Егор Черных "Мой бог – алкоголик"

Мой бог – алкоголик
Егор Черных

Новая повесть в жанре автофикшн от автора "На крючке", вошедшей в лонг-лист конкурса "Книготерапия". Старшеклассник завязывает отношения с девушкой, принимающей наркотики и страдающей психическим расстройством. Поначалу все идет хорошо, но зависимости и страхи мешают любви. Сможет ли каждый из них побороть своих внутренних демонов ради другого или исход этих отношений предрешен?

Егор Черных

Мой бог – алкоголик

Свобода не в том, чтоб не сдерживать себя, а в том, чтобы владеть собой

Ф.М.Достоевский

1.

Это случилось в конце лета. Каникулы подходили к концу, а я толком и не отдохнул. Череда пьянок, начавшаяся с моего дня рождения, продолжалась два с небольшим месяца, и нужно было завязывать. Неплохим поводом для того мне виделась поездка в Абхазию. Мать долго планировала этот отпуск, и вот в последний день перед отъездом мне позвонила Таня.

– Эй, давай встретимся, давно не виделись.

Я подумал, почему бы и нет? Мы встретились в середине дня. Я пришел с бутылкой охлажденного пива, потому что было жарко. Медленно потягивая его, я разговаривал с Таней, и она вдруг сказала:

– Я тоже хочу пива.

– Ну, так в чем проблема? Сходи и возьми.

Пока мы шастали вокруг да около, она уже успела высосать всю бутылку.

– Хочу еще.

– А деньги есть?

– Пфф, пойдем.

Спустя еще полторашку разговор пошел куда более живо. Ее светло-зеленые глаза горели, и мы делали глоток за глотком, пока не обнаружили, что опустошили все. На Танином лице появилось выражение обиженного ребенка.

– Мне мало. Давай возьмем еще? – На последней фразе огоньки вновь заплясали во взгляде.

– Тебе хватит: язык уже заплетается. Я что, по-твоему, не вижу? Ты напилась, подруга.

– А вот и нет, тем более что деньги все равно мои.

– Ладно, твоя взяла. Пошли, – ответил я. Не столько из-за того, что я чувствовал в ее словах правоту, сколько из-за того, что хотелось выпить самому.

Еще полторашка темного окончательно добила степень Таниной трезвости. В один момент, отпив из бутылки, она сделала жест и сказала мне:

– Гляди туда.

Я посмотрел вслед за ее пальцем: девушка показывала в сторону жилого дома, который стоял во дворе, где мы сидели.

– Что там? – не понял я.

– Приглядись внимательно.

Только тогда я обнаружил, что в одном из окон на седьмом этаже стекло было наполовину выбито, и на его месте зияла дыра.

– И к чему ты это? – будучи уже пьяным я обратился к Тане, как вдруг понял, что она исчезла. Я начал искать ее взглядом повсюду, но нигде не находил. Тут я поднял глаза на седьмой этаж, куда она показывала, и увидел страшную картину.

Таня стояла там, выглядывая через разбитое окно наружу. Я вытаращился на нее, не в силах выдавить из себя ни звука. Раздался звук бьющегося стекла. Она со всей дури саданула локтем по недобитому участку, и крупные осколки посыпались вниз. В этот момент мой пульс, наверное, отбивал барабанную дробь. Под окнами собралось несколько мальчишек, которых привлекла сцена. Они наблюдали вместе со мной.

Спустя минуту Таня уже стояла рядом со мной с безумной улыбкой на лице, пока кровь стекала по ее локтю.

– Ты чего творишь? Совсем ебанулась?! – закричал я на нее, чем, вероятно, привел в чувства.

– Мне просто было интересно, что произойдет, если я так сделаю.

– Ты людей могла убить, себя, в конце концов, дура!

– Ладно, извини, я не хотела тебя расстроить.

– Да пошла ты на хуй! Быстро забирай свои шмотки с лавки и пошли отсюда, пока люди ментов не вызвали.

Мы переместились в соседний двор. Сев на ближайшую лавку, Таня изъявила желание купить себе воды. Я, на свою голову, отпустил ее в магазин одну, хотя она уже порядочно шаталась. Вышла она с полторалитровой бутылкой пива.

– Шутишь что ли? Мы оба порядочно набрались, куда еще одну? – возмутился я.

– Отстань, мне нормально, – отрезала она.

Разозлившись не на шутку, я выхватил у нее из рук эту бутылку и спрятал себе в рюкзак:

– Пока не протрезвеешь, назад не получишь.

Мы сели обратно на лавочку. Она легла ко мне на колени и, как маленькая, стала всхлипывать:

– Меня никто не любит. У меня нет друзей. Все близкие от меня отвернулись и ненавидят, зачем мне жить? Я хочу умереть.

Я успокаивал ее сколько мог, пока она размазывала растекавшуюся от слез тушь по лицу. Когда она упала с лавки и испачкала свое темное платье, помог ей встать и отряхнуться. В какой-то момент в Танином мозгу словно загорелась лампочка, и моя подруга вспомнила о пиве, которое лежало у меня в рюкзаке.

– Отдай мне бутылку, – приказным тоном обратилась она ко мне.

– Я же сказал, тебе хватит. Ты этим только усугубляешь.

– Не тебе решать, к тому же мне все равно, – с этими словами она вцепилась в меня ногтями и потянулась к рюкзаку. Борьба продолжалась недолго, ибо я не мог ударить Таню. Пришлось отдать ей бутылку.

