Иксанов Сергеевич Владимир "Поголовье"

Поголовье
Иксанов Сергеевич Владимир

Новая война захлестнула мир. Но это не привычная в нашем понимании война, это не танковые баталии или штурмы вражеских укрепрайонов, а нечто новое. И страшное. Это применение оружия, полностью переформатирующее человека, да так, что даже после смерти, заставляет его подниматься и бродить по земле этакой бездушной оболочкой, и питаться от живых…

Иксанов Владимир

Поголовье

Вступление

Что такое жизнь человеческая? На этот вопрос нет однозначного ответа. Бытует много мнений, но так или иначе, все они сходятся на том, что жизнь это череда событий, тянущаяся с момента рождения до самой смерти. Весь этот отрезок времени человек испытывает чувства, такие как радость, переживание, любовь, страх… А сами чувства теснейшим образом связаны с окружающими явлениями, событиями и процессами. Многое в нашей жизни зависит от того, какое чувство мы испытываем и о чём думаем. Но какое же из них является двигателем всей человеческой жизнедеятельности? Так сказать, основой и первопричиной всех жизненных процессов? А доминирующим чувством, как это не странно звучит, является страх. Да-да, именно страх! Вот то чувство, заставляющее человека не стоять на месте, а постоянно двигаться вперёд, развиваться. Ведь людям свойственно бояться различных явлений, ситуаций, обстоятельств, вещей. Страхом пропитана каждая клеточка человеческого организма, каждая фибра его души. Да, именно страх толкает нас вперёд. Самая главная цель человека – это сохранение собственной жизни. Инстинкт самосохранения – вот основной инстинкт. Страх лишиться жизни – вот что заставляет человечество развиваться.

Именно страх заставил первобытного человека взять в руки палку и использовать её в качестве оружия. Потом страх загнал человека в пещеру, ведь под её сводами так безопасно. Страх подтолкнул человека к освоению огня – ведь при его свете не так страшна темнота, в которой могут таиться столько опасностей. Да и горящий факел в руке придаёт смелости – им лучше защищаться от дикого хищника. Именно страх побудил человека совершенствовать оружие. Именно он модернизировал деревянную дубину в оружие массового поражения. Именно это чувство заставляет человека постоянно развивать инструменты уничтожения себеподобных. С каждым днём, часом, секундой, способы умерщвления становятся всё более изощр?ннее и совершеннее. Тот, кто лучше вооружён – имеет больше возможностей, большее право голоса, больше право свободы, большее право на жизнь! И вот эти преимущества дают их обладателю чувство превосходства и защищенности. Но страх не исчезает, так как человек видит своего врага. Видит, что он тоже стремится к улучшению качества и умножению количества, к повышению коэффициента полезного действия средств уничтожения себе подобных. Вследствие этого, рано или поздно, страх толкает человека к решительным действиям и, его рука тянется к дубине… копью… луку… ружью… кнопке запуска оружия массового поражения. И всё, конец… Достижения человека обнуляются, и эта бесконечная гонка вооружений, разрушений, лишения жизней, начинается снова. И снова человек в страхе берёт в руки палку, укрывается в пещере, приручает огонь. И опять, по той же причине, рука тянется к дубине… кнопке запуска…

Часть I. Глава 1

Лаборатория Лугара. Тбилиси. Грузия.

Три года назад. 11 часов 25 минут.

В небольшом но уютном кабинете, отделанным красным деревом, с камином и шкурой медведя на полу, находились двое. Первый – седой, худощавый, преклонного возраста, интеллигентного вида, с козлиной бородкой. По форме лица и носу, угадывалась его этническая принадлежность к одной из южно-кавказских народностей. Второй – крепкий мужчина средних лет, с рыжей шевелюрой, усами-подковой над выступающей нижней челюстью. По выправке и манере держаться, была видна его принадлежность к какой-нибудь военизированной организации. Они общались на английском языке.

– Знаете господин Дуэйн, мы благодарны вам за оказанную помощь и готовы на многое, чтобы в свою очередь помочь вам, – медленно и задумчиво, с заметным грузинским акцентом произнёс седой, – однако и вы нас поймите, если мы начнём работу над вашим заказом, долго это в тайне оставаться не сможет. Как бы мы ни старались, информация просочится за пределы Центра и тогда конец… Да и наше правительство не пойдёт на эту авантюру.

– Хм, мистер Агсабадзе, вы называете авантюрой то, ради чего создавался этот центр, эта лаборатория… проект в целом.., – Дуэйн встал, достал из внутреннего кармана пиджака золотистый портсигар, подошёл к камину, взял щипцами уголёк, прикурил, и выпустил в потолок облачко дыма.

– Господин Дуэйн, я отлично знаю ради чего вс? это создавалось, – Агсабадзе обвёл взглядом окружающее пространство, – но вспомните 2008 год, именно ваша страна нашими руками бомбила Цхинвал, это вы организовали эту операцию. Но потом русские пришли не к вам домой, они, сметая всё на своём пути, почти дошли до Тбилиси. До столицы моей родины! И как бы не сильна была ваша пропагандистская машина, вашу неудачную операцию мировая общественность признала нашей агрессией по отношению к Южной Осетии. Чуть ли не геноцидом осетин! Я боюсь повторения. Вы понимаете? Вот чего я боюсь, господин Дуэйн. Если опять что-то пойдёт не так, у моей страны, и у меня в частности, будут большие проблемы, а вы опять умоете руки. Как в прочем и всегда. Ваше хвалёное «всё под контролем» не имеет никакой силы.

