– Тетя Оля! А почему Эрик не приехал? – ничего не поменялось, мне по-прежнему больно.
– Дорогая, – мягко обратилась к ней бабушка, – его каникулы внезапно закончились, и он вернулся домой, – если бы домой, этот вопрос без моей помощи не решится. – А давайте-ка вы с дедушкой и папой пойдете на улицу лепить снеговика.
– Да-да! – запрыгали вокруг маленькие трофимчики, мужчины молчаливо поддержали и весьма оперативно вывели малышню во двор.
– А теперь рассказывай, – безапелляционно заявила Соня Марковна.
Отказать этой женщине было просто невозможно. Слова, одно цепляясь за другое, сами собой складывались в предложения. Дамы слушали, затаив дыхание, не решаясь прервать мое весьма урезанное повествование. Ну не могла же я им в самом деле поведать про другой мир и наследного принца Дома серебряных фей, и мага из Совета десяти. Поэтому сократила историю, выдав Эрика за ловеласа, для которого стала лишь очередной, ничего не значащей галочкой в череде побед.
– Сказка обернулась банальщиной, – тяжело вздохнула я.
– Так, девочка моя, отставить хандру. Значит, не твой это принц, – выдала Аленина свекровь. Ох, как говорится, не в бровь, а в глаз. – Ты же умница, красавица, и все у тебя еще обязательно будет. К вечеру баньку затопим, веничком тебя лично попарю, вся грусть-печаль мигом пройдет.
Вряд ли, конечно, но я очень надеюсь, что мне станет хотя бы немножко легче.
В это время в квартире Веры Павловны
– Хватит предаваться рефлексии, – резко поднимаясь со стула, решительно произнес Ольгард. – Я иду к ней. Нужно удостовериться, что все в порядке.
– Думаешь руки на себя наложила от большой любви? – цинично и зло выдал Эрик и внутри скривился от собственной жестокости.
Судя по всему, Риммэйн хотел ответить, но сдержался. Ни к чему попусту сотрясать воздух, Его Высочество так ничего и не понял, а, может, наоборот, понял слишком многое. Маг в несколько шагов пересек лестничную клетку и осторожно постучал в заветную дверь. Никто не ответил. Стук повторился и стал сильнее.
– Оля! – громко крикнул мужчина. – Это я, Олег. Открой, пожалуйста, – и снова тишина.
Мужчина занервничал и удвоил усилия. По-прежнему не достигнув нужного результата, он влетел в свое временное жилище. Принц лениво повернул голову на звук дерганных шагов и напрягся.
– Она не отвечает! – в отчаянии выдавил из себя маг и заходил по комнате.
– Может, просто уснула? – с надеждой спросил блондин.
– Настолько крепко, что не услышала ни звонка, ни ударов в дверь? – если только… – Мне нужен номер ее телефона, – сильно побледнев, Ольгард обратился к Эрику.
– Но у меня нет, – растеряно пробормотал принц.
Маг рваным движением растер внезапно занывшую грудь и снова выбежал из квартиры, фей, кряхтя, поспешил за ним, уже не выглядя столь уверенным. «Надеюсь, тех крох магии, что доступны мне здесь, хватит», – думал Риммэйн, собирая все что есть, чтобы послать поисковый импульс. Крохотная золотистая звездочка сорвалась с пальцев, просачиваясь сквозь дверь. Маг, затаив дыхание, ждал. Порядком потускневший огонек вскоре вернулся, впитываясь в протянутую ладонь.
– Там никого нет, – удивился Ольгард, но в тоже время немного успокоился.
И тут осенило Эрика:
– Она, наверное, уехала к Алене – подруге, у которой мы были вместе на Новый год, – выдал он.
– А если нет? – снова начал паниковать Риммэйн. – Где живет эта подруга? Ты знаешь адрес?
– Нет, – раздраженно рыкнул принц. – Оля сама вызывала такси, а дорогу я не запомнил.
