Нос. Том 1
Роман Сергеевич Беляев
Первая часть истории о том, как странный молодой человек по кличке Нос, пройдя лечение в психбольнице и оказавшись снова на свободе, оказывается в своём родном мире на рубеже тысячелетий – мрачном, абсурдном, отталкивающем и мерзком болоте. Пытаясь по инерции жить, как он жил до посещения больницы, и следовать своим старым вульгарным правилам поведения, он отправляется в невротично-романтичное, отталкивающе-красивое путешествие навстречу неизвестности по ночному зимнему Ижевску. В нём он встречает других странных людей, добрых и злых, видится со старыми друзьями и заводит новых. Задаваясь большими вопросами о всяких мелочах, рассуждая со встречными о серьёзных темах, тоскуя с ними и забавляясь, Нос попутно пытается пережить кризис своего отношения к жизни, изменение своих взглядов на родную угнетающую топь социального дна и на окружающих его людей. Но главная его задача – не потерять свою добрую душу в скверных проявлениях жизни, которыми то и дело щедро одаривает его мир.
Роман Беляев
Нос. Том 1
Предисловие
Все персонажи и события выдуманы. Лексикон героев соответствует (по мнению автора) лексикону определённой социальной прослойки описанной в книге эпохи. Их слова и отношение к некоторым вопросам могут не отражать мнение автора, а также они не преследуют цели кого-то оскорбить или навязать какую-то идею (как и сама книга).
В книге упоминаются, но не пропагандируются нетрадиционные сексуальные отношения. Автор выставляет их в непривлекательном свете и не создаёт искажённое представление об их социальной равноценности традиционным отношениям и (или) предпочтениям. Герои, имевшие эти нетрадиционные сексуальные отношения, не получают от них удовольствия и являются психически нездоровыми и аморальными представителями маргиналов и (или) деклассированных социальных элементов, подвержены риску заболевания ЗППП, терпят насмешки и осуждение со стороны окружающих людей. Те персонажи, что высказывают сомнительные мысли о подобных отношениях, не являются положительными и, следовательно, к их словам следует отнестись настороженно и скептически.
Также упоминаются, но не пропагандируются движение «АУЕ» (признано экстремистским на территории РФ, его деятельность запрещена) и символика национал-социализма/фашизма. Автор осуждает и не поддерживает любые проявления нетерпимости и насилия.
Также упоминаются, но не пропагандируются алкоголь, табак и наркотики, описываются процессы их употребления, вредящие здоровью. Автор не употребляет ничего из перечисленного, относится к таким вещам абсолютно негативно и призывает всех следить за своим здоровьем.
Благодарности
С любовью и от сердца и души благодарю тех, кто поддерживал меня через тёмные века моей истории.
Более приземлённо, но с уважением благодарю отдел по организации пассажирских перевозок ООО «Автовокзалы Удмуртии», заместителя начальника Главного управления архитектуры и градостроительства г. Ижевска Вако Д.И., главного врача БУЗ УР «РКЦПЗ МЗ УР» Каменщикова Ю.Г., а также Службу Администрации кладбищ МКУ города Ижевска за полезные ответы на мои вопросы об истории и работе различных мест и служб города.
1
– Мне кажется… что ты хочешь, чтобы я тебе отсосал, – со стороны послышался тихий слегка придурковатый голос, грубо порвавший тишину зимней ночи на автобусной остановке. Подумать только! Ещё три минуты назад за мной захлопнулась тяжёлая дверь психбольницы и я ступал по свежему снегу, думая, что же делать дальше, и даже ещё не успел осознать свою свободу в полной мере, и тут такой подарок судьбы…
– Ну, в какой-то степени ты прав. В общем-то, мне всё равно, но если подумать… Я был бы не прочь, наверное, чтобы мне кто-то отсосал… Но явно не ты, – сказал я, восприняв с некоторым отвращением худощавый, побитый, грязный, уродливо еле накрашенный под женщину и полуживой образ пидора, чьи чёрные волосы длиной чуть ниже ушей развевались на ветру, и добавил: – Да и платить мне нечем.
– Хм… Тогда что ты делаешь на остановке? – язвительно спросил он.
– Жду автобус, – оглянулся я по сторонам.
– Значит, у тебя есть деньги на билет. Или ты хотел проехать зайцем?
Я действительно хотел проехать зайцем, но деньги на билет у меня всё-таки были.
– И что ты предлагаешь? Билет на автобус за отсос?
– Ага, – воодушевлённо закивал он.