– Я уверен, профессор, что подобные страхи – как минимум не ваш уровень, – улыбнулся Дуэйн, прошёл от камина вглубь комнаты и уселся в кресло, – ваше дело маленькое, провести исследование предоставленных нами образцов, понять, что это такое, с чем его едят и, запустить производство. Остальное – наши проблемы. Вы, многоуважаемый мистер Агсабадзе, сделаете то, что от вас требуется, или это сделает кто-то другой. Незаменимых людей нет. А с последствиями мы разберёмся, поверьте мне. Я пришел к вам не с просьбой, профессор, а как представитель вашего работодателя. Понимаете меня? Это предложение от которого вы не сможете отказаться. Хотя, какое к чертям предложение, это приказ!

Профессор шумно вздохнул, поднялся из-за стола и отошёл к окну. Он сложил руки за спиной и некоторое время молча смотрел на улицу. Спорить с этим американцем бесполезно, он знает как и на что нужно давить. Агсабадзе отлично понимал, что является просто маленьким винтиком в сложном механизме. Да, неисправность этого винтика отрицательно скажется на работоспособности всего механизма. Но если заменить этот нерадивый винтик, то механизм заработает по-прежнему, как работал до поломки. Вот так, в аналогии с винтиком, могут заменить и профессора Агсабадзе на кого-то более податливого – на винтик из более мягкого металла. Ну а что, такой винтик быстрее придёт в негодность, за то заменить его дешевле. Зачем американцам и их союзникам нужно то, ради чего Дуэйн припёрся сюда? Тем более здесь, рядом с российскими границами. Антироссийский маховик опять набирает обороты. Ох только бы всё сложилось удачно, иначе, господин Агсабадзе, вам конец! С таким багажом знаний находящимся в вашей черепной коробке, вам не оставят шанса на жизнь. Этот же американец и пустит пулю в голову. Профессор понимал, что затеялась очень сложная и опасная игра, что на кону жизни не то чтобы миллионов, но миллиардов людей, а вот как будут развиваться события после выполнения возложенных на него задач, Агсабадзе не знал. От того и боялся.

– Я отлично понимаю вас господин профессор, – продолжил Дуэйн наслаждаясь сигарой и тем, какой эффект произвели на собеседника его слова, – вы учёный, вы безгранично преданы науке и желаете человечеству только добра, но мы гарантируем успех этой операции, которую вы называете авантюрой. Наше правительство согласно оказать любое содействие и…

– Мне плевать на науку и человечество – я опасаюсь за свою задницу господин американец! – бесцеремонно перебил его учёный, – что это за образцы и откуда они у вас?

– Ха, узнаю старину Агсабадзе! Вы, кавказские горцы, слишком вспыльчивы, но быстро отходчивы, – широко улыбнулся Дуэйн, ничуть не смутившись бестактности руководителя лаборатории, – как вам уже известно, в Сирии мы нашли кое-что при… при раскопках, многое из того что там обнаружилось не поддаётся объяснению, но это пока, нужно время. Так вот, среди находок были найдены странные колбы, выполненные из неизвестного материала, с какими-то непонятными, выгравированными на них знаками. Вскрывать их в нелабораторных условиях мы не решились. Во время транспортировки этих находок, экспедиция подверглась атаке курдских подразделений и несколько колб были повреждены. В течении часа все участники экспедиции, охрана и курдские боевики, находящиеся рядом, были поражены каким-то заболеванием. Но…

– Каковы симптомы заболевания? – продолжал бестактничать профессор, повернувшись от окна к собеседнику.

– Люди потеряли сознание на значительный промежуток времени, примерно от 4 до 6 часов. А потом, когда пришли в себя, это были уже не совсем люди, – сделал сосредоточенное лицо Дуэйн и посмотрел в глаза Агсабадзе.

– Ну не томите, продолжайте, – выдержал взгляд профессор, – что значит не совсем люди?

– А то и значит, что не люди. Они сожрали половину населения близлежащей деревни вместе с домашними животными. У покусанных ими, через какое-то время началось ухудшаться состояние здоровья, в итоге они тоже умирали, но потом воскресали и жрали окружающих.

– Как вы остановили распространение этой дряни? – Агсабадзе сел за стол и что-то записал в ежедневнике.

– Зараза быстро распространилась, но была нестабильна и через два дня сошла на нет. А потом мы выжгли напалмом деревню и близлежащую территорию, предварительно забрав материалы, – простодушно ответил Дуэйн, потом посмотрел в пространство между собой и профессором и добавил, – Но это ещё не вс?… особой странностью инфицированных этой дрянью, является то, что ими движет только чувство голода. Почти все жизненные процессы в их организме отсутствуют. То есть, инфицированный с медицинской точки зрения как бы мёртв, у него нет дыхания, сердцебиения, и других признаков жизни. Труп он и есть труп, только ходячий. Хотя, до сих пор не понятно, откуда у мертвеца чувство голода и как он переваривает и усваивает пищу, если отсутствуют жизненные процессы. Инфицированный не реагирует на повреждение органов. Наши бойцы обезвреживали их стреляя в голову, то есть разрушая головной мозг.

– Очень занимательно.., – был виден неподдельный интерес учёного, – Когда, господин Дуэйн, я получу образцы?

Американец хмыкнул, затянулся сигарой, выпустил дым в потолок, подался вперёд и произнёс:

– Сегодня, господин профессор, сегодня. Ближе к вечеру образцы будут у вас, плюс несколько тел заражённых. Кроме того, мы пришлём усиленную военизированную охрану, наших учёных и дополнительное оборудование. Секретность и нераспространение информации – наша забота. А от вас, мой дорогой друг, требуется в кротчайшие сроки изготовить необходимое количество этого боевого вещества, причём с некоторыми изменениями. Такими, например, как его стабильность и способность к распространению. Ещё необходима сыворотка, позволяющая исключить возможность заражения тех, кого мы заразить не желаем, например наших солдат. В общем, более конкретные цели и задачи вы получите сегодня же, вместе со всем обещанным.

