– ты как?
– да норм, не считая некоторых факторов. Ко мне Ева приедет сегодня… я тебе потом всё объясню, ты останешься дома?
– я буду мешать?
– нет, просто вдруг тебе некомфортно будет.
– Ладно, посмотрим, если что прогуляюсь.
– Спасибо, ты лучшая.
Мы обнялись.
Наш диалог прервал звонок и мы пошли в кабинет.
Вот они, рутинные будни… вроде всего первый день, а я уже устал, хотя, возможно это из-за Евы.
Я, как и договаривались, подождал её у шкафчков, предварительно выложив все ненужные учебники в свой шкаф, накинув куртку и включив плеер. Ева пришла под ручку с Сашей, я еле сдержал злость, чтобы его не ударить. Еве же было радостно, она дообнималась с Сашей, он ушел к своему шкафу, а Ева подошла ко мне. Мы друг другу улыбнулись, Ева попросила подержать её рюкзак, а сама пошла надевать куртку. После мы вдвоем вышли из школы, я выпустил Еву по своему пропуску, потому что свой она получит только завтра. Шли до остановки мы молча. Не скажу, что эта тишина меня напрягала, скорее наоборот, чего не скажешь о Еве, которая вроде и пыталась со мной заговорить, а вроде и нет.
– Всё еще рисуешь? – решив прервать тишину, спросила Ева.
– М..? Иногда. – безынтересно ответил я.
– Понятно…
И снова молчим.
– Я видел тебя вчера на площади… ты танцевала… меня Алина вытащила на улицу, а до этого ещё и Элина приехала, я рассказал о тебе, как о чудном сне, как о иллюзии, призраке прошлого, и тут… я вижу тебя на площади… почему… почему ты не сказала, что вернулась?
– Мы не общались почти год, это было бы странно, если бы я вдруг ни с того ни с сего написала о своем приезде. Мы до этого неплохо списались с Сашей, они с Настей и Соней встретили меня, мы завезли мои вещи и пошли на площадь.
– С Сашей? Понятно… а где ты живешь?
– Саша помог мне снять студию. Пока живу там.
– Понятно. А родители? С чего ты вообще решила вернуться?
– Родители остались в Белгороде. Решила вернуться, потому что не нравилось в колледже и скучала по родной Москве.
– Понятно. Ты с Сашей так-то тоже год не общалась, но тебе это не очень помешало, как вижу.
– Я знаю твою неприязнь к Саше, но он первый предложил помочь, точнее, его родители, чтобы я снова в эту школу поступила. Мы с ним и стали тесно общаться. Да и как-то неудобно было просить тебя о помощи, мы ведь б…
– Бывшие. Да, я помню. – перебив Еву, грубо ответил я.
К остановке как раз подошел автобус, я приложил бск к считывателю и заплатил за Еву, после мы сели на свободные места. Я всё также ушел в музыку, облокотив голову на стекло. В голове мысли заглушались иностранным роком, мы проехали около 5 остановок, оставалось еще столько же. В какой-то момент я почувствовал тяжесть на своем плече и повернул голову в сторону Евы, она лежала на моем плече, скорее находясь в полудрёме. По телу же пробежались мурашки, и я пытался подавить нарастающий дискомфорт.
Доехав до своей остановки и выйдя, я махнул рукой по направлению, и мы все так же молча пошли вперед.
Дома я поставил чайник для кофе, пока Ева осматривала квартиру. Элина ещё не пришла.
– У тебя очень уютно.
– Спасибо.
– Ты никогда не говорил, что играешь на гитаре.
– … а, да, начал после того, как ты исчезла.
– Сыграешь что-нибудь?
– Не думаю, не выступаю на публику.
Ева заметно расстроилась, она постояла еще немного у гитары, рассматривая её, после поправила волосы и продолжила осматривать комнату, в которой находилась.
– Ты сказал про рисунки, покажешь?
– В комнате висят.
