Елена Полубоярцева "Страшная тайна"

Тогда же, то ли плохо, то ли тщательно всё обдумав, здравомыслящая женщина, жена и мать, в один из дней накормила сына ужином, попросила мальчика поиграть в детской, дожидаясь её, а сама села напротив мужа, Джона Розуэлла, доброго человека и любимого Джуди всем сердцем мужчины.

– Дорогой…

Решиться говорить и начать разговор – разные вещи. Она с особым вниманием начала рассматривать своё обручальное кольцо. Сколько лет оно на пальце? А муж, хоть она и не заметила, обратил к ней взгляд, ожидая. Сколько уже лет он был влюблён в неё? Он бы не назвал слишком большое число, чтобы не обидеть жену. Она до сих пор и молода, и свежа…

– Дорогой… – она решилась опять заговорить, хотя её пальцы подрагивали, когда она погладила мужа по лицу. Он начал уже седеть, её любимый, и это стоило её нежности, её многолетней преданности.

Но Джуди показалось, что и этого недостаточно им, словно муж уже отказал, и его решительное мужское «Нет» не нуждается в увещеваниях и договорах об изменении вердикта. Джуди поцеловала краешек его рта:

– Милый, я хотела…

– Ну, – чуть не начал мурчать Джон. – Чего ты хочешь, дорогая?

– Ты не думал, что наш Арти растёт один и скучает?

– По —моему, скучаешь ты! – улыбнулся Джон.

– И я тоже! – покраснела она.

– Как издалека мы начали! – заметил ей муж. —Милая, я тебя пойму, веришь?

Она могла говорить, не подготавливая ни просьб, ни оправданий своему желанию. Ей не нужно было заискивать перед мужем, выгадывать что —то и подбирать выражения. Они всегда находили точки соприкосновения.

– Милый, я хочу ещё ребёнка!

– Оу! – игриво ухмыльнулся Джон. – Неужели от меня!?

– Конечно…

– А не стар ли я уже для ребёнка, Джуди? – продолжал отшучиваться мужчина.

– Джон! – женщина даже схватилась за ворот его рубашки.

– Я слишком не серьёзен, да? – уточнил Джон.

– В этом вопросе – определённо! – возмущённо ответила его жена, теперь краснея от злости.

– Обсудим это, милая! – отозвался мужчина…

***

…Когда родился Артур, его отцу исполнилось сорок пять, а матери – сорок лет…

Джуди Розуэлл трудно дался её первенец, несколько дней после родов она провела в реанимации. Жизни будто ничего не угрожало, но при этом женщине, так мечтающей родить самостоятельно, всё – таки пришлось нелегко, хоть она могла гордиться своими силами, и быть благодарной за здорового малыша.

И именно об этом вспоминал её муж, когда обещал женщине возможность всё обговорить…

***

Мужчина смотрел жене в глаза, и перед мысленным взором его стояли картины того времени, как снимки моментального фотоаппарата: он сидит в коридоре больницы, хотя ему велели отправляться домой, его пускают «к жене» – смежное с палатой помещение с огромным окном, а за ним лежит на больничной койке женщина, его женщина… дышит с помощью маски, подключена, кажется, к сотне медицинских приборов, его, Джона, ладонь на стекле…

Она же должна узнать, и узнать поскорее, что сделала его отцом!..

Но время замерло…

***

Но получалось найти и следующие, легчайшие и счастливейшие моменты, которым стал ровесником их сын: Джуди улыбалась светло и благодатно, взяв кроху на руки впервые, она обожала и баюкать его, и тихонько шептать таинственные нежности, и напевать колыбельные. Она тогда оказалась на гребне волны, непринуждённо скользя в океане материнства, глубоком, но с тёплыми водами.

А отец мальчика приобщался к новизне, следуя за женщиной, с которой проводил приятную жизнь, и боялся только нежданного расставания, на рубеже которого они недавно стояли…

***

… -Если мы не попробуем, ты не будешь в полной мере счастлива, Джуди, верно? – спросил жену мужчина, уж слишком долго плутав в прошлом.

Джуди крепко держала широкую ладонь мужа около своего сердца, но чувствовала, как мужчина разбирает пряди её чуть спутавшихся волос. Она ответила тихо, а Джон не усомнился:

– Да, любимый!

Мужчина поцеловал жену в лоб, ему совсем не понравилось выражение озабоченности на её лице:

– Я хочу девочку! – сказал он, наконец.

***

Джуди Розуэлл забеременела. Муж всегда исполнял её желания, называя их «волей». Женщина долго не догадывалась о том, что случилось с ней желаемое, будто забыв, как всё происходит поначалу. Почему —то вечно хотелось спать, а ещё она стала вдруг очень неразборчива в еде… очень ненадолго…

– Джон, по-моему, курица испортилась! Не думаешь? – запах уже готового ужина смутил женщину.

