В эту секунду я как никогда чувствовала себя истинной сеймурчанкой. Хаврана славилась фантазией, а мы – тем, с какой охотой потребляли все, ей придуманное. Сеймур – мир воров… Тьфу, заимствователей. Порталов и открывателей, ага.
– И не говорите! – воодушевилась девица. – Я ненавидела эти крючки и шнуровки. Вы так рано уходите, мисс…?
– Рэйвенс… Иви Рэйвенс, – задумчиво представилась и поклонилась. Не стоило сомневаться, что передо мной настоящая леди. А не те, кто просто для красоты так зовется. – Меня ждет отец. А вы…?
– Эшли Келси, племянница лорда Келси, – при упоминании дядюшки голос девушки приобрел надменные стальные нотки.
Она была размытой копией Анжелы: золотистая коса, пущенная змейкой по лбу, несколько витых локонов на румяных щеках, глаза с малахитовой зеленцой… И плечи – острые, худенькие. Всегда о таких мечтала. И судя по голодному взгляду Героя, не только я.
Чувствуя себя хавранским Купидоном и немножко смущаясь (что-то там было на лекциях про свободу воли и прочую чепуху), я призвала свой ментальный дар. Сунула любопытный нос под золотистый локон и тихонько прошептала: «Идеальный! Такого нельзя отпустить…»
И не глядя на реакцию, засеменила к выходу. Меня заждался отец, и не только он. Толпа людей, набившихся в телепортирующий экипаж, поторапливала портального служащего. А папа подпрыгивал с заднего ряда и активно махал рукой.
Да бегу я, бегу! Для меня в этом романе уже все равно не осталось места. Я сама так решила. А может, кто-то давно решил за меня.
Я шаталась все сильнее. Два бокала эхесской синей (откуда они вообще появились на полу в оранжерее?) совсем дурно повлияли на мой резерв: он к таким тонизирующим подпиткам непривычный.
Даже показалось, что какой-то кусок вечера вывалился из моей памяти. Я вроде бы помнила, как читала книгу, как подносила к губам стекло бокала… А потом перед глазами сразу появился отец с плащом и сказал, что пора уходить: завтра важный день.
Лопатками чувствовала провожающий меня раздраженно-задумчивый взгляд. Не оборачиваясь, зачем-то махнула в воздухе рукой. Глупый, ненужный жест. Словно мы с Героем были настолько хорошо знакомы, чтобы прощаться при расставании.
Уверена, Идеал на меня уже и не смотрел, переключившись на прелестное создание с золотыми завитками у висков. Но мне нужно было еще мгновение, чтобы отпустить… Мы ведь с ним больше никогда не увидимся. И это было необъяснимо печально.
Глава 2. Сон, явь и факультет для «мозгоклюев»
– Иви… Иви…
Существо, с головы до пят покрытое липкими зелеными чешуйками, одними губами выводило мое имя. Выдыхало его, булькало, жалобно стонало… Снова и снова. На жуткой морде раздувались жабры, с мокрой кожи прямо на меня шлепалась голубая слизь. Бррр!
Я открывала и закрывала рот, как немая рыба, таращась на диковинные оранжевые глаза. Такие могли быть у дракона или змея из древних виззарийских мифов. Я вроде даже видела эту пакость в энциклопедии, но сейчас, задыхаясь от ужаса, не могла понять, в какой…
Вдруг вспомнила, что все это мне уже снилось. И не раз. И плохим никогда не заканчивалось. Так что я попыталась расслабиться и стойко вытерпеть оранжевый взгляд.
Зеленые зрачки липкого существа то расширялись до краев радужки, то сжимались в узкую полоску. И с каждой такой метаморфозой в его подвывании сквозило все больше отчаяния.
– Иви… – пробулькал в последний раз змееглазый чужак, никогда не ступавший по сеймурской земле.
И я ощутила, как мое сознание аккуратно заворачивает сон-воспоминание в уютный, мягкий кокон, надеясь сохранить как великую ценность. И новой ночью показать опять. Я перестала задыхаться, уверенная, что вот-вот проснусь…
Внезапно тело заполнилось приятным томлением, жар внутри был сродни тлению угольков. Такой ласковый, что даже не мучительный. Сладкий.
Оранжевые глаза растаяли, и на смену им пришли другие. Я улыбнулась прямо во сне. Чужой герой, поразивший вчера мое отсутствующее напрочь (как у всех сеймурчан) воображение. Явился не запылился… Так вроде говорят в Хавране?
