Вадим Федоров "Роман с ЖКХ"

Роман с ЖКХ
Вадим Федоров

Автобиографическая повесть о московском жилищно-коммунальном хозяйстве. Две истории, произошедшие с автором в Москве в 2023 году.

Вадим Федоров

Роман с ЖКХ

Предисловие

Здравствуйте! Здрав-ствуй-те.

Говорят, тут у вас была мобилизация. Частичная, но мобилизация. Вроде бы много народа уехало из страны: раза в три больше, чем самих мобилизованных.

Ну вот. Я вместо этих, кто слинял.

Они испугались и уехали. И цены на жильё хоть немного, но упали. И очень кстати. Для меня, по крайней мере. Я люблю скидки.

Уезжал-то я тогда, когда в России всё только дорожало. В конце девяностых. Перестройку пережил. Ваучеризацию, прости господи, пережил. Свободную рыночную экономику а-ля базар тоже пережил. А вот дефолт девяносто восьмого меня что-то подкосил.

Сейчас многие с ностальгией вспоминают девяностые – «время возможностей», «время перемен». Я не знаю, кто эти вспоминальщики. Такое впечатление, что они жили в какой-то параллельной вселенной, где всё хорошо. А у нас, в России, в девяностые многим было вовсе не хорошо. Настолько нехорошо, что некоторые умирали.

Я в то время занимался мелким бизнесом. Может, помните продуктовые ларьки со жвачкой, сникерсами и спиртом «Рояль»? А? Помните? У меня было два таких. Когда каркас первого ларька только-только начали собирать в Институте физики высоких энергий, ко мне пришли накачанные ребята и предложили «дружить», озвучив сумму нашей «дружбы». И пока физики-ядерщики клепали мне палатку из какого-то полусекретного металла, я с калькулятором в руке считал, выдержу я эту «дружбу» или нет.

С точки зрения математики выходило, что выдержу. Но вот с позиции отношений терпилы и бандитов… В общем, года через два «раздружился» я с ними. Они были против. Били по голове тяжёлым пару раз. Даже стрельба была. И всё из-за двух ларьков. Шесть человек сели в тюрьму. Слава богу, я остался жив. Но вот только вместо этих шести вдруг, как зубы дракона, появились тридцать шесть. Такие прожорливые – жуть! Это у Салтыкова-Щедрина один мужик двух генералов прокормил, а мы в девяностые тридцать шесть бандитов на полном пансионе содержали.

Плюнул я на эти ларьки. Переехал в другой город, занялся средним оптом, купил квартиру. Бандитов как-то меньше стало на улицах. Жизнь наладилась. И тут – раз! С добрым утром! Девяносто восьмой. Нет, уже не бандиты. Государство. Дефолт. И жаловаться некуда.

Ну я и психанул. Купил газету. Не помню, как называлась. По-моему, «Иностранец». Она вся состояла из блоков, в каждом из которых была реклама страны, куда можно слинять: стоимость открытия документов, сопровождение и прочее. И фотки красивые.

Выбрал Чехию. За месяц оформил все документы и отбыл с семьёй на новое место жительства. В Питере падал пушистый снег, а в Праге накрапывал мелкий дождик.

Сначала было тяжело. Но мне не привыкать. Я пахал, пахал, пахал и в итоге получил то, о чём мечтал, – дом под Прагой и успешный бизнес. Появилось свободное время. Я потихонечку набирал вес, становился ленивым.

Летели годы. Дети выросли, жена ушла. В общем, всё было отлично.

Насчёт жены. Ну как, «ушла»? Старая ушла. Другая пришла. И родила мне двойняшек, двух рыжих солнышек. Казалось, живи да радуйся, но чего-то не хватало. Тоска какая-то возникла, стало скучно.

А тут ещё в местных газетах вдруг стали писать о том, какие русские плохие, мерзавцы и обманщики. Статей с каждым днём становилось всё больше и больше. Потом чехи закрыли русскоязычную школу при Посольстве России, а затем снесли памятник маршалу Коневу.

И я понял: страна испортилась, страну пора менять. Я оформил необходимые документы. Присмотрел недвижимость в Москве. Начал распродавать то, что было заработано за эти годы в Праге.

