Оба кивнули.
– Нянюшка, расскажи про утёс, – попросил Владислав. – Что за место такое? Какую тайну он скрывает?
Завела рассказ старая нянька. Знала, что не одобряет подобные разговоры граф, да только с любопытными мальчишками ничего поделать не могла, всё равно вызнают. А закончила рассказ, и задумался Влад, потом сказал медленно, разделяя слова.
– Я был там. Он и правда, зовёт.
– Да зачем же ходил туда, Владюша? – испугалась нянька, глянула на воспитанника так, будто угрожала ему опасность смертная, будто совершил он нечто необратимое, и пути назад больше нет.
– Так интересно же! – пожал плечами Владислав, – На селе только и говорят об утёсе, как не посмотреть…
– И наверх поднимался?
– Да.
– Ох, беда…– и столько горечи было в двух коротеньких словах, что у Ярика, более чувствительного и ранимого, что-то оборвалось в душе. Он посмотрел на брата, уловил отблеск страха в потемневших глазах, и захотелось закричать, завыть, убежать далеко-далеко, как можно дальше от проклятого места… Волосы зашевелились на голове, потусторонний ужас окатил жаркой волной, откатился, могильным холодом сковало нутро, выпала из задеревеневших пальцев ложка, с глухим стуком упала на дощатый пол. И не случилось ещё ничего, а Ярослав знал наверняка – случится обязательно, видел обречённость в глазах брата.
– Пора нам, нянюшка, поздно уже, – отложив ложку, поднялся Владислав, и показалось Ярославу, что брат повзрослел разом, изменился, превратившись из пацана в мужчину. Ох, не к добру! Поцеловав нянюшку в морщинистую щёку, Владислав шагнул за порог, быстро распрощавшись, вылетел следом и Ярик.
– Влад… – догнал брата он. – А как он зовёт?
– Кто? – не замедляя шага, хмуро бросил Владислав.
– Ну утёс этот.
– Не нужно тебе этого знать! – отрезал Влад. – И пообещай мне, что никогда ты туда не пойдёшь! – Он остановился, повернулся к брату, схватил его за плечи, легонько встряхнул. – Слышишь? Ярик! Пообещай прямо сейчас.
– Хорошо, Влад. Обещаю. Я никогда не поднимусь на чёртов утёс! – в исступлении выкрикнул Ярослав, шмыгнул носом, вырвался и побежал к усадьбе, стараясь скрыть от брата постыдные слёзы.
Он проснулся ночью от пронизывающего холода, подтянул одеяло к подбородку, поворочался, намереваясь снова заснуть, но что-то мешало. Назойливо, как комариный писк, смёрзшейся льдинкой звенело внутри, не унимаясь, дурное предчувствие. Брат! Ярослав рывком сел на кровати. Так и есть, окно распахнуто, кровать брата пуста и даже не смята. Так и не лёг, значит, всё стоял у окна, ожидая, пока он, Ярик, заснёт. А он-то, чурбан бесчувственный, так и не понял ничего!
Проворонил! Ну как же так?! Ведь давал зарок себе, спать вовсе не собирался! Мальчик подхватил брюки, натянул их и пулей выскочил в окно. Он знал, куда направился брат, помнил, какой тоской подёрнулся его взгляд, стоило няньке лишь упомянуть утёс. Он мчался, и ветер свистел в ушах, падал, вставал, о шершавые стволы деревьев разбивал в кровь колени, руки, лицо, но даже не замечал этого. Успеть. Только бы успеть! Остановить, не дать подняться туда, на проклятый утёс, страшное, пугающее место, вокруг которого столько легенд ходит. Их рассказывают шёпотом, на ушко, чтобы (ни дай боже!) не услышал кто посторонний, и столько их размножилось, сказок этих, что доподлинно сказать никто не возьмётся, где правда, где вымысел. Но то, что тянет к себе утёс, Ярослав точно знает, все легенды к тому сходятся, все истории страшные. И те, кто хоть однажды поднялся на утёс, вернётся туда снова и снова, до тех пор, пока не сманят его за собой злобные духи, хранители проклятого места.
Он почти выбрался, почти добежал, вот уже виден утёс в призрачном лунном свете, и даже заметил Ярослав в десяти шагах от себя мелькнувшую белую рубаху.
– Влад! – крик отправился гулять по лесу, нарушив и растревожив вязкую тишину. Заклубился туман под утёсом, поманил к себе, обещая покой и негу, а брат не отозвался…– Влад!
