– Ты никогда не давал повода пожалеть, что у меня такой сын. Мой замечательный мальчик, моя опора, моя гордость! Эта девочка сделает тебя счастливым. Этот союз породнит двух уважаемых семей! – каждое слово пропитано сказанной гордостью. Это не просто слова-напутствия, перед тем, как выехать за невестой, это слова-признания отца в отцовской любви к сыну.
– Сыночек! – мама обнимает за шею, всхлипывает. Конечно, от радости, от переизбытка чувств. Она любит у меня сгущать краски любому событию, будь то радость или горе.
– Белла очень красивая девочка, вы вместе замечательно смотритесь. Жду – не дождусь, когда возьму на руки вашего первого ребенка, – улыбается сквозь слезы, я сдержанно улыбаюсь. Дети – это прекрасно, но не сейчас. Очень надеюсь, что Белла разделит мою позицию в этом вопросе.
Знаю, что моя невеста окончила только первый курс университета. Сомневаюсь, что ее семья рассматривает перспективы получения диплома, уверен, все после свадьбы начнут пристально смотреть на живот Беллы. Так же заранее готовлюсь к тому, что ее и мои родственники будут прессовать, требовать наследников в скором времени. Главное, не поддаться давлению, а настаивать на то, что это наша жизнь, и мы сами решаем, когда нам пора иметь детей.
Я помню ее еще совсем малышкой со смешными хвостиками и любопытными медовыми глазами. Превращение крошки в красавицу произошло без меня. Я тогда уехал с большими амбициями в Америку, надеясь покорить Запад. Наверно, мне бы это удалось, но однажды позвонил отец. Один телефонный звонок изменил мои планы.
Белла в свадебном платье неотразима. Скромно опускает глаза, но украдкой на меня поглядывает, когда я и мое сопровождение приехали за ней в дом. Не слушаю, что говорит ее отец, просто киваю головой, улыбаюсь.
Маленькая девочка сейчас восхитительно красивая девушка. Ее глаза обещают мне, что я не пожалею о принятом решении жениться на ней. Когда беру ее за руки, чувствую легкое покалывание в пальцах.
– Ты выглядишь превосходно, – только для нее произношу, с восхищением смотря на невесту. Мило смущается.
Мой двоюродный брат под шум и гам наших родных и гостей завязывает на талии девушки красную ленту, приговаривая нужны слова для этой традиции. Это означает, что невеста чиста, а узелок соединяет две семьи. Бытует еще мнение, что красная лента означает «плодородие», моя жена нарожает много детей.
Пока старшее поколение суетится вокруг невесты, я с улыбкой смотрю на нее, подбадривая. Она улыбается мне в ответ. Очень красивая девушка. И верю, что все у нас непременно получится.
Пока мою суженую ведут к машине, проводят еще ряд ритуалов для крепости нашего брака: обводят вокруг костра, вслед кидают камень, воду. Когда оказываемся рядом друг с другом, одновременно выдыхаем с облегчением. Я бы просто расписался в ЗАГСе, устроил банкет и потом уехал с женой в медовый месяц. Не стал бы соблюдать все эти традиции и правила, однако со старшими не поспоришь, но на чем-то можно настоять. Например, сидеть рядом со своей невестой.
Регистрации, поздравления, слезы, улыбки. Громкая музыка, традиционные танцы. Вся толпа уезжает к ресторану, я с Беллой в сопровождении фотографа, видеоператора едем по некоторым местам, для красивых фотографий. Внукам надо что-то будет показывать.
Сразу же уходит напряжение, перестает болеть голова от постоянного шума вокруг. Есть только моя молодая жена и я. Она робко улыбается, смотрит на меня слегка игриво и немного испуганно. Трепетная нежность к этой девушке меня переполняет по самую макушку. Мне постоянно хочется прикасаться к ней, гладит ее костяшки, непрерывно смотреть в глаза. Договорной брак может стать самым настоящим. Счастье возможно.