Но случилось 24 февраля – начало специальной военной операции на Украине. Прага преобразилась. Мой любимый город задрапировали жёлто-голубыми флагами. Все разговоры сводились к войне. Моё мнение отражала одна фраза – «давно было пора». Но никто не хотел вспоминать про 2014 год, про бомбёжки Донецка и Луганска, про погибших в Одессе, про марши нацистов во Львове и Киеве.

Мне начали угрожать, в основном по интернету. И не только хохлы. Русские тоже. Я, конечно, скептически отнёсся к этим угрозам, но на всякий случай сдал экзамен на оружие и купил себе два ствола. Жена поинтересовалась, зачем мне два пистолета. Я ответил, что руки у меня две, и начал учиться стрелять по-македонски, на всякий случай.

И таки да, я почувствовал себя евреем в гитлеровской Германии 1933 года. Странное чувство. Еврейское дежавю. Странное и страшное. Но я русский, который пережил девяностые. Я не стал ждать, когда на моей двери нарисуют красную звезду, и продолжил готовиться к переезду ещё быстрее.

Тогда у меня был забавный случай. Устав отвечать на вопросы о своём переезде, я как-то пошутил:

– Уезжаю, потому что командировка закончилась.

– Какая командировка? – не понял мой знакомый.

– Очень долгая, длиной почти в четверть века, – ответил я. – У руководства планы в отношении Чехии поменялись, вот меня и отзывают.

– Кто отзывает? – шёпотом спросил меня собеседник.

– Начальство, – я показал вверх пальцем и добавил: – Знаешь, есть такая программа «Тайны Чапман» на РЕН ТВ? Думаю, как перееду в Москву, тоже открою свою телепередачу.

– Знаю про Чапман, – ещё тише сказал знакомый. – А что за передача будет?

– «Тайны Фёдорова», – сообщил я, затем покопался в борсетке, достал оттуда календарик на следующий год и подарил знакомому на память. На календарике была надпись «Управление внешней разведки РФ».

Это, конечно же, случайность, но угрозы в мой адрес почему-то прекратились. Как бабка отговорила. И знакомые мне как-то реже звонить стали. Ну как, «реже»? Вообще перестали звонить. Прага – город маленький. Слухи разлетаются быстро. Да и не до знакомых уже было. Тут другая проблема нарисовалась.

Продать-то я свою недвижимость продал. Да вот ввели санкции, и банки перестали переводить деньги в недемократичную Россию. Я для проверки послал тысячу долларов в более или менее несанкционный «Тинькофф». Перевод шёл один месяц и два дня. После этого в моём чешском банке мне прямо сказали: «Ещё раз пошлёте, мы вам счёт закроем».

Но я же русский. Девяностые пережил. Я спросил у банкира-русофоба:

– А можно я в вашем замечательном банке ячейку арендую?

– Можно, – широко мне улыбнувшись, ответил тот. – Но у нас оплата на год вперёд.

– Это не проблема, – подтвердил я и поделился своими планами с банкиром: – Я недвижимость продал. Хочу на все деньги купить доллары и спрятать к вам в ячейку.

– Так купите безналичные доллары, – предложил банковский служащий.

– У безналичных курс хуже, – парировал я.

– Не может быть! – удивился он.

Зашли в интернет, посмотрели. Действительно, наличный доллар имел более выгодный курс. Я снял наличными кроны и поменял их на доллары. Оформил договор на ячейку на целый год и положил в неё… пачку презервативов. Они, наверное, там до сих пор лежат.

– А зачем мы доллары купили? – спросила меня жена.

– Вывоз евро в Россию запрещён, – пояснил я. – Эти идиоты думают, что так мы не сможем вывезти капитал в наше «тоталитарное» государство.

Но мы вывезли. У чешской таможни лишних вопросов не возникло.

– Евро везёте?

– Нет.

– А это что за сумка с зелёными бумажками?

– А вот договор о продаже квартиры как раз на эту сумму. И чеки из обменника.

– Тогда всё в порядке. Проходите.

Нет, реально идиоты. Как говорил Михаил Задорнов, «ну тупые-е-е…» Эти придурки ещё и небо закрыли. Прямых рейсов не было, поэтому мы полетели через Стамбул. Правда, турки потеряли два наших чемодана, но это были тёщины. И они, кстати, потом нашлись.