– Конечно, – ехидно ответил Ольгард. – У тебя наверняка нашлось занятие поинтересней.
– О, избавь меня от своей глупой ревности! Сказал же, на девчонку не претендую. Пусть только вернет меня домой, а дальше делай с ней что хочешь, – в тон ему ответил Его Высочество.
Вот только маг ни на секунду не поверил принцу, как, впрочем, и он сам не поверил в собственные слова. Едва представил этих двоих вместе, сердце окатило удушающей волной ревности, испытанной, пожалуй, впервые.
– Ладно, в любом случае ехать за ней сейчас – не самая лучшая идея. Вряд ли нас пустят на порог, – Риммэйн решил подождать возвращения девушки.
В квартире Веры Павловны двое непримиримых соперников долго не могли уснуть. Сидя в полутьме уютной гостиной, мужчины медленно потягивали из хрустальных бокалов крепкий янтарный напиток, молча думая каждый о своем. Только вот что удивительно – единственный раз в их долгой жизни это «свое» носило одно и то же имя – Оленька.
Ольга Горцева
Обжигающий духмяный пар настоящей дровяной бани с нотками горькой полыни проникал под кожу, разогревая, запуская тысячи крохотных и весьма приятных иголочек по телу. Соня Марковна с двумя дубовыми вениками в руках нагоняла жар, водя над спиной, пока не касаясь. Первый легкий шмяк по лопаткам, потом еще один и еще. Все же есть в этой потрясающей женщине что-то волшебное! Черная тоска, сжимавшая внутренности своей ледяной костлявой ладонью, под действием ее тепла и света сдавала позиции, стало легче дышать. Не сильные удары сыпались один за другим, чередуясь поглаживанием размокшей зеленью листьев.
– Теперь марш под холодный душ, – скомандовала она, и я вышла из парной.
Все-таки не зря говорят, что баня лечит не только физические недуги, но и душевные хвори. После потока обжигающе ледяной воды совершенно разомлевшая и с улыбкой на лице я вышла в комнату отдыха, где уже вовсю хозяйничала Аленка. В портале банной печи за стеклом потрескивали березовые поленья. На столе дымился чай в изящных чашках из тонкого фарфора и несколько пиал с домашним вареньем. Мое любимое из лесной земляники тоже было здесь, а еще потрясающий мед, привезенный Пашиными родителями. С довольным стоном плюхнулась на деревянную лавку.
– Ну вот, – удовлетворенно произнесла Алена, – хоть на человека стала похожа, а то явилась – тень отца Гамлета.
– Спасибо вам всем, – от души поблагодарила обеих женщин и в их лице все большое и шумное семейство Трофимовых.
– Что ты, Оленька, – Соня Марковна, раскрасневшаяся после парной, растрогалась. – Ты же наша! Как же мы могли бросить тебя! – подружка с решительным видом кивала напротив, моргая несколько чаще повлажневшими глазами.
– Так, девочки, – первой взяла себя в руки Аленкина свекровь, – отставить меланхолию. Сейчас немного переведем дух и на следующий заход, а там уж и на снег можно выбежать.
Мы с подружкой азартно переглянулись и дружно кивнули.
После банной терапии в доме, пропитанном любовью, засыпалось мне на удивление легко, только вот всю ночь снились грустные голубые и серые глаза, а еще нежный шепот: «Где же ты, Оленька!».
Несмотря на всяких там, не дававших мне покоя даже во сне, проснулась в весьма бодром расположении духа. Жизнь продолжается и не гоже тратить ее на тех, кто предал. Подруга, видя явное улучшение моего состояния, сияла не хуже начищенного пузатого самовара, безмерно радуя своего обожаемого супруга, который с восторгом смотрел на красавицу-жену. В тот момент я загадала пусть и с небольшим опозданием, что тоже хочу, чтобы меня вот так полюбили.
Пробыв с шумным семейством до самого вечера, решила все же ехать домой, прятаться дольше смысла нет, хотя для разговора с мужчинами я еще явно не созрела.