– Скажите пожалуйста, господин Дуэйн, вкрадчиво спросил Агсабадзе, – какая конечная цель всего этого?

– Слишком тяжело дышать в переполненном вагоне метро в час пик, – задумчиво произнёс американец, цитируя кого-то, – Цель операции – уменьшение поголовья, профессор. Человеческого поголовья.

Глава 2

Лесной массив недалеко от в/ч 20604, Республика Башкортостан, Российская Федерация

7 мая. 13 часов 20 минут

Майский денёк сегодня выдался на славу. Прохладно, но светит солнце. На небе ни облачка. Чудо, а не погода! Весенний лес только-только начал проявлять зелёные краски. Он, лопая набухшими почками и выбрасывая в воздух кружащие голову ароматы, постанывал на ветру стволами деревьев, будто никак не мог надышаться весенней свежестью. О боже, а как приятно пахнет лесной сыростью и первыми грибами… м-м-м… Солнечные лучи играют в ветвях деревьев. Трудяга – паучок растянул паутину между стволом берёзы и голым, ещё не успевшим обзавестись листвой, кустом, и теперь, сидит себе в сторонке, будто любуется, как результат его труда переливается серебром и покачивается на ветру. Лес рад мне, а я рад лесу.

С утра до полудня мне удалось набрать целую корзину сморчков. Люблю я это дело, побродить по лесу, чувствуя бесконечное единение с природой, отдыхая от «благ» цивилизации. Эти леса знаю как свои пять пальцев – вырос здесь. Ещё в раннем детстве облазил все окрестности военного городка Яркий-6, – моей малой родины. Здесь, на окраине леса находится войсковая часть, к которой я и направлялся по окончанию своей «тихой охоты». Хотел посетить старого товарища – Николая Митрохина, который там служит зампотехом.

Давно это было, уйдя со службы из рядов вооружённых сил, я на?мничал в одной частной военной компании. Число этих самых ЧВК в то время росло в геометрической прогрессии. Оно и не мудрено: дали, так сказать, добро на законодательном уровне. И платили хорошо и особо напрягаться не всегда приходилось. Что ещё нужно отставному вояке? Но не всё коту масленица…

Воспоминания ярко всплыли в памяти… Командировка в Сирийскую Арабскую Республику, одна из фаз операции по освобождению пленных Российских военных.

Наполовину разрушенное двухэтажное здание. За окном населённый пункт Тадмор, вернее то, что от него осталось. Провинция Хомс, Сирийская Арабская Республика. 2016 год, апрель, вроде-бы… Сплошные руины. Кругом пустынный, серо-жёлтый пейзаж. Всё запорошено песком. Песок в каждой складке одежды, в волосах, в обуви, на зубах… Здесь где-то, в этом самом населённом пункте – рассаднике террористов, до последнего патрона, бился молодой лейтенант из Оренбуржья. Насмерть стоял, а когда совсем прижали, вызвал огонь на себя… Ничего брат, эту нечисть мы на ноль помножим, неотомщ?нным не останешься! Спи спокойно!

– Пш-ш-ш-ш, Маркер …вый, прием. Пш-ш-ш-ш, …веть Непт…, – прерываясь шипением заговорила рация, – пш-ш-ш-ш, как слы…?

– Маркер один на связи, – ответил я, – слушаю тебя, Нептун.

– Пш-ш-ш-ш …ркер один, есть данные пш-ш-ш-ш…… разведки. Пш-ш-ш-ш …очно обозначься, по пш-ш-ш-ш …координатам пш-ш-ш-ш …..ем Маркер второй. К вам подкреп….пш-ш идёт, мужики. Как соединитесь со вторы…пш-ш-ш Маркером, пш-ш-ш… на запасной канал и доложи…пш-ш. Как приня… пш-ш-ш.

– Вас понял Нептун. Даём засветку. Ждём Маркер два. Переходим на шифр. Докладываем.

– Пш-ш-ш…онец связи, пш-ш-ш.

Я выругался и передал переговорное устройство связисту. Опять помехи в радиоэфире. Чертовы американцы, их оборудование тут везде. Вот откуда у местных басмачей средства радиоэлектронной борьбы? Опять заокеанские друзья помогли? Козлы блин, борются они тут с терроризмом!

– Горец, подойди, – позвал я одного из своих бойцов.

– Слушаю, командир.

– Засветку давай, Маркеры два идут на соединение с нами.

– Есть, – ответил Горец и поспешил исполнять приказ.

Себя обозначили, встретились со второй группой, связались с командованием по закрытому каналу, доложились, получили боевую задачу. Нужно было захватить живым полевого командира, который следовал к месту содержания пленных. Для чего это всё я не знаю, у меня есть задача которую необходимо выполнить, а остальное неинтересно.

Вражеская колонна двигалась по дороге, вившейся между поросшими серым кустарником холмами. Грузовик и микроавтобус, обвешанные дополнительной защитой, в виде металлических листов, находились в середине колонны. Их сопровождало десять пикапов, с крупнокалиберными пулемётами на крышах. В кузовах машин сопровождения находились «духи», вооружённые автоматами и гранатомётами. Дорога уходила от холмов в сторону населённого пункта, но в определённой точке цепляла только его окраину и вела дальше. Минут через пять конвой должен был въехать в пригород, прямо к нам в гости.

