Марей Соня "Доктора вызывали?, или Трудовые будни попаданки"

grade 4,7 - Рейтинг книги по мнению 810+ читателей Рунета

Не думала, что однажды проснусь в чужом мире на собственных… похоронах. Некогда удивляться, надо уносить ноги! Как вернуться домой, подумаю после, а пока надо просто выжить и не наломать дров.Благо, педиатры везде нужны. А если есть голова на плечах – все не так страшно.Построю медицинскую карьеру, спасу детей, перевоспитаю вороватого кота-фамильяра и обязательно найду свое счастье!

date_range Год издания :

foundation Издательство :Автор

person Автор :

workspaces ISBN :

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 21.11.2023

Потом забрал пронумерованные баночки с анализами, которые мы собирали всеми правдами и неправдами. Некоторые проверил на цвет, на запах, сказал:

– Сообщите, если заметите в моче кровь или что-то странное. Утром снова зайду.

И ушел.

Это была одна из самых страшных ночей в моей жизни. В мире, отстающем от моего родного на несколько веков, один на один с двумя десятками лихорадящих детей. Тем, у кого симптомы появились раньше всего, стало хуже: жаропонижающее не помогало или имело совсем короткий эффект, пульс на этом фоне частил, дыхание сбивалось. Кто-то не мог спать от боли и жара, я разрывалась на части.

– Бовилл с Кварлом сейчас на операции, другие разошлись по домам, – ворчал Лик. Он помогал мне всем, чем мог. Поил малышей, обтирал их влажной тканью, носил на руках.

Стоило подумать о лекарстве, что лежало у меня в сумке, как ладони становились мокрыми, а колени подгибались. Как набраться смелости и испытать его? И как не сделать еще хуже?

Но какой выбор? Среди этих детей есть очень тяжелые, это в нашем мире я сталкивалась с легкими формами скарлатины, когда можно было обойтись и симптоматическим лечением. Ну не дожидаться же, в конце концов…

У меня не хватило смелости додумать страшную мысль. Я не сразу заметила, как подошел обеспокоенный Лик.

– Аннис! – мальчик пытался меня дозваться. – Что такое? Что с тобой?

Я улыбнулась через силу и погладила его по непослушным вихрам.

– Найди в моих вещах пенициллин, который мы купили в аптеке. Только никому не говори.

Лик нахмурился, но выполнил поручение без лишних вопросов. Сбегал и вернулся с заветной склянкой, передал ее мне с ловкостью бывалого контрабандиста.

– Извини, если скажу что-то не то, – начал вдруг, опустив глаза, – но я чего-то не понимаю. Ты разговариваешь и ведешь себя не так, как знакомые мне деревенские девушки. То есть, у тебя речь слишком правильная и какая-то заумная бывает, как у высокородных. Но при этом ты не умеешь читать и писать. Родители вряд ли отпустили тебя путешествовать по Рэнвиллю в одиночку, так может ты… – он опустил голос до шепота. – Сбежала?

– Сбежала? – оторопело спросила я. На самом деле я ожидала совсем других вопросов, мальчику удалось меня шокировать.

– Из-под венца! – выдал он таким тоном, будто разгадал мою самую страшную тайну. – Я случайно увидел край белого платья у тебя в мешке, когда искал лекарство. А белое у нас носят либо невесты, либо покойницы.

У меня аж сердце оборвалось. Вот гадство! Надо было сразу выбросить этот наряд.

– Не бойся, я никому не скажу. Я – могила, – он сделал вид, что завязывает рот на шнурок, а у меня дернулся глаз от похоронной тематики.

– Когда придет время, все расскажу, Лик, – я наклонилась над кроваткой с проснувшимся малышом. – А теперь иди спать.

– Я лучше с тобой побуду. Ты еле на ногах держишься, – пробубнил он.

– А как ты завтра мне помогать будешь, если не поспишь? – спросила строго и указала пальцем на дверь. – Иди давай, отоспись за нас двоих.

Лик еще немного поспорил, но в конце-концов сдался и угрюмо поплелся на выход.

Я выбрала двоих детей с самым сильным жаром и самой яркой сыпью: мальчика и девочку, которым было месяцев по шесть. Отсчитала несколько крупинок пенициллина согласно инструкции и развела водой. Тяжело было принять это решение и взвалить на себя ответственность. Как же трудно приходилось первопроходцам в медицине, когда они испытывали на других или на себе новые средства и методы, не зная, к чему они приведут.

