– А если не сработает и это? – не унималась Ирина.
– В любом случае, через два часа будет погребение и можно проверить оба способа, – сообщила Катя.
– Откуда знаешь? – с подозрением спросила Ира.
– Элементарно! Я дотронулась до его рюкзака и знаю, где в ближайшее время будет его тело… – самодовольно вскинула подбородок Катерина Игоревна.
Наша училка специализируется на поиске «тел». Она и Костик частенько помогают мне, когда необходимо кого-то найти. Для этого нужна личная вещь человека. Например, рюкзак. Единственное, чего Катя не могла предсказать – где находится её сын. Именно это не давало Катерине отправиться туда, куда и положено попадать душам после разъединения с физической оболочкой.
Автобус резко подрезала маршрутка. Водитель крутанул руль. Чтобы не упасть, я схватилась за первое, что попалось под руку. Ворот куртки Влада. (Так себе спасение!). Пацан успел кинуть непонимающий взгляд, и был утащен мною вниз.
Резкая вспышка. Привычный холод разливается по телу, заставляя клетки замирать. Яркие сюрреалистические картинки замелькали перед глазами, как в плохо смонтированном клипе.
«Выходи» – угрюмо приказала я Владу.
Но малец уже присоединился к энергетическим каналам. Тонкие нити впивались «клещами», присасываясь и подавляя волю.
«Настя! Ира! Кто – нибудь… помогите…» – кричала я. В реальности изо рта не вылетело ни звука.
С трудом, но понимаю, что лежу. Тело сотрясают конвульсии в немой борьбе, хотя боли нет. Лишь в затылке странная немота. Я пытаюсь самостоятельно вытеснить Влада, но он, уворачиваясь, занимает освобождающееся пространство, эфиром разливаясь по телу.
Я перестала сопротивляться, чтобы не давать власти над рефлексами. Если чужое сознание подчинит их, не знаю, что будет.
Настя первая обратила внимание, что происходит какая-то фигня. Окликнула Иру и Катю. Втроём, они втиснулись в оболочку, зажали Дух мальчишки и принялись его выталкивать.
Влад нехотя вылетел из тела. Остальные сущности тоже вышли. Я осталась расползаться по туловищу странным теплом, ощущая себя амёбой. Туфелькой. Бесполезным микробом. Дышать стало легче. Зрение возвращалось. Ещё подкидывало, но это рефлексы. Пришла чувствительность в виде коликов, словно отлежала всё тело и не поймёшь: приятны эти ощущения или же нет. Дурнота. Головокружение. В области затылка пульсирует жар. Ноющая боль в грудной клетке, словно воткнули нож в солнечное сплетение… Я лежала в проходе между сидениями. Люди просто таращились на меня. Кое-как вскарабкавшись на место, где сидела, я прикрыла глаза и вздохнула.
Влад не виноват…
Иметь тело – отчаянное желание души! С этим желанием мало кто справится. Даже мои вечные квартиранты то и дело вселяются в чужие оболочки. Поэтому, на такие случаи я ношу с собой связку талисманов… которую, некстати, забыла дома, так как очень торопилась разобраться в этом деле. Я открыла глаза и с досадой простонала, поняв, как затупила…
Выйдя из автобуса на всё ещё дрожащих ногах, я первым делом направилась искать, где продают кофе. Купила в переходе капучино. Усевшись на ступеньку возле спуска в подземку, положила перед собой рюкзак. Прикрыв глаза, с удовольствием отпивала глоток за глотком, наслаждаясь минутами спокойствия и ощущая, как возвращаются силы. Наверное, я и вправду выглядела не очень, потому что мимо проходящий парень кинул на мой рюкзак сто рублей. Я с удивлением вытаращилась на купюру.
– Поговорим о бомжах! О людях, которые, так сказать, выбрали путь «свободного человека» … – пафосно заговорила Ирка.
– Эй, – возмутилась я.
