Валентин Колесников "Лабиринты судьбы"

– На пуансоне, так как пуансон двигается в направляющем отверстии штампа и не подвергается таким вибрациям и сдвигам, как если бы это было установлено на подложке. А вот сама подложка выполнена из технологической резины, куда пуансоном выдавливаются цифры логотипа. Это делается уже на подготовленном к лужению изделии.

– Хорошо, сделаю все расчеты, согласно существующим Гостам. У нас всеми технологическими расчетами занимается Иван Кузьмич, все, Дима, будет выполнено в установленные сроки. – Бодро ответил я.

– Да, Валентин Альбертович, Вы только напишите технологию, а я рассчитаю нормы и дам Вам, чтобы вписать. – Отозвался Рязанцев из своего места.

– И еще, надо было не выходить. Дали двойную норму за третью смену. А это могут учесть и увеличить нам план. Нам это не надо. Мы и так даем сверх плана. А чем мы займем персонал от наработанных деталей изделия, что они будут сидеть в общежитии? Ну, Вы меня поняли? – дружески улыбаясь, закончил Дима.

Я промолчал, определив для себя форму поведения. Отныне буду выполнять только приказы начальства, так как я поступил правильно, так сказать и, “не зашкварился”.

Через месяц появился однокашник Сергей Степанович Куликов. Это второй выпускник, которого, как и меня, отпустили в отпуск по прибытии на работу меня. Однажды я пришел на работу и увидел за своим рабочим столом Сергея.

– Привет, я что-то не понял? – сразу с порога сказал ему, пожимая руку однокашнику.

– Что ты не понял, Валентин? – округлил свои серые с желтоватым оттенком глаза Сергей, – Это мое место. Я его занял, когда ты был в отпуске.

– Ну, ребята, не спорьте. – Сказал, подошедший Соболевский к спорщикам, – Сейчас принесем из фойе стол. Там, кстати, и стулья есть. Ну, пошли, глянем, что лучше всего подойдет. А здесь места всем хватит.

В фойе было несколько столов, стоящих один на другом. Выбрав один из них, мы внесли в техотдел, и я начал обустраивать свое рабочее место, перетащив свои бумаги на “новый” стол к себе. Сергей же оказался надоедливым сотрудником и дружбы между мною и Куликовым не получалось. Мы часто спорили по мелочам из производственных процессов. Это крайне не нравилось мне. И вот снова пришло время моего дежурства на производстве в районе третьей смены. После работы, ко мне подошел Соболевский и сказал:

– Значит так, завтра у тебя отгул, можешь отоспаться. В производственную зону можешь не ходить. Сиди туту в дежурке у телефона. Заключенные больше, чем кто-то другой заинтересованы в этом хозяйстве, я думаю, что наше вмешательство только навредит.

– Как скажете, Геннадий Георгиевич. А какие инструкции выполнять предпочтительнее, Тимура Мерзоевича или Ваши? – лукаво улыбаясь, спросил я.

– А, что ты считаешь предпочтительнее? Только помни, если начальник колонии подполковник Измайлов Николай Николаевич позвонит, а тебя не окажется на месте, то не только тебе, но и мне достанется по нашей репутации.

– Ну, я, конечно, понял. – Ответил я.

– Тогда успехов. – Соболевский крепко пожал руку, и хотел еще что-то сказать. Но голос Куликова, отвлек начальника техотдела.

– Ну, скоро Вы Геннадий Георгиевич? – ревностно глядя в мою сторону, почти зло выкрикнул Серега Куликов. Соболевский, молча, двинулся на выход.

Я к 18-00 сидел в тех отделе, дождался, когда Костя, копировщик, закроет копировальную комнату и опломбирует печатью и отдаст печать мне.

– Слушай, Костя, а зачем такие предосторожности? Там же брать нечего?

– Конечно нечего. Но вот взгляни сюда. – Руденко достал из кармана купюру в пятьсот рублей и дал мне.

– Ну и что? – спокойно рассматривая сложенную купюру, спросил я.

– А ты разверни ее.

Развернув, хрустящую, почти новенькую купюру и ничего не обнаружил, а, что вторая половина без какого-либо рисунка, пустая белая бумага я не смотрел на вторую сторону.

– Ничего такого в ней не вижу? – думая, что Руденко меня разыгрывает, протянул, чтобы вернуть.

– Посмотри с обратной стороны.

Как оказалось, с обратной стороны банкноты ничего не было. Пустая сторона и больше ничего.

– Вот это да! – восхищенно воскликнул я, – Это ты сделал, ты нарисовал?

– Знаешь тут сдуреть можно, особенно без работы. Вот от нечего делать, нарисовал.

– Да у тебя талант.