Я по очереди напоила малышей лекарством с ложки, поносила на руках, дожидаясь, пока те заснут, и уложила в кровати. В палате в кои-то веки стояла такая тишина, что я услышала, как в висках стучит кровь.

За окном занимался тусклый рассвет. Я подставила табуретку к подоконнику, положила голову на руки и смежила веки. На колени прыгнуло что-то тяжелое, теплое и мурчащее. Вот отдохну пять минуточек. Или десять…

Открыв глаза, я чуть не заорала. В палате было уже светло, а передо мной крупным планом маячило усатое лицо нейта Кварла, он тыкал мне в нос тряпочкой с очень вонючим и едким запахом. От паров нашатыря брызнули слезы, и сперло дыхание.

– Ты чего, милочка? – лекарь выглядел очень обеспокоенным. – Тебя никак не могли добудиться. Бледная была, как стена, и что-то неразборчиво бормотала.

Я ничего не соображала и почти ничего не помнила. Кряхтя и кашляя, провела ладонями по лицу, голова гудела так, будто по ней всю ночь стучали молотками. Тем временем Кварл показал палец.

– Сколько видишь? Четыре? Пять?

– Один, – прохрипела, и лекарь расслабился.

– Тьфу, напугала. Ты что, всю ночь дежурила? Пойди поспи нормально, нам работники нужны здоровые и полные сил.

Но я уже сползала с табуретки. От кроваток доносилось детское хныканье, нейра Бовилл поила маленькую рыжую девочку водой. Воспоминания о вчерашнем дне и ужасной ночи навалились, едва не придавив к полу.

– Как дети?! Все живы? – спросила, умирая от беспокойства.

Глава 11

Как я могла уснуть? А вдруг за эти часы что-то случилось, а я сопела, как сурок? Вдруг больным стало хуже? Я ведь должна смотреть за детьми, особенно за теми, которым дала пенициллин! Но вместо этого провалилась в черный тоннель, все чувства отключились, я ничего не слышала, а ведь точно кто-то плакал!

Наверное, сейчас я выглядела сумасшедшей в глазах Бовилл и нейта Кварла, потому что смотрели они на меня уж очень странно. Лекарь кашлянул, поднял очки и почесал переносицу.

– Живы, некоторым даже лучше стало.

На трясущихся ногах я подошла к кроватке маленького Тилла, которому вчера дала новое лекарство. Он спал, раскинув ручки и мерно дыша. Дотронулась ладонью до его лба – теплый, но уже не раскаленный. От облегчения я чуть не упала, воздух с шумом вышел из легких. После я метнулась к девчушке – та бодрствовала, маленькие щечки казались алыми из-за сыпи, но ее больше не лихорадило. Увидев меня, она улыбнулась беззубым ртом и потянулась ко мне.

Никогда в жизни я не испытывала такого сильного и мощного чувства, словно с плеч свалилась огромная скала, а вместо нее выросли крылья. Местный аналог пенициллина не навредил, напротив, облегчил состояние!

Нейт Кварл вместе с нейрой Бовилл ходили вдоль кроватей, продолжая осмотр. Лекарь приговаривал:

– Что ж, критический период только впереди, мы не знаем, удастся ли избежать осложнений. Аннис, – обратился ко мне, – вы что там, плачете?

– Я? Нет, что вы! – смахнув со щеки некстати выкатившуюся слезу, я взяла девочку на руки, и та уткнулась носом мне в плечо.

– Вам точно не надо отдохнуть?

– Я готова работать дальше, нейт Кварл. Как вы и сказали, опасность не миновала, расслабляться рано. Но я справляюсь, – и улыбнулась. – Можете быть спокойны.

Он усмехнулся в усы, я даже не поверила, что этот черствый с виду человек меня жалел? Думал, что я устала? Беспокоился? Воистину первое впечатление бывает обманчиво. Тем временем лекарь заглянул одному из малышей в горло.

– Так, что тут у нас? Налет на языке, зев алый, прямо-таки пылающий…

– Да, я тоже это заметила. А через пару дней язык станет «малиновым».

Кварл называл типичные симптомы, и я не смогла сдержаться. Тот поглядел на меня поверх очков и вернулся к делу.