Я задумался. Идти мне было достаточно далеко. С другой стороны, я хуй знает сколько времени дрочил в компании двух шизофреников во время ванных процедур в больнице, и что-то более живое мне бы сейчас не помешало. Но назвать ЭТО живым можно лишь с натяжкой, да и не очень-то мне хочется что-то куда-то ему засовывать… Но если закрыть глаза и представлять что-нибудь другое, а не это существо…
– Ну давай, раз уж так дёшево, – неуверенно согласился я.
– Только потому, что ты такой красавчик, – сказала придорожная фея и повела меня за остановку.
[Здесь было отвратительное, омерзительное, тошнотворное описание процесса орального секса. Настолько отвратительное, что многие люди жаловались на испорченное настроение, тошноту, потерю аппетита. Многие не могли дочитать этот фрагмент, перейти через этот случайный «фильтр», и бросали читать книгу вообще. Несмотря на всю резко негативную окраску этого процесса и крайне непривлекательное описание, этот фрагмент пришлось убрать, так как люди свыше побоялись, что кто-то может прочитать его и переметнуться к команде, играющей по нетрадиционным правилам.]
– Да блядь! Какого хуя мой хуй в крови?!
– Спокойно! Просто опять ранки открылись во рту! – сказал он, вышел на свет и открыл свой рот, пытаясь продемонстрировать мне эти ранки.
Подтянув штаны, я подошёл к нему и заглянул в его пасть. Оттуда несло мусором. Я увидел гниющие зубы и кровоточащие раны, оставшиеся на месте тех, что уже сгнили.
– Фу бля, – выкинул я и засунул член в трусы, после чего натянул штаны.
– Не-не-не, стой! Давай закончим! – быстро проговорил пидор и обхватил меня руками с двух сторон.
– Пошёл! Нахуй! – вырвался из его странных объятий я, после чего ударил его своим лбом в лицо.
Урод упал, скорчившись и схватившись за разбитый нос, рыдая и стоная.
– Блядь… – вздохнул я. – Какой же ты мерзкий.
Сказав ему это, я достал из кармана и кинул ему мелочь на билет на автобус. Она со звоном рассыпалась, ударившись о него и протоптанный снег рядом. Я пошёл прочь – не думая, куда, просто лишь бы подальше от него. Но, не уйдя далеко, я развернулся и подошёл обратно к нему, чтобы забрать мелочь – слишком расточительно. Но она валялась либо в кровавом снегу возле него, либо на груди куртки, куда то ли успела натечь кровь с его носа, то ли он сам её ею измазал. Пачкать помимо хуя в его крови ещё и свои руки мне показалось непозволительным, поэтому я оставил его и направился, куда шёл, – бесцельно в темноту дворов, – отдаляясь от его редких всхлипов, от которых мне даже стало немного жаль его. Но сам виноват.
Я шёл по тропинке в сторону жилых домов, и снег скрипел под ногами. Всхлипы чмошника становились всё тише вдали, и вскоре на замену им пришла дворовая тишина с её редкими эхоподобными звуками из квартир: где-то плачет ребёнок, где-то работает телевизор, где-то играет музыка, где-то пьяная ссора, и совсем изредка мне везёт услышать, как кто-то ебётся. Но я не останавливаюсь, чтобы послушать, потому что это как-то… Противообщественно. Люди имеют право на неприкосновенность частной жизни. Хотя, с другой стороны они сами выставляют звуковой её аспект на всеуслышание, пусть и не совсем осознанно, хотя кто знает… И пока я думаю об этом, я удаляюсь от окна и теперь уже их не слышно. В общем-то, мне как-то похер на это, потому что сейчас у меня есть чем занять время и мысли: мне нужно было проехать на автобусе или троллейбусе около двадцати остановок. Ехать надо было практически на другой конец города, а денег на проезд у меня не было. Конечно, мне следовало попробовать проехать зайцем, как каждому уважающему себя гражданину, но я только что вспомнил, что тут неподалёку, по счастливой случайности, живёт один мой знакомый, который задолжал мне приличную сумму. Поэтому я внезапно обрёл цель во дворах, оправдание для импульсивного ухода с остановки, где ждал свой транспорт, и теперь шёл к его дому с надеждой вернуть свои деньги.