Но в жизни случаются странности. Одна секунда, один взгляд, один миг. Миг превращается либо в бесконечность, либо проходит мимо, не затронув ничего внутри. Иногда ты думаешь, что полностью контролируешь себя, свою жизнь, события вокруг. Ничего подобного…
На входе зала ресторане, среди любимых родственников, рядом с прекрасной невестой, мои глаза цепляются за светлый взгляд незнакомки. Самые красивые глаза, которые создала природа. Я не сразу замечаю, возле кого она стоит, не сразу вижу, как она крепко держит локоть моего инвестора…
Открываю глаза задолго до того, как прозвенит будильник. Шорох за спиной подсказывает, что Белла проснулась и сейчас на цыпочках крадется в ванную. Все две недели, что мы женаты, она просыпается первой, умывается, приводит себя в порядок, потом возвращается в кровать. Когда я открываю глаза, встречает с улыбкой, лишь взгляд все еще хранит остатки сна, а на лице все же капельки воды.
Моя жена.
Каждый день я напоминаю себе об этом, но до конца все никак не привыкну к тому, что дома меня ждет Белла. В плане притирания друг к другу все прошло нормально. Мы нашли общий язык в плане быта, взаимная симпатия является поддержкой в преодолении скованности наедине. Со временем я верю, что наши чувства окрепнут, привязанность между нами усилится, мы скажем друг другу «люблю».
– Дани, ты проснулся? – тихо спрашивает Белла, прикасаясь прохладной ладошкой к моему плечу.
Оглядываюсь на девушку, приветливо ей улыбаюсь.
– Доброе утро, моя радость, – голос немного хрипит, переворачиваюсь на другой бок, ласково провожу пальцем по щеке. Она милая. Рядом с ней спокойно и умиротворенно, как и должно быть рядом с женой.
Рука застывает в воздухе, перед глазами встает совершенно другое лицо. Голубые глаза, вызывающе красные губы. Весь ее образ как вызов всему, что было вокруг нее. Таких женщин называют охотницами на мужчин. Красивая обертка, ничего не имея за душой: ни принципов, ни морали, ни ценностей. Я до сих пор не понимаю, как такой умный, принципиальный человек, как Орлов, мог на нее повестись и прийти на торжество с любовницей. Хотя отец говорил, что с ним будет его жена.
– Я принесу тебе завтрак в постель, – напоминает о себе Белла, прижимаясь щекой к застывшей моей ладони. – Кофе будет готов через минуту.
В доме родителей такого я себе не позволял: завтракать в кровати. Мама всю жизнь заставляла всех домашних вставать ровно в семь, так как завтракали мы строго в половине восьмого. Вся семья должна быть в сборе, пожелать друг другу доброго утра и удачного дня. Сейчас, живя со своей молодой женой отдельно, ко мне тут относятся как к султану. Наложниц только не хватает и второй и третьей жены. Смешно.
– Нет, спасибо. Ты меня избалуешь. Давай мы вместе позавтракаем на кухне, – целую в полные губы Беллу, прикрывая глаза, она с готовностью отвечает на сладкий поцелуй. Тепло друг другу улыбаемся, встаю с кровати.
Я сплю голым. Не люблю на своем теле футболки, штаны. Поэтому чувствую смущенный взгляд жены на своей пятой точке. Она по-прежнему краснеет, видя меня обнаженным, натягивает до подбородка одеяло, выключает свет, когда дело движется к близости. Мне пока никак не удается ее раскрепостить в плане секса, не устаю повторять, что происходит между нами – это нормально. Так заложено природой.
Стоя под душем, прикрываю глаза. Сегодня первый рабочий день после праздничных двух недель. Если быть честным, я бы не стал куда-то уезжать, оставлять клинику без своей руководящей руки, но меня бы не поняли родные. Каждый день звонит мама, взволнованно дышит и ждет, как я ей сейчас выдам новость о том, что Белла беременна. Кстати, нужно об этом с ней поговорить.