– Я не виновата, что ты так плохо выглядишь, и приличные парни считают тебя попрошайкой! Если бы ты брала пример с меня… – принялась выделывать Ира па и пируэты, но Настя её перебила:
– Если бы ты брала пример с неё, то умерла в день собственной свадьбы. Акстись, блонда! Приличные парни тебя за человека не считают! Впрочем, неприличные, тоже! – парировала Настя.
– Ой-ёй-ёй! Капитан-очевидность! Между прочим, ты…
Я допила кофе и поднялась на ноги.
– Нужно поспешить. В десять забрали тела из морга, в том числе и нашего юного друга, – проговорила Катя скороговоркой, а я покосилась на Влада. Мальчик ответил виноватым взглядом.
– Всё нормально. Просто больше так не делай, – попросила я, имея в виду инцидент в автобусе.
В одиннадцать мы заходили на кладбище. И вот тут я осознала, что сейчас начнётся жесть!
ГЛАВА 5
Я пробилась, сквозь толпу, в которой можно было задохнуться, и застыла у гроба мужчины, оценивая обстановку. Четыре гроба, расположенные в ряд, вызывали ужас. Самым пугающим выглядел гробик меньше метра. Неприятное ощущение усилилось. Нужно как можно быстрее всучить рюкзак и свалить с «чужой территории».
Влад указал на женщину в чёрном и сказал, что это его бабушка. Я повернула голову.
Бедная женщина замерла в оцепенении. Она не плакала. Лишь таращилась в пустоту, словно хотела в ней раствориться. И ей определенно точно было не до рюкзаков! Никто не торопился. Люди тихо переговаривались, донося обрывки фраз:
– …это ж какое горе. Вся семья умерла…
– А больше детей нет?
– Единственный сын у неё…
– …дешевле кремировать и урны в колумбарий поставить. Или в одну могилу. А она… вишь какие деньжищи выкидывает. Пол кладбища заняла всей семейкой! Это потому, что сынок наследство оставил…
Я резко обернулась на сказавшую это женщину.
– Что? – нагло поинтересовалась она.
– Вы это серьёзно?! – грубо поинтересовалась я.
– Ты кто такая?! Иди…
И я была послана туда, куда меня посылали ни раз, но я туда никогда не доходила! Зато благодаря начавшемуся конфликту мы привлекли внимание всех, в том числе бабушки Влада. Женщина повернулась и уставилась на меня «зеркальными» глазами. Такие глаза бывают только у горюющих людей. Глаза, уже не имеющие цвета из-за слёз, лишь передающие состояние отчаяния и безысходности. Я забила на хабалку, нервно проглотила комок в горле и направилась к женщине в траурной одежде.
– Простите, пожалуйста, – тихо заговорила я, тронув локоть женщины, – вам забыли отдать рюкзак в морге. В нём вещи Влада и игрушка. Можно положить их ему… – хотела добавить «в гроб», но передумала.
– Да, да, конечно! – закивала бабушка Владика, по-прежнему держась отстраненно. – Спасибо огромное!
Ища поддержку, она вцепилась в мой локоть. Повеяло одиночеством. Безнадёжностью. И отчаянием…
Как же я её понимаю!
Каждый день просыпаюсь и чувствую то же самое.
Возникло странное желание помочь этой женщине. Сделать что-нибудь для пожилого человека, который остался один, чтобы хоть на минуту облегчить её страдания. Ну вот: опять эта тупая боль в груди…
– Сочувствую вашей утрате, – сухо брякнула я, дежурную фразу.
На таких мероприятиях нет особых слов, которые были искренними и заделали бы дыру в сердце скорбящего. Лучше ничего не говорить! Поэтому я продолжала стоять рядом с женщиной, прекрасно зная, что ей хочется оказаться далеко отсюда и безудержно рыдать. Броситься на гроб и покрывать поцелуями лицо и руки мёртвого сына. Вместо этого она была вынуждена просто стоять и сдерживать эмоции от посторонних.