Словом, явился. Собственной полыхающей персоной, с гипнотизирующими темно-карими глазами, в которых в диком коктейле плескались усталость, гнев и кое-что еще, мной придуманное. Если он и правда Герой (романа или девичьих грез), то на меня ему так смотреть не положено.
Не только потому, что я Иви Рэйвенс, дочь исследовательницы миров и книжного червя, а не племянница лорда Келси. И не потому, что у меня нет золотых косичек и острых плечиков.
Трудно объяснить, но я обычно сама не хочу, чтобы на меня так смотрели. Ни «идеалы», ни простые смертные. А если я чего-то не хочу… В общем, осечек не бывает. Никогда и ни с кем.
Но он смотрел. Нависал над моим любопытным носом, хрипел что-то раздраженно. Крутил в пальцах бокал с голубой жидкостью. И, пригубив, ставил на пол рядом со вторым. Опирался ладонью о стену за моим плечом, всматривался в розовеющее лицо…
Я вдруг осознала, что стою в той оранжерее «для второстепенных» и взволнованно прижимаю к себе книгу. Спрашиваю, нашел ли он на банкете свою одноразовую Золушку.
Он удивляется: не читал хавранских сказок, не знает, кто это… Мягко сжимает мой подбородок и разворачивает к себе. Смеется, что есть одна кандидатка, и предлагает проводить меня домой. Эйна-заступница, какой заботливый!
– Вы переусердствовали с магическими напитками, это может дурно сказаться на резерве и… – подхватывает за талию, потому что я, пошатнувшись, роняю книгу. – И на координации. Соглашайтесь.
– Ко мне домой? – уточняю я с подозрением. Огоньки в его глазах пляшут совсем не те, что при попытке меня воспламенить.
И я забываю о завтрашнем важном дне, на который надо бы явиться заранее и при параде. Иначе Иви Рэйвенс ждет очередной позор на ковре у будущего куратора.
Все, что занимает меня сейчас – две черные воронки с вулканическим жаром на самом дне. Приятный взгляд, ласкающий самолюбие… Опасный, ненужный. Крепко же Героя подкосило, что у него сбились все сюжетные ориентиры.
Он упрямо не видит истины. Не видит, что я… Как бы выразиться понятнее? Персонаж совсем другой истории. Скучной такой, которую едва ли кто прочтет раз в пару десятков лет. Пылящейся на самой дальней библиотечной полке, в «непопулярном» разделе.
– Можем ко мне, – он облизывает губы и поджимает их в ожидании моего решения.
– К вам? – судорожно сглатываю, понимая, что сон пора сворачивать. Немедленно. Пока я не вляпалась в очередные неприятности.
– Наверняка у меня есть какое-то «ко мне», – Герой задумчиво роется в кармане и с удивлением находит новенький ключ-артефакт. – Я там пока еще не был.
У него с координацией не сильно лучше, так что время для геройства он выбрал сомнительное. Как-то неправильно тут подают эхесскую синюю…
Искривленные в манящей ухмылке губы припечатывают к себе мой взгляд. Не дают отвернуться. Главное, не думать сейчас о том арховом поцелуе, который по сценарию предназначался не мне. Мы ведь уже попробовали, там, в зарослях зимнего сада, и мне понравилось…
Не думать, Иви!
Все равно никаких шансов. И ты прекрасно знаешь, чем это обычно заканчивается. И все парни, рискнувшие связаться с «мозгоклюйкой Рэйвенс», теперь тоже знают.
– Пойдем, поищем, от чего этот ключ…
– Меня есть кому проводить, сир.
– Обманываешь?
– Я тут с отцом, – вовремя вспоминаю и хватаюсь за спасительный круг.
Точно, папа! Он наверняка где-то здесь, в моем сне. Ищет бедовую дочь, чтобы увести ее подальше от неприятностей…
– Иветт! Опоздаем в академию! – проорали откуда-то снизу, и я резко вынырнула из кошмара.
Архан меня прибери! И благослови папеньку за зычный голос, всякому уважаемому библиотекарю положенный.
Я потянулась в постели и окончательно проснулась. Не выспалась, как хавранский грузчик, пахавший в ночную смену. Метнула взгляд в настольное зеркало: синеватая бледность выдавала меня с потрохами. И этот панический блеск в глазах…
Было или нет? Это ведь просто сон, да?