– И все-таки нам понадобится ртутная мазь. Я отметил, кому следует ее нанести, – после осмотра он положил листок с номерами и крестиками на стол, сверху поставил баночку с густым серым содержимым. – Надеюсь, вы справитесь. Нейра Бовилл, через полчаса я жду вас в западном крыле.

Когда нейт Кварл покинул палату, мы занялись сменой белья и кормежкой. Другая сестра, Адель, уносила грязные вещи в стирку.

– Ты молодец, Аннис. В одиночку ухаживать за таким количеством больных детей очень непросто. Вовремя ты нам подвернулась, как будто Пресветлая Матерь направила твои стопы. Иначе приглядывать за крохами было бы некому, – посетовала уже в который раз нейра. – И мне хоть какой-то отдых, а то ношусь целыми днями, как собака за хвостом. Работа любит терпеливых, а главный лекарь – трудолюбивых.

Я решила пока не говорить, что использовала пенициллин, хотя соблазн был. Лучше для начала закончить лечение, потом уже признаюсь. Но я не надеялась, что все кончится за один день. Возможно, придется задержаться дольше, чем я планировала, и опоздать в академию.

– Ты поняла назначения нейта Кварла? – к благой сестре вернулся привычный строгий тон. – Ртутной мазью когда-нибудь пользовалась?

– Конечно-конечно, – я закивала с готовностью. – Вы можете быть спокойны, делайте свои дела, а я останусь здесь.

– Ну и хорошо. Чуть позже пришлю тебе на помощь кого-то из девочек или братишку, сейчас он занят в прачечной.

Бовилл выдохнула, на прощание пощекотала одного из малышей, как следует прополоскала руки и ушла.

– Этой страшной женщины тут больше нет, мрряяу? – из-под кроватки выполз Уголек и отряхнулся.

Я подскочила и схватилась за сердце.

– Ты каждый раз появляешься, как черт из табакерки!

– Но-но-но, прошу не сравнивать меня с иномирной нечистью, – задрав трубой хвост, он потерся о мои ноги. – Я появляюсь всегда к месту. Гляжу, ночью ты испытала на себе все прелести магического отката.

– Магический откат?

Значит, так называется то паршивое состояние? А я сперва думала на обычный недосып и усталость.

Уголек кивнул.

– Пришлось мне помочь тебе возместить силы, иначе ты могла просто умереть.

А это уже интересно. И жутко, что уж говорить. Не хотелось окончить свои дни в этом мире, едва их начав. Я поставила термоскоп одному из детишек и принялась мучить котофея вопросами.

– Значит, в этом и заключается функция фамильяров? Вы помогаете магам восстанавливать силу?

– По моим меркам ты – совсем еще неразумный котенок, поэтому слушай внимательно, пока я добрый, – Уголек запрыгнул в детскую кровать и дал малышке себя погладить. – Обычно фамильяры нужны тем, у кого только открылся магический дар, то есть, детишкам, чтобы помогать управлять силой и концентрировать ее. В теле есть специальные каналы, по которым движется магия, если их не задействовать, она будет выделяться всей поверхностью тела, в результате – перерасход, напряжение и прочие дурные последствия.

– А у взрослых магов есть фамильяры?

– Обычно взрослым мы не особо нужны, к тому же, если много лет подряд использовать силу фамильяра, мы начинаем резко стареть, иногда даже погибаем. Со своей хозяйкой я встретился в ее зрелом возрасте и был уже не первым фамильяром. Так, помогал потихоньку, но больше жил за компанию лет… шестьдесят, – желтые глаза прищурились, будто он вспоминал что-то очень приятное. – Хозяйка умела вкусно готовить и любила шутить. Когда она умерла, я думал, что больше не стану никому служить, но тут один глупый мальчишка, а потом и попаданка свалились мне прямо на голову! И как их, таких беспомощных, бросить?

Я никогда прежде не слышала от Уголька подобных откровений. На самом деле он не такой независимый и вредный, каким хочет казаться. Я еле сдержала порыв почесать его за ушком.

– Ты сказал, шестьдесят лет? Сколько тебе на самом деле?

– Чего ты удивляешься? – он хихикнул и позволил девочке поймать себя за хвост. – Всего лишь пара сотен. С маааленьким хвостиком. Так что я молод и полон сил!