Странно на меня посмотрев, Лупебеза встала с дивана и направилась в комнату, а последовал за ней.
В комнате Еву встретила большая двуспальная кровать, с двумя прикроватными тумбочками, на которых лежали наушники, рядом стоял стакан воды. Большой белый шкаф, на чем висела рубашка, на стене располагалась гирлянда, которую скотч уже не держал, и она начала отваливаться, а также у другой стены напротив кровати стоял письменный стол. Из всего перечисленного Еву заинтересовали лишь рисунки, что были развешены над кроватью… её рисунки.
– Ты до сих пор хранишь их? – с удивлением, не поворачиваясь, спросила Ева.
– Да.. так было легче справиться с твоим уходом. Они напоминали о тебе.
– … У тебя всё ещё есть ко мне чувства?
Данный вопрос выбил меня из колеи, но я не хотел на него отвечать. Тут с кухни послышался звук, сообщающий о том, что чайник вскипел. Разговор вновь был прерван, а я ушел наливать чай.
– Ты не хочешь со мной разговаривать?! – следом послышался крик. – Почему ты постоянно уходишь от разговора?! – возмущалась Ева.
Глубоко вздохнув, понимая, что схожу с катушек и сейчас начнется ор.
– А что я должен делать?! Ты не общалась со мной год! Я пытался поддерживать с тобой общение, но ты первая перестала! И тут ты возвращаешься, опять же, ничего не сказав! Ничего не сказав, так еще и идя гулять с Сашей! А потом увидев меня в школе, пытаешься делать вид, что ничего не произошло. Я почти смирился, что больше никогда тебя не увижу, я почти справился с этим, а ты вновь появилась. Почему, Ева? Почему?
Ева слегка отпрянула назад, на её глазах будто наворачивались слёзы.
– Мне было тяжело. Мы были на расстоянии, и поддерживать так какие-то отношения очень трудно. Я не думала, что вернусь, да и не планировала, поэтому, решила, что так будет лучше.
– Я почти умер за этот год.
– Прости, Дань, но уехать был не мой выбор.
– … так что у Вас с Сашей?
– Ну, мы общаемся, продолжительное время уже, я нравлюсь ему.
– Понятно. Ты бы хотела вернуть всё?
– Я не знаю. Мне бы хотелось вернуть с тобой общение, как Алина с Сашей, они же тоже бывшие.
– Ага, спасибо, не знал.
– Дань… я в Москве второй день. Мне нужно разобраться со всем, давай тему наших взаимоотношений оставим на потом.
– Конечно. Как пожелаешь.
На этом моменте нас опять прервали, на этот раз открывающаяся дверь, и в проеме показалась Элина.
– Привет
– Привет – одновременно сказали мы с Евой.
– Элина. – подойдя к Еве и протянув ей руку, сказала Вишневец.
– Приятно познакомиться. Ева.
– я знаю, Даня сказал, что ты придешь. – радостно сказала Лина.
– ..
– ладно, не буду вам мешать, я в комнату. – переведя взгляд на меня, продолжила девушка.
– да я… скоро ухожу; – неловко сказала Ева.
с приходом Лины мне стало даже спокойнее, не могу находиться с Евой наедине, да и не хочу, честно говоря.
Ева осмотрела кухню, почему-то она погрустнела с приходом Вишневец, будто в её планы состояли из того, что мы останемся наедине.
– рада была увидеть тебя.. я пойду. Увидимся. – проронила девушка, направляясь к двери.
Проводив Еву и обняв её, после чего закрыв дверь, я с некоторым облегчение выдохнул.
Сзади послышались шаги, Лина Выша из комнаты и остановилась в проеме двери.
– я в какой-то комедии. – обронил я.
***
После я по привычке ушел и закрылся в своей комнате. Перебирал гитарные струны, пытаясь хоть как-то разобрать ту паутину в голове, образовавшуюся после приезда Евы.