Мужчина отправил кусок филе в рот, прожевал:

– Как по мне, очень вкусно! Милая…

Джуди, поглядывая, как Артур вслед за отцом с аппетитом принялся за еду, сама взялась за вилку, слегка наклонилась над своей тарелкой, оценивая всё же аромат. Сморщилась:

– Ужасный запах! Даже противно…

Вилку она отбросила, вскакивая со стула:

– Мне нехорошо…

Бегом Джуди кинулась на второй этаж в спальню, зажав рот ладонью…

***

Джуди Розуэлл повернулась на другой бок, когда услышала голос мужа:

– Привет!

Улыбнувшись ему, отозвалась:

– Привет! – попыталась встать с постели, но ничего не вышло.

Женщина тогда сделала вид, что намеревалась лишь погладить рукой живот. Пятый месяц второй её беременности…

– Как сегодня наша девочка? – умилившись, спросил будущий отец.

Уже три дня его жена была в больнице по рекомендации врача. Она сохраняла свою малютку. Недавно супруги Розуэлл узнали, что у них родится дочь. Как и хотел Джон Розуэлл…

Пройдёт ещё четыре месяца… и…

– Сегодня намного лучше! – довольно ответила мужу женщина. – И даже капризничает поменьше… Хах… Соблаговолила слезть с моего мочевого пузыря… после долгих уговоров… Чувствую, она счастлива, как и мама! Можно мне…

– Что?

– Можно мне уже домой, раз уж с нами обеими всё в порядке?

Нет, Джуди! Две недели, и ни днём меньше! – ответил Джон.

Джуди хмыкнула, но сказала:

– Ты столкнёшься с моим неудовольствием тогда!

– Я готов его выдержать! – отбил её атаку муж.

– Как мой Арти? – тоскуя и по сыну, спросила Джуди.

– Окружён сомнительными заботами самого бессердечного человека на свете, который не пускает к нему мать… – ухмыльнулся Джон. – Другими словами, сыт, одет и вовремя уложен спать!..

– Шутник, а я уже начала переживать! – рассмеялась мать Артура.

– Кстати, дорогая, – мужчина даже выпятил грудь, – мы можешь мной гордиться! Я поборол свой постоянный соблазн… Я ни одной машинки у сына не забрал, чтобы самому вдоволь наиграться…

Джуди захохотала громче.

– На пятьдесят первом году жизни – огромное достижение, любимый…

Джон словно присмирел и заметил грустно:

– А мне так нравится, та, с подсветкой…

Джуди даже фыркнула:

– Ещё бы…. Ты её для себя и купил!..

Но добавила с нежностью и любовью:

– Ты – мой любимый мальчишка, которому сравнялось полвека…

***

Через две недели Джуди Розуэлл глотнула свежего воздуха, шагнув за порог клиники, как она выразилась «отбыв положенный срок». Она словно заново родилась, второй раз за всё время и с трепетом представляла, как в скором времени родится опять… с первым плачем дочки…

Да, для женщины, более отдающей, чем забирающей, рождение дочери означало новый виток. И теперь она готовилась снова отдать миру, масштабному и впечатляющему, часть самой себя, с радостью впустить в него новый символ бытия…

Уже дома, едва только Джуди блаженно устроилась в кресле, Арти, до сих пор играющий рядом, подскочил к матери, раскрыл ладошки и недетским, почти что озабоченным, серьёзным голосом спросил:

– А у моей сестрёнки всё в порядке, мам? – его пальчики то бегло поглаживали, то плотно льнули к материнскому животу, где, он подозревал, жила и веселилась маленькая девочка. Только… Она же любит играть в машинки?..

– Теперь в полном… – тоже серьёзно отвечала ему мать.

А обрадованный мальчик жался к её животу, старался прислониться к нему ухом, будто рассчитывал услышать внутри задорный смех сестры, а потом говорил:

– Ты же будешь со мной играть?..

***

Взрослые, Джон и Джуди, полагали или высчитали неправильно, что впереди ещё много времени на подготовку самого ожидаемого события. На самом деле, время неслось галопом, словно лошадь на ипподроме в финале нашумевших скачек. И о важном позаботился пятилетний сын супругов Розуэлл. Джуди бы устыдилась своей забывчивости, если бы не стала удивительно «бесстыдной» под эгидой материнства – настоящего и будущего….

Арти позаботился о первоочередном…

В кои —то веки малыш сидел спокойно и листал журнал, неизвестно как попавший в его руки. Неверные пальцы старательно перелистывали глянцевые страницы, посвящённые цветам. Затем Артур спросил, не подняв головы:

– А она красивая?

– Кто? – улыбнулась ему мама.

Ребёнок нетерпеливо пояснил:

– Сестрёнка!

Он часто о ней говорил, спрашивал, будто в его понимании девочка сразу представала вполне себе способной и к играм, и к знанию слова «брат». Арти очень им гордился!

– Думаю, очень даже! – правдиво отозвалась Джуди.

Сопя, но по —прежнему сжимая в руках журнал, Артур неловко слез с кресла, подошёл к пока только своей маме и сказал:

– Тогда пусть зовётся, как этот цветок! Можно, мама?

– Дай – ка мне, Арти!.. Лилия? – спросила она саму себя. – А что, интересно… Мне нравится, но давай ещё спросим папу?

– Ладно! – согласился старший брат, защитник интересов сестры, хотя и сморщил расстроенно носишко.

***