Я постучал пальцем по микрофону портативной радиостанции, привлекая внимание отряда.

– Внимание всем группам, противник на месте, огонь по готовности! В «маршрутке» объект, аккуратнее.

Как только колонна полностью втянулась в черту посёлка, сработал фугас, частично разрушая дорогу и подрывая идущую впереди машину. Тут же, две управляемые ракеты, с шипением сорвались с крыш соседних домов. Их инверсионные следы молниеносно перечеркнули пространство между нашими позициями и хвостом автоколонны. Прогремело два взрыва и составные части двух пикапов разлетелись в стороны. Вражеский конвой был заперт на небольшом участке дороги, а его хвостовая и головная части объяты пламенем. Из грузовика и нескольких пикапов высыпали люди, остальные машины стянулись ближе к микроавтобусу, как бы прикрывая его собой. Спешившиеся боевики рассредоточились вдоль обочины, укрываясь за техникой и складками местности. По нашим позициям открыли огонь из крупнокалиберных пулемётов и автоматов. Несколько раз сработали гранатомёты, но взрывы затерялись где-то среди построек и не причинили вреда. Террористы стреляли туда, откуда были выпущены ракеты. Но расчёты «Корнетов» сменили позиции. Пусть теперь гадают откуда к ним новые ПТУРы прилетят. С наших огневых точек застрекотали пулемёты, и часто захлопали снайперские винтовки. Бойцы вражеского подразделения падали один за другим. Три автомобиля противника разогнавшись, перемахнули канаву у дороги и, поднимая тучи пыли и песка, устремились к нам. Из них велся беглый пулемётный огонь. Но стреляли скорее для очистки совести, чем для результата: машины скакали на ухабах, их бросало из стороны в сторону. Попасть в цель при такой езде почти невозможно. Опять сработали «Корнеты», подрывая два «джихадмобиля», а третий, резко завернул вправо и наехав на бархан перевернулся. Из него выползли двое, которые тут же были сняты снайперским огнём.

Противник, вскоре сообразил, что наша цель это захват пассажиров микроавтобуса и из его окон, с противоположной от нас стороны, наружу выбрались люди. Человек семь. Они, под прикрытием нескольких автоматчиков, пытались покинуть место боя, спустились с дороги, и сейчас поднимались на холм, всё дальше уходя от погибающей колонны.

– Восход два, к вам гости, принимайте, – сказал я в гарнитуру рации.

– Видим, сделаем!

По отходящему противнику открыли шквальный огонь. Это работали бойцы подгруппы «Восход два», они располагались в районе холмов, как раз на подобный случай. Несколько боевиков упало замертво, остальным пришлось залечь. Огрызаясь огнём, они отползали обратно к машинам, а «Восход два» продолжал поливать их пулями, постепенно беря в кольцо. Вдруг от скопления машин на дороге, отделился пикап, он на огромной скорости ворвался в пространство между отступающими «духами» и «Восходом два». Пулемётчик в кузове стрелял не прекращая, прижимая «восходовцев» к земле. Под прикрытием пикапа, отступающие террористы сгруппировались, и уже увереннее стали отступать обратно к автобусу. Автомобиль начал сдавать назад, прикрывая их собой и беспокоя огнём «Восход два». Но сработал снайпер, и голова стрелка разлетелась в стороны кровавыми ошмётками. Обезглавленное тело тряпичной куклой перевалилось через борт кузова и упало в песок. Тут же машина была закидана гранатами из подствольных гранатомётов, и осталась стоять, изрешеченная осколками, и испуская клубы дыма.

Теперь бой больше походил на избиение. Пулемёты прижимали к земле остатки вражеского отряда, а снайперы по одному выщёлкивали наиболее ретивых. Оружие врага, конечно, не молчало, они лупили наугад, выставляя из-за укрытий стволы автоматов, но не высовываясь сами, такой огонь был крайне не эффективен и не мог воспрепятствовать нам закончить выполнение задач.

– Внимание, «Паук один, два и три», преступаем к зачистке, – распорядился я, убрал бинокль и передёрнул затвор автомата…

Не всегда правительство желает замарать свои руки, какие-то политические процессы не позволяют им сделать это. Гибридные войны уже давно пришли на смену обычным в нашем понимании войнам. Кому-то нужно выполнять грязную работу, поэтому и легализовали частные военные компании. «Подобная операция это не дело служащих ЧВК», – подумают многие. Возможно они будут правы, но из-за каких-то недоступных для наших умов обстоятельств, им приходится браться и за подобное. В конечном итоге всей операции, была уничтожена верхушка одной террористической организации. Большую часть пленных вернули к семьям, живыми и относительно здоровыми. Среди освобождённых оказался и майор Митрохин Николай Александрович, заместитель командира сводной инженерно – сапёрной группы. А потом, как выяснилось, мы ещё и земляки. Ну и подружились, в общем.

Когда нужно развеется, я оставляю семью дома, в соседнем районе, и еду на свою малую родину, в гости к Николаю, по лесам побродить, коньячка попить, да шашлычка погрызть. Жена моя всё понимает и не противится этому. Хорошая она у меня, живём счастливо, свой дом. Двое сыновей: старший школьник, ему тринадцать; младший детсадовец, ему четыре. В плане денег проблем не испытываем, есть у меня свой небольшой магазин автозапчастей, который приносит неплохой доход. Так сказать, на хлеб с маслом, колбасой и красной икрой хватает, ещё и остаётся. Да и сбережения со службы в ЧВК имеются – лежат себе в банке, а проценты в кармане, на карте. В этой связи, супруге работать не приходится, домохозяйка она у меня.