На Внуковской таможне тоже проблем не возникло. Когда я заполнял декларацию, ко мне подбежал старший лейтенант, весёлый такой и доброжелательный. Он сказал:

– Ой, у вас ручка золотая.

– Паркер, – ответил я.

– Ой, и часы золотые.

– Швейцарские, – покраснел я от смущения.

– А декларацию на что заполняете? – поинтересовался старлей.

– Денежные средства ввожу, – пояснил я. – Документы все в порядке.

– А сумма какая?

Я пододвинул к нему декларацию. Он посмотрел на сумму и с придыханием сказал:

– Золотой вы наш, пройдёмте. Не надо ничего писать. Я сам вам декларацию на компьютере заполню. Не трудитесь. Садитесь вот тут. Я сейчас всё сделаю.

Я присел на предложенный стульчик и ответил:

– Спасибо. Я догадывался, что в России всё изменилось, но не думал, что до такой степени.

– Да к нам с проверкой генерал приехал, – стуча по клавишам, подмигнул мне таможенник. – Оделся по гражданке, ходит и смотрит, как мы работаем. Вон он, за вашей спиной. Только резко не поворачивайтесь. Так, будто невзначай. В белой рубашке крупный мужчина. У него со штанов какие-то дети лампасы пытаются оторвать.

– Это мои дети, – незаметно оглянувшись, сообщил я. – Остановить хулиганов? А то они только меня слушаются. Жена и тёща здесь бессильны. Справляются с ними, когда они порознь. А вот когда их двое – это уже банда.

– Не надо, – остановил меня старший лейтенант. – Это не наше дело. У нас декларация. Пусть генерал сам с вашими детишками распутывается.

Вот так мы и въехали на Родину спустя много-много лет.

Некоторые мне говорят о розовых очках. Но у меня нет этих розовых очков. Я отлично вижу и плохое, и хорошее, что есть в России. Я замечаю все плюсы и минусы жизни здесь. Мне есть с чем сравнивать. Но всё это не главное. Главное то, что мне тут нравится. Очень нравится.

Где, в какой другой стране мира, покупая колбасу, вы услышите рассказ продавщицы о её первом неудачном замужестве? Мне довелось послушать. Причём попутно она уговорила меня купить на пробу сто граммов зельца. Боже мой, какой замечательный оказался этот зельц! Пальчики оближешь!

Когда продавец поведала мне свою историю, я спросил:

– Зачем вы мне это рассказываете?

– У вас глаза добрые, – пояснила она и через несколько секунд добавила: – И усы сексуальные.

Вам смешно? Смейтесь. Только в Чехии мне ни одна продавщица ничего подобного не говорила. А здесь только из-за этих слов стоило переехать, из-за вот этой душевной атмосферы, которой пропитано всё вокруг.

Вспоминается случай из девяносто девятого года. Я тогда жил в Чехии всего несколько месяцев и ещё не купил машину. Я ехал в автобусе где-то за Прагой, и тут молодая девушка потеряла сознание: то ли от жары, то ли у неё что-то со здоровьем. Не знаю. Я успел подхватить её у самого пола. Поднял. Пинком согнал с сиденья какого-то молодого пенсионера, усадил её и похлопал по щекам. Она очнулась, поблагодарила, доехала до своей остановки и ушла, отказавшись от дальнейшей помощи.

Вы думаете, кто-то в этом автобусе помимо меня на это как-то отреагировал? Не-а. Никто. Как будто ничего и не произошло. Ну, упал человек, да и хрен с ним. Никто не пошевелился. Только тот, которого я с места согнал, что-то прошипел о «понаприехавших» русских и о нерезиновой Праге.

Да случись это где-нибудь в Туле или Барнауле, я уверен, весь автобус бы принял непосредственное участие в судьбе этой молодой особы. И даже велика вероятность того, что потом всем автобусом её повезли бы в больницу. Вот она, разность менталитетов.

И да, мне здесь нравится, мне здесь хорошо. Это моё. Моя страна, мои люди. Наши люди. Ведь я русский. Русский! И я вернулся домой, на Родину.

И поэтому здравствуйте! Здрав-ствуй-те!

История первая

Малый бизнес-1, Начало