90 дней лета, когда я принадлежал сам себе, изредка прогуливаясь с Алиной. Так один раз по итогу прогулки, возвращаясь домой я заглянул в «Леонардо», купил 2 холста и титановые белила. Следующие дни и ночи я рисовал портреты, в том числе и портрет Евы, который стоит у меня на подоконнике.
Я лежал на кровати, перебирая аккорды на слепую, на многих лажал, прямо как Курт Кобейн. Внутри была накатывающаяся истерика от той груды вопросов, на которые я не знал ответа, кажется, я держался из последних сил, чтобы не настрочить Алине огромное сообщение, или не записать голосовое. Дверь комнаты внезапно открылась, я подскочил от неожиданности, в проёме показалась Элина.
– Хей, ты как? – встревожено спросила девушка.
– порядок. Стараюсь не раскисать, получается не очень.
– … хочешь я закажу еды? Мы можем провести время вместе, если ты хочешь
Я лишь пожал плечами.
– ладно, не буду мешать, я на кухне. – Лина почти закрыла дверь, как я подорвался и поставив в проем руку, оставил её.
– … мне правда не помешает компания.
Лина удивленно пострела на меня, но улыбнулась.
После мы пошли играть в приставку и валяться на диване, моя грусть навесная Евой потихоньку стала отпускать меня. Наше расстояние с сестрой стало сокращаться, будто всего этого времени и не было.
Ближе к вечеру я достал гитару, перебирая струны и напевая слова одного трека. Лина стала невольным слушателем моих воплей, но она не возражала.
– … красиво играешь…
– Дешевые драмы- любимая группа Евы, она мечтала попасть к ним на стрит, но так и не попала, потому что это Питерская группа. У них комбинация цветов- черное/красное/белое, прямо как моя ветровка, Ева её и подарила, в сентябре…
– Я сначала подумала, что это ты написал.
Я ухмыльнулся и вновь опустил взгляд в пол. – я не пишу.
Отложив гитару, я вновь уставился в потолок.
***
Посреди ночи на меня снова нахлынула тоска, хоть я и пытался изо всех сил отвлечься. Мне нужно было выговориться, поэтому взявшись за телефон, я нажал на кнопку записи:
– Это какой-то сюр, это просто какой-то сюр, это слишком большой коэффициент говна на квадратный миллиметр. Ева спросила про мои чувства к ней, и я вновь потерялся! Я не нашел слов, чтобы сказать ей! Я до сих пор не понимаю, как мне вести себя с ней, я вроде и зол, а вроде и в смятении, она так жизнерадостно говорила про то, что семья Саши ей помогает. Она всё ещё так же прекрасна… но мне нельзя любить её, я не смогу сделать её счастливой… а кто сможет? Ей нужен кто-то сильный рядом, без своих тараканов, который сможет её поддержать и… я не являюсь этим человеком… может, Саша? Нет! Нет! … я не знаю, Алин… я ничего не знаю! Она появилась, как гребанный астероид! Я ведь почти свыкся… я ведь почти… – я навалившейся на грудь тяжестью, я закончил голосовое и отправил его.
Глава 10
Алина- единственный человек, которому я позволил остаться в моем микромире. Мы оба пережили расставание с Евой, в разных смыслах, но эмоции схожи. Она была со мной и остается по сей день разгребать моих тараканов. Я нравлюсь ей, возможно, она даже любит меня, но мы никогда не поднимали эту тему, понимая, что не придем к общему компромиссу. Но и от Алины я начал тихонько отдаляться, мне прекрасно понятны её чувства, ей тоже нельзя меня любить. Мне совестно от того, что она со мной через боль, но она будто научилась это мастерски игнорировать. Я могу прийти к ней в любое время, и она поможет мне. А я не могу помочь ей. Я не могу её полюбить так, как она любит меня, она важна мне, но это больше, как семья, как сестра и… странно любить свою сестру больше, чем сестру.