Что-то твёрдое метнулось под ноги, хлестнули по лицу ветки. Ярослав не сумел удержаться на ногах, упал навзничь, со свистом вырвался воздух из груди, что-то рухнуло на него сверху, в потёмках не разобрать, что именно, тисками сомкнулось на голени, хрустнула кость. Боль затопила сознание, миг, и ничего не стало…
В беспамятстве хорошо, спокойно. Не надо никуда бежать, нет страха, нет боли, нет жуткой тревоги за брата… Брат! Ярослава будто под лопатку ударило, шумно втянув воздух, он распахнул глаза и тут же увидел его.
Влад стоял на самом краю утёса, долговязую мальчишескую фигурку хорошо было видно на фоне яркого диска полной луны, он балансировал, стоя над пропастью, окутанный плотными лепестками тумана, и казался уже не человеком – птицей, раскинувшей крылья. Едва касались земли босые ноги, вот сейчас оттолкнётся, взлетит, воспарит туда, к луне… но Ярик-то знал, насколько коротким окажется полёт брата.
– Влад! – что было сил, закричал он. – Не смей! Не оставляй меня одного! Влад!
Пойманный в ловушку, Ярослав не мог двигаться, но отчаянно рвался, пытаясь освободить покалеченную ногу, зажатую в расколотом стволе поваленного дерева. Сорвался голос, крик сменился невнятным хрипом, а он всё рвался, давясь слезами и криком, молотя разбитыми кулаками по земле, но, не отрывая взгляда от мальчишеской фигурки на краю обрыва.
Вот оттолкнулся Влад, взмахнул руками-крыльями и… Ярослав, не в силах выдержать весь ужас происходящего, снова потерял сознание.
7
Внедорожник повело в сторону, на какое-то мгновение он завис в воздухе на двух колёсах с водительской стороны, но тут же вернул исходное положение, помчался дальше.
Кажется, или скорость падать начала, а дорога изменила покрытие? Глеб опасливо приоткрыл один глаз. Больше не было перед глазами серой ленты дороги, автомобиль мчался по полю, меся мощными колёсами снег и грязь, увязая в крошеве, затормаживая… Машину болтало, швыряя то вправо, то влево, Кирилл маневрировал по полю, сбивал скорость, то и дело меняя направление.
Автобус, люди – первая мысль была почему-то о них. О том, что людям в автобусе больше ничего не угрожает, они спокойно доедут до места назначения, и лишь потом пришло понимание, что Кирилл совершил чудо, использовал, пожалуй, единственный шанс.
Окончательно остановиться помог густой кустарник у края леса. Ломая ветки, внедорожник врезался в живую изгородь и замер, недовольно рыкнув напоследок. Глеб так и остался сидеть, глядя пустым взглядом сквозь лобовое стекло.
– Глеб! Глеб! – потряс его за плечо Кирилл. – Отомри! Всё закончилось.
Непослушными руками Глеб потянулся к ремню безопасности, отстегнул его, открыл дверцу и вывалился наружу, по щиколотку увязнув в снежно-земляной жиже. Без сил он опустился на подножку. Через минуту рядом появился Кирилл.
– Тебе повезло больше, – с жалким смешком выдохнул Глеб, разглядывая собственные трясущиеся руки.
– Почему?
– У тебя дело было, а я умирал.
– Вероятно, ты прав, – подумав, согласился Кирилл.
– Точно прав. Я уже проходил это. – Глеб никогда и никому не рассказывал о своих командировках, но настал момент, когда потребность высказаться развязала ему язык. – Когда в первую командировку поехал, попали мы под обстрел. Я растерялся и стоял столбом, а молоденькая медсестра, девчонка совсем, из местных, помогала раненым, порхала птичкой от одного к другому. Я стоял и умирал, а пули свистели рядом, почему-то не задевая… Девчонка подскочила, потянула меня к земле, а я понять не мог, чего же ей нужно от меня. Разговорились потом, после боя, она всё толково объяснила. Оказывается, ступор мой был вызван тем, что не было чёткого руководства к действию. Будь я бойцом, стрелял бы, а у меня только фотокамера в руках… Так и сейчас. Ты спасал нас и тех, в автобусе, а я завис где-то между небом и землёй.
– Это нормально, не заморачивайся.
– Кирюх… а как тебе это удалось?
– Знать бы… К шоссе вернёмся, посмотришь, там съезд на поле только в одном месте был, да и тот, не с нашей, разумеется, стороны. Как вписался, сам понять не могу, думал, в кювет улетим. Прикинь, Глеб, за последнюю неделю я уже дважды смерть обманул, и оба раза на дороге. Как думаешь, старуха с косой на меня охоту объявила?