– Особенно, когда в школе учился, пиво бегали покупать после уроков. Ну а когда отец ремнем хорошо угостил, перестал. А здесь спасаюсь вот этим.

– А мне на память можешь подарить.

– Нет. Я сейчас в туалете сожгу и пепел выкину. Это знаешь, сколько светит, добавят, как минимум, лет десять. Это уж точно. – Он забрал купюру, сунул в карман и направился к выходу, бросив на ходу:

– А ты говоришь, что там может быть? Там копировальный станок, вот, что там. – И вышел.

Мне стало скучно, и я ушел из техотдела, заперев дверь на ключ.

Ключ и печать от копировальной машины повесил на щитке в дежурной комнате и снова, как и в прошлый раз, стал рассматривать журналы. В дверь неожиданно постучали. Снова в дежурку зашел Дима.

– Привет, Валентин Альбертович, как Ваши дела? – с улыбкой спросил вошедший.

– Да так не жалуемся. А у Вас, что нового?

– Вот возьмите. – Протянув мне деньги, сказал Дима.

– Не понял, это еще зачем?

– Ну, это гарантия того, что Вы не выйдете сегодня. И еще у меня к Вам предложение, только не здесь.

Мы вышли из дежурки.

– Идем в сторону цехов, я по дороге Вам расскажу. Я скоро выхожу, и мне понадобится Ваша помощь. Вы можете меня выслушать, если Вы считаете, что не согласны, так и скажите. А если возьметесь, то согласитесь, и я дальне расскажу, что надо делать.

– И, что это опасно, или нет?

– Никакого риска с Вашей стороны. Да и с моей тоже. Риск есть, но самое главное, что никто Вас не будет упоминать, чтобы не случилось. Это первое, короче суть вопроса в том, что у нас сидит знаменитый фальшивомонетчик. Ему осталось сидеть еще год. Он делал подделки советских десяти рублевых купюр. Погорел на том, что забыл, поменять номера на печатном устройстве и напечатал одинаковые номера, на чем и попался. Он очень хочет, сделать матрицу стодолларовой купюры, конечно, теперь он учтет свою ошибку, которая ему стоила очень длительного срока. За это время он продумал все до мелочей и теперь может сделать здесь матричное клише для изготовления стодолларовых ассигнаций.

– Давай, это очень интересно и, конечно я помогу.

– Ну, значит, я услышал твое "ДА"! Тогда возьми деньги. На эти деньги купишь в банке новенькую, не заезженную стодолларовую купюру. Принесешь и отдашь ее мне, так, чтобы ни единая душа ничего не видела и не подозревала.

Он сунул мне деньги, когда мы переступили порог цеха с прессовочными работами. Как раз на пороге цеховых ворот не было камер наблюдения, и передача денег прошла не замеченной.

– Там немного больше. Тебе будет к зарплате. Не тушуйся это не в долг, это за то, что ты поможешь мне.

– Хорошо. Завтра у меня отгул. Деньги я принесу послезавтра.

– Добро. И будем меньше светиться. Только деловые разговоры. Я послезавтра к тебе подойду по делу и конечно за купюрой.

– Ну, хорошо, я буду всю ночь в дежурке. Высовываться не буду.

– В шесть я постучу тебе.

– Хорошо. – Я не торопясь ушел в направлении дежурки, а Дима углубился в цеха.

Устроившись на стуле попытался уснуть. Сидеть было удобно, но спать очень некомфортно. Положил голову на руки, опираясь на стол. Так удалось порыть носом стекло, которым был устлан стол. Промучившись так до часов 12-ти ночи, решил изменить позицию и снял толстое стекло из стола. Поставил его к стенке, затем в полусонном состоянии влез на стол и на собственном кулаке, как на подушке уснул. Утром меня разбудил трезвон телефона. Я вскочил на ноги и, добравшись до аппарата, стоявшего на стуле, снял трубку.

– Вас слушают! – сказал твердым голосом.

– Представьтесь, кто дежурит? – услышал трескучий мужской и властный голос.

– Старший инженер технолог технологического отдела, Колесников.

– Главный инженер Полковник Коробов Эдуард Иосифович. Как обстановка на объекте?

– Трудятся, слышу работу станков.

– Вы делали обход?

– Так точно, товарищ полковник.

– А кто Вам разрешил делать обход без сопровождения?

– Никто не разрешал, я сам прошелся.

– Дмитрий Валентинович Вас инструктировал по правилам проведения дежурств третьей смены?

– Меня инструктировал майор Тимур Мерзоевич Иванов, и о сопровождении ничего не говорил, а сказал лишь, чтобы я два три раза прошелся по производственной зоне, дескать, чтобы работали и не спали.