Город встретил праздничной иллюминацией и толпами веселящегося на улицах народа. Пусть настроение мое было довольно ровным, но совершенно не праздничным. Хлопнула дверью такси и решительно поднялась по лестнице, в этот раз не особенно спеша. Удивительно, но под дверью моей квартиры никто преданно не ждал, да это только к лучшему. В полутемной квартире зажгла нижний неяркий свет и разноцветные гирлянды, долила воды в подставку с елкой и налила себе бокал легкого белого вина. Мне нужно было хорошенько подумать обо всем.
Глава 13
Следующее утро встретило меня очередным звонком в дверь. Ранний визитер не был слишком терпелив и упорно продолжал терзать кнопку. С рыком поднялась с кровати и прошлепала босыми ногами в коридор. Отворив замок, резко толкнула дверь, едва не прибив гостя.
– Ольгард, – зло сузила глаза, отмечая общую помятость мужчины и красные глаза, – что привело тебя сюда?
– Я беспокоился, – жадно оглядывая мое лицо, сказал маг. – Пустишь?
– Нет, – твердо ответила ему. – Нам больше не о чем говорить, – и попыталась дернуть за ручку, но Риммэйн был быстрее, буквально протискиваясь внутрь.
– Пожалуйста, малыш, выслушай меня, – потеряно просил он.
– В этом нет никакого смысла. Не рви мне душу еще сильнее, просто оставь в покое, – отвернулась и обняла себя руками за плечи, зябко ежась.
– Детка, ну прости меня! Я не мог, не имел права вмешиваться, только наблюдать, – простонал маг в отчаянии.
– И как? Понравилось зрелище? – горько спросила его.
В глубоких серых глазах отражалась боль, океаны боли, но в моей он бы запросто захлебнулся. Молча указала ему рукой на дверь, и Ольгард, ссутулив плечи, вышел. Приготовила себе кофе и уселась на кухне, рассеяно прокручивая в пальцах телефон. А почему, собственно, я должна отказываться от своих планов?
– Наташка, привет! – произнесла преувеличено радостно. – Ты в ближайшие дни никуда не собираешься?
– Привет, Горцева! И тебя по тому же месту! Мы только проводили многочисленную родню моего Серджио, так что с полным правом намереваюсь сибаритствовать, – ответила молодая женщина.
– Надеюсь, сможешь выделить для старой подруги денек-другой?
– Не такая уж ты и старая, не прибедняйся, и вообще, мы с тобой одного возраста, а я себя старой точно не считаю, – по инерции произнесла она и встрепенулась. – Стоп! Что? Неужели, наконец, решилась приехать? – счастливо заорала Наташа. – Сереж! Моя Олька приезжает! – снова не дала мне и слова сказать. – А когда?
– Планировала тринадцатого или четырнадцатого…
– Постой, – перебила девушка, – ты что, с работы уволилась? – иногда мне казалось, что все три мои подружки с успехом заменяют мне мать.
– Да не уволилась, – задорно рассмеялась, представляя сейчас ее озадаченное выражение лица, – просто немного продлила праздники за счет отпуска.
– Фух! Олька, ну кто так пугает! Я уж думала случилось что-то, – еще как случилось, но по телефону об этом точно не буду.
– Не знала, что ты стала такой пугливой, – подначила ее.
– Не знала она, – проворчала Наташка. – Вот родишь четверых пацанов, тогда и поговорим. В общем ждем тебя всем нашим большим и шумным семейством. И не вздумай бронировать гостиницу, остановишься у нас.
– Ну какой у вас? – даже головой покачала. – Неудобно это.
– Неудобно, Горцева, на потолке спать, одеяло падает. Даже слышать ничего не хочу! – о Наташкином упрямстве ходили легенды еще в университете, и сейчас подруга оставалась верна себе, проще было согласиться.