На кухне вкусно пахнет, стол уже накрыт, много тарелочек с нарезкой, свежий хлеб, кружка с кофе. Сажусь во главе стола, ставят тарелку с пышным омлетом. Сама Белла не садится. Две недели я терпеливо ждал, что она сама присядет за стол и вместе со мной позавтракает, но традиции ее семьи видно очень крепко сидят внутри. Ловлю тонкое запястье, усаживаю.
– Давай с этого дня ты будешь всегда со мной завтракать.
– Но… – прикладываю палец к ее губам, прерывая.
– Ты моя жена. Слышишь? Жена, а не служанка. Я хочу, чтобы ты не ограничивала себя только домом. Понимаешь? – внимательно смотрю на взволнованное лицо девушки. Кивает. – Я не буду устраивать истерику, если ты сегодня забудешь постирать мои рубашки или у тебя подгорит ужин. Рубашек мне хватит еще на неделю, а ужин можно заказать в ресторане. И еще, Белла, я хочу, чтобы ты училась. Ты рассказывала, что тебе нравилось учиться, я не против.
– А как же… – щеки заливаются румянцем, отводит глаза в сторону. Я приподнимаю ее лицо за подбородок.
– Дети подождут. Ты молодая, мы еще успеем как минимум троих себе родить. Если ты переживаешь по поводу родных, отсылай их ко мне. Договорились?
– Хорошо, – тихо произносит, убираю руку с ее подбородка. Она опускает голову, замечаю робкую улыбку и слышу облегченный вздох. Совсем еще маленькая, совсем еще ребенок.
Глава 3
В клинику приезжаю за двадцать минут до начала работы. Это детище, о котором очень долго мечтал. Сколько было проведено бессонных ночей за написанием бизнес-плана, никто не знает и не узнает, как и то, сколько лет я к этому шел. Не просто так после школы попросил отца отправить в США на учебу. Я хотел стать пластическим хирургом, творить красоту там, где природа схалтурила. О клинике мечтал с выпускного класса. Теперь моя мечта – реальность.
На секунду замираю перед фасадом, с улыбкой читаю вывеску. «Гранд Клиник». Меня переполняет гордость за себя. Сумел. С довольной ухмылкой поднимаюсь по ступенькам, попадаю холл и приемную.
– Доброе утро, Дани Азизович, – приветливо улыбается Роза, поднимаясь со своего стула.
– Доброе утро. Как настроение? – смотрю на снующих туда-сюда медсестер по коридору, все готовятся к новому рабочему дню.
– Замечательное. А вас уже ждет новая пациентка.
– Не помню, чтобы в расписании был кто-то записан, – недовольно поджимаю губы, улыбка Розы немного тускнеет. Странно, что клиента пришла заранее. Клиника открывается в девять утра, не весь персонал на рабочих местах. Может у меня часы отстают?
– Вип-клиентка, – поясняет Роза, заметив мой взгляд на часы.
Тьфу ты! А я планировал немного поработать с документами. Хотя чему я удивляюсь? Вип-клиенты чаще всего записываются ко мне. Как правило, это жены депутатов, олигархов или их любовницы. Все они гонятся за вечной молодостью, чтобы удержать возле себя «мешок с деньгами». Мысленно могу богатых людей называть и кретинами, и самодурами, и более нелестными словами, а в жизни приходится улыбаться им в лицо, договариваться, терпеть выходки и придирки. Хотя… Знакомство со мной они никогда не забывают.
– Красивая? – спрашиваю как бы невзначай.
– В вашем вкусе.
– Это радует, – примирительно улыбаюсь женщине, она сразу же расплывается в широкой улыбке.
Иду в сторону кабинета. У меня их два. Один, в котором я провожу планерки, беседую с сотрудниками, работаю с документами. Второй – для приема пациентов и консультации. Некоторые женщины ложатся под нож, некоторых я перенаправляю к своим коллегам. Оперировать мне больше нравится, чем сидеть за бумагами, но я прекрасно осознавал на что шел, когда открывал клинику.