В общем и целом, загуляем с Николаем знатно, дня на два – три, финансы-то позволяют. И чтоб всё как положено, баня там, берёзовый веничек… Ох, а баня у Митрохина м-м-м, не банька – мечта! А может, и поохотимся, ружьишко моё, старенькая ижевская вертикалка дожидается меня в родительской квартире.

Иду по лесу и улыбаюсь, представляю, какое выражение лица будет у Николая, когда ему сообщат о моем визите. На КПП он непременно явится сам, по-отечески раздаст «лещей» дежурному с дневальными, а потом, вставляя матюги вместо запятых, обнимет меня и пожурит за то, что не сообщил о приезде. Потом мы пойдём в штаб, где забуримся в его кабинет, и он обстреляет меня градом вопросов, на тему: «Как сам?», «Как жена?», «Как дети?». Потом побежит к командиру части отпрашиваться на пару дней, на ходу придумывая какую-нибудь нелепицу типа рожающей двоюродной сестры.

Иду себе, мечтаю, как вдруг резкая боль пронзила тело. Она медленно прокатилась по позвоночнику от основания черепа до копчика. В глазах потемнело, подкосились ноги, я упал на четвереньки, выронил корзину и рассыпал грибы. Крючило меня сильно и вскоре, от такой нестерпимой боли, сознание отключилось. Приходил в себя долго, было очень дурно, будто с тяжелейшего похмелья. В отключке, видимо, я пролежал значительное время, потому что уже смеркалось. Попытался встать, но в конечности будто набили ваты, предварительно достав из них кости. Картинка перед глазами была мутная и рябила, сфокусировать взгляд получилось не сразу. Кое-как усевшись и прислонившись к дереву, я стал массировать виски и тереть глаза, тем самым разгоняя остатки дискомфорта. Минут через пять меня отпустило но к горлу подкатил такой ком тошноты, что сдержаться не получилось и я украсил молодую траву рвотными массами. После этого стало значительно лучше, а чуть погодя получилось подняться на ноги. Закурил, начал собирать рассыпанные грибы, раздумывая над причиной приступа боли и обморока. Очень интересно, ведь раньше такого не было. Наверное, нужно пройти медицинское обследование. Может старые раны дают о себе знать? Ранений и контузий-то у меня целый букет. Затушив окурок и не забыв прихватить корзину, я пошёл дальше, прислушиваясь к своему организму.

Порядочно стемнело, здоровье больше сюрпризов не подкидывало. До КПП, по моим прикидкам осталось каких-нибудь метров четыреста, не больше. Вдруг, со стороны войсковой части раздалась нечастая стрельба, которая вскоре переросла в массивную канонаду. Отчётливо слышалось «тявканье» натовских штурмовых винтовок, и сухая трескотня автоматов Калашникова. Сквозь звуки автоматической стрельбы были слышны хлёсткие выстрелы снайперских винтовок. Я присел, прижался к комлю дерева и прислушался. Минуты через три стрельба стихла, но иногда всё же раздавались короткие очереди и одиночные выстрелы. Может учения какие-то, антитеррор там или отражение условного нападения? У вояк это в порядке вещей. Переждав ещё немного, я с опаской и осторожностью продолжил движение.

Не доходя до КПП метров сто, достал сотовый телефон и решил позвонить Николаю. Вдруг действительно идут учения, а тут я нарисовался – хрен сотрёшь. Из динамика смартфона монотонный женский голос известил меня об отсутствии мобильной сети. С чего бы вдруг? Связь здесь всегда была отличная. Я потыкал пальцем по сенсору смартфона, перезагрузил его. Хм, та же фигня – отсутствует покрытие сетью…. Что-то тут явно не так. Хотя возможно я слишком мнителен или у меня профессиональная деформация. Да какая к чертям деформация, паранойя это, чистой воды паранойя. Прям как в том анекдоте: «Если вы не страдаете паранойей, это ещё не значит, что они за вами не следят». Паранойя паранойей конечно, но лучше перебздеть, чем недобздеть. Старшина мой так говорил, давно, по срочной службе ещё.

Оставив корзинку с грибами под кустом и на всякий случай проверив охотничий нож на ремне (да, я хожу за грибами с охотничьим ножом ибо всякие там «ножечки» за ножи не считаю), я переместился ближе к КПП. Освещение на территории войсковой части отсутствовало. Из-за сгущающихся сумерек, рассмотреть что-либо дальше пятидесяти метров становилось проблематично, но пока ещё удавалось. Прячась за кустами, я потихоньку двигался по широкой дуге и приближался к зданию КПП. Не доходя метров десять – пятнадцать, в глаза бросилось лежащее на крыльце тело. Подошёл ближе. Черт, это военный! Китель весь в крови, кажется, признаков жизни не подаёт! Здесь явно происходит что-то нехорошее, а вот этот труп в военной форме, тому явное подтверждение. Нет, это точно не профессиональная деформация, и не паранойя… И не учения… Я хотел было приблизиться к телу и проверить, вдруг жив ещё, но из здания пропускного пункта показался ещё один военный. Странный, надо сказать, военный. Он передвигался по звериному на четвереньках, низко припадая к земле. Больной какой-то, ей богу больной. Он приблизился к телу, обнюхал, а потом, как ни в чём-то не бывало…. НАЧАЛ ЕГО ЖРАТЬ. Этот безумец отрывал зубами лоскуты кожи с лица сослуживца и смачно чавкая жевал, урча при этом от удовольствия!!! Ах, ты ж мать твою, гвардейскую дивизию!!! Я выхватил нож и был намерен вмешаться в процесс поедания трупа, однако на территории части, где-то совсем рядом, длинной очередью застрочил пулемёт, потом ухнул взрыв и очередь оборвалась. Людоед оторвался от своей омерзительной трапезы, повернул голову на звуки, утробно рыкнул и вернулся к своему занятию. Сказать, что я был поражён происходящим, значит ничего не сказать. Я находился в глубочайшем шоке. Неведомый враг, вооружённый (судя по характерным звукам выстрелов) западными образцами оружия, проник на территорию войсковой части и теперь там идёт бой. Отсутствие освещения и сотовой связи, только подтверждает мою гипотезу. Скорее всего диверсанты захватили ключевые объекты, повредили линии электропередач, аварийные генераторы и глушат связь. Что–что, а азы диверсионного дела мне знакомы.