А если все-таки было? Какой-то кусок вечера напрочь вывалился из моей памяти.
Но эхесскую синюю я с кем-то пила, так? Значит, в оранжерею ее кто-то принес. Я точно помнила два бокала, стоявших на полу возле кадки.
Пятна голубых брызг на ковре спальни, кем-то старательно замытые, как нельзя красочнее подтверждали этот факт.
– Иви, опоздаем! Я понимаю, что тебе нездоровится, но нас обоих ждет работа, – папа без капли стеснения влетел в мою спальню и резко отдернул шторы. – Меня – в серватории, а тебя – над собой.
Брр!
Мои ночные приключения в ванной с участием ворчащего папеньки и керамического санитарного тазика резко восстали в памяти. Кошмар! Лучше бы не восставали: думать о Герое было приятнее, чем о своем «нездоровье».
Я ведь не сама таскала с банкета эхесскую воду, мне ее принесли. Значит, вину можно разделить на двоих. Или эта математика так не работает?
– Прости-и-и, пап, – просипела, разыскивая свой голос в горле, по ощущениям набитом песком. – Я не думала, что мне поплохеет от обычной эхесской.
Я прогнала из памяти ночной тазик, наполненный синей пеной, и сконцентрировалась на приятном чувстве внизу животу. Там еще мягко тлели чудны?е угольки…
За это ощущение тоже было стыдно: обычно мне не снятся чужие герои. Ни книжные, ни реальные. Видать, этот статный, гордый, брошенный прямо посреди бала Идеал, чуть не превративший Иви Рэйвенс в шашлык, умудрился меня царапнуть.
Именно царапнуть. Так однажды выразилась мама, вспоминая свой последний междумирский переход. Сказала, что нас обеих там «царапнуло». Только на мне след остался видимый, а на ней – невидимый.
Отчего-то это выражение так въелось в память, что я именно им описывала сильные впечатления. Те, что оставляют след. Снаружи или внутри – велика ли разница? Мама говорит, те, что внутри, заживают хуже.
Вот и этот, огненный, царапнул…
– Я уже мало чему удивляюсь, Иветт, – спокойно вздохнул отец, подтаскивая к выходу мой со вчера собранный чемодан. – Не первый год вожу твое личное дело из академии в академию.
– Сжечь бы его, в самом деле…
– Как ты могла быть так легкомысленна, Иви? Знаешь ведь, что… кхм… особенная девочка, – с неохотой напомнил он, вытаскивая из шкафа вешалку с серым платьем.
– Па-ап! – закатила глаза. – Я обычная. Заурядная.
– Твоя магия иная. А значит, и резерв, – бухтел отец прописные истины. – То, что других тонизирует и бодрит, тебя может… Да кто знает, что один глоток «синей» может с тобой сделать, Иветт?
Например, устроить мне провал в памяти. Или… заставить применять дар без контроля.
Что, если я внушила Герою так на меня смотреть? Что, если проводить незнакомку до дома было вовсе не его желанием? Эйна милосердная, этого он хотел или… я?
Дырявое небо Сеймура! Не потому ли маг все время отвлекался, болтая с мисс Келси? Я хоть сняла с него ментальный крючок?!
Я посмотрела на свои кошмарно длинные пальцы, в которых запуталось солнце. Оно скользило солнечным зайчиком, нервно перепрыгивая с подушечки на подушечку. Ухватив зайчика в кулачок, я перевернулась на бок. Спрятала находку внутри книги, валявшейся на соседней подушке.
– Я обязательно возьму тебя с собой, не волнуйся, – пообещала шепотом и накрыла «непотребство» одеялом.
– Иви, если ты сейчас же не встанешь с постели, то опоздаешь на встречу с новым куратором!
Отцу как новому хранителю серватория выделили домик на окраине города. Но, зная папу, я была уверена: ночевать он будет прямо в Храме знаний, в обнимку с драгоценными книжками. Мне же полагалась комната в студенческом общежитии.
Телепортирующий экипаж в несколько пространственных скачков доставил нас на нужную дорогу. Мы допрыгали почти до самой академии. Но тут магический заряд истощился, и транспорт лениво поплелся мимо ряда скучных однообразных домов по широкому проспекту.