Издалека замечаю одинокую фигуру на офисном диванчике. Кажется, молодая девушка сидит напротив кабинета, в котором я принимаю вот таких жадных до красоты дам. Сидит с прямой спиной, чувствую в ее позе напряжение. Первым делом смотрю на нос. Именно с него все начинается. Потом опускаю глаза на грудь – это вторая часть тела по популярности, которую хотят изменить. Нос прямой, грудь небольшая, но аккуратная.
Подхожу ближе. Девушка, услышав мои шаги, поворачивает голову. Я цепенею и сбиваюсь с шага. Если секунду ранее думал, почему ее профиль кажется таким знакомым, сейчас понимаю почему: это любовница Орлова.
Интересно, что его не устроило в этой девушке? Губы? Да они в меру пухлые и форма у них идеальная. Голубые глаза? Они большие, с легкой тенью то черных ресниц. Линзы или свои? Слишком насыщенный цвет, неестественный.
Зачем она пришла? Хочет стать еще прекраснее для Орлова, чтобы он бросил свою жену? Вполне возможно. Он богатый, она красивая и молодая, а такие хотят все и сразу на блюдце с каемочкой.
– Доброе утро, – голос звучит слишком строго, почти осуждающе. – Я приму вас ровно в девять.
Пересекаемся взглядами, как ножами в неравной схватке. Секунда. Вторая. Ощущение боя отпускает, уступая место азарту и… любопытству, наверное. Что она здесь забыла?
Нужно подготовиться к приему. Эта девушка подобна Сирене, манит в свои коварные сети. Искусительница. Знаю я таких, плавали. Сегодня на ее губах красная помада, а вырез платья притягивает взгляд к ложбинке между грудями.
Мне хватает выдержки не хлопнуть дверью. Кидаю портфель на ближайший стул, обхватываю руками шею, сцепляя пальцы в замок. Вижу картинку. Порочную картину двух любовников, которые поддались своей страсти, плевав на все приличия и обстановку. Я даже сейчас чувствую, как горячая волна обжигает грудь. Это непонятное волнение будоражит.
Что за блядство! Почему меня так волнует эта девушка? Волнует то, что я увидел тогда, не предназначенное для моих глаз. Какое мне дело до нее и до этого Орлова! Пусть хоть на площади трахаются, меня это не должно волновать!
Нужно взять себя в руки. Не позволять эмоциям взять над собой вверх. Я в первую очередь врач, личная жизнь пациентов не должна меня интересовать.
Переодеваюсь в медицинский костюм, выхожу из кабинета. Жестом руки приглашаю девушку войти в кабинет напротив. Она довольно резко встает на ноги, все с такой же прямой спиной заходит в кабинет. Присаживается на стул, я обхожу стол и тоже сажусь. Ручку, телефон кладу ближе к клавиатуре.
– Я внимательно вас слушаю, – утыкаюсь в монитор, нахожу карточку на пациентку. Девушка молчит, взволнованно дышит. Мельком бросаю в ее сторону внимательный взгляд.
Так… Жасмин Закировна Орлова. Убойное сочетание. Это получается…
Опять украдкой смотрю на пациентку ничего не выражающий взгляд. Это получается, что в туалете Орлов занимался сексом с собственной женой.
– Орлова? – уточняю у нее. Вдруг у меня назначен прием с женой, а пришла любовница?
– Да, Жасмин, – голос у нее приятный, мелодичный. Именно он привлек несчастного Орлова? – Мы были с мужем у вас на....
– Я в курсе, – перебиваю пояснения.
Мне не нужно напоминать, итак все помню. Помню, как я впервые увидел ее. Как она взглянула на меня завороженно из-под густых ресниц, как мельком смотрела на меня на протяжение всего банкета, как серьезный мужской взгляд все время был направлен на точеную фигурку в синем платье. Помню эти полураскрытые губы, покрасневшее от возбуждения и стыда щеки, когда я застукал их за неприличным занятием.
– По какому поводу вы ко мне пришли? – мои вопросы смущают девушку. Она опускает глаза на свои руки, неуверенно переплетает пальцы, а затем выдает:
– Я хочу увеличить грудь.
– Какой размер хотите?