Распрощавшись, я все же полезла в интернет, посмотреть, есть ли свободные номера в моем любимом мини-отеле на улице Рубинштейна. На праздники там, конечно, было все выкуплено, а вот после заселиться вполне реально.
Весь день упорно создавала себе небольшие, но приятные задачи: поискать подарки подруге с мужем и их мальчишкам, посмотреть театральную программу в Санкт-Петербурге, новые экспозиции музеев. Предстояло в очередной раз решить, как за несколько дней объять необъятное, при этом не бегая, высунув язык на плечо. К вечеру вышла прогуляться, благо соседи меня больше не беспокоили, а на следующее утро все повторилось. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз… Какой-то гребанный день сурка! Но разговаривать с Ольгардом я больше не стала, просто не видела смысла. Все уже было сказано.
В Старый Новый год уже сложившаяся традиция дала сбой, и меня никто не беспокоил. Даже выдохнула облегченно и спокойно собрала вещи к завтрашнему отъезду, правда внутри зудело и жгло волнение. Именно сегодня мне предстоит встретиться с Эриком, еще раз посмотреть в его холодные, безразличные глаза и проститься навсегда, как, впрочем, и с магом. Неотвратимость и предопределенность судьбы в очередной раз болью полоснула сердце. Причем от мыслей о расставании с Ольгардом душа плакала не меньше. Он стал дорог мне, но об этом лучше было бы вообще не думать.
Очередной звонок в дверь током пронесся по оголенным нервам. Вытерла мигом вспотевшие ладошки о трикотажные штаны и пошла открывать. На пороге в искусственном свете ламп стоял Эрик. Он был потрясающе красив, но вот глаза, с гневом и презрением смотрящие на меня, портили весь вид. И чем я заслужила, интересно? Он также бесцеремонно, как и маг, втолкнул меня в коридор и хлопнул дверью, отрезая нас от внешнего мира. Шаг, еще шаг, его ко мне, мой от него… иррациональный страх окутал серым маревом, мешая сделать полноценный вдох.
– Значит, решила сбежать? – змеей прошипел мужчина. – А как же твое обещание, м? Ты дала слово, что вернешь меня домой! – все больше напирал он, а я не могла вымолвить ни слова. – Глупец, ведь подумал, что именно ты справишься, что ты особенная, но ошибся. Все они, другие до тебя даже поступали честнее, только пользовались мной, получая самое волнующее, чувственное приключение в жизни.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – рыкнула в ответ, наконец приходя в себя. – Тут, пожалуй, даже лопата не поможет!
– Какая еще лопата? – на мгновение опешил он.
– Так корону поправить, – издевательски оскалилась.
– Мне не дано понять ваш убогий юмор, – снисходительно бросил Эрик.
– Что-то раньше тебе это совершенно не мешало общаться, – ехидно парировала я.
– Чего только не сделаешь от скуки, – философски пожал плечами этот венценосный засранец. – Тебе никогда не достичь уровня наших прелестных дам: они нежные, трепетные, прекрасные, как зимнее утро. Тонкий стан и таинственный взгляд больших глаз в пушистом облаке ресниц, а губы… чистый соблазн! – каждое слово, словно капля кислоты, разъедала душу, терзая ее, принося невыносимую боль.
Я чувствовала себя грязной, недостойной величайшей милости, дарованной мне. Выговорившись, принц замер, глядя на меня, как на букашку, по какой-то нелепой случайности посмевшей запачкать собой его светлый лик и образ. Там внутри за красивой оберткой не было ничего, пустота. Холод и презрение – вот все, что досталось мне. Огненная волна протеста обожгла, поднялась неотвратимо, скручиваясь в грудной клетке, угрожая вырваться и спалить все вокруг к чертям, в том числе и меня саму. Не знаю, как я тогда это сделала, наверное, сила намерения была столь велика, что все получилось. Один шаг вперед, руки взлетают вверх, сцепляясь в замок на шее Эрика, словно в попытке обнять, но нет. Пальцы нащупали тонкую шелковую ленточку и потянули, а в следующий миг у меня на ладони оказалась прекрасная стеклянная игрушка. Я не могла поверить в происходящее. В волнении заходила по комнате. Попробовала повесить принца на пушистую еловую ветку, чтобы он снова вернулся, но тщетно. Ничего не происходило. Обида и гнев все еще гуляли внутри, отравляя. Странная пелена застила глаза, нашептывая: наказать, недостоин. Верни! Верни его! Как в страшном бреду оделась, схватила игрушку и выскочила на улицу.