Вдалеке виднелся шпиль серватория, глаза уловили небольшую рощицу тонких молодых ярм (не чета тем старым и толстым деревьям, что растут в Шах-Грине). От волнения я едва всматривалась в пейзаж за сетчатым защитным экраном. Позже у меня будет много возможностей исследовать территорию вокруг Храма знаний, примыкающую к академическим землям.
Внимание привлек небольшой стеклянный домик, стоящий в стороне от всех прочих. Прозрачные стены намекали, что внутри размещалась магическая лаборатория или вроде того. Сейчас она была огорожена черно-желтыми лентами сигнальных чар, вокруг толпились маги в форме стражей.
Я прищурилась, пытаясь разглядеть эмблемы. Нет, это были не тхэры, охраняющие «главные города» Сеймура. Обычная стража Академии даров Междумирья, о чем гласила бирюзовая ленточка на зеленых рукавах.
Дверь в стеклянный домик была распахнута. Оттуда выходил маг-ищейка в длинном сером плаще, пригибающем траву своим энергетическим весом. За мужчиной стелился хвостик поисковых чар. Внутри лаборатории я заметила перевернутые стулья, разломанный стол и… капли красного на полу.
Эйна-заступница!
– Что тут случилось, пап? – взволнованно дернула своего старика за рукав.
Отец вздрогнул, вынырнув из мыслей, отложил книгу и посмотрел на меня растерянным взглядом. Все как обычно: главный хранитель серватория знает слишком много… а по итогу – ничего полезного! Все, что не написано на ветхих желтых страницах, папу не интересует.
Страницы моей книги, припрятанной под юбкой, желтыми и ветхими не были. В типографии для бумаги использовали специальную магическую пропитку, пахнущую филией и отливающую розовым перламутром. Знал бы отец, насколько разнятся наши вкусы, давно бы отобрал читательский билет.
***
Полноватый ректор встретил нас на пороге приемной, чинно поклонился папеньке и кивнул мне.
– Ферренс Дариус Клэй, – представился маг, приглаживая длинные беловатые волосы. То ли просто очень светлые, то ли уже седые. Полупрозрачные глаза с легким зеленым нюансом смотрели цепко, проницательно. – Пройдемте, пройдемте…
Меня усадили в первом ряду, прямо пред ректорскими очами. С минуту сир Клэй молчал, листая бумажки. Отец нетерпеливо пыхтел сзади, стремясь скорее сдать дочь-катастрофу под присмотр магистров и приступить к своей основной работе.
– Менталистка… – наконец задумчиво проворковал ректор. – У нас нет отдельного факультета для «мозгоклюев», Иветт.
В его добродушном исполнении оскорбление прозвучало едва ли не комплиментом. А то, что ментального факультета здесь нет, как и в любой иной точке Сеймура, догадаться было нетрудно. Мы с отцом и матерью это все уже проходили. Раз или два… Ах нет, примерно с десяток.
– Определю вас, мисс Рэйвенс, на факультет стихийной магии.
А вот это что-то новенькое. Я с недоверием покосилась на сира Клэя, и он азартно кивнул, потирая ладони. Экспериментатор архов! Обычно меня втискивают к артефакторам и теоретикам, реже – к био-магам. Но не к стихийникам же?
– Дух приравнен к условно-пятой стихии, – пояснил ректор свою мысль. – Это ближе всего по смыслу, но нужно подкорректировать расписание. Сейчас поставим в известность вашего декана. Ему не помешает встряхнуться, а вы, как я понял, умеете делать жизнь в академии… нескучной.
– Если вы о моем досье, то, слово Эйны, там много приписок! – заверила мага, резко вставая с кресла. Отец усердно жестикулировал, подавая мне какие-то знаки, но я не всматривалась. – Понимаете, сир, когда в академии есть менталист, очень удобно сваливать на него всякую чепуху!
– Сочувствую, – ненатурально улыбнулся ректор. И постучал по бордовой папочке с моим именем. Дырявое небо Сеймура!
– Прозевал охранник прогульщиков? Разумеется, не сам отвлекся, а подвергся жестокому внушению. Заснул на посту? Тоже мисс Рэйвенс постаралась!
– А вы не старались? – со скептическими нотками уточнил сир Клэй.
– С охранником каюсь, было, – прошептала понуро. – Но вот случай с Питером Дидриком и его компанией – вопиющий наговор!
– А поподробнее?