– Упасть не встать!

Для меня каждая капля информации о новом мире и магии казалась целым морем, моя бедная голова не могла вместить все сразу.

– Кстати, ты уже решил, будешь ли мне помогать? Я буду хорошей попаданкой, обещаю.

– Ой, как это все лениво, – протянул он. – А может, не надо?

– Так ведь ты уже начал! Просто самой мне не справиться… – я беспомощно развела руками, уповая на кошачью жалость. Если, конечно, у него этот орган не атрофировался с годами. – Или ты боишься слишком резко состариться?

– Пфф! Мне это не грозит. Я же не какой-нибудь крошечный тиинчик. К тому же сомневаюсь, что твоих силенок хватит, чтобы истощить меня до состояния выжатой тряпки.

– А что на счет Лика? Ему ведь тоже нужен фамильяр.

Я переживала за маленького спутника, которого на самом деле начала считать братом, еще сильнее, чем за себя.

– К моему сожалению, с тобой я совпадаю больше, чем с ним.

Все же уколол, вредина усатый.

– Мальчику должны помочь найти фамильяра опытные маги. Я ведь уже рассказывал про волшебный лес.

– Надеюсь, что ему помогут в академии. Он так мечтает туда попасть, только…

– Мечтать не вредно, вредно не мечтать.

– Трескать сосиски тоже вредно, – парировала я, но Уголек и бровью не повел.

Времени болтать дальше не было, я вплотную взялась за детишек. Уголек сказал, что своим мурчанием помогает концентрировать магию, чтобы я не расходовала силы попусту. Если нужно было успокоить или облегчить боль маленького пациента, хвостатый усаживался рядом и включал «шарманку». А я заметила, что усталость ощущается гораздо меньше, чем тогда, когда я занималась этим одна.

Те, кто вчера не получил пенициллин, мучились от жара, многим даже прикосновения приносили боль. С трудом мне удалось дать им хотя бы воды. Закрыв дверь в палату, я достала из кармана заветную склянку. Было уже не так страшно, ведь вчерашний опыт завершился удачно. Хотела бы я познакомиться с человеком, который, подобно Флемингу, открыл этот антибиотик. Нейт Кварл говорил, что это эксцентричный выскочка, но я уверена, что лекарь ошибся на его счет. А если и так, то гениям это простительно.

Я разводила лекарство и поила им детей, надеясь, что все пройдет гладко, и мы никого не потеряем. Ведь после тяжелого течения бывают опасные осложнения. Хорошо, что средство расходовалось очень экономно, и на одного ребенка хватало нескольких крупинок. Дотянуть бы до выздоровления, а потом обязательно поговорю с Кварлом, докажу делом, что моим словам можно верить.

Чтобы создать видимость применения мази, я подцепила немного деревянным шпателем и выбросила в окно. Стыдно обманывать, но что поделать? Раньше вообще любили лечить ртутью, она на самом деле убивала микробов, но чаще – самого пациента. Все хорошо в меру, как говорится. Сколько же людей погибло до того, как эту меру определили? А если не помогала ртуть, то… примите, господа, мышьяк или свинец. Ох уж эта суровая средневековая медицина. Нет больного – нет проблемы!

Несколько раз заходили благие сестры, спрашивали, что нужно, отвлекали детей игрушками и помогали менять пеленки. Одна принесла мне поесть, а другая, увидев Уголька, вскричала:

– Какая милая киса! Будешь хлебушек?

«Скажи ей, что я не ем хлеб. Пусть лучше принесет сосисок, колбасы или свежего мяса», – в голове прозвучал ворчливый голос фамильяра.

«Не наглей, ты только недавно охотился».

А ближе к вечеру явился нейт Кварл – деловой и суетливый. Опустив чемоданчик на стол, пошевелил усами и размял пальцы:

– Как поживают больные?

Я собиралась ответить, но слова застряли в горле. За его спиной, среди бумаг, банок и ложечек лежал забытый пузырек с пенициллином…

У меня сократились все сфинктеры разом, по спине побежал холодный пот. Как я могла оставить его? Что за растяпа? Забегалась, вот из головы и вылетело. А скоро вылечу и я, если Кварл обернется.

Только собиралась невзначай подойти к столу и спрятать лекарство в карман, как лекарь произнес:

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом