– И это на самом деле так?
– А на самом деле гораздо хуже, чем показывают.
Олег залпом осушил свой фужер.
От его слов осталось тягостное ощущение, и я задала ему глупый вопрос.
Возможно, это было результатом принятого спиртного.
– А ты уволься…
Олег усмехнулся.
– Да ты что. Я же лётчик. Я летать должен. И потом, кто-то должен и грязную работу делать.
– Но не убивать. Убийство – это грех.
– Да что ты говоришь… А твои принципы не мешают тебе сейчас поедать кем то убиенную, ни в чём не повинную бедную свинку?
Олег показал на кусок отбивного мяса в моей тарелке…
Я не ответила…Почувствовав, что что-то изменилось… Меня мутило и перед глазами всё плыло…
Виновата, конечно, была не свинка. Вернее, не слова, о её невинно загубленной душе. Я вовсе не была настолько чувствительной особой, чтобы падать в обморок даже при более весомых аргументах живодёрства.
Просто со мной сыграл злую шутку собственный желудок. Показав не к месту и не ко времени, как вредно переедание.
– Что с тобой? Тебе плохо? Прости… Я не знал, что на тебя так подействуют мои слова.
Олег вскочил и склонился надо мной.
– Да нет. Мне просто нужно срочно в туалет.
– Пошли… Я провожу.
Мне действительно было плохо. Может, вино суррогатная подделка?
Какая разница. Главное я не смогу полноценно продолжить вечер.
А это уже серьёзно!
Олег ждал меня у дверей туалета, пока у меня происходила неприятное общение с унитазом.
Меня вырвало и сразу стало легче. Хотя и роились ещё в глазах сумасшедшие чертенята…
Вот это откушали…
Хорошо ещё, что у раковины висит полотенце. Необыкновенно предусмотрительно, со стороны администрации… Чтобы клиент выглядел прилично. Было чем утереться после приятного ужина. Интересно, много ли у них таких, как я? Не случайно тут висит полотенце.
Что-то я прежде не наблюдала в общественном туалете свежего полотенца… Да и вообще никакого.
Впрочем, пора выйти наружу. Олег там наверняка с ума сходит.
Едва я открыла дверь, как он набросился на меня с расспросами.
– Ну, как ты?
– Всё в порядке. Только вот есть уже не хочется, равно, как и возвращаться за столик.
– А и не нужно возвращаться. Я уже расплатился. И мы можем уйти отсюда.
– А жаль. Тут так тепло и уютно.
– Подожди. Ведь тут и гостиница есть. И не нужно будет никуда идти. Сейчас я сниму номер. Если ты, конечно, не против.
– Я, не против. Только выглядеть это будет так, будто ты меня в ресторане подснял.
– А тебя что, так волнует чужое мнение? Прекрати. Сейчас же не каменный век.
Мы подошли к окошку администратора гостиницы. Благо идти было недалеко. Всего лишь перейти по коридору в другой зал.
Дородная тётенька строго обозрела нас с ног до головы. И пока Олег доставал воинское удостоверение, она, постукивая ручкой по столику, успела осуждающе вздохнуть. Нарочито громко. И этот её вздох был адресован, несомненно, мне.
– На сколько дней снимаете номер?
– На один день,
– На один… Понятно…
Она опять посмотрела на меня. И от этого её взгляда мне захотелось превратиться в черепаху и втянуть голову под свой непробиваемый панцирь. Чтобы не достигли цели эти её искромётные взгляды.
Дама записала данные Олега в свой журнал, выдала ему квитанцию об оплате, ключи и сердито предупредила.
– Посторонним в номере после одиннадцати находиться запрещено.
Она опять бросила на меня строгий взгляд.
Я отошла чуть в сторону, чтобы женщина не видела меня из своего окошечка. Мне казалось, что она своим пронзительным взглядом раздевает меня догола.
Олег же просто пропустил это её замечание мимо ушей и, взяв меня за руку, уже тянул за собой по ступеням на верхний этаж.
Он открыл дверь с опознавательной табличкой 56, почему-то сиротливо болтавшейся на единственном гвозде, и мы вошли в комнату.
Ничего, миленькая комнатка. Правда, без всяких там излишеств, но ведь и номер то не люкс…
Кровать, пара кресел, журнальный столик между ними, торшер и телевизор, стоящий в углу на тумбе.
Олег повесил нашу одежду в стенной шкафчик, включил телевизор. На удивление, исправный, судя по тому, что на экране сразу возникли лица, бешено о чём-то спорящих между собой, героев фильма.
Я устроилась в кресле и поджала под себя ноги. В комнате было прохладно. И я начала мелко, мелко дрожать.