– Ясно. Правильно, что сидите в дежурке и не выходите без сопровождающего. Удачи.

И в трубке раздались короткие гудки. Я снова взобрался на стол и крепко заснул. Проснулся от стука в дверь.

– Дежурный, вставайте.

В смотровом окошке увидел посыльного техотдела Колю.

– А где Дима?

– Он прислал меня, еще с вечера сказал, чтобы я Вас разбудил.

– Хорошо, спасибо.

Я поднялся, стал водружать стекло на стол. В это время зазвенел будильник, забытый мною и заставил меня вздрогнуть от неожиданности, чуть не выронил стекло на кафельные полы дежурки. Но понял в чем дело, успокоился и сел на стул. Коля пришел в половине седьмого и взял ключи от техотдела для наведения порядка в помещениях. Ровно в семь часов утра, сотрудники из числа заключенных стали подниматься на второй этаж в техотдел. Майор Тимур Мерзоевич пришел в семь утра и принял дежурство, расписавшись в тетради рапортов, куда я записал свой рапорт.

– Ты, что наговорил Коробову, что он звонил мне в три ночи?

– Товарищ майор, я сказал ему правду.

– Он, что не знает, что у нас людей не хватает для сопровождения? Пойми, я на тебя не сержусь, но мог бы сказать, что, ни будь другое?

– Что? На пример?

– Например, что говорил мне. Но сопровождающего сегодня не было. В таком духе.

– В следующий раз скажу.

– Ну, да ладно, бывай.

– До свидания.

Я уехал домой. Меня ждала жена Наташа, которая лениво потягивалась в постели. И не успел я войти в комнату, спросила спросонья:

– Валик, а зарплата у Вас скоро?

– Ну, как обычно, десятого.

– Спать, наверное, хочешь?

– Нет, на работе на столе выспался в дежурке. Правда голова немного болит.

– Ну, ладно пошли на кухню, чего ни будь, перехватим.

Жена работала на швейной фабрике дизайнером модельером и к девяти ушла на работу.

Я остался один, выпил чашку крепкого кофе. Оделся и поехал на трамвае в сторону центральной улицы Ленина. Возле главпочтамта вышел на одноименной остановке и зашел в помещение Сбербанка России. В окошке продажи валют спросил у девушки кассира:

– А можно сотню долларов цельной бумажкой и новенькую. Хочу жене подарок сделать хрустящей и пахнущей типографской краской.

– А че-ж нельзя. Давай деньги. Доллары новенькие завезли, так что не проблема.

Купив стодолларовую купюру я, вернулся домой. Неспешно разделся, достал из бумажника купюру, повертел в руках. В бумажнике, ассигнация немного выгнулась. В книжном шкафу порылся и достал чистую записную книжку, еще с институтских времен. В записной книжке в конце были карты Азии, Европейской Части и Американского континента. Я вставил купюру между листов карты. И отложил записную книжку. Включил телевизор, стал смотреть сериал. Затем, подумав немного, взял записную книжку, открыл карты атласа, стал смотреть на стодолларовую ассигнацию. Затем достал канцелярский клей "ПВА", аккуратно склеил им две соседние страницы с вложенной между ними купюрой и водрузил записную книжку на телевизор. Затем снова вернулся к просмотру сериала. Так и застала меня жена с включенным телевизором, спящим на диване. На следующий день, я был уже на проходной. Вольнонаемные сотрудники выстроились гуськом и проходили досмотр личных вещей. Не обошла вниманием проверка и меня. Старший лейтенант внутренних войск охраны осмотрел внимательно меня.

– Выложите все из карманов. – Приказал старший лейтенант. Я выложил все, что было. Портмоне, ключи от квартиры, записную книжку. После этого дежурный обыскал, затем пролистал записную книжку и дальше показал жестом, что можно пройти через контрольную рамку.

– Почему такой строгий контроль? – спросил старшего лейтенанта.

– А, что раньше не было осмотра? – вопросом на вопрос ответил старший лейтенант.

– Вы впервые на ка пэ дежурите? – спросил его.

– А, что это имеет значение? – снова вопросом на вопрос ответил дежурный офицер.

И только Тимур Мирзоевич сказал мне при встрече:

– Побег из колонии строгого режима в Коломне. Вот и приняты усиленные меры.

Как я и ожидал к часам десяти в техотдел пришел Дима с папкой под мышкой.

– Здравствуйте, Валентин Альбертович. Вот возьмите на кальке рациональный раскрой листа. Здесь все расписано, надо сегодня технологию написать на этот раскрой, а я зайду, заберу начальнику участка для сверки технологического времени и дам на подпись начальнику цеха, чтобы утвердил.