Я вздохнула, разглядывая безжизненные оболочки тел. Пустые оболочки… это всё, что остаётся от некогда дорогих людей! Пустые оболочки, лежащие в гробах… Гробы, кстати, достаточно дорогие. Видимо, отец Влада неплохо зарабатывал. Хотя… это уже неважно! Важно то, что мужчину загримировали неудачно. Владик вообще на себя не похож. А его мать почти оранжевого цвета. То ли лицо сильно пострадало и его лепили, как могли, то ли у гримёра руки из стула.
Но даже это не напрягало, как эмоции живых. Постоянно находясь с моими неупокоенными друзьями, я научилась распознавать эмоции в пространстве. Кто ощущает страх. Скорбь. Ужас. Отчаяние. Злорадство. Облегчение, что с ним и близкими всё хорошо. Это жуткое амбре из микса эмоций витало в воздухе, а я, соответственно, была в его эпицентре. И прямо сейчас на него стекались Духи, живущие на кладбище. Я их называю «ранговые». Они находятся в междумирии и приставлены следить за порядком на кладбище. Ранговые помогают душам, чьи тела погребены, перейти из междумирия в мир Духов.
И очень сложно делать вид, что я не замечаю их!
– Гляньте-ка, наша старая знакомая…
– Опять со «свежаком»?
– И делает вид, что нас не видит и не знает…
– Отстаньте от неё, – зычный голос окликнул ранговых.
Ранговые послушно просочились сквозь толпу, заставив людей передёргивать плечами от непонятного холода.
– Снова Ты? – спросил в ухо тот же голос. До неприязни знакомый персонаж. Дух утопленника, считающийся главным на этом кладбище.
Ухо начало замерзать даже через капюшон. Я невольно вцепилась в руку бабушки Влада. Не смотреть. Не думать. Они мне ничего не сделают, потому что…
– А ты смелая! Сегодня даже без побрякушек пришла… – хмыкнул главный дух, а я помрачнела.
Чё-о-орт! Ну, как можно было забыть защитные амулеты дома?! Знала же, что на кладбище придётся тащиться! Оставалась надежда, что Глава ранговых не посмеет тронуть.
– Конечно. Не посмею! – усмехнулся ранговый, появляясь перед лицом, а я поморщилась: нос тут же заложило от холода. – А твои «домашние животные» решили постоять за воротами?! Какие невежливые! Я хотел поздороваться! – с укором произнёс утопленник, играясь со мной. В прошлую нашу встречу на этом кладбище он почти «вышиб» меня из тела. Только защитные амулеты спасли… которые сейчас дома!
– Давай, делай, что должна! Трогать не станем! – пообещал он внезапно. – Но что-то прикапывать к могилам не позволим. Попытаешься – плохо будет!
Я подняла глаза и посмотрела в его выцветшие. Золотисто-жёлтые и хитрые, как у змеи. Беззвучно усмехнулась правым уголком губ.
– Не шали! – покачал он указательным пальцем перед лицом и исчез.
Я вздохнула.
Бабушка Влада отпустила мою руку и поблагодарила, не знаю за что. Я сухо кивнула ей и повернулась к гробам.
Усопшие – это совсем не страшно! Я привыкла и не боюсь пустых оболочек покойников. В лет пять, может, и было страшно. А сейчас, в двадцать три, это моя нелюбимая, но прямая обязанность! Если соглашаюсь помогать духу, то разбираюсь в его проблемах и довожу до границы Междумирия. Оставшееся тело – это сосуд, а энергетическая сущность, которой помогаю – это основа. Она и есть главное!
Я медленно двинулась к гробику, расстёгивая на ходу рюкзак и доставая игрушку медведя, с намерением положить его возле Влада. Сам рюкзачок хотела положить к ногам, раз он так дорог мальчишке. Но…
– Что внутри? – спросила неожиданно появившаяся Катя.
Я чуть не уронила рюкзак в яму.
– Твою ж… – тихо выругалась я. Остановилась у гроба мальца и принялась копошиться в рюкзаке.
– Не здесь. В игрушке… – подсказала Катя.