Свет фонарей с трудом пробивался сквозь метель. Злой ветер кружил, швыряя колкие снежинки в глаза, проникая холодом через одежду. Дул в спину, то подгоняя, то путая, сбивая с пути. Руки без варежек озябли, ноги в тонких трикотажных штанах окоченели. Я брела, с трудом ориентируясь, в сторону метро, но у самого входа с ярко-красной буквой «М» вдруг встала, как вкопанная, в непонимании крутя головой по сторонам.
«Что я здесь делаю?» – билась в мозгу упрямая мысль. «Неужели и вправду собиралась вернуть его обратно той самой сухонькой бабушке-продавцу. Как странно. Но так нельзя! У меня нет права судить Эрика, вершить его судьбу».
Развернулась и бросилась обратно. Только оказавшись в собственной квартире, немного перевела дух и выдохнула. Дрожащими руками снова повесила игрушку-фея на елку и поплелась в душ. Так и заболеть не долго. Горячие струи воды окончательно смыли странный морок, в голове прояснилось. Произошедшее теперь казалось лишь каким-то странным порывом, помутнением, не иначе. Теплый домашний свитер согревал тело, правда не мог отогреть замерзшую душу. Но это ничего, справлюсь.
В прозрачной полутьме гостиной, разбавленной мерцающими отсветами гирлянд, я обнимала двумя руками чашку с ароматным чаем, осторожно делая глоток. Забравшись с ногами в удобное кресло, ловила последние минуты рядом со снежным принцем, пусть и не моим, с болезненным удовольствием воскрешая в памяти немногочисленные счастливые моменты, наполненные радостью, теплом, счастьем и нежностью. Мягко ступая, приблизилась к елке, аккуратно коснулась тонких крылышек. Часы неумолимо отсчитывали последние минуты этого дня. Грудь сдавило, ошпарило болью, глаза наполнились слезами. Первая серебряная капля сорвалась с ресниц, скользнула по щеке, за ней еще одна и еще. Тихо всхлипнула, зажимая рот руками, давясь рыданиями, прощаясь со своей мечтой навсегда.
– Я отпускаю тебя, – тихо прошептала, вкладывая в эти слова всю свою любовь.
Сначала ничего не происходило, но вот крохотный золотистый огонек вспыхнул на одной ветке, на другой, постепенно мягкое сияние охватило все дерево, и хрупкое стекло ожило. Принц растерянно моргнул, взмахнул серебряными крыльями и завис в воздухе, с неверием и восхищением оглядываясь по сторонам. В следующий миг яркие звездочки закружились, сливаясь в одну, и постепенно потемнели, превращаясь в небольшое черное зеркало, в глубине которого отразилась дивная картина: белоснежный замок с высокими башенками и ажурными балкончиками, стрельчатыми окнами и высокой аркой главных ворот. Эрик счастливо рассмеялся и ринулся к порталу, но в последний момент обернулся и пристально посмотрел на меня. На секунду мне показалось, что холодный, презрительный взгляд оттаял, окутывая нежностью совсем как раньше, но лишь один взмах белоснежных ресниц, и видение ушло, рассеялось предрассветной туманной дымкой. Принц молча развернулся и решительно шагнул в зеркало. Мои руки потянулись следом в надежде… да не знаю я, на что именно надеялась! Глупое сердце кровоточило, принимая неизбежное. Он никогда не выберет меня! А дальше произошло невероятное! С той стороны зеркала в комнату влетела искра, переливающаяся словно радуга, и резко ударила меня в грудь. Принц обернулся, а я в неверии разглядывала светящийся круг прямо в области сердца.