– От этой охотницы ещё никто не уходил, – хмыкнул Глеб. – Раз не забрала, значит, нафиг ты ей сдался. Побегаешь ещё.
– Надеюсь. Ладно, надо выбираться отсюда. Ты звони в сервис, вызывай эвакуатор, а я вон в ту деревню прогуляюсь. Тракториста найду, без него нам отсюда не выбраться. Понять бы ещё, из-за чего тормоза отказали…
– Это тебе в сервисе расскажут.
Домой в этот день добрались только к вечеру. Оказалось, что в поле отсутствует мобильная связь. Тракторист, дёрнувший с поля автомобиль, заверил, что связь есть только на горе, а здесь в низине, отсутствует. Пришлось доплатить ему за возможность прокатиться на тракторе до того места, откуда прозвониться можно. Потом целый час ждали эвакуатор, потом добирались до дома. Когда, наконец, явились, оба грязные, замученные, на улице было совсем темно.
Навстречу вышла Лиза.
– Кирюш, ну наконец-то! Где вы были так долго? По телефону я ничего не поняла! – она хотела обнять, но Кирилл не позволил.
– Лизунь, мы грязные с ног до головы, нас в такси везти не хотели, а ты обниматься…
Оглядев обоих, Лиза усмехнулась.
– Ничего себе! Вы что, в окопах сидели?
– Почти. Все разговоры потом, нам бы помыться…
– Тош! – позвала брата Лиза. Антон вышел из гостиной с Макаром на руках. – Тош, одолжишь Глебу что-нибудь из одежды?
– Меня преследует стойкое чувство дежавю, – улыбнулся Антон. – Идём, Глеб. Я только Макара Ритке отнесу, а то за нами увяжется.
8
– Так что случилось? – спросила Лиза, когда отмытые и накормленные Кирилл и Глеб расположились в гостиной на диване.
– В аварию мы сегодня чуть не попали, – лениво ответил Глеб. Говорить не хотелось совершенно, а уж тем более вспоминать страшные мгновения между жизнью и смертью. Минуло и прошло, то, что довелось пережить, осталось где-то там, в хмурой взвеси долгого дня.
– Что-то серьёзное? – голос Лизы дрогнул.
– Да нет, – беспечно отмахнулся Кирилл, – просто в поле уехали. Потом эвакуатор ждали, ничего интересного.
– Эвакуатор ждали, и ты говоришь, что ничего интересного? – недоверчиво сощурилась Лиза. – Врёшь. Раз до города на эвакуаторе добирались, значит, машина не на ходу. Поле минное было?
– Ну действительно, – поддержала Рита, – Колись уже, Кирюха. Я вон по Тохе вижу, что он в курсе, а мы чем хуже?
– А давайте лучше о Ване поговорим, – внёс предложение Глеб. – Мы не так много узнали, но картинка, я вам скажу, более чем странная вырисовывается.
– Нет уж! – не сдавалась Рита. – Мы ждём подробного рассказа.
– Ладно, сдаёмся. – Кирилл поднял вверх ладони. – Тормоза отказали, пришлось в поле съехать.
У Кирилла зазвонил телефон, он вышел на кухню, о чём-то тихо разговаривал, пока Глеб в красках расписывал их сегодняшнее приключение. Вернулся Кирилл, облокотился на барную стойку, задумался.
Подошла Лиза. Обняла его, потёрлась щекой о шею.
– Кто звонил, Кирюш? Что-то случилось?
– Да. Глеб, – повернулся он к другу, – звонил мастер с автосервиса, поведал интересную историю. В моей машине, оказывается, тормозной шланг перебит был. Диверсия налицо.
– Ух ты! Да кто ж постарался-то?
– Не знаю… – Кирилл, размышляя, потёр подбородок. – Но сдаётся мне, всё это так или иначе с деревней Пастушья горка связано. Что-то мы копнули там… да такое, что от нас по-тихому избавиться решили. Мы ж машину прямо возле майорского дома бросили и спокойно по деревне бродили, времени вагон с тележкой потратили…
Лиза, закрыв лицо ладонями, расплакалась, Кирилл утешать принялся. Следом раскричался Максимка, Кирилл беспомощно оглянулся на Риту, та поняла, подхватила малыша из коляски, сунула ему бутылочку с водой. Так и не получилось в этот вечер разговора, уехал домой Глеб, ушли Антон и Рита, а у Лизы подскочила температура.
