаю вид, что ничего не было. Не так ли, господин поручик?
– Точно так. Не оказывал сопротивления после вынесения обвинений. Сдался на милость властей. – Фролов уже застёгивал наручники за спиной мужика.
– Знаешь, есть люди, чья смерть делает этот мир чище и лучше, – Юра подошёл совершенно бесшумно. Как он двигался так тихо при своём росте и весе Михаил не понимал.
– Ты пошёл за мной?
– Ты же не думал, что я оставлю тебя одного с нашим лояльным местным населением? К тому же я был уверен, что мальчик ни при чём.
– Почему не поделился соображениями?
– Ты не спрашивал. И куда мне до телепата.
– Почему ты так решил?
– Во-первых, женщина действительно любила своего мужа. Он был честный служивый человек. Я посмотрел досье, – Юра наклонился к Михаилу и перешёл на шёпот. – Чародеем не был, и, естественно, ребёнок даром обладать никак не мог. Мальчишка хорошенький и дюже честный. Если бы он играл и поджёг, так бы и признался. Я такую породу пацанов хорошо знаю. Сам таким был. Телепатия телепатией, но людям, Михаил Васильевич, можно просто доверять.
– В отчёте так бы и написал: «вера в людей»?
– В отчётах так писать нельзя. Это ты у нас главный, вот и пиши. А я пока вызвался забор починить. Простым трудом не гнушаетесь, Михаил Васильевич?
IV глава Незваные гости
Свет фонарика прыгал по обшарпанным серым стенам: то слепил глаза, то убегал проворным солнечным зайцем в темноту. Бетонная крошка и битое стекло под ногами мешали идти.
Людмила и Лиза шли медленно, стараясь держаться друг за друга. Впереди с фонариком в руке шёл Алексей. Он останавливался у очередной дыры в полу, дожидался девушек и помогал им перебираться дальше.