***
Пошастав некоторое время по тёмным дворам, засыпанным снегом в крапинку из мелких чёрных веточек, каких-то мелких красных штук, похожих на маленькие яблочки, и остатков уже давнишних новогодних фейерверков, пытаясь не думать о случившимся и найдя, наконец, нужный дом, – положение которого почему-то не соответствовало тому, что было в моей голове, – я подошёл к подъезду. Тут меня встретила проблема: я не помнил номер его квартиры. Благо, на подъездной двери было написано, с какой и по какую квартиру находятся в этом подъезде… квартиры. Их номера. Поэтому я, подумав минуту-другую, потоптавшись у двери, принял нелёгкое решение – звонить в каждую, пока не наткнусь на нужную. Начать я решил сверху, не спеша и с терпением.
– Здравствуйте! Здесь проживает Анатолий? – спросил я, позвонив в первую с левого конца, которая была под номером тридцать два.
– Нет, – спокойно и сухо ответили мне.
– Спасибо, до свидания, – ответил я и позвонил в следующую квартиру под номером тридцать один.
– Здравствуйте, а Анатолий здесь живёт?
– Кого вам надо? – ответил сонный женский голос.
– Анатолия.
– Нет, Анатолия здесь нет, – тихо сказала она и положила трубку.
Я позвонил в квартиру тридцать:
– Здравствуйте, Анатолий здесь живёт?
– Ох, как поздно уже. Нет! – раздражённо ответила мне ещё одна женщина.
– Спасибо, до свидания.
Я позвонил в квартиру двадцать девять:
– Здравствуйте, Анатолий здесь проживает?
– Да, а кто спрашивает? – третья подряд женщина ответила мне. Я не припомню, чтобы у Толяна была баба, тем более, судя по голосу, такая старая. Конечно, я давно его не видел, и всё могло случиться, и он мог найти себе бабу, изменив своим вкусам и полюбив постарше, но…
– Нос.
– Кто?
– Нос.
– Что «нос»? Кто спрашивает?
– Да Нос его спрашивает, ёбаный по голове… – последняя часть фразы не обо мне, а о ситуации в целом. Но бабка положила домофон, оставив меня наедине с ночной тишиной. Я немного подождал и набрал снова.
– Алло! – раздражённо крикнула она.
– Анатолия могу услышать? – после этих слов послышалось какое-то шорканье и голос вдалеке: «Толь, иди, тебя там какой-то ебанат спрашивает».
– Алло, – раздался грубый и низкий мужицкий голос. Я не припомню такого голоса у Толяна. Хотя, если он начал ещё больше пить и курить, простудился и постарел лет на двадцать, то это вполне мог быть он.
– Да, это Нос, здарова.
– Какой Нос блять? Хули ты сюда звонишь в ночью блять? Я ща выйду тебе пизды дам, сука ебаная ты.
– Извините, обознался, до свидания, – я ответил вежливо и нажал кнопку сброса звонка. «Да уж, неловко получилось», – подумал я и набрал квартиру двадцать восемь.
Квартира двадцать восемь молчала и не брала трубку. Я позвонил туда раза три, чтобы точно удостовериться, что там никого нет. Никто не брал. Хотя, не факт, что там никого нет – после всех звонков у меня возникла мысль, что люди, может быть даже Толян, могли просто выключить домофон, чтобы им не звонили. Суки. Но делать было нечего – надо идти дальше. Истина была рядом.
Я позвонил в квартиру двадцать семь:
– Здравствуйте, Анатолий тут проживает?
– Нет никаких Анатолиев тут, до свидания.
– До свидания.
Я позвонил в квартиру двадцать шесть:
– Алло, Анатолия могу услышать? – после моих слов в динамике послышался приглушённый, – опять женский, кстати, – крик: «Толик, тут тебя к домофону!».
– Да, слушаю, – раздался неуверенный голос юнца. Тоже навряд ли тот Толян, но чем чёрт не шутит? Признаться честно, я никогда не старался запомнить его голос, потому что мне было похуй, и даже после всего общения, – которого было не так уж и много, – мне трудно было воспроизвести его в голове. Кардинальные отличия типа женского голоса или голоса деда какого-нибудь я, конечно, замечу, но что-то менее отличающееся… Навряд ли.
– Толян, здарова! Это Нос!
– Какой Нос?
– Ну Нос. Шо ты, друзей уже забыл всех?
– Не знаю я н-никаких Носов, – неуверенно произнёс голос в домофоне.
– Бля, пиздец ты Толян конечно. Ладно, похуй. Ты мне деньги вернуть не хочешь?
– Каким деньги? Н-не хочу.
– Таким деньги, ёпты. Которые ты занимал у меня полгода назад, и плюс ещё те, которые ты ещё занимал у меня недавно.
– Ни у кого я ничего не занимал!
Я тяжело вздохнул.