Так как никакой опасности кроме каннибала рядом не наблюдалось, я вышел из лесополосы и быстрым шагом направился к КПП. Нужно во что бы то ни стало оторвать этого сумасшедшего от его чудовищной трапезы. Лучше всего это сделать спровоцировав драку. Сейчас вот пойду и дам пинка этому психу. Драться я люблю и умею, поэтому можно не сомневаться в исходе драки. И не таким, как говорится, «свет гасили». Подойдя, ближе удалось разглядеть значки на груди обоих, и по ним понять, что дежурный по КПП лейтенант поедает дневального по КПП рядового. Офицер увидел меня, перемахнул через покойника и, как бы готовясь защищать свою добычу, оскалился и угрожающе зарычал. Его нечеловеческий, лишенный всякого смысла взгляд абсолютно чёрных глаз ужасал. Заставлял сердце съёживаться и трепыхаться от нахлынувшей волны панического, первобытного ужаса. Сомневаться в сильном умственном расстройстве дежурного лейтенанта оснований не было и я, удобнее перехватив нож, ринулся на него. А он на меня.

Рассчитывать на лёгкую и скоротечную схватку не пришлось. Подвижности, ловкости и прыгучести моего врага мог позавидовать любой продвинутый паркурмен. Кстати, противник уступал мне в габаритах, однако, силушки в нём было хоть отбавляй. Казалось, он атаковал меня одновременно отовсюду: сверху, снизу, слева, справа. В прыжках и с места наносил мощнейшие удары руками, ногами, головой, резко менял направления движений, пытался схватить меня зубами. Все атаки он проводил с четверенек, как животное какое-то. Множество ударов я блокировал, от некоторых уклонялся, но и пропустил тоже достаточно. Дрался бы он привычно, как все нормальные люди – я бы ему накостылял, но тут иной случай, не стандартный… Противнику удалось разбить мне губы и лоб, «отсушить» руки и бедра, сбить дыхание. Но и он не мог похвастать, что мои атаки и контратаки его миновали: я несколько раз достал его ножом по корпусу и рукам; однако, несмотря на это, прыти у него не поубавилось. А вот меня он измотал конкретно, я держался только на морально – волевых качествах. В какой-то момент я заметил, что моего «спарринг партнёра» плохо слушается правая рука, всё-таки нож медленно, но верно делал своё дело. Наверное были повреждены сухожилия и очень скоро военный перестал использовать раненую конечность. Я решил воспользоваться этим и, подпустив его как можно ближе, в момент атаки ушёл влево с нырком под правую руку и всадил нож в область сердца. Однако, противник тоже сумел достать меня. Сильный удар коленом пришёлся по подбородку, и я «поплыл», выпустил нож и опрокинулся на спину. Моё оружие осталось торчать в груди сумасшедшего, он упал на колени и принялся рвать нож из груди. Что бы ни упустить удобного момента, я, превозмогая последствия нокаута, шатаясь и спотыкаясь, вскочил, схватил валявшийся рядом булыжник и с придыхом опустил его на голову врага. Мерзкий хруст известил меня о проломленном черепе и голова оппонента утратила былую правильность «оформления». Изнеможённый схваткой я опустился на землю рядом с поверженным противником.

Отдышавшись, я вытащил нож из груди военного, обыскал его и стал счастливым обладателем пистолета Макарова и двух магазинов к нему. Старичок «Макар» с шестнадцатью патронами уже что-то, всё не с ножом бегать в нынешних-то условиях. Потом я подошёл к трупу дневального, и осмотрел на предмет, так сказать, установления причины смерти. Ага, убит выстрелом в голову. Вот оно, входное отверстие, маленькое такое, над левой бровью. А на выходе разворочен затылок. В здании КПП у стола дежурного, обнаружился ещё один труп военного, этот был в каске и бронежилете. На нём красовались две пулевые отметены: одна по центру лба, другая в области сердца. Профессионал работал, мать его… Рядом со столом валялся старый-добрый АК-74М. Подобрав оружие и забрав у покойника два магазина, зарядил автомат и осторожно направился ко входу в войсковую часть.

На территории части лежало много не подававших признаков жизни тел. Удалось насчитать около двух десятков, но их могло быть больше. В сгущавшихся сумерках кое-как удавалось определить, что они одеты в форму вооружённых сил России. Так, а где же враг? Не поверю, что диверсанты не понесли потерь. Если только они не в форме наших военнослужащих. Но тогда как же вражеские бойцы различали своих от чужих во время боя? На трупах нет ни повязок, ни иных знаков различия. Нет, скорее всего это тела наших ребят.