Сунув под мышку медведя, я застегнула рюкзак и возложила его в гроб у ног Влада. Затем медленно, стараясь не особо привлекать внимания, взяла медведя в обе руки. Завесившись длинными волосами, принялась внимательно рассматривать медведя. Тогда-то и заметила сзади на нём молнию.
Игрушка-тайник!
Молнию на медведе заело, и она не желала расстёгиваться. Наконец, я справилась с нею под редкие недоумевающие взгляды собравшихся.
Внутри игрушки оказалась плотная бумажка, скрученная в трубочку. Я осторожно вытянула её и медленно, не делая резких движений, размотала. Это оказалась фотография. Сильно помятая. На ней светловолосая девочка лет пяти сидела возле новогодней ёлки. Не очень улыбчивый ребёнок.
– Ты чё?! Живых нельзя класть к мёртвым! – с суровым видом заявила Настя появляясь рядом.
– Знаю! – тихо пробормотала я, но призраки уже исчезли во избежание конфликта с ранговыми.
Я сунула фото в карман. Положила Владу у изголовья медведя, отчего его бабушка всхлипнула. Ранки на голове мальчишки просматривались через грим. Всё же у гримёра руки из задницы!
Погладив мальчика по ручке, я вздохнула.
– Я сделала, что ты просил. Тебе пора идти! – опять вздохнула и отошла.
Работяги подошли к гробу отца Влада и накрыли гроб крышкой, фиксируя её болтами. Держащаяся до этого момента бабушка не выдержала. Её ноги подкосились, руки в отчаянии сжали холодную сырую землю, а плечи затряслись от рыдания. Она начала выть. Очень жутко. Так воют плакальщики на похоронах. Я почему-то вспомнила жуткий вой собаки утром и передёрнула плечами. Это собравшихся обступили ранговые, и с удовольствием «подтягивали» энергию толпы.
Я протиснулась, выходя из скопления людей, дабы не подпитывать духов. Став позади, наблюдала, как гробы заваливают замерзшими комьями земли.
Ничего! Золотистое свечение обычно говорит о том, что Дух может перейти в мир иной… И?
Где. Золотистое. Свечение?!
Я отошла ещё дальше от людей, подметив, что устанавливают кресты. Взялась за лоб, как будто мне это что-то даст:
– Не понимаю… Что не так?!
– Это не его последняя воля? Странно, – удивилась Настя, появляясь рядом.
– Что тебе нужно, надоедливый мальчишка, – принялась трясти Ира бедного паренька.
– Перестань. Он в шоке. Только что побывал на собственных похоронах. Забыла, как это неприятно?! – напомнила Катя.
Ира задумалась и созналась:
– Это было больше двадцати лет назад. Вполне привычно ходить сквозь стены и пугать соседей.
– Попытайся вспомнить, что тебя беспокоило в момент смерти. Почему не ушёл вместе с родственниками? Что тебя держало? – уставилась я на Влада, словно хотела залезть к нему в мозги и покопаться там.
– Я честно не знаю, – сознался он.
Спонсор моего сегодняшнего настроения – тяжкий вздох. Очередной тяжкий вздох!
– Всё, что ты просил, я уже выполнила. Пока ничем не смогу тебе помочь! Можем попробовать завтра ещё раз посмотреть момент смерти.
– Ага, – кивнул грустно мальчик. – Но что делать сейчас?
Этого я уж точно не знала. Я предложила Владу пойти со мной. Поживёт у меня, пока буду думать, как ему помочь. Или Влад может остаться здесь среди ранговых. Он тут похоронен и имеет право здесь находиться. Станет ранговым. У них срок пребывания от десяти до пятидесяти лет. А потом их забирает «Свет», и они уходят, пересекая «черту».
– Соглашайся. Я, например, жалею, что не стала в своё время «ранговой». Сейчас бы уже попивала вино на брудершафт с Цоем в мире ином, а не терпела тупое зудение некоторых блондинистых личностей.