Вполне вероятно, вовсе не от холода, а на нервной почве. Как-никак, я волновалась. Впервые мы с Олегом останемся одни…
– Зой. Я сейчас вернусь. Подожди немного.
Олег направился к двери.
– Ты куда?
– Спущусь в ресторан, возьму чего-нибудь съестного.
– Нет… Нет, не уходи. Мы ведь и так только что поужинали, – отчаянно запротестовала я. Отлично помня, чем всё это закончилось, и вовсе не доверяя изыскам местной кухни.
Однако Олег меня не послушался и, уже выйдя в коридор, вернулся, успокоив меня
– Я лишь фруктов принесу да попить чего-нибудь.
Он ушёл, и я осталась одна.
Почему-то меня не оставляло ощущение покинутости и страх, что дама из окошечка может в любой момент возникнуть и выгнать меня вон…
Комнату освещал лишь свет торшера, который я включила, лишь протянув руку, не сходя с кресла, да светящийся экран телевизора…
Но мне не пришлось грустить слишком долго. Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Олег.
Он подмигнул мне подбадривающее, видя, что я нахожусь не в своей тарелке и, выложил на столик грозди чёрного винограда в пластиковой одноразовой посуде. И зелёновато-коричневые мохнатенькие киви, которые я, кстати, очень любила. Бутылка пива и газированной воды завершала натюрморт.
Олег присел на корточки передо мной и, обняв мои колени, спросил, глядя на меня снизу вверх.
– Да ты вся дрожишь? Почему? Ведь тут совсем не холодно.
– Не знаю. Просто так.
– Просто так не бывает.
– А у меня бывает…
Ну а дальше события развивались по обычному сценарию, как это происходило со всеми влюблёнными до нас, так и после нас, наверняка…
Менялось лишь время и место действия. А что прикажете делать, двоим молодым людям, которых словно магнитом притягивало друг другу?
Олег взял меня на руки и понёс к кровати и я, вдруг, перестала дрожать. Я прижалась к нему всем телом и слушала, как громко колотиться его сердце…
И нас закрутил водоворот любви, затягивая всё глубже и не давая опомниться…
Нам было так хорошо, что мы словно растворились во времени и пространстве. А наши души, обретя друг друга, пели в унисон, радостно наблюдая за нашими слившимися телами…
За окном уже стало светать.
На экране телевизора мелькали лишь помехи. Ночное вещание закончилось, равно, как закончилась и наша первая с Олегом ночь…
– Как же я люблю тебя. Как здорово, что судьба свела нас.
Олег протянул руку, достал гроздь винограда и, склонившись надо мной, принялся кормить меня им, отрывая по одной ягодке.
– Съешь ещё. Ну, посмотри, какая она красивая. Как ты.
– Тоже мне, нашёл сравнение! – засмеялась я
– Что? Такая же чёрная и круглая?
– Нет. Наоборот, ты такая беленькая и худенькая, но такая же приятная на вкус как та ягодка.
Он поцеловал меня так, что я едва не задохнулась.
– Так не хочется с тобой расставаться, но, к сожалению пора. К шести мне необходимо быть в части, чтобы избежать неприятностей.
– А который сейчас час?
Олег достал со столика часы.
– Уже почти пять.
– Ничего себе. Да у меня мама, наверное, уже все милиции и морги обзвонила.
– Ты что, маленькая девочка? Что она так о тебе беспокоится?
– Да, для неё я всегда буду маленькой девочкой. А потом разве можно приказать сердцу не волноваться? Это всегда происходит помимо нашей воли. Впрочем, вам мужикам, не понять нас, женщин. Все вы толстошкурые!
Олег смеялся и мешал мне одеваться, поэтому процесс затянулся, и мне пришлось напомнить ему о времени, которое неумолимо отсчитывало минуты.
– По-моему, кто-то здесь торопится, или я ошибаюсь?
– Нет. Но мне так трудно оторваться от такой принцессы, как ты.
– Только без лести, пожалуйста. Терпеть не могу, когда меня расхваливают!
– Какая же лесть, это чистая правда, сударыня.
Наконец, мы были готовы к выходу, оставались лишь сомнения по поводу недоеденных фруктов. Оставить здесь или забрать с собой? Но моя любовь к киви пересилила. И я, сложив в пакет, забрала их с собой.
Тем более что в голове моей родились кое-какие мысли о собственной реабилитации перед родителями. С помощью Ленуси, конечно.
Как раз её и собиралась я задобрить с помощью заморских плодов, к коим был не равнодушен и её желудок.
Администраторша проводила нас взглядом, и я знала, что она думает. Поэтому облегчённо вздохнула, лишь оказавшись на улице.