Саму часть я знаю хорошо, не раз приходилось тут бывать, поэтому убедившись в отсутствии опасности, я осторожно вышел с КПП и… тут же кинулся на землю, – по мне заработал пулемёт. Ну надо же, будто ждали! Несколько пуль ударили в стену над головой, обдав меня бетонным крошевом. Я перекатился вправо, уходя с лини огня, и отполз за бетонный блок дорожного заградителя. К обстреливающему меня пулемёту присоединилась штурмовая винтовка. Пули оглушительно клацали по моему укрытию, выбивая облака пыли, разбрызгивая бетонные осколки; при попадании в грунт взметали фонтанчики земли, рикошетили от асфальта и уходили в сторону бетонного забора и стены КПП. Судя по звукам выстрелов, стрелки засели в здании столовой, что в 100 метрах от меня. Из-за плотности огня я не мог покинуть укрытия. Да что там покинуть, не мог даже высунуться, чтобы оценить обстановку и определить точное местонахождение стреляющих. Пришлось свернуться калачиком и лежать в обнимку с автоматом, принимая на себя брызги земли, асфальта и бетона, покорно ожидая, когда у стрелков закончится БК. Внезапно, со стороны казармы послышался хлопок и через короткий промежуток времени, раздался взрыв. «РПГ» – на автомате определил я. Огонь по мне стих. Я осторожно выглянул из-за блока и увидел облако дыма и пыли на втором этаже столовой. Если там находился пулемётный расчёт, то ему точно конец. Сорвался с места и, побежал к штабу, скрываясь от противника за ровным рядом ёлок, растущих вдоль забора. Ёлки, конечно, не защита от стрелкового оружия, но пристреляться по цели, то есть по мне, очень будут мешать. Около зданий казармы и столовой, судя по начавшейся плотной стрельбе, снова разгорелся нешуточный бой, но стреляли не в мою сторону, и я продолжил бежать. Вдруг перед лицом что-то вжикнуло и с громким стуком ударилось в железобетон забора, выбив из него мелкую крошку, которая больно впилась мне в правую щеку и лоб. Снайпер!!! Я упал на землю и перекатился за бордюр ближе к ёлкам. Дальше передвигаться пришлось ползком. Ещё две пули срезали несколько веток. А одна ударила в бордюр и дико завизжав, ушла в сторону. Черт побери, снайпер работает с крыши столовой, такими темпами до штаба не доберусь, завалят. Метрах в двадцати, справа, находилось одноэтажное здание. Там мне бывать не приходилось, но две кирпичные трубы, тянущиеся в небо подсказывали, что это котельная. Вот там-то меня точно не достанет этот, начинающий надоедать стрелок. Я полз, активно работая локтями и коленями, прижимая тело как можно плотнее к земле и положив автомат на предплечье. Снайпер меня пока не беспокоил, видимо потерял меня из виду, либо у него появились дела поважнее чем моя тушка, упорно ползущая к котельной. Бой у казармы разгорелся с новой силой и снайперский огонь теперь вёлся в другом направлении. Когда до котельной оставалось метров десять, я заметил, что тело, лежавшие чуть левее и в стороне, приняло сидячее положение, повернуло голову и уставилось на меня чёрными как мрак глазами. Ну и взгляд, прямо как у того лейтенанта с КПП. Я замер, переводя переводчик огня из крайнего верхнего положения на автоматический огонь. Да что здесь, черт побери, твориться!? Какое-то восстание мертвецов, ей богу! А с другой стороны, с чего я взял, что это труп? Может он жив, просто валялся в глубоком обмороке, как я недавно в лесу… Но эти глаза… бр-р-р. Внезапно, верхняя часть головы очнувшегося лопнула как переспелый арбуз, раскидав в радиусе полуметра своё содержимое. Его тело неуклюже опрокинулось набок. Вражеский снайпер, сам того не ведая, сейчас сыграл мне на руку и возможно спас жизнь.

Остаток пути до котельной преодолел без происшествий. Облокотившись о стену здания, я рукавом вытер лицо от крови, перемешанной с бетонной пылью, и решил немного перевести дух. Вдруг из открытой двери, припадая к земле и как бы обнюхивая её, выполз солдат. Он храпел и крутил головой из стороны в сторону, смешно хрюкал и судорожно постукивал зубами. Манера двигаться и звуки, которые он издавал, говорили сами за себя – это ещё один умалишённый, как тот офицер с КПП и боец, которому снайпер снёс голову! Я вскинул автомат и короткой очередью прострелил ему башку. Желание переводить дух сразу иссякло, ну его к лешему, выскочит ещё одна такая же тварь – могу не отбиться, вс?-таки серьёзные они бойцы. Поэтому, с оружием наперевес, для безопасности пригибаясь ниже уровня окон, я осторожно проследовал ко входу. Срочно нужно было найти укрытие, привести себя в порядок и обдумать план дальнейших действий. А укрытие где? Правильно, вот оно, в стенах этого здания.