Кирилл едва ли не силой заставил жену выпить две таблетки жаропонижающего и отправиться в постель, но убедил всё-таки, Лиза поднялась наверх, оставив сынишку на мужа. Кириллу не привыкать, ребёнком его не запугаешь, он искупал Макса, накормил, укачал, ответил на звонок Полины, обидевшейся на невнимание, и только после этого подошёл к Лизе.
Надо бы спать ложиться, но сегодняшний перенасыщенный информацией и событиями день не отпускал, держал крепко, подсовывая версии и догадки. Кирилл сел на кровать, обхватил руками голову, задумался, пытаясь мысленно сложить в голове сложный пазл. Не выходило. Слишком мало информации имелось в наличии.
– Кирюш, – Лиза, оказывается, не спала, смотрела пытливо и тревожно. – Пообещай мне…
– Что, родная? – он подобрался к ней, обнял, коснулся губами виска, нахмурился. Температура и не думала спадать, как будто ещё выше поднялась. Кирилл потянулся, нашарил на тумбочке градусник, протянул Лизе. Она отмахнулась раздражённо.
– Пообещай мне, что бросишь это дело.
Он нехотя выпустил её из объятий, поднялся, подошёл к окну.
– Нет, Лиза. Не брошу.
– Кирилл, оно слишком опасным оказалось. Не надо лезть туда, где тебя не ждут.
– А как же мальчик Ваня? – всем корпусом повернулся Кирилл. – Ты сможешь отказать ему в помощи?
Лиза сжалась в комок, закусила губу, помедлила с ответом.
– Смогу! – решительно мотнула головой она. – Ване всё равно, он умер уже, а ты живой! И Глеб тоже! Кирюш… пообещай…
– Нет! – резко ответил Кирилл. – И дело тут, Лиза, теперь не только в Ване. Теперь это личный интерес.
– Он превыше семьи? Тебе что дороже семья или идея?
– Лиза, хватит. Я всё решил. Глеб тоже. Мы с ним уже говорили на эту тему. Мы не отступимся. Пойми же ты, на нас сегодня было совершено покушение. Без каких-либо видимых причин, то есть, кого-то напугал сам факт нашего визита… Что-то есть в этом… гадюкино, определенно есть, и Ваня не за себя переживает, ему уже всё равно, он хочет, чтобы мы разобрались, порядок в болоте навели.
– Кирилл, да подумай же ты! – голосом, звенящим от негодования и сдерживаемых слёз, доказывала Лиза. – Если было это покушение, значит лезть туда смертельно опасно! Первая же попытка разобраться едва к гибели вас не привела!
– Знаю, что опасно. Я отдаю себе отчёт, но не отступлюсь. Те, кто покушался на нас, совершили ошибку, коей и являлось это покушение. Они занервничали, а мы в итоге оказались предупреждены. Впредь будем действовать осторожнее, на рожон больше не полезем.
– Ну хорошо, – сдалась Лиза. – Тогда пообещай взять тайм-аут. Надо всё обдумать, обсудить, разработать план действий…
– Спроси у Вани, есть ли у нас время?
– Я спрошу.
– Лиз… я ещё кое-что тебе сказать должен. Утром не отважился. – Тяжело вздохнув, Кирилл поднял глаза, взглянул виновато и снова опустил голову.
Она смотрела вопросительно, ждала, не понимая, о чём можно говорить таким извиняющимся тоном. Что ещё случилось такого, говорить о чём, смелость требуется?
– Лизунь, к нам Марк едет. И не в гости, а жить. – Он снова вздохнул и отвернулся.
И всё?! Это всё, что он хотел сказать? А она уж подумала…
– Брат твой?
– Ну брат, не брат… не знаю, можно ли называть братом человека, которого ни разу не видел.
– Как же? Он же сын твоего отца, значит брат. Кирюш, – она улыбнулась, – Это же здорово!
– Здорово?! – опешил он.
– Конечно! Родные люди не должны теряться в пространстве, это неправильно.
– Ты считаешь? – Вот уж чего-чего, а её энтузиазма Кирилл не разделял. – Но Марк сложный подросток, Лиза, с ним нам тяжело придётся…
– Кирилл, ну какие мелочи! – Лиза поморщилась. – Марк твой брат, и я считаю, тебе просто необходимо наладить с ним контакт. Не переживай, мы сумеем найти общий язык, главное, чтобы по-русски говорил, – хихикнула Лиза. – Он когда приезжает?