– Только один глоток, – с отчаянием в голосе произнес я, как школьный учитель, который просит детей не болтать, когда он выходит из кабинета.

Она осушила половину бутылки, после чего я снова вырвал ее из рук у подруги и допил сам, потому что чувствовал себя не таким пьяным. Таня снова свалилась на землю, как неваляшка.

– Тебя нужно отвести домой, – сказал я, отряхивая ее от пыли.

– Сначала мне нужно вырвать, – ответила она и удалилась в сторону леса.

Моя подруга вернулась спустя минут десять, упав по пути раз пять. Только тогда я проводил ее до дому.

И тут случилось то, ради чего я, собственно, рассказываю эту историю. Когда мы подошли к ее улице, и надо было прощаться, она вдруг выпалила:

– Поцелуй меня.

После этой фразы моя жизнь крупно изменилась.

2.

На следующий день, когда я ехал в поезде, у меня наконец-то на трезвую голову появилась возможность проанализировать произошедшее вчера. Произошло вот что: я поцеловал Таню в ответ на ее просьбу. Я сделал это в нерешительности, какую люди, вероятно, чувствуют, пребывая на грани между жизнью и смертью. Я принял свою смерть и прикоснулся к ней губами, не чувствуя рвотной вони, которая сочилась у нее изо рта. Мы ходили по улицам, целовались, и, кажется, тогда я впервые за год почувствовал, что счастлив.

Лежа на верхней койке плацкартного вагона, на остановках между станциями, я успевал отвечать Тане на вопросы во «Вконтакте».

«Ну, мы теперь друзья или как?», – спрашивала она.

Я не знал, что отвечать, и нашел самым разумным выходом сказать:

«Давай пока оставим как есть, и подумаем над этим, когда я вернусь».

Но, как есть, уже остаться не могло: мы оба это знали.

За ту неделю, что я провел в Пицунде, я много пил, читал и переписывался с Таней. В общении стали появляться недвусмысленные фразы вроде «Люблю тебя», «Скучаю по тебе» и так далее. Я стоял над пропастью, ведущей в адскую печь, и думал, прыгать или не прыгать? К возвращению я был уверен в своем выборе.

Встретиться сразу же не получилось, поскольку на радостях я напился с друзьями и несколько раз наорал на нее по телефону. Это был последний день лета, последний день, когда я еще мог послать все к чертям и остановиться. Но я этого не сделал, и вместе с началом учебного года в моей жизни вновь появилась девушка.

Настроившись на серьезные отношения, мы дали друг другу ряд обязательств: во-первых, она завязывает с наркотиками и общением со всякими придурками; во-вторых, ищет себе психотерапевта и лечится. Я в свою очередь пообещал бросить пить и не засматриваться на других девочек. Ни одно из этих условий не было соблюдено.

В этот же день я словил алкогольный галлюциноз. Для тех, кто не в курсе, что это такое, поясню. Это такая штука, когда у тебя после длительного употребления алкоголя появляются голоса в голове. Конечно, это могут быть и видения, и даже тактильные ощущения, но чаще всего – голоса. Отличается от «белочки» (на которую я вначале подумал) это тем, что последняя обычно приходит на четвертый-третий день после отказа от алкоголя и, как правило, заканчивается капельницей. В случае галлюциноза все гораздо мягче. Все это я затем узнал от своего психиатра.

Поздно вернувшись домой после того, как мы весь день гуляли в парке, я почувствовал себя плохо. Сначала поднялась температура, затем появились первые симптомы простуды. Я решил, что мне лучше лечь спать, и пожелал Тане спокойной ночи.

«Самых сладких снов, и выздоравливай. Люблю тебя», – ответила она мне.

Спустя минуты три я вскочил с постели и вновь взялся за телефон.

«Тань, я твой голос в голове слышу. Мне страшно. Ты несешь какую-то чушь», – написал я ей.

«Блин, это странно. Заговорить со мной никак? Может, я перестану нести бред».

«Не знаю. Я сейчас рыдать начну и достану бутылку», – отвечал я, словно маленький ребенок. У меня действительно в тот момент лежала в баре початая бутылка водки, оставшаяся еще с предыдущего дня.

Пока Таня пыталась меня успокоить, ее голос в голове становился все тише, плавно угасая. Тогда я подумал, что это прошло, и лег обратно. Через минуту я написал:

«Я не могу, это невыносимо. Я пытался осознанно воспроизвести в голове мелодию, и ты начала сопровождать это комментариями. Затем загавкала собака, и ты закричала. Таня, я плачу. У меня что, шиза?»

«И часто такое?»

«Первый раз. Обычно от усталости, перед тем как вырубиться, проскальзывают обрывки чужой речи, образы, но такого не было никогда».

«Ты не можешь контролировать мой голос?»

«Нет, и больше всего я боюсь потерять связь с реальностью».

В тот момент со мной было, как в известном мультике: «Вашу маму и там, и тут показывают». Точно так же я говорил с Таней и в реальности, и у себя в голове.

«Ты просто день не бухал», – предположила она.

«Возможно. Я сейчас то, что хочу сказать тебе, говорю туда, про себя».

Из глаз хлынули слезы, и я был не волен их сдерживать. Голоса начали нести всякую околесицу про беременность и угощения. Я твердо решил, что спятил. Через десять минут они вновь утихли, и мне удалось перестать плакать. Руки немного тряслись. Боясь каждого шороха, я снова попробовал заснуть.