Аккуратно, на чуть согнутых ногах, шагая от двери вглубь котельной и высоко поднимая при этом носки, чтобы не запнуться обо что-либо, я водил стволом АК из стороны в сторону. Темно, но различить очертание окружающих предметов пока ещё удаётся. Из окон и дверного проёма слабо, но всё же проникает естественное освещение – темнеет в мае поздно. Нутром чую чьё-то присутствие. Вот только где?.. Вот оно! Есть! Движение в дальнем углу, короткий рык и тень метнулась вправо, опрокинув что-то на пол, судя по звуку – металлическое ведро. Длинная очередь перечеркнула комнату вслед за чёрным силуэтом. Вспышки выстрелов осветили интерьер помещения. Пахнуло пороховыми газами и кирпичной пылью. Ну точно, ещё один сумасшедший: так же двигается, те же повадки. Перемещаюсь ближе к окну. Опасаясь удара сзади, иду прижавшись спиной к стене. Окошко выходит на забор, снайпера можно не опасаться – он не видит меня. Ага, вот оно, от дальней стены медленно крадётся ко мне, готовится к прыжку. Даю пару коротких очередей, в два – три патрона и ныряю влево. Похоже попал. Тварь зарычала и скрылась из виду. Я медленно отступаю вглубь комнаты, мониторю окружающее пространство, прижимая к плечу приклад автомата. Лёгкая тень метнулась на середину комнаты, потом на стену, оттолкнулась от неё, и бросилась на меня. Я нажал спуск, и тварь, поймав на лету очередь, тяжело плюхнулась на пол, заскулила и заскребла конечностями. Есть попадание! Враг был ранен но не сломлен, он, скребя и шаркая по полу, продолжал упорно ползти в мою сторону. Оставшиеся в магазине патроны выпускаю в существо и пули сносят ему голову. Ну надо же, третьего сумасшедшего завалил!

Я присел на пол. Устал. Слишком стремительно для меня сегодня развиваются события. Что это за создания такие? Вроде люди, а вроде и не люди совсем. Всё же, я больше склонялся ко второму варианту ответа. Человеческая в них только оболочка, а во всем остальном ничего человеческого нет. А эти глаза… бр-р-р. Хотя, при первой встрече с подобным существом, там у КПП, я думал, что это просто тронутый умом военный, и был неправ. Интересно, что должно случиться, чтобы человек превратился вот в это? Я посмотрел на убитую тварь, её распластанный труп, в полумраке был похож на неуклюжую чёрную кляксу. Какой же поразительной скоростью, живучестью и силой обладает этот… бывший человек. Идеальная машина для убийства, мать его… Может вирус? Да ну, бред, околонаучная фантастика! На ум лезли различные кадры перевоплощения людей в мутантов из разных фантастических фильмов и книг. Я отогнал эти мысли и попытался найти логическую связь между моим обмороком в лесу и появлением этих чудовищ. Какая-то связь существовала, а вот какая именно, я пока не мог понять. В лесу я потерял сознание, эти вон тоже в отключке лежали. Но я очнулся таким, каким был прежде, а они нет. Почему так? Может у меня иммунитет? Тогда у этих диверсантов получается тоже иммунитет? А может у них вакцина есть какая-нибудь? Да черт его знает! Вопросов куча, а ответов ни одного.

Ход моих мыслей прервал взрыв в штабе. Задребезжали стёкла, по стенам и полу пробежала мелкая вибрация. Эхо взрыва ещё не успело стихнуть, как завязалась плотная стрельба. Я подкрался к окну и увидел, что бой идёт на первом этаже, в правом крыле здания. Чёрные провалы окон то там, то тут, то и дело освещались вспышками выстрелов. Сквозь шум боя слышался лязг бьющегося стекла и какие-то крики. Вдруг из одного из окон размашистым веером разошлась очередь трассирующих пуль. Несколько трассеров зацепили котельную. Одна из пуль, похоже, угодила в оконную раму соседнего помещения, потому что послышался треск, звон битого стекла и … вскрик. Вполне себе такой человеческий, испуганный вскрик. А потом до меня донеслось шабуршание и лёгкий топот передвигающегося быстро, но старающегося не шуметь человека. У меня глаза на лоб полезли: получается, что всё время, которое я находился тут, в соседней комнате кто-то тихонько сидел, кто-то с непонятными планами в отношении меня. Ох, Олег, растерял ты навыки, ох растерял… Ну да ладно, лучше поздно, но проверить соседнее помещение стоит.

Аккуратно, чтобы ни запнуться обо что-нибудь в темноте, вскинув автомат к плечу, я прошёл в коридор. Заглянул внутрь, прислушался. Тихо, посередине помещения что-то лежит. Или кто-то. Держа автомат одной рукой, я полез в карман, достал телефон и включил подсветку экрана. Слабое свечение разлилось вокруг, ни какой опасности в помещении не было. Да, действительно, на полу посередине комнаты лежит труп, справа металлическая дверь, ведущая в комнату, из которой я слышал звуки, а под дверью ещё один труп. Этот лежит в очень неестественной позе. Движением ноги я оттолкнул валяющуюся рядом штурмовую винтовку (хорошая привычка кстати, потому что бывали случаи когда те, кого приняли за мёртвого, внезапно «воскрешались» и стреляли в спину) и перевернул первый труп. Вот она, травма несовместимая с жизнью: выдран кадык, а на месте лица – обглоданное, кровавое месиво. В чехле на плечевой лямке разгрузки висит фонарь, которым я незамедлительно и воспользовался. Осмотр тела у двери показал, что этому сломали шею, да не просто сломали, а вывернули её на сто восемьдесят градусов так, что бедолага, лёжа на животе, глазел мёртвыми глазами в потолок.

Я встал к стене слева от двери, на случай если сосед по котельной всё-таки больше враг, чем друг. Шмальнёт ещё через дверь.

– Эй, дружище, свои, войти можно? – как можно дружелюбнее спросил я. Но мне, никто не ответил.

– Я знаю, что ты там, говорю же – свои. Я слышал тебя, – продолжил я уговоры, однако мой сосед продолжал безмолвствовать.

– Ты хоть пукни, что ли, что бы я понял, что ты жив, – такой «односторонний» разговор напрягал меня, стою тут уговариваю, как барышню, ей богу. Но за дверью послышалась какая-то возня, – ну вот, уже лучше.