Давно уж кровью истекли?
Но вот нам стоило вернуться,
Родных увидеть и обнять,
А детям нам лишь улыбнутся,
Так сразу всё смогли понять!
Ведь мы за это и воюем:
За детский смех, накрытый стол,
Объятья, слёзы, поцелуи,
За тех, кто с нами не пришёл.
За память предков, их могилы,
За крест поруганный, за честь,
За тех, кто будет, тех. кто были,
За тех, кто рядом с нами есть…
Я научился жизнь любить…
Я научился жизнь любить,
Вдыхая смерти горький запах.
Когда в своих тяжёлых лапах
Меня пытаясь задушить,
Смерть в грязь лицом меня курнала,
Льдом выжигала изнутри,
Кричала в уши мне: – Умри!!!
И лучших рядом забирала.
А я лишь: – Господи спаси!
Твердил кровавыми губами,
Над свежесбитыми гробами.
И не сойти с ума просил…
Мы вдоль посадки, под обстрелом…
Мы вдоль посадки, под обстрелом,
Отходим в тыл с передовой.
Над нами будто плачет небо,
Дождь не стихает проливной.
Мы вышли в полном мраке к полю:
Почти на ощупь, наугад.
Как звери вырвались на волю,
Покинув тот кромешный ад!
За полем этим ждёт спасенье,
Но как, то поле перейти?
Давно здесь хлеб уже не сеют.
Кругом всё в минах. Не пройти.
Лишь тропкой узкой путь проложен,
А, где ж её во тьме сыскать?
Но к счастью всё есть в руце Божьей!
И он явил нам благодать.
Безмолвно тучи отступили
И вышла полная Луна.
Следы на поле проступили:
– Да вот же тропка! Вот она!
Мы потянулись змейкой тонкой
По той спасительной тропе.
Сегодня смерть прошла сторонкой.