– Неееееееет! – крикнул Эрик раненным зверем, пытаясь вернуться обратно, но портал схлопнулся, навсегда закрывая доступ в волшебный мир.
Жар внутри стал просто нестерпимым, и в следующую секунду свет померк.
Глава 14
Эрик Валентайн
С того самого дня, как Ольга выгнала нас с Ольгардом из собственной квартиры, услышав разговор, не предназначавшийся для ее ушей, девушку я больше не видел. Маг пытался поговорить с ней, объясниться, вымолить прощение, но неприступная гордячка даже на порог его не пустила. Каждый раз старый друг впадал в бешенство, круша мебель и посуду. Потом, когда ярость немного спадала, он сокрушенно принимался с помощью магии исправлять содеянное. Сейчас его резерв был не в пример больше моего, но все равно работа двигалась крайне медленно. Безмагический мир брал свою плату, жадно отбирая солидную долю сил.
Я же в те дни много размышлял. Никогда в своей жизни ни к одной женщине мне не приходилось испытывать то, что творилось в моей душе, когда думал об Ольге. Пусть внешне она далека от прекрасных феечек, но и в ней есть нечто притягательное. Необыкновенные глаза, затягивающие в свой омут, откуда нет возврата. В них столько тепла и света. Внешнее несовершенство очень быстро отошло на второй план, я был просто покорен ее жизнерадостностью, упорством, незаурядным умом и добротой. Нежный прекрасный цветок, выпускающий острые ядовитые шипы в случае угрозы. Но даже не это самое главное. Рядом с ней я казался себе лучше, чем есть на самом деле, честнее, благороднее. Мое сердце счастливо билось о ребра от одной солнечной улыбки, все внутри сжималось от невыносимой нежности к ней. Наши страстные ночи останутся со мной навсегда, вычеркивая из памяти всех, кто был до нее. Даже самые искусные любовницы поблекли перед ее страстью и искренностью. Она отдавала мне всю себя, а я…, впрочем, так было лучше. Остаться в этом мире – абсолютно неприемлемо для меня, пусть лучше считает ничтожеством, растоптавшим ее хрупкое сердечко.
Чем ближе был Старый Новый год, тем больше волновался. А если передумала? Затаила злобу и не станет помогать? И кто тянул за язык этого Ольгарда? Зачем явился в тот день выяснять отношения? Как быть? Настолько накрутил себя, что вечером сам впервые пошел к Ольге.
Дверной звонок полоснул по натянутым нервам, она открыла. Посмотрел на нее, далекую, чужую, и неконтролируемая волна черной злобы поднялась из груди. Я буквально втолкнул девушку в квартиру. Словно хищник медленно и неотвратимо надвигался на свою жертву, чтобы… действительно, чтобы что? Боковым зрением заметил небольшой чемодан.
– Значит, решила сбежать? А как же твое обещание, м? Ты дала слово, что вернешь меня домой! – ярость клокотала внутри, грозясь в любой момент выплеснуться, сметая все на своем пути. – Глупец, ведь подумал, что именно ты справишься, что ты особенная, но ошибся. Все они, другие до тебя даже поступали честнее, только пользовались мной, получая самое волнующее, чувственное приключение в жизни.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – еще смеет огрызаться, предательница. – Тут, пожалуй, даже лопата не поможет!
– Какая еще лопата? – не понял я.
– Так корону поправить, – нежный цветочек показал зубки, только тебе не тягаться со мной.
– Мне не дано понять ваш убогий юмор, – презрительно бросил ей в лицо.
– Что-то раньше тебе это совершенно не мешало общаться, – все еще огрызалась девушка, а мне захотелось задеть ее, причинить боль, заставить страдать. Того, что я уже сделал, казалось недостаточно.