Мои глаза тут же опускаются в зону декольте. У нее на мой глазомер аккуратная грудь. Смотрю на свою раскрытую ладонь. Мой размерчик. Я люблю аккуратные небольшие полушария, с острыми сосками, которые можно нежно перекатывать между пальцами. У Беллы размер поменьше, но аккуратно помещается в ладони.
– Не знаю, ну… – девушка неуверенно прикусывает алую губу. Ловлю себя на том, что зачарованно смотрю, как белоснежные зубки терзают кожу. Я же на грудь должен смотреть. Или в глаза. Или… – Может, четвертый. Знаете, чуть побольше моего, но и не арбузы. Это возможно?
– С арбузами пока что дела не имел, – пытаюсь шутить, чтобы снять напряжение внутри себя. Она мягко растягивает уголки губ в ответ. Тепло, я бы даже сказал. – Зачем вам эта операция? – задаю стандартный вопрос скучным голосом.
– Ну… чтобы грудь побольше была.
– А еще?
– Еще? – она округляет большие глаза, теряется. Смешная и забавная в своем удивленном недоумении. – Чтобы быть красивой.
Серьезно? И это говорит она? Девушка с практически идеальной внешностью, со своей изюминкой, индивидуальностью? Она сейчас серьезно? Не понимает, насколько прекрасна и ничего ей менять не стоит. Ладно, разберемся.
– Вы впервые у пластического хирурга? Какие-то еще операции делали?
– Делала ринопластику полтора года назад.
Да? Я-то думал нос от природы ровный. С первого взгляда не заметно. Пристально рассматриваю результат ее первой операции. Аккуратный маленький носик, перегородка ровная, отсутствует горбинка и объем на кончике. Я бы с удовольствием глянул До. Странно, что не сразу заметил вмешательство незнакомого мне коллеги.
– Кто делал?
– Антонов. Он сейчас в отпуске.
– Хорошо, – записываю в ее электронной карточке полученные данные. – Какие-то хронические заболевания имеются? Патология? Онкология в семье была?
– Н-нет…
– Аллергия на лекарства?
– Нет.
– Как перенесли первый раз наркоз?
– Ч-что? – испуганно переспрашивает.
Поднимаю на нее глаза. Выглядит напряженной, словно первый раз на приеме у хирурга. Или меня боится? Не кусаюсь. Может смущается того, что я был свидетелем ее близости с мужем? На работе я не позволяю чувствам руководить мной, так что зря беспокоится.
– Пройдемте за ширму, – киваю в сторону ширмы.
Она неуверенно встает, идет первая, я следом. Голова опущена, периодически вздрагивает. Откуда столько страха? Сама же хочет четверку.
– Раздевайтесь и становитесь передо мной, – подхожу к столику, достаю одноразовые перчатки.
– То есть мне… – в голосе неуверенность и сомнения. Я оглядываюсь через плечо.
– Верх платья и бюстгальтер нужно снять.
– А может быть…
– Вы хотите новую грудь или нет? – сомнения раздражают, словно ее насильно сюда послали. Голубые глаза смотрят на меня растерянно, вздыхает. Кладет сумочку на кушетку, заводит руку за спину, тянется к замочку на платье.
Я не должен стоять истуканом и следит за каждым ее движением, но складывается ощущение, если я уйду, она так и не разденется для осмотра.
Сначала с ее плеч сползают лямки красного платья. Потом она аккуратно снимает кружевной бюстгальтер и пристраивает его возле своей сумочки. Смотрю на ее тонкую шею, на загорелую кожу, на выпирающие ключицы. На своих пациенток я смотрю, как врач, ничего не испытывая к их телам.
Жасмин опускает руки, я стискиваю зубы, на секунду опуская глаза на свои руки, которые тут же сжимаются в кулаки. Облизываю губы, прикусываю нижнюю, давая себе время успокоиться.
Сажусь на вертящийся стул перед девушкой, смотрю на ее кожу груди. Молчание затягивается, по тому, как она переступает с ноги на ногу, нервничает.
